Свободен
Скрыть опции темы
Привет, гость!
Зарегистрируйся, чтобы получить полный доступ и возможность писать в форуме, группах и блогах.
Вход Регистрация
Вход Регистрация
 Бумбустик
|
|
|
Сталин=Гитлер? 9 ИЮЛЯ 2009 г. Для могучей и гордой державы мы что-то часто стали обижаться на окружающих. Очередную страшную обиду вызвала резолюция ОБСЕ в поддержку инициативы Европарламента объявить день 23 августа, когда был подписан печально знаменитый пакт Молотова-Риббентропа, днем памяти жертв нацизма и сталинизма. Наши делегаты на месте событий и наши «думцы» тут же начали негодовать, полагая эту резолюцию попыткой приравнять сталинизм к нацизму. И естественно, зазвучал любимый тезис новейшего времени про осквернение и очернение, а также искажение истории. Не уверен, что литовский депутат Алякнайте, предлагая резолюцию, руководствовалась исключительно соображениями высшей справедливости. Равно как и наша реакция, конечно, отражала вполне очевидный текущий политический момент. Я также сомневаюсь, что подобного рода резолюции можно принимать вот так, между делом, практически в разделе «разное». Еще больше сомневаюсь, что сталинизм и нацизм нужно объединять в одном документе. Но не потому, что нацизм — это зло, а сталинизм — это чуть ли не добро, как фактически ставят вопрос наши парламентарии. Просто вопросы эти слишком серьезны для того, чтобы решать их между делом и скопом. Гитлер и Сталин заслуживают каждый отдельных решений, и решений посерьезнее простых резолюций такой организации, как ОБСЕ, давно утратившей реальное влияние в Европе. Однако я сейчас не совсем об этом. Вот Олег Морозов с думской трибуны говорит: «Есть общепринятые, строгие с точки зрения международного права определения, что такое фашизм. Есть решения Нюрнбергского трибунала. Есть итоги Второй мировой войны, которые никто не вправе ставить под сомнение. И совершенно другая тема — это вопрос о том, что представляет собой Сталин, его наследие, режим, который им был создан. Это тема, которая заслуживает самого внимательного отношения. Но это принципиально разные вопросы». И эти слова лично у меня не могут не вызвать вопроса, который я, впрочем, уже не раз задавал, например, в эфире. Да, определение фашизма есть, Нюрнберг был и фашизм действительно не то же самое, что сталинизм. Но что в таком случае сталинизм? Сколько нам нужно времени для того, чтобы наконец дать ему определение? Когда у нас будет свой Процесс? Недавно в Воронеже было громкое дело, когда компартия как рекламу развесила сталинские портреты в честь еще не очень скорого 130-летнего юбилея «вождя». И удивительно не то, что это безобразие висело, а то, что его в итоге велели снять. Это весьма удивительно в наше время, когда все тверже мнение, что именно Сталин выиграл войну, что не было у нас другого способа победить фашизм, нежели положить то ли 20, то ли 30, то ли еще бог знает сколько миллионов, что не было у страны иной возможности стать индустриальной державой, нежели уничтожить миллионы сограждан в ГУЛАГе. Что эффективный менеджмент как раз и заключается в кровавом порядке. Говорят, что нельзя Сталина равнять с Гитлером, потому что Сталин Гитлера победил и тем самым спас мир от фашизма. Да не Сталин Гитлера победил, а народ! Все силы положивший на этой войне, сражавшийся за Родину и меньше всего потом хотевший выступать в роли оккупанта в Восточной Европе. И народ этот был и жертвой гитлеризма и жертвой сталинизма — и тем выше и ярче его подвиг! Только нам разобраться надо. Безо всяких резолюций ОБСЕ или чего-то там еще. Самим для себя решить, кем был Сталин и чем был сталинизм. Ни Победы это не умалит, ни истории не очернит, а нас самих лишь возвысит в собственных глазах. Про «глаза» мирового сообщества не говорю — в данном случае его мнение для меня второстепенно. АНТОН ОРЕХЪ ____________________________________________________________________ Хорошая статья. Рекомендую. Это сообщение отредактировал Бумбустик - 09-07-2009 - 11:05 |
 chips
|
|||
|
"...очевидно, что в войне победил народ. Вот так вот собрался народ, построил заводы и фабрики, организовал колхозы, изготовил тысячи самолётов и танков, наточил миллионы снарядов и патронов, создал запасы сырья и продовольствия, самостоятельно сформировал армейские подразделения, погрузился в эшелоны, наладил мобилизацию, уехал на фронт (с одной винтовкой на троих) и там победил. А верховный главнокомандующий, который рулил страной и армией, и командование Красной Армии, которое рулило войной в одной команде со Сталиным — они не при делах. Народ победил не благодаря Сталину, а строго вопреки — потому что на самом деле Сталин хотел всех убить. ...Ну и далее всё шло в том же духе: выкрикнуть лозунг — услышать спокойное опровержение — закатить глаза и заявить, что народу не нужны какие-то там факты, народу нужна Правда. Что, как известно, Правду от народа утаивают. Что народ должен знать Правду. Которую, судя по всему, на протяжении ряда лет и несёт из телевизора Сванидзе. Тезисы Правды крайне незатейливы: советские люди — тупые скоты, руководство страны — кровавые палачи, войну выиграли три солдата с одной винтовкой на троих вопреки желанию Сталина, семьдесят лет советской истории — непрерывный ад, из которого страна выбралась только благодаря песням Окуджавы. Каждый тезис пропитан ненавистью к родной стране, ненавистью к нашей истории, ненавистью к нашим отцам и дедам. Годами вдалбливается в головы: страна ваша — говно, ваши предки — говно, да и сами вы — тоже говно, потому что от говна произошли и в говне живёте. " Дмитрий Пучков (Goblin) oper.ru Умный и правильный мужик. Рекомендую. |
||
|
Бумбустик
|
|||||
|
Где Вы видели в выложенной мною статье хотя бы малейший намёк на то, что советский народ,- "тупые скоты", и прочие гадости??? ...Говорят, что нельзя Сталина равнять с Гитлером, потому что Сталин Гитлера победил и тем самым спас мир от фашизма. Да не Сталин Гитлера победил, а народ! Все силы положивший на этой войне, сражавшийся за Родину и меньше всего потом хотевший выступать в роли оккупанта в Восточной Европе. И народ этот был и жертвой гитлеризма и жертвой сталинизма — и тем выше и ярче его подвиг!(с) ГДЕ, Я СПРАШИВАЮ ВАС??? |
||||
|
chips
|
|||
|
Анекдот: воскресает в наши дни Сталин. И предлагает срочно собранному съезду приверженцев программу из двух пунктов: "Покрасить Мавзолей в зеленый цвет и повесить всех перестройщиков, демократов и либералов". "А зачем же Мавзолей перекрашивать?" - недоуменно спрашивают из зала. "Я так и знал, товарищи, - отвечает Иосиф Виссарионович, - что по второму вопросу у нас разногласий не будет!"  ПO ПЕРВОМУ АБЗАЦУ ВОЗРАЖЕНИЕЙ НЕТ? |
||
|
Бумбустик
|
|||||
|
Вы снова, в присущей Вам манере,- уходите от ответа на прямо поставленный вопрос. Повторяю:- ГДЕ, Я СПРАШИВАЮ ВАС??? P.S. Какое же счастье, что кровавому упырю джугашвили не воскреснуть уже. |
||||
|
chips
|
|||
|
Несчастна страна, граждане которой отрекаются от своего великого прошлого. |
||
|
chips
|
|||
|
Их к этому принудили. Союз Советских Социалистических Республик. В 1945 году. Ценой миллионов жизней своих граждан. |
||
|
mjo
|
|||||
|
Только вот сами немцы не считают это прошлое великим. А вы? |
||||
|
Бумбустик
|
|||||
|
Несчастен народ, которому "родное" государство обеспечивало ТАКОЕ прошлое, и пытается обеспечить подобное будущее. А на вопрос-то Вы так и не потрудились ответить. Ибо сказать что-то внятное по существу,- Вам нечего. |
||||
|
Gawrilla
|
|
|
Ехал вчера и услышал по радио. Перескажу своими словами: Католическая церковь может обсудить вопрос о канонизации Майкла Джексона. Однако, по информации от соб.инф. в Ватикане, для этого надо решить несколько важных проблем, в том числе установить, являлся ли Джексон католиком или принял ислам. Если публичных клоунов будут канонизировать в христианские святые, я вообще перестану понимать, что такое канонизация и зачем она нужна. Вместе с церковью, которая может совершать такие поступки. |
|
Безумный Иван
|
|
|
Вероятно на современный манер канонизация это посвящение в "звёзды". А раньше канонизация при жизни могла быть только у буддистов. Там есть живые святые. |
|
Бумбустик
|
|
|
"Мы хотели знать правду и говорить правду как она есть, независимо от того, кому она выгодна. «Хватит врать» и еще «соблюдайте собственные законы» — вот, в грубых чертах, основание нашей позиции, границы, в которых она развивалась. Это то, с чем вышли бы мы к народу, если бы какое-то «обращение к народу» могло состояться. Не так уж мало, по правде говоря, хотя заведомо недостаточно. Теперь посмотрим, кому же это было бы адресовано. Увы, наша правда не нужна была обществу. 999 из тысячи были шокированы или оскорблены ею, в лучшем случае полагали ее тщеславной попыткой неудачников обрести известность, либо опасной игрушкой прожектеров, витающих в облаках. Иначе и не могло быть — все мы родом из советского народа. Что же это за народ? Многие успехи успешного менеджера, И.В. Сталина были обусловлены едва ли не главным его успехом — селекционным. Сталин вывел, ни много ни мало, новую историческую общность — советский народ. Терпеливый, раболепный, подозрительный, злобно презирающий рефлексии, значит, интеллектуально трусливый, но с известной физической храбростью, довольно агрессивный и склонный сбиваться в стаи, в которых злоба и физическая храбрость заметно возрастают. Вообще-то эти свойства есть в любом народе, разница только в выраженности. Сталинские селекционные критерии, признаем, были весьма высоки. Эти качества прямо планировались. Вспомним, как надоедливо вдалбливалась в головы печатью и добровольно-принудительными собраниями суперважная государственная задача: развитие в народе этих свойств, необходимых строителям коммунизма, но называемых, разумеется, совсем иначе — патриотизм, сознательность, бдительность, верность родной партии и проч. Сталин отлично понимал, что без такого народа, всецело и искренне подчиненного ему, его жесткие, императивные, втиснутые в минимальные сроки государственные планы рухнут. Работа велась стандартным продуктивным методом; профессионально он называется «селекция на провокационном фоне». Если селекционер выводит, например, растения, устойчивые к болезни, он заражает этой болезнью всю делянку. Это и есть провокационный фон. Селекционер использует выжившие (самые устойчивые) экземпляры как материал для скрещиваний, новых отборов и т.д. И.В. Сталин вел свой отбор на страх, раболепие, подлость вполне сознательно, хотя не думал, конечно, о понятиях сельскохозяйственной селекции. Селекционной делянкой, ясно, были лагеря, раскулачивание и коллективизация, но не только. Чистки, проработки, верноподданные митинги и демонстрации, гражданский долг доносительства, уроки ненависти на политучебе, просто учеба с ее промывкой мозгов и проч. Мне возразят, что уж это не отбор, а воспитание. Это так: воспитание еще важнее в направляемой народной эволюции. Однако в перечисленном есть и опосредованный селекционный момент. Но это вопрос для специалистов, притом нелегкий. Напомню только, что Ю.Н. Афанасьев говорит о такой народной эволюции, происходившей далеко в глубине веков. Он историк, ему виднее. Успех селекции — устойчивость выведенного сорта или породы. Посмотрим, как выглядят сталинские результаты сегодня. Всего один пример — недавние выборы. Одиннадцать конкурирующих партий. И несколько субъектов так называемой Федерации, где результаты близки к чеченским. А в Чечне: 99, 5% явились на участки, 99, 4% — за «Единую Россию». Даже апологеты «Единой России» понимают, что это вранье. По 0,01% в среднем каждому конкуренту единороссов — это уж слишком. Понимает это Путин — и врет. Все первые лица государства публично врут, будто это результат свободного волеизъявления. Все их слушатели знают, что им врут. Они сами знают, что им не верят даже их сторонники. И сторонники знают, что лжецы точно осведомлены об их недоверии. Зачем тогда ложь? Ложь — способ обмануть кого-то. Тут никто не обманут — все всё понимают. Мы живем в стране ритуального вранья. Оно нужно просто для того, чтобы продемонстрировать свою приниженную покорность — успокоить власть и бесстыдно, оскорбительно, хамски заявить самооценку общества: дескать, делайте что хотите; не беспокойтесь — никому не стыдно. Никаких тебе Майданов. Никто не скажет: «Мы не стадо. Мы не позволим с собой так обращаться». Немного доморощенной статистики. В России 93 тыс. избирательных участков. Чтобы подправить результат голосования, технически необходимо не меньше 3—4 членов избиркома. Я вовсе не утверждаю, будто каждая комиссия всегда мошенничает. Но каждой из них как-то передан намек о «контрольных цифрах», рекомендованных результатах, и каждая готова соответствовать, если надо. Это значит (учтя еще комиссии выше участковых), что около полумиллиона добропорядочных граждан, никаких не уголовников, либо совершают тяжкое преступление, либо готовы его совершить. Они не боятся совершить преступление, они боятся его не совершить. А сколько тех, кто обслуживает пресловутый административный ресурс? Весьма немалая часть избирателей отлично понимают масштабы электорального жульничества — и молчат. Это и есть красноречивый результат селекции. Сталин впечатляюще завершил нравственный коллапс нации, который господствует до сих пор. Во времена Хрущева и Брежнева такой упадок усугублялся еще большей, чем сейчас, инерцией страха. Этот упадок и этот страх, всегда готовый перерасти в панику, были одной из главных причин, почему диссиденты сознательно избегали масштабных организационных усилий. Мы никогда не обращались к обществу. Даже нашим друзьям мы не предлагали подписать какой-то протест, а только прочитать его — нельзя подталкивать личный ответственный выбор. Наши публикации были, по сути, адресованы индивидуально каждому, кто пожелает обратить на них внимание. Теперь я понимаю то, что тогда ощущалось интуитивно — надежда на постепенное накопление критической массы граждански озабоченных, честных, смелых и умных людей, имеющих нравственный авторитет. И единственный способ достижения такой массы — дать возможность получить достоверную информацию каждому, кто ее ищет, говорить об общественных проблемах прямо и жестко, осуществлять свободу в несвободной стране «явочным порядком», как говаривали когда-то большевики. Разумеется, нам хотелось, чтобы наша позиция когда-то (хоть через 300 лет) принесла политические и социальные плоды. Но мы были убеждены, что эти плоды не созреют в обозримое время (Сахаров прямо говорил об этом в известном интервью). Потому мы не обсуждали отдаленные перспективы, сулившие, что когда-то количество наших земляков, ощутивших потребность вести себя в соответствии с чувством гражданской ответственности, достигнет размеров критической массы — таких, что они смогут воздействовать на общество. Тут, по-моему, главное отличие СССР от Восточной Европы и нас от наших западных друзей. В Восточной Европе, думаю, в 80-е годы уже была такая критическая масса — восстановилась довоенная. Соответственно и КОС-КОР, и Хартия 77 обрели политические цели быстро и естественно — им было на что опереться. Кто бы спорил, вожделенная и всеобщая восточно-европейская цель была вырваться из цепких советских объятий. Но и эта национально-освободительная борьба, которая не имела права превратиться в бунт, нуждалась в народной опоре и обрела ее. А ядро такой опоры — немногочисленная часть общества, уважаемая, наделенная чувством гражданской ответственности и привычкой независимо думать, — та самая критическая масса. Увы, мы в России не имеем ее до сих пор. Потому и не было повода рассматривать варианты отдаленного будущего. Но были же жизненные, поистине действенные, мотивы, определявшие наш выбор. Главным мотивом было острое ощущение нравственной несовместимости с режимом. Наши решения диктовались упрямым стремлением заслужить право на самоуважение, они были защитой чувства собственного достоинства. Появилось не так уж мало людей, готовых купить себе это право за тюремный срок — нравственная оппозиция. Эта волна интеллектуалов никакого непосредственного, прямого влияния на политическую эволюцию страны тогда не имела. Тогда только начинало складываться очень важное, но косвенное, опосредованное Западом, влияние, которое сказалось заметно позднее. Но мы еще не предвидели его близко, да оно и не волновало нас, поскольку мы не ожидали его скорой и решительной роли; конечно, мы радовались, узнавая, что Запад нас слышит, стремились к этому, но нимало не рассчитывали на практические последствия. Возникает вопрос: помимо самоутверждения был ли хоть какой-то общественно значимый результат наших вызывающе рискованных действий? (Я-то думаю, что спокойная и упрямая публичная независимость группы граждан в тоталитарной стране уже есть общественно значимый фактор, но было ли еще что-то?) Опять сошлюсь на сахаровское интервью. На вопрос «Зачем вы делаете что-то, не ведущее к скорому результату?» Андрей Дмитриевич ответил: «Каждый делает что умеет. Единственное, что умеет интеллигенция, — строить идеал. Пусть строит». Конечно, Сахаров был прав, говоря о гражданской ответственности интеллигенции. В самом деле, по здравому смыслу, по нашей социальной роли, по совести, по нашим профессиональным навыкам и статусу нам надлежало строить идеал, воплощая в жизнь как раз эту ответственность, которой никогда не руководствовалась наша власть, проявления которой в обществе власть боялась и ненавидела. В дискуссиях на интеллигентских кухнях мы преодолевали советскую ложь, свою изолированность, породившую нашу полуграмотность, разбирались в механизмах представительной демократии, права, в идеологии открытого общества. Оказывалось, что изобретать-то нечего — вот же он идеал, о строительстве которого говорил Сахаров. Вот готовая, довольно давно состоявшаяся модель, которая вполне успешно работает, обеспечивая государству и обществу способность к динамичному развитию, а каждому гражданину свободу, безопасность, независимость и достоинство. Она делает это, поставив власть под контроль закона и общества — это так просто и убедительно, чего же еще. Мы оказались гораздо большими западниками, нежели сама западная элита. Мы приписывали западной политической цивилизации способности, которыми она вовсе не обладала. Не так уж это и странно — мы были явными дилетантами. Дилетант следует прямолинейной логике, не ощущая трудностей, или сильно недооценивая их. Профессионал, напротив, уже набил себе шишки в начале дороги. Он хорошо понимает, что можно осуществить и какой ценой, а чего никогда не удастся добиться. Дилетант же просто не желает этого знать, он пленен идеей. Разумеется, в подавляющем большинстве случаев прав профессионал. Зато редчайшие удачи новичков и дилетантов подчас означали кардинальный прорыв в проблеме. Наука хорошо знает такие случаи, да и не только наука. Мы не просто верили в универсальную ценность Права и Свободы; мы были убеждены, что именно эти ценности и есть движущая сила свободного мира — они и есть четко осознанная, жестко сформулированная, планомерно и постоянно преследуемая цель его развития; что в этом развитии постепенно создается новая интегральная конструкция мира, свободная от бесстыдной и жестокой борьбы национальных эгоизмов. Увы, эта благостная картина была неверной, порожденной нашей склонностью принимать желаемое за действительное. Это было грустное открытие, но не убийственное. Идейные основания западной модели все же привлекали нас гораздо больше, нежели текущие реалии. Мы восприняли идеал в готовом виде, ничем его не усовершенствовав и не дополнив. Кроме одного: мы глубоко осознали единственность идеала, его императивный смысл и глобальный масштаб, дающие мировому сообществу шанс на уверенную жизнь в справедливом и безопасном мире. Вот мы и действовали в планетарных границах этого «политического идеализма», тогда еще не названного по имени. Упомянутые личные мотивы заставляли диссидентский круг, в котором заметно преобладали неверующие и агностики, жить по принципу религиозной морали «Делай, что должно и будь, что будет». А это значило упрямо действовать так, будто именно от нас зависело внедрение идеала в мировую политику. Напротив, ни один тогдашний политик не осмеливался считать торжественно провозглашенные принципы серьезным государственным обязательством и не верил в их осуществимость. (Президент Картер — исключение, подтверждающее правило.) Пора резко обозначить противостояние политического идеализма и реальной политики — центральное противоречие современности, определяющее глобальный нравственный, правовой, политический кризис и настоятельно требующее разрешения. Коренное различие этих направлений — несовпадение шкалы оценок. Для идеализма на вершине шкалы четко формализованный принцип, норма, процедура никак ни от какого интереса не зависящие, но воплощающие совокупность идей (свободы, равноправия, гуманности — достаточность или избыточность критериев можно обсуждать) и набор табу. Этот главный приоритет, и только он ложится в основу всех частных решений. А первый приоритет реальной политики, наоборот, некий интерес (суверенитет, геополитические интересы, экономические, да мало ли) или совокупность интересов; в меняющихся обстоятельствах приоритетность интересов меняется, и в конфликте интересов главная роль принадлежит обстоятельствам, а не ценностям. Лицемерие, обман, экспансия, агрессивность, недоверие, закрытость, национальный эгоизм веками были традиционными методами реальной политики, оружием дипломатической войны каждого против всех. Продолжением ее хладнокровно признавалась настоящая война. Такими методами не приходилось гордиться, но и скрыть их было невозможно; они считались неизбежными, единственными и потому приемлемыми — даже обязательными. Вот почему ни сталинские миллионные жертвы, ни злобная пропаганда Гитлера, ни едкий позор Мюнхена не были своевременно восприняты в мире как смертельная угроза цивилизации, требующая жесткого ответа. Такой ответ почитался невозможным, политика же — «искусство возможного». Лишь однажды в истории осознали, что это «искусство» зашло слишком далеко; что «возможное» и «невозможное» должно зависеть от нас, от того, что мы согласны допустить. В середине XX века всерьез показалось, что кровавый кошмар двух Мировых войн, химическое и ядерное оружие, Холокост и сталинские депортации народов наконец убедили мировое сообщество в необходимости строить новую парадигму, новую политическую конструкцию мира. В «новом политическом мышлении», провозглашенном А. Эйнштейном, Б. Расселом, А. Сахаровым, М. Горбачевым и многими другими, главенствовал, по-моему, принцип: «Право вне политики и над политикой», позволявший исключить из «искусства возможного» приемы, приведшие к кошмару. Идеи этого круга я и называю «политическим идеализмом». Вот почему Устав ООН и Всеобщая Декларация представлялись ключевым моментом истории, необратимым началом нравственного преобразования мира. Не тут- то было. Перечень примеров циничного пренебрежения международного сообщества к собственным высокопарным заявлениям занял бы тома. Вспомним ковровые и атомные бомбардировки мирных городов; пол-Европы, отданные сталинской тирании. Довольно мифов, никого Советская армия не освободила — армия, отражавшая атаку агрессора, мгновенно превратилась в орду захватчиков, да еще насильников и мародеров, как только перешла границы СССР. Кем и как вдохновлялось это мародерство, как оно вспыхнуло и развивалось — особая тема. Вспомним также и Нюрнберг, где один людоед судил другого людоеда за каннибализм (вот пример — 3 дня трибунал слушал эпизод обвинения нацистов в расстреле тысяч польских офицеров в Катыни, а каждый участник суда точно знал, кто и когда убил поляков). В этот ряд, естественно, становится многое из практики Совета Европы, ОБСЕ, Комиссий ООН. В центре мировой политики по-прежнему амбиции и геополитические интересы. Традиционная политика приспособила универсальные ценности к делу как свой рабочий инструмент. Великие принципы отодвинуты в область ритуальной риторики и используются ради имитаций. Но воплотить новую парадигму реальная политика не способна — они несовместимы. Лукавое использование ворованных идей дискредитирует их перед публикой. Еще того хуже — real politics и самые благие намерения всегда и неизбежно ведут в пучину опасной безнравственности. Заявленные высокие цели, отделившись от политической повседневности, превращаются в лозунги — чем более пышные, тем более лживые. В рамках реальной политики совершенно невозможно было не допустить в Нюрнберг катынских палачей; конечно, были неотвратимы и ялтинский сговор, и выдача Сталину многих тысяч людей в каторгу и на смерть. И вся русская история последнего полувека не есть ли поглощение искренних намерений реальной политикой? Многие мерзости начала реформации СССР, скорее, судьба, нежели вина горбачевских «архитекторов перестройки», окруженных злобной сворой политбюро. Видимо, даже и саперные лопатки в Тбилиси, даже и танки в Вильнюсе. Реальная политика тянет кровавую цепь. Тогда, может быть, трагедия Чечни коренится в Сумгаите, Баку, Ходжалы и Вильнюсе и со временем прольется кровью где-то еще? И очень условные президентские «выборы» 1996-го аукнулись нам гаерством, с позволения сказать, «выборов» 2007-го и 2008-го? Заколдованный круг real politics докрутился до Путина. И не вырвавшись из круга, не избыть нам своей раболепной, жестокой и лживой истории. Методы реальной политики подчиняют себе цель, превращая ее в свое подобие, они не годятся для достижения высоких целей. Развилка между реализмом и идеализмом в политике по природе своей не предполагает третьего решения, хочешь не хочешь — придется выбирать из двух. Я резюмирую. Российское сопротивление режиму не заняло и не могло занять политических позиций. Они означали бы претензии на власть, что в тогдашнем СССР было бы просто смешным. Это не только внешние обстоятельства. В этом и наша вина. Но есть и дарованное историей преимущество. Освобожденные от традиционных политических беспокойств, решаемых традиционными метолами традиционной real politics, мы остались наедине с мучительными вопросами. Речь о том, например, что такое «патриотизм», а что «гражданская ответственность», и, главное, неужели неизбежные столкновения интересов могут разрешаться только оглушительным враньем, шантажом, угрозами, экономическим или силовым давлением, наконец, кровью? И т.д. — об этом вся статья. Большинство из нас считали, будто мы занимались не политикой, а правом. Это коллективное заблуждение, как раз политика и была нашим делом. Мы не занимались реальной политикой, это так. Мы ничего не изобрели, ничем не обогатили идеал. Мы просто честно и упрямо стремились воплотить его в жизнь. Наша политика была в поступках по канонам политического идеализма. В этом наш вклад в наше общемировое дело. Лидеры же великих восточно-европейских мирных революций в противоположность нам не могли не заявить политических амбиций. Это стало их долгом, исторической ролью, их шансом поддержать свободу в мире, постоянно и повсюду ущемляемую свободу, защищать которую, увы, находится мало охотников. И они блестяще воспользовались этим шансом; они выполнили эту работу наилучшим образом. Их победы были самым важным положительным общественным событием прошлого века. Вполне сравнимым с победой над фашизмом — во всяком случае, нравственно более чистым. Конечно, в этой работе неизбежно была какая-то доля real politics. Но это была самая минимальная доля, и, наоборот, заведомо преобладал политический идеализм — движущий мотив всей работы. И это тоже не могло быть иначе. Два сильных фактора определяли, по-моему, такое подавляющее преобладание идеализма. 1-й — это природа людей, вступивших в борьбу с тоталитарными режимами. Кос-Кор и Солидарность, Хартия-77 и Народный фронт — они ведь не были полем для карьеры или поисков достатка! И 2-й фактор — внутренняя природа оппонентов, тех, кто олицетворял режим. Вот уж они-то в реальной политике как рыба в воде. Заметим, что борьба с тоталитарным коммунизмом его же оружием, методами реальной политики — дело вовсе бессмысленное. Если бы кто-то овладел этим оружием достаточно, чтобы драться на равных, так зачем бы ему воевать с режимом? Такому нужно встать в его ряды и искать свое счастье внутри, что мы омерзительно часто и наблюдаем сейчас в нашем Отечестве. А теперь вопрос — что делать сейчас восточно-европейским диссидентам того славного времени, ставшим теперь серьезной политической силой, и нам, упрямому гонимому меньшинству? Есть ли вообще что-то, что мы могли бы или даже должны были бы делать вместе? Есть очень важная работа, для которой нет других работников, кроме них и нас. То есть тех, кто знал, на что идет, и не ждал нечаянных подарков судьбы. Похоже, что мы уже несколько опоздали с этой работой. Это наше общее упущение. Немножко поколебавшись, я бы даже сказал — грех. По-моему, не нужно даже описывать эту работу, все мы чувствуем ее своей кожей. Нам нужно добиться, чтобы универсальные ценности, в которые мы имеем честь верить всерьез, перестали быть лживыми заклинаниями в опытных политических устах". Сергей Ковалев 15.07.2009 |
|
chips
|
|
|
Шамиль Султанов ЦАРЬ НАРОДНЫЙ Архетипы, мифы, будущее ПОЧЕМУ ДЕСЯТКИ МИЛЛИОНОВ советских людей в тридцатые годы открыто и искренне поддерживали внутреннюю политику Сталина, в том числе и широкомасштабные репрессии против т.н. "врагов народа"? Почему не было массовых социально-политических выступлений против сталинской репрессивной политики? Почему представители бывшей "ленинской гвардии" во время открытых судебных процессов 1937-38 годов соглашались практически со всеми предъявленными, даже самыми абсурдными, казалось бы, обвинениями, вполне отдавая себе отчет в том, что в любом случае будут расстреляны? Почему маршал Тухачевский сразу же признался в организации "военного заговора" и собственноручно на 143-х страницах подробно, четким почерком, в деталях описал этот заговор? Почему именно в 1937-м году, во время т.н. "большого террора", Исаак Дунаевский написал вдохновенную песню "Широка страна моя родная", сразу ставшую своего рода народным гимном Советского Союза? Почему Молотов и Калинин продолжали работать в высшем политическом руководстве СССР, рядом со Сталиным, в то время как их жены оказались в лагерях, осужденные на длительные сроки? Почему Святослав Рихтер, отец которого был расстрелян, был награжден Сталинской премией и с благодарностью получил её? Почему?.. Говорят, кто-то: то ли Молотов, то ли Калинин, — всё же однажды решился прийти к Сталину просить за свою супругу. "Вождь народов" ответил приблизительно так: "А ты зачем ко мне явился? Её осудил советский суд, обращайся туда. У меня самого есть репрессированные родственники". Самый распространенный ответ — страх, люди боялись, и поэтому... Во-первых, трудно представить себе "подавленного страхом" Дунаевского, "дрожащей рукой" выводящего партитуру своей знаменитой, проникнутой вдохновляющим оптимизмом песни. Во-вторых, народ, переживший мировую войну, трагедию революции, страшную гражданскую войну, ужасы голода и политические качели 20-х годов, вряд ли можно назвать массовым сборищем трусов. ...Летом 1928 года в промышленных центрах Советского Союза вспыхнул острый продовольственный кризис. Несмотря на хорошие урожаи последних лет, в крупные города вползало отчаяние массового голода. Генеральный секретарь ВКП(б) И.В.Сталин поехал в многомесячную поездку по стране, чтобы убедить крестьян продавать хлеб для голодающих рабочих. В Красноярском крае государственная делегация из Москвы направилась на юг, в одно из наиболее зажиточных и многолюдных сел. Сталин сам выступил на импровизированном митинге. Он говорил о пухнущих от голода детях, об их родителях, которые за станками теряли сознание, говорил о том, что стране нужен хлеб, чтобы выжить... От имени высшей власти он просил хлеба. Сотни крепких сельчан, собравшихся послушать "нового красного царя", шумно лузгали семечки и открыто посмеивались над странной, с сильным акцентом, речью невысокого грузина. Когда Сталин закончил говорить, один из местных богатых и авторитетных мужиков, сплюнув шелуху от подсолнечника под ноги генсеку, громко сказал: "Вот лично тебе, рябой, я пшеничку дам. Целых четыре мешка! Ты вот только того, спляши здесь сейчас..." СЕГОДНЯ В СТРАНЕ мирно сосуществуют две группы мифов о Сталине. Первая: либеральная, коммунистическая, патриотическая, технократическая и т.д., — имеет функциональный характер. Использование мифа подчинено конкретным политическим целям: мобилизации своих сторонников среди населения и правящего политического класса, оправданию принимаемых решений, как своего рода "черная метка", посылаемая оппонентам, и т.д. Вторая группа мифов, как это ни парадоксально, создана самим Сталиным. Собственно, это даже не мифы о Сталине, а стержневые, системные понятия, позднее публично и целостно отраженные в знаменитом "Кратком очерке истории ВКП(б)". Но все они, так или иначе, связаны с "вождем народов". С этой точки зрения, Сталин по-прежнему "живее всех живых". Идеологи первой группы продолжают использовать эти мифы, со знаком плюс или минус, именно в связи с именем Сталина. Например, такое ключевое понятие, как "народ". Определения "великий", "героический", "авангард исторического процесса" и т.д. в отношении советского народа сформулировал именно Сталин. Во внутрипартийных дискуссиях 20-х годов такого пафоса в отношении народа практически не было. И эти многозначные коннотации используются вплоть до сегодняшнего дня и либералами, и коммунистами, и патриотами, и непримиримыми врагами "вождя народов". Другой миф, созданный Сталиным и до сих пор господствующий в культуре и общественном сознании — "партия большевиков — величайшая, могущественная сила, совершившая революцию и управлявшая в советском обществе всем и вся". На самом деле такого никогда не было, тем более сразу после захвата власти в октябре 1917 года. С конца XIX века в России форсированно развивался системный кризис. Одним из первых гениально описал его зарождение и развитие в русской деревне Лев Николаевич Толстой. А вот могущественнейшее МВД Российской империи, несмотря на огромный бюджет и наличие разветвленной агентурной сети, так и не смогло выявить и что-то противопоставить этой основной внутренней угрозе. После вступления страны в Первую мировую войну системный кризис окончательно превратился в самостоятельную силу, которая уже не зависела от воли и желаний вождей, министров, элитных групп, организаций и партий. В октябре 1917 года системный кризис стал главным игроком внутри России. Что имел в виду Ленин, когда говорил: "Вчера было рано, завтра будет поздно. Власть надо брать сегодня"? В 12 часов ночи 25 октября по старому стилю 1917 года заканчивался срок действия последнего законного органа власти в России — Постоянного комитета IV Государственной думы, сформированного после роспуска Думы в августе 1914 года. Никакой другой общенациональной легитимной власти в стране не было. В половине первого ночи большевистский Петроградский совет депутатов, законно избранный властный орган на тот период, заявил, что берет власть в свои руки. Гражданская война стала абсолютно неизбежной. Если бы власть захватили не большевики, а Керенский или монархисты, или эсеры, или анархисты, или еще кто-нибудь, в любом случае гражданская война становилась неизбежной. Никакой революции в октябре 1917 года не было: власть валялась, и большевики ее подобрали. Действительная и великая революция произошла позднее, уже внутри самой гражданской войны. Гражданская война как высшая фаза системного кризиса имела свои правила, которые от большевиков не зависели. Вот один только пример. В 1920 году Красная Армия насчитывала почти 10 миллионов человек. У Колчака было около 450 тысяч, у Деникина — приблизительно 230-240 тысяч, у Юденича — 40 тысяч, у Врангеля — порядка 25 тысяч. Кто эти были миллионы солдат в Красной Армии? Прежде всего русские крестьяне, которые воевали не за ВКП(б), не за марксизм, не за социализм, а за свою землю, и против тех, которые хотели вернуть все назад. Но они-то, крестьяне, не хотели — назад. А Колчак их вешал. Тысячами. Типичная ситуация гражданской войны — "или-или" Далее. За Красную Армию воевали более 70 процентов бывшего офицерского корпуса царской России. Именно они фактически и создали эту армию, не будучи при этом большевиками. Остальная часть русского офицерства воевала в белых армиях. Офицерский корпус — это ядро элиты. Элита, виновная в системном кризисе, в соответствии с логикой гражданской войны, должна была уничтожить саму себя или бежать из страны. По официальным, наверняка сильно завышенным данным, в рядах ВКП(б) в середине гражданской войны было несколько сот тысяч большевиков. Теоретически Красная Армия, которая в абсолютном большинстве не была большевистской ни по идеологии, ни по классовому составу, вполне могла в конце войны уничтожить ленинское правительство и установить военную диктатуру. Но по многим причинам этого не произошло. То, что системным кризисом большевики не управляли, признавали и вожди. Осенью 1919 года Ленин в отчаянии говорил: "Нам только кажется, что мы — власть в стране. А на самом деле, сто тысяч чиновников как управляли Россией, так и продолжают ею управлять". Сталин, через систему мифов, переформатировал историю, заложил основы советского исторического сознания. Зачем он это сделал — об этом чуть ниже. Наконец, есть третий, самый основной миф о Сталине — то, что можно назвать народным мифом, который достаточно устойчиво сохраняется в массовом общественном сознании, несмотря ни на какие ухищрения сталинских оппонентов. Дело в том, что народный миф о Сталине вошел, стал составной частью системы архетипов, формирующих и воспроизводящих историческое сознание, прежде всего русского народа. Среди большевистских лидеров Сталин был лучшим знатоком истории Российской империи. Равных ему в ЦК не было. Возможно, и по этой причине Ленин шутливо называл его "русским великодержавником". Интересный парадокс. Среди персонажей русской истории важнейшими для Сталина были Иван Грозный и Петр Великий. Тот и другой пытались провести кардинальные, масштабные преобразования, показали себя при этом решительными и волевыми лидерами... и оба, с точки зрения истории, проиграли. После смерти Ивана Грозного, при его сыне Федоре Иоанновиче, ситуация в стране стала резко ухудшаться, а после Бориса Годунова вспыхнувший системный кризис чуть не похоронил страну. Ключевский же писал по поводу начинаний Петра Первого, что ни одна из его реформ так и не была успешно доведена до конца. Екатерина II, Александр I, Николай I в российской истории казались гораздо более успешными правителями. Тем не менее, не они, а личности Ивана Грозного и Петра Первого особо привлекали Сталина. Во-первых, оба жили в переходный, острокризисный период, когда для выживания страны нужно было форсированно проводить кардинальные преобразования. Во-вторых, и Иван, и Петр проявили себя решительными, волевыми лидерами, способными на беспощадную борьбу с русской боярской олигархией и чиновничеством. В-третьих, с точки зрения Сталина, и Иван IV, и Петр I в историческом плане оказались малоэффективными, потому что оказались неспособны провести широкомасштабную мобилизацию народа, общества в поддержку своих преобразований. Лидер без массовой, разносторонней поддержки своей политики реформ со стороны широких слоев населения в длительной перспективе никогда не сможет победить укоренившийся, правящий класс, который рано или поздно большинство этих реформ отыграет назад. Почему всё это было особенно важно для Сталина? Сталин, как и практически все советские вожди того времени, знал о неизбежности новой мировой войны. Многие коммунистические и социал-демократические теоретики, например, тот же Каутский в своей работе "Ультраимпериализм", исходили из того, что Первая мировая война не закончилась, а только была временно прервана. Шпенглер первым назвал 1939 год как дату начала новой большой войны. Она, эта война, должна была привести к глобальному переделу мира, решить судьбу русского народа, других народов Советского Союза, советского государства. Сталин уже знал, что наиболее вероятным противником будет Германия, которой Российская империя фактически проиграла в Первой мировой войне. Сталин имел специальную группу стратегической разведки, он первым из большевистских лидеров прочел перевод "Майн кампф". В 1931 году встревоженный Сталин писал: "Если мы резко не рванем вперед, то через десять лет нас просто раздавят". Его тревога имела под собой очень веские основания. В стране фактически не было военной промышленности, широкие слои населения оставались по-прежнему неграмотными, прежде всего,на селе. Кровавая гражданская война, "красный и белый" террор, голод десятков миллионов в 21-22-м гг. с массовыми случаями людоедства резко снизили планку нравственности в обществе. Коммунистическая идеология не стала основой новой общенациональной самоидентификации. На фоне бесконечных дискуссий в верхах господствовала психология всеобщего партикуляризма с его незримым лозунгом "Каждый за себя, один Бог за всех!". Отчуждение между властью и народом так и не было преодолено. Продолжалась беспрерывная деградация правового сознания, особенно усилившаяся во времена НЭПа. Какое-либо уважение к быстро меняющимся конституциям и законам отсутствовало. А ведь развивающееся, жизнеспособное общество и отличается доминантой правового сознания. Коррупция, безответственность, непрофессионализм, воровство, очковтирательство, прямой обман центральных органов власти стали характерным явлением и для нового правящего коммунистического класса. Появилась и стала быстро пухнуть партийная олигархия. Всё это дало возможность целому ряду стран — потенциальных противников — развернуть на территории СССР свои агентурные сети. В этой драматической ситуации для Сталина первостепенным становится мобилизация миллионов и десятков миллионов в поддержку своей стратегии выживания. Ему нужно как можно быстро превратить рыхлый, деградировавший социум в единый народ как реальный субъект истории. И он обращается к глубинным историческим архетипам русского народа. Прежде всего к центральному архетипу "народного царя". Кстати, такой же архетип является ключевым и для китайского национального сознания. Поэтому, несмотря ни на какую политическую конъюнктуру, Мао Цзэдун по-прежнему находится и будет находиться в пантеоне китайских "народных царей". Это к вопросу о ценности исторических архетипов. В России, в условиях острейшего кризиса, от "народного царя" ожидали принципиально новую модель самоидентификации, новый образ "мы — народ", новую картину мира, новую систему ценностей, позволяющих объединиться ради общего дела Во-вторых, "народный царь" должен обеспечивать эффективную безопасность и защиту от внешних врагов. В-третьих, "народный царь" должен надежно защищать людей от "врагов народа": от бояр, беззакония, "лихих людей", внутренних, скрытых врагов, коррумпированных чиновников, воров и грабителей, предателей и изменников. В-четвертых, такой лидер должен быть воплощением народного идеала справедливости. Наконец, "народный царь" должен служить персонифицированным воплощением надежды на лучшую жизнь миллионов и десятков миллионов простых людей. СТАЛИН ПРЕДЛОЖИЛ вместо старого провалившегося концепта "народ-богоносец" схему "великий народ-герой, возглавляющий ход истории". Авангардом и ядром такого народа является новая элита — героическая партия лучших людей этого народа. Такую партию может возглавлять только великий вождь. Вождь является великим именно потому, что его выдвинул народ-герой. Только величайший, героический народ может выпестовать и выдвинуть великого вождя. Под эту модель постепенно была изменена трактовка всей российской истории, целенаправленно создана система новых мифов, о которых уже говорилось выше, постепенно стал формироваться культ личности Сталина. Как известно, "вождь народов" достаточно иронически относился к массированной пропаганде своего культа личности. Но он хорошо понимал, что ключевой принцип "народ-герой" практически манифестируется именно через культ личности вождя такого народа. Тотальное внедрение принципа "мы — народ-герой" дало возможность Сталину добиться заметных успехов в консолидации советского общества, преодолении регионального, социального, национального, корпоративного партикуляризма, мобилизации десятков миллионов для реализации задач форсированной индустриализации, кардинальной консолидации советского общества, превращении рыхлого социума в реальный, ответственный субъект истории. Тем временем под руководством фюрера Германия форсированно стала превращаться в высокоорганизованную, жестко идеологизированную, корпоративную структуру. Она очень скоро стала демонстрировать такие небывалые темпы экономического роста, что дало возможность вождям НСРПГ во весь голос заговорить о необходимости "нового мирового порядка". Разрыв в совокупном силовом потенциале между СССР и Германией стал опять возрастать не в пользу Советского Союза. Тотальная война приближалась, и шансы на выживание СССР вновь стали уменьшаться. Хотя сталинская группа, выиграв у "бухаринцев", еще в 1929 году получила контроль над партией, тем не менее, Сталин не контролировал решающим образом коррумпированную, безответственную и малопрофессиональную коммунистическую бюрократию, сложившуюся еще в первой половине 20-х годов. Превратить Советский Союз в отмобилизованную общенациональную корпорацию, способную к большой войне на историческое выживание с этим бюрократическим классом, для которого собственные интересы оказывались превыше всего, Сталин не мог. Необходимо было этот правящий советский класс поставить под жесточайший контроль. Неправда, что генсек чуть ли не с середины 20-х годов контролировал кадры. Единой кадровой политики в стране не было. Один только пример. Ягода, возглавлявший ОГПУ, входил в группировку Бухарина, которая боролась со Сталиным. Однако, вплоть до 1937 года, он продолжал занимать пост руководителя НКВД, расставляя своих людей в этой важнейшей для государственной безопасности структуре. Даже в ближайшее окружение Сталина входили люди, которые в действительности являлись двойными или тройными агентами. Известно, что Сталин в течение длительного времени симпатизировал и способствовал карьерному росту Тухачевского. Секретный протокол к Рапалльскому договору 1922 года между Россией и Германией предусматривал военное сотрудничество между двумя странами. Тухачевский в течение достаточно длительного времени отвечал за реализацию этого протокола с советской стороны. По некоторым данным, немцы завербовали его еще в 1926 году. Заговор маршалов за несколько лет до войны стал драматической реальностью. Сталину удалось поставить под свой контроль советскую бюрократию только к середине 39-го года, за два года до начала войны. И решающую роль здесь сыграла поддержка десятков миллионов советских граждан. В середине тридцатых годов, по инициативе Сталина, был принят закон, который обязывал правоохранительные органы брать на учет и расследовать все сигналы граждан, включая анонимные. Кстати, после смерти Сталина, по настоянию Хрущева, органы перестали работать с анонимными жалобами и заявлениями. С этого момента началась раскрутка спирали коррупции, которая позднее стала главным фактором разрушения Советского Союза. Наверное, всеобщее доносительство, с точки зрения абстрактной нравственности, действительно аморально, но история много раз конкретно доказывала, что бесконтрольная власть во много раз хуже. Тотальные репрессии 37-38-х годов, это не результат деятельности только Сталина, его единомышленников, ВКП(б), а процесс, в котором участвовали сотни тысяч и миллионы советских граждан. В определенной степени можно сказать, что эти репрессии стали отголоском, эхом гражданской войны. Но там было и нечто другое, архетипическое, что знал и использовал Сталин. Историки говорят о действительном противоречии, существующем в душе русского человека. С одной стороны, он обладает сильным государственническим инстинктом. В условиях Великорусской равнины ни семейные, ни родовые, ни племенные связи столетиями не могли быть гарантиями безопасности человеческой жизни. Только мощное государство может стать таким гарантом. Но, с другой стороны, русский человек одновременно есть анархист и революционер. Когда он постоянно сталкивается с "мерзостями каждодневной жизни", с конкретными оскорблениями и унижениями со стороны местных представителей власти, с ужасающим воровством, аморальностью "государевых слуг", коррупцией, беззаконием, — он может стать и часто становится врагом гниющего государства, бунтовщиком. Основными жертвами больших репрессий 37-38-х гг. стали бюрократический аппарат, чиновничество больших городов, близкая к ним часть интеллигенции. Той интеллигенции, о которой Чехов как-то сказал: "Русский интеллигент может написать все что угодно: от доноса до романа". Без поддержки массовых слоев населения Сталин никогда бы не смог осуществить эти репрессии, не смог бы поставить под беспощадный контроль советскую бюрократию, не смог бы внедрить в нее, под угрозой страха, чувство ответственности за порученное дело, не смог бы заставить ее работать по максимуму в условиях приближения большой войны. Жесточайшими средствами, в кратчайшие сроки внедрялись правовое сознание, уважение к закону. Вне зависимости от социального статуса закон стал обязателен для всех: рабочих и секретарей обкомов, крестьян и народных артистов, генералов и жен членов Политбюро. Действительный народ всегда ответственен за свою судьбу. Но ответственность должна культивироваться постоянно. Был принят закон, по которому за пятиминутное опоздание на работу давали три года лагерей. Хотя мало кого посадили. Потому что никто не протестовал против этого закона. Просто приходить все стали на полчаса раньше. В 60-е годы, когда жизненный уровень советских людей существенно возрос, когда голод остался в прошлом, когда периодические засухи и неурожаи были преодолены начавшимся при Сталине массовым строительством водохранилищ и широкомасштабной засадкой лесополос, когда началось "мирное сосуществование", восприятие предвоенного периода изменилось. Ведь в действительности, погибли не только реальные "враги народа", но и сотни, и тысячи безвинных людей: женщины, дети, старики. Судьбы сотен тысяч людей были искалечены навсегда. И это — трагедия, и в истории навсегда останется трагедией. И об этом можно только искренне скорбеть! Сегодня массовые репрессии, подобные репрессиям 1937-38 годов, невозможны. Потому что многое изменилось... Но вот время новой большой войны неумолимо приближается. Войны за передел сокращающихся природных ресурсов, за выживание. Через 13-17 лет такая тотальная война может — не дай Бог! — стать реальностью. Россия будет главным объектом этой войны, потому что она — самая богатая ресурсами страна в мире. |
|
Бумбустик
|
|||
|
ИМЕННО. Именно, Уважаемый Коллега! Осиновым колом, как и полагается нейтрализовывать нежить... |
||
|
Бумбустик
|
|
|
Палачи на карте России 21 ИЮЛЯ 2009 г. ВЛАДИМИР КАРА-МУРЗА (мл) Никогда бы не подумал, что соглашусь с Владимиром Ивановичем Якуниным. Выходец из «конторы» (поговаривают, что в 80-е Владимир Иванович трудился в нью-йоркской резидентуре КГБ), член дачного кооператива «Озеро», руководитель нескольких коммерческих фирм, попечитель «державно-патриотической» организации, начальник железных дорог – по его биографии можно составлять портрет российской «элиты» времен чекистской клептократии. В начале июля президент ОАО «РЖД» подписал распоряжение о возвращении Ленинградскому вокзалу Москвы исторического названия – Николаевский и пообещал, что это переименование будет не последним. Однако распоряжение действовало всего несколько часов: после оперативного телефонного звонка оно было отменено, и на карту столицы вернулся вокзал, носящий название несуществующего города и псевдоним основоположника одного из самых жестоких и кровавых режимов в мировой истории. Случай с вокзалом, надо полагать, надолго отобьет у главы «РЖД» охоту к реформаторству. А между тем даже сломанные часы дважды в сутки показывают верное время. Никто не удивляется тому, что на карте Берлина сегодня не найдешь Adolf-Hitler-Platz (название нынешней Theodor-Heuss-Platz в 1933-45 гг.) или Hermann-Goering-Strasse (в 1935-45 гг., ныне – Ebertstrasse). Так почему же города и улицы нашей страны продолжают носить имена палачей, заливавших ее кровью, разграблявших ее богатства, осквернявших ее духовное и культурное наследие, расстреливавших и ссылавших крестьян, священников, писателей, уничтожавших все лучшее, все живое, все творческое в русском народе? Почему районы Новосибирска, Волгограда, Перми по сей день зовутся именем Феликса Дзержинского – создателя машины государственного террора, под личным руководством которого в первые годы после октябрьского переворота было уничтожено более полутора миллионов человек? Почему крупнейшая область Урала продолжает носить имя Якова Свердлова – автора постановления ВЦИК от 2 сентября 1918 года, объявившего террор в отношении «врагов революции» официальной политикой советского правительства? Почему в Петербурге, на родине российского парламентаризма, остается улица Матроса Железняка (Анатолия Железнякова) – символа большевистской узурпации, прервавшего первое и последнее заседание Всероссийского Учредительного Собрания («Ваша болтовня не нужна трудящимся. Караул устал»)? Почему на карте Москвы до сих пор есть проспект Андропова – вдохновителя карательной психиатрии, инициатора изгнания Солженицына, Буковского, Галича, ссылки академика Сахарова? Последний вопрос, впрочем, неуместен: после прихода к власти бывших подчиненных Юрия Владимировича на Лубянской площади в Москве была восстановлена его мемориальная доска, а в Рыбинске и Петрозаводске – установлены новые памятники. В 2007 году, когда Владимир Буковский, выдвинутый оппозицией кандидатом в президенты РФ, после многолетнего отсутствия прилетел в Москву, в центр города из «Домодедово» он ехал по проспекту Андропова. Названия улиц не тривиальная вещь. Сохранение советской топонимики – показатель болезни нашего общества, так и не сумевшего излечиться от тоталитарной заразы; сказавшего «А» – свержение власти КПСС в августе 1991-го, постановление Конституционного суда РФ N 9-П от 30.11.1992 г., признавшее коммунистический режим преступным, – но побоявшегося произнести «Б» – осуждение этих преступлений на государственном уровне, запрет тоталитарной идеологии и символов, люстрации в отношений бывших карателей. Нет, тогда, в 1991-м и 1992-м, возобладало ложное благородство победителей. «Не нужно раскачивать лодку... Не нужно охоты на ведьм...». Стоит ли удивляться, что спустя восемь лет «ведьмы» вернулись – и начали собственную «охоту»? Как никогда лучше лицо нынешней власти показала ее реакция на резолюцию Парламентской ассамблеи ОБСЕ, констатировавшую банальную истину: «Два мощных тоталитарных режима, нацистский и сталинский... несли с собой геноцид, нарушения прав и свобод человека, военные преступления и преступления против человечества». За последние десять лет путинская власть, казалось, утратила способность удивлять, и все же публичная защита сталинизма из уст официальных представителей Министерства иностранных дел и Федерального собрания РФ покоробила, наверное, даже кремлевских апологетов. Представитель МИД Андрей Нестеренко назвал резолюцию «искажением истории». Какую именно характеристику сталинизма государственные чиновники РФ посчитали «искажением»? «Нарушения прав и свобод человека»? И вправду, это описание выглядит чересчур мягким, когда речь идет об уничтожении миллионов людей. Или, быть может, чиновников смутил сам факт сравнения двух тоталитарных режимов, одинаковых в своей жестокости, политическом устройстве, даже стилистике? «...На всей планете и во всей истории не было режима более злого, кровавого и вместе с тем более лукаво-изворотливого, чем большевистский... Ни по числу замученных, ни по вкоренчивости на долготу лет, ни по дальности замысла, ни сквозной унифицированной тоталитарностью не может сравниться с ним никакой другой земной режим, ни даже ученический гитлеровский...» Это уже не из резолюции ОБСЕ. Это писал Александр Солженицын. «Архипелаг ГУЛаг», том 3-й, часть 5-я. Возвращение имен, избавление от наследия советского тоталитаризма – не вопрос политики. Дело всего общества – добиваться того, чтобы названия улиц и городов России отражали ее историю, а не прославляли ее палачей. Автор – историк, публицист, член федерального политсовета движения «Солидарность» Материал перенесён из Ежедневного Журнала. |
|
Безумный Иван
|
|||||||
|
Потому что вина Гитлера доказана на Нюрнбергском процессе. А в цивилизованном мире никто не может быть признан виновным, иначе как по решению суда.
Потому что Русский либерализм потерпел поражение потому, что пытался игнорировать, во-первых, некоторые важные национально-исторические особенности развития России, во-вторых, жизненно важные интересы подавляющего большинства российского народа. И смертельно боялся говорить правду. Даже по отношению к декларируемым ценностям либерализма его адепты были честны и последовательны далеко не всегда. Например, либералы говорили про свободу слова — но при этом делали все возможное для установления финансового и административного контроля над медиапространством для использования этого магического пространства в собственных целях. Чаще всего подобные действия оправдывались “угрозой коммунизма”, ради нейтрализации которой позволено было все. А о том, что сама “красно-коричневая чума” сильна постольку, поскольку либеральное руководство забыло про свой народ, про его подлинные проблемы, не говорилось ни слова. © Михаил Ходорковкий “Кризис либерализма в России”
Очень опасно подобные вещи называть "банальной истиной" не спросив мнение народа. Это сообщение отредактировал Crazy Ivan - 21-07-2009 - 10:56 |
||||||
|
Бумбустик
|
|||||
|
Мнение народа по этому поводу неоднозначно. И потом, СЛИШКОМ часто у нас за пресловутое "мнение народа" выдаются подделки политтехнологов, преследующие сиюминутные интересы власть имущих. А теперь, Витя,- вопрос непосредственно тебе:- считаешь ли ты сталинский режим тоталитарным, отправившим на тот свет МИЛЛИОНЫ безвинных людей, или нет? |
||||
|
Безумный Иван
|
|||
|
Тоталитарным - считаю Отправившим на тот свет МИЛЛИОНЫ безвинных людей - не считаю. |
||
|
Бумбустик
|
|||||
|
Т.е. ты считаешь, что миллионы наших с тобой загубленных сограждан были виновны НАСТОЛЬКО, что их можно было физически уничтожить??? |
||||
|
Безумный Иван
|
|||
|
Я считаю что большинство из них были виновны. Судебные ошибки присутствовали как и во всех странах. Стоило в отношении их применять смертную казнь или нет, я не юрист. Честно скажу НЕ ЗНАЮ. Но если законом предусмотрена смертная казнь в отношении какого-либо преступления, закон надо уважать. Я не юрист, и по моему некомпетентному мнению много чего даже в данный момент несправедливо, допустим применение смертной казни в отношении несовершеннолетних. И еще я не уверен в цифре "МИЛЛИОНЫ" Это сообщение отредактировал Crazy Ivan - 21-07-2009 - 12:17 |
||
|
Бумбустик
|
|||||
|
Слов нет, одни мысли... |
||||
|
Бумбустик
|
|
|
Сталин @ Гитлер 22 ИЮЛЯ 2009 г. ЕВГЕНИЙ ИХЛОВ Резолюция Парламентской ассамблеи ОБСЕ, уравнявшая сталинизм и нацизм как две формы тоталитаризма, делившие Европу, вызвала большой шум и скандал, с резким протестом выступили обе палаты Федерального собрания России. Однако для граждан и организаций России решения национального законодательства должны быть не менее уважаемыми, чем приговор Международного Военного трибунала, который признал преступными организациями руководящий состав НСДАП, Гестапо, СС и СД, осудил идеологию нацизма и основанный на ней режим как преступные. Речь идет о решение Конституционного суда РФ и законах РФ (принятых Верховным Советом РСФСР в первой версии еще при СССР, т.е. тогда, когда его легитимность была несомненна — даже для тех, кто отвергает легитимность органов власти, созданных после Указа № 1400). Как говорили дореволюционные присяжные поверенные (адвокаты), предоставим слово Закону. 1. (Дело КПСС) Дело о проверке конституционности Указов Президента Российской Федерации от 23 августа 1991 года N 79 "О приостановлении деятельности Коммунистической партии РСФСР", от 25 августа 1991 года N 90 "Об имуществе КПСС и Коммунистической партии РСФСР" и от 6 ноября 1991 года N 169 "О деятельности КПСС и КП РСФСР", а также о проверке конституционности КПСС и КП РСФСР Дело рассматривалось 26 мая, 6-15 июля, 20 июля — 4 августа, 14 сентября — 23 октября, 28 октября — 30 ноября 1992 года. Постановление N 9-П от 30 ноября 1992 года: «...3. В стране в течение длительного времени господствовал режим неограниченной, опирающейся на насилие власти узкой группы коммунистических функционеров, объединенных в политбюро ЦК КПСС во главе с генеральным секретарем ЦК КПСС. Имеющиеся в деле материалы свидетельствуют о том, что руководящие органы и высшие должностные лица КПСС действовали в подавляющем большинстве случаев втайне от рядовых членов КПСС, а нередко — и от ответственных функционеров партии. На нижестоящих уровнях управления вплоть до района реальная власть принадлежала первым секретарям соответствующих партийных комитетов. Лишь на уровне первичных организаций КПСС имела черты общественного объединения, хотя производственный принцип формирования этих организаций ставил членов КПСС в зависимость от их руководства, тесно связанного с администрацией. Материалами дела, в том числе показаниями свидетелей, подтверждается, что руководящие структуры КПСС были инициаторами, а структуры на местах — зачастую проводниками политики репрессий в отношении миллионов советских людей, в том числе в отношении депортированных народов. Так продолжалось десятилетиями...» 2. Закон РСФСР от 26 апреля 1991 г. «N 1107-I "О реабилитации репрессированных народов" (с изменениями от 1 июля 1993 г.) Обновление советского общества в процессе его демократизации и формирования правового государства в стране требует очищения всех сфер общественной жизни от деформации и искажения общечеловеческих ценностей. Оно создало благоприятные возможности по реабилитации репрессированных в годы советской власти народов, которые подвергались геноциду и клеветническим нападкам. Политика произвола и беззакония, практиковавшаяся на государственном уровне по отношению к этим народам, являлась противоправной, оскорбляла достоинство не только репрессированных, но и всех других народов страны. Ее трагические последствия до сих пор сказываются на состоянии межнациональных отношений и создают опасные очаги межнациональных конфликтов. Опираясь на международные акты, Декларацию Верховного Совета СССР от 14 ноября 1989 года "О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечении их прав", постановления съездов народных депутатов РСФСР, а также действующее законодательство РСФСР и СССР, закрепляющее равноправие советских народов, и, стремясь к восстановлению исторической справедливости, Верховный Совет РСФСР провозглашает отмену всех незаконных актов, принятых в отношении репрессированных народов и принимает настоящий Закон об их реабилитации. Статья 1. Реабилитировать все репрессированные народы РСФСР, признав незаконными и преступными репрессивные акты против этих народов. Статья 2. Репрессированными признаются народы (нации, народности или этнические группы и иные исторически сложившиеся культурно-этнические общности людей, например, казачество), в отношении которых по признакам национальной или иной принадлежности проводилась на государственном уровне политика клеветы и геноцида, сопровождавшаяся их насильственным переселением, упразднением национально-государственных образований, перекраиванием национально-территориальных границ, установлением режима террора и насилия в местах спецпоселения». 3. Закон от 18 октября 1991 г. "О реабилитации жертв политических репрессий" (с изменениями от 26 июня, 22 декабря 1992 г., 3 сентября 1993 г., 4 ноября 1995 г.). За годы Советской власти миллионы людей стали жертвами произвола тоталитарного государства, подверглись репрессиям за политические и религиозные убеждения, по социальным, национальным и иным признакам. Осуждая многолетний террор и массовые преследования своего народа как несовместимые с идеей права и справедливости, Верховный Совет Российской Федерации выражает глубокое сочувствие жертвам необоснованных репрессий, их родным и близким, заявляет о неуклонном стремлении добиваться реальных гарантий обеспечения законности и прав человека. Целью настоящего Закона является реабилитация всех жертв политических репрессий, подвергнутых таковым на территории Российской Федерации с 25 октября (7 ноября) 1917 года, восстановление их в гражданских правах, устранение иных последствий произвола и обеспечение посильной в настоящее время компенсации материального и морального ущерба. I. Общие положения. Законом РФ от 3 сентября 1993 г. N 5698-I в статью 1 настоящего Закона внесены изменения. Статья 1. Политическими репрессиями признаются различные меры принуждения, применяемые государством по политическим мотивам, в виде лишения жизни или свободы, помещения на принудительное лечение в психиатрические лечебные учреждения, выдворения из страны и лишения гражданства, выселения групп населения из мест проживания, направления в ссылку, высылку и на спецпоселение, привлечения к принудительному труду в условиях ограничения свободы, а также иное лишение или ограничение прав и свобод лиц, признававшихся социально опасными для государства или политического строя по классовым, социальным, национальным, религиозным или иным признакам, осуществлявшееся по решениям судов и других органов, наделявшихся судебными функциями, либо в административном порядке органами исполнительной власти и должностными лицами и общественными организациями или их органами, наделявшимися административными полномочиями. Федеральным законом от 4 ноября 1995 г. N 166-ФЗ настоящий Закон дополнен статьей 1.1 Статья 1.1. Подвергшимися политическим репрессиям и подлежащими реабилитации признаются дети, находившиеся вместе с родителями в местах лишения свободы, в ссылке, высылке, на спецпоселении. Таким образом, не только сталинизм, но и вообще доперестроечный советский режим, начиная с 7 ноября 1917 г. (т.е. уже точно на 23 августа 1939 года) в Российской Федерации официально признан тоталитарным, виновным в массовом терроре и репрессиях (миллионы жертв), геноциде. Это почти тот же набор обвинений, который был предъявлен гитлеровцам. За одним исключением — не были осуждены советские преступления против мира и военные преступления. «Эгоистическое» российское законодательство осудило только войну коммунистических функционеров с собственным народом. Но и этого достаточно, чтобы однозначно констатировать — с точки зрения российского права и нацизм, и советский коммунистический режим признаны виновными в международных преступлениях. МАТЕРИАЛЫ ПЕРЕНЕСЕНЫ ИЗ ЕЖЕДНЕВНОГО ЖУРНАЛА |
|
Безумный Иван
|
|||
|
Если судить КПСС, надо взять его руководящие документы, Устав, Программу и находить там преступные статьи. А если по преступным деяниям отдельных коммунистов судить о патрии, тогда надо добавить что КПСС была партией маньяков - насильников - детоубийц. Ведь Чикатило тоже был членом КПСС. Я был членом КПСС с января 89 по август 91. Служил Родине по комсомольской путевке, присутствовал на партийных собраниях, участвовал в коммунистических субботниках, как комсорг разбирал дела в 9-м классе двух комсомольцев, появившихся в школе с запахом пива, объявил им строгий выговор с занесением в учетную карточку. Вывод: Я был членом преступной организации, участвовал в репрессиях. АНАФЕМА!!!! Это сообщение отредактировал Crazy Ivan - 22-07-2009 - 18:05 |
||
|
Бумбустик
|
|||||
|
Витя, ты намеренно перевернул всё с ног на голову, или ерничаешь? А если ерничаешь,- то зачем??? |
||||
|
Безумный Иван
|
|||
|
Нет, не ерничаю. Просто рассматривая крайности любой ситуации гораздо яснее видны ее недостатки. Ну что такого преступного в КПСС? Если можно, без слова "МИЛЛИОНЫ". Это сообщение отредактировал Crazy Ivan - 22-07-2009 - 19:37 |
||
|
Рекомендуем почитать также топики: Крах, грабеж или санация? ЮБИЛЕЙ SMM Терракты в Белоруссии. К нам приехал Паллад Бюль-Бюль-Оглы Россия намерена облегчить визовый |