Свободна
Свободен
Скрыть опции темы
Привет, гость!
Зарегистрируйся, чтобы получить полный доступ и возможность писать в форуме, группах и блогах.
Вход Регистрация
Вход Регистрация
 Evgenia
|
|
|
Сонет №6 Смотри же, чтобы жесткая рука Седой зимы в саду не побывала, Пока не соберешь цветов, пока Весну не перельешь в хрусталь фиала. Как человек, что драгоценный вклад С лихвой обильной получил обратно, Себя себе вернуть ты будешь рад С законной прибылью десятикратной. Ты будешь жить на свете десять раз, Десятикратно в детях повторенный, И вправе будешь в свой последний час Торжествовать над смертью покоренной. Ты слишком щедро одарен судьбой, Чтоб совершенство умерло с тобой. Перевод С.Маршака *** Then let not winter's ragged hand deface In thee thy summer, ere thou be distill'd: Make sweet some vial; treasure thou some place With beauty's treasure, ere it be self-kill'd. That use is not forbidden usury, Which happies those that pay the willing loan; That's for thyself to breed another thee, Or ten times happier, be it ten for one; Ten times thyself were happier than thou art, If ten of thine ten times refigured thee: Then what could death do, if thou shouldst depart, Leaving thee living in posterity? Be not self-will'd, for thou art much too fair To be death's conquest and make worms thine heir. |
 Laura McGrough
|
|
|
Роберт Фрост, "Неизбранная дорога". В осеннем лесу, на развилке дорог, Стоял я, задумавшись, у поворота; Пути было два, и мир был широк, Однако я раздвоиться не мог, И надо было решаться на что-то. Я выбрал дорогу, что вправо вела И, повернув, пропадала в чащобе. Нехоженей, что ли, она была И больше, казалось мне, заросла; А впрочем, заросшими были обе. И обе манили, радуя глаз Сухой желтизною листвы сыпучей. Другую оставил я про запас, Хотя и догадывался в тот час, Что вряд ли вернуться выпадет случай. Еще я вспомню когда-нибудь Далекое это утро лесное: Ведь был и другой предо мною путь, Но я решил направо свернуть -- И это решило все остальное. |
|
Laura McGrough
|
|
|
Обожаю ВСЕ стихи из "Властелина Колец". Но все тут переписать невозможно, поэтому выбираю вот это: Я размышляю у огня О том, что повидал: О летних днях, когда в лугах Цветочный дух витал, О днях, когда осенний лист Кружился на ветру И солнце в мглистом серебре Вставало поутру. Я размышляю у огня, Как будущей весной Наш мир, простившийся с зимой, Простится и со мной. Я не узнаю стольких тайн, Загадок и чудес- Ведь каждый день и каждый миг Иначе зелен лес! Я размышляю у огня О людях давних лет, О тех, кто жил вокруг меня И кто придет вослед. Как невозвратно далеки Ушидших голоса! Но вечно слышу их шаги И вижу их глаза. |
|
Laura McGrough
|
|
|
И немножко позитива (отрывок из поэмы А. Поупа "Виндзорский лес". Тут можно вспомнить М. Козакова в "Соломенной шляпке" с его знаменитыми "Ко'говки, ко'говки...")). Александр Поуп, "Виндзорский лес". Твой лес, о Виндзор, твой зеленый кров И королей, и муз принять готов; Тебе мой стих. Лесных прошу я дев Озвучивать ручьями мой напев. О музы! Грэнвилл ждет, а где же дар? Неужто Грэнвилл недостоин чар? Отрадный мы утратили Эдем, Но в песнях он, зеленый, ведом всем; Изволь мне, Музы, грудь воспламенить, Дабы с Эдемом Виндзор мне сравнить. Вот холм и дол, вот лес, вот гладь воды, И между ними видимость вражды, Но мнимый хаос взору говорит О том, что здесь гармония царит; В различиях мы видим лучше строй Там, где стихии ладят меж собой. Здесь листья чередуют свет и тень, Отчасти только допуская день; Так нимфа, обожателю в ответ, Не говорит порой ни "да", ни "нет". Одна к другой там тени могут льнуть, Друг друга норовя притом спугнуть; Плывут над рыжим лугом облака, И виден синий холм издалека. Здесь вся в пурпурном вереске земля, Там дальше плодородные поля, Средь пустоши угрюмой острова, Где высятся хлеба и дерева. Пусть амброй похваляется Восток, Где в деревах благоуханный сок, Британский дуб зовет британских Муз; Приносят нам дубы ценнейший груз. Олимп в неувядаемой красе, Где собираться любят боги все, Едва ли краше скромных этих гор, Где для богов раздолье и простор; Ты посмотри: здесь Пан - хранитель стад, Плодам Помоны радуется сад; Румяной Флоре все цветы к лицу, Церера урожай сулит жнецу; Промышленность в долинах расцвела; При Стюартах богатствам нет числа. Однако та же самая страна Была пустынна в прошлом и мрачна; Как хищный зверь, закон тогда был дик, И не было спасенья от владык: Присвоили бы даже небеса, Опустошая воды и леса; И зверь бежал неведомо куда, И люди покидали города; И кто бы на чужбину не бежал, Когда тиран стихиям угрожал? Напрасно прораставшее зерно Согрето было и орошено; Селяне видят свой напрасный труд И средь полей голодной смертью мрут. Одна и та же казнь могла постичь Убийцу и охотника на дичь, Которую откармливал тиран, На голод обрекая поселян. Был дерзкий Нимрод, истинный злодей, Безжалостный охотник на людей; Так, словно дичь, преследовал врагов Норманн, вооруженный до зубов; Царило запустение в домах, И в храмах, и в полях, и на холмах; На улицах густели сорняки, В святилищах свистели сквозняки; Средь бывших городов и деревень Плющ на развалинах топтал олень; Лис рыскал средь зияющих могил, На хорах ветер воющий царил. Народом проклят, лордов запугав, Властитель тешил свой преступный нрав, Своим жезлом железным потрясал, Как будто Сам Господь - его вассал; Так превзошел жестокостью тиран И варваров саксонцев и датчан. Везде непогребенные тела И нет голодным хищникам числа; Затравленный судьбою наконец, В добычу превращается ловец; Копье сжимая, раненый лежит, И кровь из ран горячая бежит; Впоследствии без гнева короли Смотрели, как селения росли; Стада паслись, прославив мирный край, И на песках был собран урожай; Лес в изумленье на зерно глядел, И радовался втайне земледел; В Британии Свобода - Божество, И для нее настало торжество. |
|
Ли Као
|
|
|
У.Б.Йейтс Две песенки шута I Пятнистая кошка и зайчик ручной У печки спят И бегут за мной – И оба так на меня глядят, Прося защиты и наставленья, Как сам я прошу их у Провиденья. Проснусь и не сплю, как найдёт испуг, Что мог я забыть Накормить их, иль вдруг – Стоит лишь на ночь дверь не закрыть – И зайчик сбежит, чтоб попасться во мраке На звонкий рожок – да в лапы к собаке. Не мне бы нести этот груз, а тому, Кто знает: что, как, Зачем, почему; А что я могу, несчастный дурак, Как только просить у Господа Бога, Чтоб тяжесть мою облегчил хоть немного? II Я дремал на скамейке своей у огня, И кошка дремала возле меня, Мы не думали, где наш зайчик теперь И закрыта ли дверь. Как он учуял тот сквознячок – Кто его знает? – ухом повел, Лапками забарабанил ли в пол, Прежде чем сделать прыжок? Если бы я проснулся тогда, Окликнул серого, просто позвал, Он бы, наверное, услыхал – И не пропал никуда. Может, уже он попался во мраке На звонкий рожок – да в лапы собаке. |
|
Evgenia
|
|
|
Сонет №7 Пылающую голову рассвет Приподымает с ложа своего, И все земное шлет ему привет, Лучистое встречая божество. Когда в расцвете сил, в полдневный час, Светило смотрит с высоты крутой, - С каким восторгом миллионы глаз Следят за колесницей золотой! Когда же солнце завершает круг И катится устало на закат, Глаза его поклонников и слуг Уже в другую сторону глядят. Оставь же сына, юность хороня. Он встретит солнце завтрашнего дня! Перевод С.Маршака *** Lo! in the orient when the gracious light Lifts up his burning head, each under eye Doth homage to his new-appearing sight, Serving with looks his sacred majesty; And having climb'd the steep-up heavenly hill, Resembling strong youth in his middle age, Yet mortal looks adore his beauty still, Attending on his golden pilgrimage; But when from highmost pitch, with weary car, Like feeble age, he reeleth from the day, The eyes, 'fore duteous, now converted are From his low tract and look another way: So thou, thyself out-going in thy noon, Unlook'd on diest, unless thou get a son. |
|
Evgenia
|
|
|
Сонет №8 Ты - музыка, но звукам музыкальным Ты внемлешь с непонятною тоской. Зачем же любишь то, что так печально, Встречаешь муку радостью такой? Где тайная причина этой муки? Не потому ли грустью ты объят, Что стройно согласованные звуки Упреком одиночеству звучат? Прислушайся, как дружественно струны Вступают в строй и голос подают, - Как будто мать, отец и отрок юный В счастливом единении поют. Нам говорит согласье струн в концерте, Что одинокий путь подобен смерти. Перевод С.Маршака *** Music to hear, why hear'st thou music sadly? Sweets with sweets war not, joy delights in joy. Why lovest thou that which thou receivest not gladly, Or else receivest with pleasure thine annoy? If the true concord of well-tuned sounds, By unions married, do offend thine ear, They do but sweetly chide thee, who confounds In singleness the parts that thou shouldst bear. Mark how one string, sweet husband to another, Strikes each in each by mutual ordering, Resembling sire and child and happy mother Who all in one, one pleasing note do sing: Whose speechless song, being many, seeming one, Sings this to thee: "thou single wilt prove none." |
|
Evgenia
|
|
|
Сонет №9 Должно быть, опасаясь вдовьих слез, Ты не связал себя ни с кем любовью. Но если б грозный рок тебя унес, Весь мир надел бы покрывало вдовье. В своем ребенке скорбная вдова Любимых черт находит отраженье. А ты не оставляешь существа, В котором свет нашел бы утешенье. Богатство, что растрачивает мот, Меняя место, в мире остается. А красота бесследно промелькнет, И молодость, исчезнув, не вернется. Кто предает себя же самого - Не любит в этом мире никого! Перевод С.Маршака *** Is it for fear to wet a widow's eye That thou consumest thyself in single life? Ah! if thou issueless shalt hap to die. The world will wail thee, like a makeless wife; The world will be thy widow and still weep That thou no form of thee hast left behind, When every private widow well may keep By children's eyes her husband's shape in mind. Look, what an unthrift in the world doth spend Shifts but his place, for still the world enjoys it; But beauty's waste hath in the world an end, And kept unused, the user so destroys it. No love toward others in that bosom sits That on himself such murderous shame commits. |
|
Evgenia
|
|
|
Сонет №10 По совести скажи: кого ты любишь? Ты знаешь, любят многие тебя. Но так беспечно молодость ты губишь, Что ясно всем - живешь ты, не любя. Свои лютый враг, не зная сожаленья, Ты разрушаешь тайно день за днем Великолепный, ждущий обновленья, К тебе в наследство перешедший дом. Переменись - и я прощу обиду, В душе любовь, а не вражду пригрей. Будь так же нежен, как прекрасен с виду, И стань к себе щедрее и добрей. Пусть красота живет не только ныне, Но повторит себя в любимом сыне. Перевод С.Маршака *** For shame! deny that thou bear'st love to any, Who for thyself art so unprovident. Grant, if thou wilt, thou art beloved of many, But that thou none lovest is most evident; For thou art so possess'd with murderous hate That 'gainst thyself thou stick'st not to conspire. Seeking that beauteous roof to ruinate Which to repair should be thy chief desire. O, change thy thought, that I may change my mind! Shall hate be fairer lodged than gentle love? Be, as thy presence is, gracious and kind, Or to thyself at least kind-hearted prove: Make thee another self, for love of me, That beauty still may live in thine or thee. |
|
Evgenia
|
|
|
Сонет №11 Мы вянем быстро - так же, как растем. Растем в потомках, в новом урожае. Избыток сил в наследнике твоем Считай своим, с годами остывая. Вот мудрости и красоты закон. А без него царили бы на свете Безумье, старость до конца времён И мир исчез бы в шесть десятилетий. Пусть тот, кто жизни и земле не мил, - Безликий, грубый, - гибнет невозвратно. А ты дары такие получил, Что возвратить их можешь многократно. Ты вырезан искусно, как печать, Чтобы векам свой оттиск передать. Перевод С.Маршака *** As fast as thou shalt wane, so fast thou growest In one of thine, from that which thou departest; And that fresh blood which youngly thou bestowest Thou mayst call thine when thou from youth convertest. Herein lives wisdom, beauty and increase: Without this, folly, age and cold decay: If all were minded so, the times should cease And threescore year would make the world away. Let those whom Nature hath not made for store, Harsh featureless and rude, barrenly perish: Look, whom she best endow'd she gave the more; Which bounteous gift thou shouldst in bounty cherish: She carved thee for her seal, and meant thereby Thou shouldst print more, not let that copy die. |
|
Evgenia
|
|
|
Сонет №12 Когда часы мне говорят, что свет Потонет скоро в грозной тьме ночной, Когда фиалки вянет нежный цвет И темный локон блещет сединой, Когда листва несется вдоль дорог, В полдневный зной хранившая стада, И нам кивает с погребальных дрог Седых снопов густая борода, - Я думаю о красоте твоей, О том, что ей придется отцвести, Как всем цветам лесов, лугов, полей, Где новое готовится расти. Но если смерти серп неумолим, Оставь потомков, чтобы спорить с ним! Перевод С.Маршака *** When I do count the clock that tells the time, And see the brave day sunk in hideous night; When I behold the violet past prime, And sable curls all silver'd o'er with white; When lofty trees I see barren of leaves Which erst from heat did canopy the herd, And summer's green all girded up in sheaves Borne on the bier with white and bristly beard, Then of thy beauty do I question make, That thou among the wastes of time must go, Since sweets and beauties do themselves forsake And die as fast as they see others grow; And nothing 'gainst Time's scythe can make defence Save breed, to brave him when he takes thee hence. |
 Inessa_Armand
|
|
|
Нарисовали икону - и под дождем забыли Очи святой мадонны струи воды размыли Краска слезой струилась - то небеса рыдали Люди под кровом укрылись - люди о том не знали А небеса сердились, а небеса ругались Бурею разразились... Овцы толпой сбивались Молнии в окна били, ветры срывали крыши Псы под дверями выли, метались в амбарах мыши Жались к подолам дети, а старики крестились Падали на колени, на образа молились... Солнышко утром встало, люди из дома вышли Тявкали псы устало, правили люди крыши А в стороне, у порога клочья холста лежали Люди забыли бога, Люди плечами жали... (1986) © Янка Дягилева |
|
|
|
Саша Чёрный ВСЕРОССИЙСКОЕ ГОРЕ (Всем добрым знакомым с отчаянием посвящаю) Итак - начинается утро. Чужой, как река Брахмапутра, В двенадцать влетает знакомый. "Вы дома?" К несчастью, я дома. (В кармане послав ему фигу,) Бросаю немецкую книгу И слушаю, вял и суров, Набор из ненужных мне слов. Вчера он торчал на концерте - Ему не терпелось до смерти Обрушить на нервы мои Дешевые чувства свои. Обрушил! Ах, в два пополудни Мозги мои были как студни... Но, дверь запирая за ним И жаждой работы томим, Услышал я новый звонок: Пришел первокурсник-щенок. Несчастный влюбился в кого-то... С багровым лицом идиота Кричал он о "ней", о богине, А я ее толстой гусыней В душе называл беспощадно... Не слушал! С улыбкою стадной Кивал головою сердечно И мямлил: "Конечно, конечно". В четыре ушел он... В четыре! Как тигр я шагал по квартире, В пять ожил и, вытерев пот, За прерванный сел перевод. Звонок... С добродушием ведьмы Встречаю поэта в передней. Сегодня собрат именинник И просит дать взаймы полтинник. "С восторгом!" Но он... остается! В столовую томно плетется, Извлек из-за пазухи кипу И с хрипом, и сипом, и скрипом Читает, читает, читает... А бес меня в сердце толкает: Ударь его лампою в ухо! Всади кочергу ему в брюхо! Квартира? Танцкласс ли? Харчевня? Прилезла рябая девица: Нечаянно "Месяц в деревне" Прочла и пришла "поделиться"... Зачем она замуж не вышла? Зачем (под лопатки ей дышло!) Ко мне направляясь, сначала Она под трамвай не попала? Звонок... Шаромыжник бродячий, Случайный знакомый по даче, Разделся, подсел к фортепьяно И лупит. Не правда ли, странно? Какие-то люди звонили. Какие-то люди входили. Боясь, что кого-нибудь плюхну, Я бегал тихонько на кухню И плакал за вьюшкою грязной Над жизнью своей безобразной. <1910> |
|
|
|
|
БОЛЬНОМУ Есть горячее солнце, наивные дети, Драгоценная радость мелодий и книг. Если нет — то ведь были, ведь были на свете И Бетховен, и Пушкин, и Гейне, и Григ Есть незримое творчество в каждом мгновеньи — В умном слове, в улыбке, в сиянии глаз. Будь творцом! Созидай золотые мгновенья — В каждом дне есть раздумье и пряный экстаз... Бесконечно позорно в припадке печали Добровольно исчезнуть, как тень на стекле. Разве Новые Встречи уже отсияли? Разве только собаки живут на земле? Если сам я угрюм, как голландская сажа (Улыбнись, улыбнись на сравненье мое!), Этот черный румянец — налет от дренажа, Это Муза меня подняла на копье. Подожди! Я сживусь со своим новосельем — Как весенний скворец запою на копье! Оглушу твои уши цыганским весельем! Дай лишь срок разобраться в проклятом тряпье. Оставайся! Так мало здесь чутких и честных... Оставайся! Лишь в них оправданье земли. Адресов я не знаю — ищи неизвестных, Как и ты неподвижно лежащих в пыли. Если лучшие будут бросаться в пролеты, Скиснет мир от бескрылых гиен и тупиц! Полюби безотчетную радость полета... Разверни свою душу до полных границ. Будь женой или мужем, сестрой или братом, Акушеркой, художником, нянькой, врачом, Отдавай — и, дрожа, не тянись за возвратом: Все сердца открываются этим ключом. Есть еще острова одиночества мысли — Будь умен и не бойся на них отдыхать. Там обрывы над темной водою нависли — Можешь думать... и камешки в воду бросать... А вопросы... Вопросы не знают ответа — Налетят, разожгут и умчатся, как корь. Соломон нам оставил два мудрых совета: Убегай от тоски и с глупцами не спорь. <1910> |
|
|
|
|
ДВА ЖЕЛАНИЯ 1 Жить на вершине голой, Писать простые сонеты... И брать от людей из дола Хлеб вино и котлеты. 2 Сжечь корабли и впереди, и сзади, Лечь на кровать, не глядя ни на что, Уснуть без снов и, любопытства ради, Проснуться лет чрез сто. <1909> |
|
Inessa_Armand
|
|
|
ВОЗДУШНЫЕ ЗАМКИ Все воздушные замки мои Взяты яростным приступом. Тех, кто их защищал, повязали И взяли в полон. Небеса мои ясные Стали вдруг дымными, мглистыми, Всё вокруг - как несбывшийся Сказочный сон. Золотые мечты Вокруг пальца умело обведены: Мои крылья слежались В один полосатый матрас... Мои быстрые кони Цыганами ловко уведены. Мои песни застыли Снежинками брошенных фраз. Ты ушла... Ты прошла, словно ливень. Ты не возвращаешься! Не кричу... Не зову... Не кусаю в бессилии губ. Перед смертью деревья Печально и гордо качаются - Зажимаю ладонью Березовый, розовый сруб... Ты - любовь, ты - мечта, Ты - печаль, Ты - виновница бед моя. Но, тебя извиняя, Себе ежечасно твержу: Ты - как детство... Ты - юность, Ты песня - наивная, светлая... А меня закрутило: Я вновь от себя ухожу. По горам, по лесам, По просторам, глубинам И отмелям - От нелепой надежды: Ушедшую радость вернуть... Видно, вовремя замки мои Разорили и отняли: Впереди - горизонт И свободу дарующий путь. © Андрей Белянин |
|
LIS2307
|
|
|
ВСЁ ПОВТОРЯЕТСЯ Происходящее предсказано давно. Опять второй петух прокукарекал. Нельзя войти повторно в ту же реку. Но можно дважды наступить в говно. 
|
|
Evgenia
|
|
|
Сонет 13 Не изменяйся, будь самим собой. Ты можешь быть собой, пока живешь. Когда же смерть разрушит образ твой, Пусть будет кто-то на тебя похож. Тебе природой красота дана На очень краткий срок, и потому Пускай по праву перейдет она К наследнику прямому твоему. В заботливых руках прекрасный дом Не дрогнет перед натиском зимы, И никогда не воцарится в нем Дыханье смерти, холода и тьмы. О, пусть, когда настанет твой конец, Звучат слова: "Был у меня отец!" Перевод С.Маршака *** O, that you were yourself! but, love, you are No longer yours than you yourself here live: Against this coming end you should prepare, And your sweet semblance to some other give. So should that beauty which you hold in lease Find no determination: then you were Yourself again after yourself's decease, When your sweet issue your sweet form should bear. Who lets so fair a house fall to decay, Which husbandry in honour might uphold Against the stormy gusts of winter's day And barren rage of death's eternal cold? O, none but unthrifts! Dear my love, you know You had a father: let your son say so. |
|
Evgenia
|
|
|
Сонет 14 Я не по звездам о судьбе гадаю, И астрономия не скажет мне, Какие звезды в небе к урожаю, К чуме, пожару, голоду, войне. Не знаю я, ненастье иль погоду Сулит зимой и летом календарь, И не могу судить по небосводу, Какой счастливей будет государь. Но вижу я в твоих глазах предвестье, По неизменным звездам узнаю, Что правда с красотой пребудут вместе, Когда продлишь в потомках жизнь свою. А если нет - под гробовой плитою Исчезнет правда вместе с красотою. Перевод С.Маршака *** Not from the stars do I my judgment pluck; And yet methinks I have astronomy, But not to tell of good or evil luck, Of plagues, of dearths, or seasons' quality; Nor can I fortune to brief minutes tell, Pointing to each his thunder, rain and wind, Or say with princes if it shall go well, By oft predict that I in heaven find: But from thine eyes my knowledge I derive, And, constant stars, in them I read such art As truth and beauty shall together thrive, If from thyself to store thou wouldst convert; Or else of thee this I prognosticate: Thy end is truth's and beauty's doom and date. |
|
Evgenia
|
|
|
Сонет №15 Когда подумаю, что миг единый От увяданья отделяет рост, Что этот мир - подмостки, где картины Сменяются под волхвованье звезд, Что нас, как всходы нежные растений, Растят и губят те же небеса, Что смолоду в нас бродит сок весенний, Но вянет наша сила и краса, - О, как я дорожу твоей весною, Твоей прекрасной юностью в цвету. А время на тебя идет войною И день твой ясный гонит в темноту. Но пусть мой стих, как острый нож садовый, Твой век возобновит прививкой новой. Перевод С.Маршака *** When I consider every thing that grows Holds in perfection but a little moment, That this huge stage presenteth nought but shows Whereon the stars in secret influence comment; When I perceive that men as plants increase, Cheered and cheque'd even by the self-same sky, Vaunt in their youthful sap, at height decrease, And wear their brave state out of memory; Then the conceit of this inconstant stay Sets you most rich in youth before my sight, Where wasteful Time debateth with Decay, To change your day of youth to sullied night; And all in war with Time for love of you, As he takes from you, I engraft you new. |
 A_lex_andr
|
|
|
Рассуждали поэты о чести… Читали стихи, Высекавшие искры из самых бессовестных душ. Были песни свободны от всякой словесной трухи И на жертвенный подвиг немедленно звали к тому ж. Лишь один опоздал поучаствовать в их торжестве. А когда появился – заплакал: “Не дайте пропасть! Я по злобе людской без вины обвинён в воровстве… Поручитесь, прошу вас, что я неспособен украсть! Среди белого дня надо мной разразилась гроза! Неужели позволите, братья, втоптать меня в прах?..” Но молчали поэты и лишь отводили глаза: Ведь у каждого только одна голова на плечах. Нет, конечно, любой обвинённого издавна знал. И стихами его восхищался, и был ему друг. И, конечно, никто не поверил, что этот – украл. Но чужая душа, как известно, – потёмки: а вдруг?.. Уходили поэты, спокойствие духа храня, Отвернувшись от слез: пусть во всём разберётся судья! Им ещё предстояло назавтра стихи сочинять О величии дружбы, о “жизни за друга своя”… М.Семенова |
|
Evgenia
|
|
|
Сонет №16 Но если время нам грозит осадой, То почему в расцвете сил своих Не защитишь ты молодость оградой Надежнее, чем мой бесплодный стих? Вершины ты достиг пути земного, И столько юных девственных сердец Твой нежный облик повторить готовы, Как не повторит кисть или резец. Так жизнь исправит всё, что изувечит. И если ты любви себя отдашь, Она тебя верней увековечит, Чем этот беглый, хрупкий карандаш. Отдав себя, ты сохранишь навеки Себя в созданье новом - в человеке. Перевод С.Маршака *** But wherefore do not you a mightier way Make war upon this bloody tyrant, Time? And fortify yourself in your decay With means more blessed than my barren rhyme? Now stand you on the top of happy hours, And many maiden gardens yet unset With virtuous wish would bear your living flowers, Much liker than your painted counterfeit: So should the lines of life that life repair, Which this, Time's pencil, or my pupil pen, Neither in inward worth nor outward fair, Can make you live yourself in eyes of men. To give away yourself keeps yourself still, And you must live, drawn by your own sweet skill. |
|
Evgenia
|
|
|
Сонет №17 Сонет мой за обман века бы осудили, Когда б он показал свой образ неземной, - Но в песне, знает Бог, ты скрыта, как в могиле, И жизнь твоих очей не выявлена мной. Затем ли волшебство мной было бы воспето И чистое число всех прелестей твоих - Чтоб молвили века: "Не слушайте поэта; Божественности сей не в обликах мирских"? Так высмеют мой труд, поблекнувший и сирый, Так россказни смешны речистых стариков, - И вправду о тебе сочтут за прихоть лиры, За древний образец напыщенных стихов: Но если бы нашлось дитя твоё на свете, Жила бы ты вдвойне - в потомке и в сонете. Перевод В. Набокова *** Как мне уверить в доблестях твоих Тех, до кого дойдет моя страница? Но знает Бог, что этот скромный стих Сказать не может больше, чем гробница. Попробуй я оставить твой портрет, Изобразить стихами взор чудесный, - Потомок только скажет: "Лжет поэт, Придав лицу земному свет небесный!" И этот старый, пожелтевший лист Отвергнет он, как болтуна седого, Сказав небрежно: "Старый плут речист, Да правды нет в его речах ни слова!" Но, доживи твой сын до этих дней, Ты жил бы в нем, как и в строфе моей. Перевод С.Маршака *** Who will believe my verse in time to come, If it were fill'd with your most high deserts? Though yet, heaven knows, it is but as a tomb Which hides your life and shows not half your parts. If I could write the beauty of your eyes And in fresh numbers number all your graces, The age to come would say 'This poet lies: Such heavenly touches ne'er touch'd earthly faces.' So should my papers yellow'd with their age Be scorn'd like old men of less truth than tongue, And your true rights be term'd a poet's rage And stretched metre of an antique song: But were some child of yours alive that time, You should live twice; in it and in my rhyme. |
|
Evgenia
|
|
|
Сонет №18 Как мне уверить в доблестях твоих Тех, до кого дойдет моя страница? Но знает Бог, что этот скромный стих Сказать не может больше, чем гробница. Попробуй я оставить твой портрет, Изобразить стихами взор чудесный, - Потомок только скажет: "Лжет поэт, Придав лицу земному свет небесный!" И этот старый, пожелтевший лист Отвергнет он, как болтуна седого, Сказав небрежно: "Старый плут речист, Да правды нет в его речах ни слова!" Но, доживи твой сын до этих дней, Ты жил бы в нем, как и в строфе моей. Перевод С.Маршака *** Who will believe my verse in time to come, If it were fill'd with your most high deserts? Though yet, heaven knows, it is but as a tomb Which hides your life and shows not half your parts. If I could write the beauty of your eyes And in fresh numbers number all your graces, The age to come would say "This poet lies: Such heavenly touches ne'er touch'd earthly faces." So should my papers yellow'd with their age Be scorn'd like old men of less truth than tongue, And your true rights be term'd a poet's rage And stretched metre of an antique song: But were some child of yours alive that time, You should live twice; in it and in my rhyme. Это сообщение отредактировал Evgenia - 06-05-2007 - 12:04 |
|
Evgenia
|
|
|
Сонет №19 Ты притупи, о время, когти льва, Клыки из пасти леопарда рви, В прах обрати земные существа И феникса сожги в его крови. Зимою, летом, осенью, весной Сменяй улыбок слезы, плачем - смех. Что хочешь делай с миром и со мной, - Один тебе я запрещаю грех. Чело, ланиты друга моего Не борозди тупым своим резцом. Пускай черты прекрасные его Для всех времен послужат образцом. А коль тебе не жаль его ланит, Мой стих его прекрасным сохранит! Перевод С.Маршака *** Devouring Time, blunt thou the lion's paws, And make the earth devour her own sweet brood; Pluck the keen teeth from the fierce tiger's jaws, And burn the long-lived phoenix in her blood; Make glad and sorry seasons as thou fleets, And do whate'er thou wilt, swift-footed Time, To the wide world and all her fading sweets; But I forbid thee one most heinous crime: O, carve not with thy hours my love's fair brow, Nor draw no lines there with thine antique pen; Him in thy course untainted do allow For beauty's pattern to succeeding men. Yet, do thy worst, old Time: despite thy wrong, My love shall in my verse ever live young. Это сообщение отредактировал Evgenia - 06-05-2007 - 12:06 |
|
Рекомендуем почитать также топики: Противостояние Остросюжетная литература Запада Домино Новый орден нам нужОн! Юлия Шилова |