Свободен
Скрыть опции темы
Привет, гость!
Зарегистрируйся, чтобы получить полный доступ и возможность писать в форуме, группах и блогах.
Вход Регистрация
Вход Регистрация
 Бумбустик
|
|
|
Без "МИЛЛИОНЫ" нельзя, к сожалению. Будет ложью. |
|
Бумбустик
|
|
|
Сами с усами Не могу отмахнуться как от малозначительного курьеза от иска внука Сталина к "Новой газете" о защите чести и достоинства его дедушки. Железобетонная нравственная глухота и садомазохистские комплексы, поразившие как государственную элиту, так и значительную часть рядовых граждан создают в обществе ситуацию такого кафкианского абсурда, что удовлетворение этого иска вполне возможно. И эпизод этот логично укладывается в целую цепочку шагов, предпринятых в последнее время различными государственными и общественными учреждениями. Шагов, направленных на ползучую реабилитацию сталинского режима с использованием в том числе административных и судебных рычагов для подавления несогласных. Это прежде всего пресловутый "закон Шойгу". Если отбросить словесную шелуху о недопустимости оправдания нацизма и умаления роли СССР в победе над ним, то суть этого закона в возможности судебного преследования за любое осуждение каких бы то ни было связанных с войной действий сталинского режима, равно как и за любое оправдание каких бы то ни было действий его противников. Это и создание комиссии по фальсификации истории в интересах кремлевского режима. Ее цель - отнюдь не проверка достоверности тех или иных сведений (например, подлинности постановления Политбюро об уничтожении пленных польских офицеров), а борьба с оценками исторических событий, вредными с точки зрения правящей клики. Это и истерическая реакция на резолюцию Парламентской ассамблеи ОБСЕ со стороны нашего как бы парламента, упорно не желающего знать, что сталинский режим нес людям такое же зло, как гитлеровский, а в 1939 году выступил его прямым соучастником в развязывании мировой войны. Самое смешное, что наши как бы депутаты как бы и правы. С научной точки зрения сталинский и гитлеровский режимы отождествлять действительно нельзя. Более того, они заслуживают несколько разной исторической и моральной оценки. В смысле всеобъемлющего контроля государства над человеческой личностью режимы были абсолютно одинаковы. Встречающееся среди правых либералов мнение, будто гитлеровский режим оставлял отдельному человеку несколько большее пространство свободы, так как допускал хоть и ограниченную государством, но все же частную собственность, опроверг сам Гитлер, заявивший: "Нам не нужно социализировать заводы, ибо мы социализируем людей". И все же различия между двумя режимами более чем существенны. Во-первых, они умертвили разное количество людей. Официально признанное число жертв политических репрессий сталинского режима (около 4 миллионов арестованных и около 800 тысяч расстрелянных) скорее всего несколько занижено, но не на порядок. В нацистских же лагерях только евреев было уничтожено в несколько раз больше. А уничтожались в них, как известно, далеко не только евреи. Во-вторых, эти два тоталитарных режима имели принципиально разную идеологическую базу. Идеология сталинского режима представляла собой причудливую смесь идей, которые можно определить как человеконенавистнические (они обосновывали право государства на неограниченное насилие над человеком), и идей, которые в современной терминологии можно отнести к так называемым общечеловеческим ценностям (да-да, и пусть национал-патриотические поклонники Сталина подавятся от злости). Нацистская идеология была свободна от этих слабостей. В ней не было ничего кроме апологии звериного начала в человеке, культа насилия и жестокости, утверждения превосходства и преобладания одних над другими. То есть это человеконенавистническая идеология в чистом, незамутненном виде. Разумеется, вся тоталитарная, изуверски-жестокая практика сталинского режима находилась в прямом и полном противоречии с проповедывавшимися им же идеалами свободы, справедливости и гуманизма. Много и правильно написано и сказано о том, какое разрушительное действие оказал сталинский режим на общественную нравственность, на человеческие души, сколь ущербным был выращенный им "хомо советикус", приученный думать одно, говорить другое, а делать третье. И все же многие люди, сумевшие в тоталитарном кошмаре сохранить веру в добро, получили свое представление о нем через официальную советскую систему воспитания. Сталинский режим проделал колоссальную разрушительную работу в душах, но что-то и сохранял, культивировал. Гитлеровский режим только разрушал. То есть можно сказать, что со всемирно-исторической точки зрения сталинский режим по сравнению с гитлеровским был меньшим злом, гитлеровский был еще хуже. Именно так, ибо сказать, что сталинский режим был лучше, уже нельзя. Потому что понятие "лучше" к таким режимам неприменимо. С точки зрения ограниченного и несовершенного земного суда, оба режима, счет жертв которых в любом случае идет на миллионы, являются людоедскими и преступными. И ставить их на одну доску абсолютно правомерно. То, что насильник и убийца проповедует гуманистические ценности, с точки зрения человеческого правосудия не делает его меньшим преступником. А простые смертные не обязаны думать о всемирно-исторической роли того или иного режима. Тем более те из них, кто попал под тоталитарный каток. И для граждан балтийских государств, оказавшихся между этих двух огней, было далеко не очевидно, который из них большее зло. Их выбор зачастую определялся тем, от которого из двух режимов пострадали они и их близкие. Далеко не все из тех, кто сделал выбор в пользу Германии, защищали свои классовые привилегии или надеялись использовать приход немцев, чтобы "разобраться со своими жидами". Равно как не все, сделавшие выбор в пользу СССР, горели желанием перестрелять "классово чуждых". И автоматически осуждать, как и автоматически оправдывать что тот, что этот выбор в равной степени несправедливо. Разумеется, наши как бы депутаты тоже люди и тоже не обязаны постоянно думать о всемирно-историческом. Так они и не думают. И если кто-то решил, что их возмущение европейской резолюцией продиктовано столь возвышенными помыслами, он сильно ошибся. Их задача куда более земная и практическая: утвердить принцип неподсудности собственного государства. Казалось бы, зачем правящей клептократии реабилитация сталинизма? По-настоящему любить не опереточный (гламурный, по определению некоторых) сталинизм телеящика, а подлинный, исторический сталинизм она не может. Ей глубоко чужд его суровый спартански-аскетический дух (всамделишный, а не имитационный, в отличие от всего созидаемого нынешним режимом). Но дело в том, что еще сильнее новорусская элита не любит антисталинистов. Не любит за отстаиваемую ими политическую модель, в которой власть связана в своих действиях по отношению к гражданам, а главное - им подсудна, поскольку в этой модели права человека считаются выше прав государства. Сталинизм представляет для нынешних временщиков ценность как пример системы, основанной на принципиальном отрицании подобного понимания прав человека. Идеальный пример самой суверенной демократии в мире. Потому-то прикремлевские идеологи и пропагандисты и стараются доказать если не превосходство сталинской системы над всеми остальными, то хотя бы ее приемлемость для общества и историческую оправданность. Была достойная сожаления жестокость, но она была вынужденной, диктовалась суровой необходимостью. Были и ошибки, но не было преступлений. В общем, было, конечно, и плохое, но хорошего было больше. Фактически мы возвращаемся к "взвешенной" оценке личности Сталина, сформулированной еще в постановлении ЦК КПСС 1956 года о "преодолении культа личности". Не папа римский, но и не преступник. Выдающийся руководитель, сыгравший в целом важную позитивную роль. А отдельные нарушения социалистической законности не могли изменить самый гуманный и демократический характер советского государства. Это постановление считалось официальной позицией партийного руководства вплоть до перестройки. Постсоветская элита так и не продвинулась дальше уровня сознания советской партноменклатуры. Александр Скобов |
|
Бумбустик
|
|
|
«За разстрел всех...» В судебном процессе по иску внука И.В. Джугашвили мы должны будем доказать, что Сталин и чекисты повязаны большой кровью Как мы уже писали в «Правде ГУЛАГа» («Новая газета» № 81 от 29. 07.2009 г.), гр. Джугашвили Евгений Яковлевич, внук И. В. Сталина (Джугашвили), подал иск к АНО «Редакционно-издательский дом «Новая газета» и Яблокову Анатолию Юрьевичу, автору статьи «Виновным назначен Берия» («Новая газета», спецвыпуск «Правда ГУЛАГа» от 22.04. 2009 г.), о защите чести и достоинства и компенсации морального вреда (оценил он этот вред в 10 000 000 руб.). Басманный районный суд г. Москвы принял исковое заявление к производству, возбудил гражданское дело и вызвал участвующих в деле лиц на прием к судье 17 августа 2009 года. На приеме судья А. С. Лопаткина разъяснила, что обязанность доказывать соответствие действительности распространенных сведений лежит на ответчике, то есть на нас: редакции «Новой газеты» и ее авторе Анатолии Яблокове. Какие же сведения, опубликованные «Новой» в статье Яблокова, по мнению истца, не соответствуют действительности? Остановимся на первом и главном пункте искового заявления Е. Я. Джугашвили: «В этой статье Яблоков А. Ю. оскорбил память об Иосифе Виссарионовиче Сталине (Джугашвили), унизив его честь и достоинство в следующих выражениях: «…Сталин и чекисты повязаны большой кровью, тягчайшими преступлениями, прежде всего против собственного народа…» Чтобы доказать соответствие действительности этого высказывания Анатолия Яблокова, ответчики предложили запросить в Российском государственном архиве социально-политической истории заверенные копии, по крайней мере тринадцати документов. Большая часть из них представляет собой Постановления Политбюро ЦК ВКП(б) и постановочные шифротелеграммы различных обкомов и крайкомов о дополнительных «лимитах» на расстрел и отправку в лагерь «антисоветских элементов» с положительными резолюциями Сталина (нередко собственноручно исправлявшего цифры в сторону увеличения). А есть еще и президентский архив, где, например, хранится титульный лист «Списка лиц, подлежащих суду Военной коллегии Верховного суда Союза ССР» (АП РФ, оп. 24, д. 417, л. 211). На этом листе поставлена резолюция (см. выше): «За разстрел (именно так! — О. Х.) всех 138 человек». И подписи Сталина и Молотова (надо же было соратников повязать кровью). Уже из одного этого документа видно, что Сталин не только контролировал, но и определял характер и размеры репрессий. Более того — мера наказания утверждалась лично Сталиным и его ближайшими соратниками по Политбюро еще до формального вынесения решения Военной коллегии Верховного суда СССР. Оно, как видим, было предрешено заранее. Тем самым Сталин в нарушение Конституции СССР подменял собой органы судебной власти. Поэтому, когда говорят, что судить его надо по законам того времени, с этим (несмотря на чудовищность многих тогдашних законов) можно даже согласиться. Дело в том, что он и их нарушал! Так что и по этим законам Сталина возможно и нужно судить. В годы Большого террора, за 15 месяцев — с июля 1937 по ноябрь 1938 гг. — было арестовано свыше 1,5 миллионов человек, из них расстреляно около 700 тысяч (статистическая сводка МВД от 11.12.1953 года, см. ГАРФ. 9101, оп.1, д. 4157, л. 202). В ходе операций массовых арестов, проводимых органами НКВД в этот период, Сталин лично определял количественные показатели: сколько человек в каждом регионе следует расстрелять. Имеются не запрашиваемые тринадцать, а сотни документов с его резолюциями о дополнительном выделении так называемых лимитов. Это ли не подмена собой органов судебной власти, это ли не повязанность Сталина и чекистов большой кровью? Международное общество «Мемориал» подало ходатайство в суд привлечь его к делу в качестве третьего лица на стороне ответчика, так как спецвыпуск «Правда ГУЛАГа» готовится «Новой газетой» совместно с «Мемориалом». Представитель истца не возражал, суд удовлетворил это ходатайство. Ответчик Яблоков подал ходатайство в суд истребовать у Главной военной прокуратуры дело №159, в просторечии называемое «Катынским делом», так как еще одним высказыванием Яблокова, оскорбившим истца, является следующее: «…Сталин и члены Политбюро ВКП(б), вынесшие обязательное для исполнителей решение о расстреле поляков, избежали моральной ответственности за тягчайшее преступление…» (Надо отметить, что Анатолий Яблоков сам в качестве следователя прокуратуры вел «Катынское дело».) Кроме того, он попросил суд затребовать дело Павла Судоплатова, на показания которого также ссылался в своей статье, ставшей предметом иска. Суд предложил Яблокову к следующему предсудебному заседанию 31 августа более аргументированно изложить свои требования. О ходе процесса мы будем регулярно информировать наших читателей. Олег Хлебников 19.08.2009 |
 JFK2006
|
|
|
То есть процесс канонизации уже начался?
|
|
Бумбустик
|
|||
|
Как видишь, Дружище... |
||
 Gawrilla
|
|
|
Вот и посмотрим на Басманное правосудие. Но что-то подсказывает мне, что будет интересно... |
|
Бумбустик
|
|||
|
На самом деле,- интересно. Интересно, к чему сие сказано? И какова смысловая нагрузка сказанного??? |
||
|
Gawrilla
|
|
|
Вы много хотите от тёмного тоталитариста. "Смысловая нагрузка"... Слова-то какие! Просто надеюсь, что Басманный суд по обыкновению отожгёт 
|
|
Бумбустик
|
|||
|
Женя, ты решил самоидентифицировать себя, как "тёмного тоталитариста"??? Пардон, но при всех разногласиях я тебе такого никогда не говорил. А басманный суд, по обыкновению отожгёт, несомненно, в том числе,-и наши с тобою гениталии(опосредованно). Но кое кто об этом может и не догадаться, находясь под мощным раушнаркозом зомбоящика. Знаешь, что такое раушнаркоз? |
||
|
Бумбустик
|
|
|
Как раскрестьянили крестьян О массовом истреблении тех, кто мог быть реально независимым от государства Планировка лесной биржи в Вишерском лагере. 1930 г. Игнатий Илларионович Кушнир с семьей (до 1939 г.) В 2008 году новый собственник Вишерского бумажного комбината обманул рабочих. Началась голодовка. Среди голодающих — потомки тех, кого везли эшелонами, баржами и просто гнали по бездорожью под свирепым конвоем на Вижаиху. Здесь строился целлюлозно-бумажный комбинат — первое легендарное предприятие нового типа социалистического хозяйствования, основанного на дешевой рабочей силе. Рабском труде, превращающем человека в пыль на ветру. Здесь отрабатывалась технология уничтожения человеческого в человеке. Здесь и сейчас еще помнят, как за невыполнение нормы привязывали работника голым к дереву. Называлось такое наказание «поставить на комарей». Помнят, как топили в болотах несогласных. И тут не обошлось без новейшей технологии: впереди шел заключенный или ссыльный, за ним — охрана. Через болота бросали жердочки. На них должен был ступить бедолага. Болото молниеносно засасывало жертву. Екатерина Видюкова, дочь репрессированного, рассказывала мне, что ее мать знала определенно, как погиб один из таких несогласных. Нефтепромышленник Эммануил Дижур. Он был красив. Никого не боялся. Мог ответить на любое слово. Постоять за себя и други своя. Его боялись и начальники, и уголовники. Вот таких и ожидала болотная смерть. Каждый, кто топтал вишерскую землю как заключенный или ссыльный, будет задавать себе не только вопрос «за что?», но и «почему?» Почему унижение человеческого достоинства продолжается, будто не было ХХ съезда партии? Почему стратегия ГУЛАГа по отношению к человеку сохраняется, меняя свои формы? Почему «государство самостоятельно не реабилитирует свои жертвы, не признает ошибок в политике» (Екатерина Видюкова). Документы души Я рассказываю об уникальной книге «Красное колесо Вишеры», вышедшей в издательстве «Пушка» в 2008 г. Автор и составитель проекта Нина Дюкова, дочь репрессированного Анисима Золотовского. Первый выпуск разошелся молниеносно. Сейчас готовится второй тираж по подписке. Эта книга — результат многолетней работы в архивах различных организаций. Это попытка восстановить жизнь тех, кто прошел через лагерь, бывший сначала четвертым отделом СЛОНа*, а затем обретший статус образцово-показательного концентрационного лагеря с отделениями в Усть-Улусе и Березняках. Каждое отделение имело свои командировки — это многочисленные поселения, отдаленные друг от друга десятками километров. Как говорят на Вишере, на командировки засылались люди без всяких гарантий на возвращение. Именно там случались саморубы. Не имеющие навыков обращения с крупным лесом люди погибали. Через Вишлаг прошли все потоки репрессированных. Первый этап заключенных прибыл в 1928 году. 1930 год — прибывают первые раскулаченные. С февраля по март было доставлено 4500 семейств. Надо учесть, что семьи были многочисленными. Началось то, что в официальных документах называется колонизацией — выселением крестьян и освоением отдаленных северных территорий. 1932 год — идут крестьянские семьи, к тому времени уже раскулаченные и высланные. Это вторая ссылка. Их забрасывают в тайгу и болота. В том же году начинается поток советских немцев, достигший своего пика в годы войны. 1934 год — поток репрессированных в связи с ленинградским делом (убийство Кирова). 1938 год — на Вишере сосланные поляки. Первые 200 поляков. Мороз. Ждут ночлега. Их распределяют по избам. Утром гонят на север. Шубные одеяла вымораживают. Полно вшей. Идет поток из Прибалтики. Много финнов (преимущественно женщины). 1944 год — крымские татары, греки, болгары. 1945 год — на баржах доставляют репатриированных немцев. Вишера заговорила на десятках языков. Нина Дюкова считает, что самым мрачным фактом тех лет было то обстоятельство, что многие жители шли на службу в НКВД. По рассказам тех, кто мог запомнить вертухаев всех рангов, восстанавливаются их имена: Усанин, Вильков, Ничков, Бурмантов, Ермаков, Некрасов. «Часто спасаясь от голодной смерти, люди бежали. Не всем удавалось преодолеть переправу на Вишере. Охранял переправу стрелок по фамилии Панченко, который отстреливал беглецов. До сих пор эта переправа называется Панченко» (Екатерина Видюкова). Уникальность книги, созданной в Красно-вишерске, состоит в том, что ее написали те, кто сидел, а также вдовы, дети, внуки и правнуки сидельцев. Все никак не могла понять, отчего щемит сердце, когда читаешь о судьбах, почти идентичных. Отчего фабульная одинаковость рассказов не утомляет, а только усиливает впечатление. Ответ нашла у Шаламова. Да, есть свидетельство документа. Есть выразительность протокола. Но есть тип документа, который писатель назвал документом души. Это когда на бумагу выходит выстраданное собственной кровью. И тогда перед тобой не информация, а сердечная рана. Нигде так пристально не вчитываются в Шаламова, как в Красновишерске. Здесь давно в школах изучают творчество писателя. Варлам Тихонович в книге проходит в двух ипостасях. Когда вишерцы ссылаются на документы, в их число непременно входят книги Шаламова. Его художественное слово обретает непреложность и убедительность протокола. Вторая ипостась — Шаламов рядовой узник Вишлага. Вишера оказалась для него пробой сил. Физических и моральных. Не бояться жизни и воспринимать ниспосланное как испытание. Есть в книге любопытная публикация. Это фрагмент статьи Риммы Печуркиной. Она записала рассказы некоторых сидельцев. Все, что они пережили и о чем рассказывали, не только напоминает шаламовские рассказы. Рассказ идет «прямо по Шаламову», — замечает Римма. Что здесь первично: верность Шаламова натуре или художественное слово пересоздает собственные личные впечатления? Пересоздает саму действительность. Красновишерск уникален доверием к слову писателя как источнику истины. Так вот, личные воспоминания репрессированных и их потомков позволяют поразмышлять о нас самих. Сегодняшних. О противостоянии отдельного частного человека и государства. Понять, как сказал бы Шаламов, правду этой борьбы. В самом деле, какова возможность влияния человека на собственную судьбу, если она перемалывается зубьями зла (термин Шаламова). Он уже тогда, на Вишере, понял не только иллюзорность, но и то, что он называл тяжестью надежды. Главное, что его занимало: каковы возможности «опереться на другие силы, чем надежда». Какие это силы? — вот в чем не книжный и не риторический вопрос. Ответ на него обладает не статусом мысли, а статусом бытия. Он тем значительнее, что исходит не от философа, историка, литератора. Он исходит от типичного крестьянина конца девятнадцатого — начала двадцатого века. Крест крестьянства В отличие от авторов сегодняшних учебников истории, бессовестно лгущих нам о том, что репрессиям подвергалась партийная верхушка и судьба коммуниста была страшнее судьбы беспартийного, — вишерская книга (за несколькими исключениями) рассказывает о земледельце, никогда не помышлявшем о партии. Это книга — о массовом истреблении той части населения, которая хотела, могла и реально была экономически независима от государства. Таким и был крестьянин, уверовавший в то, что земля принадлежит народу. Две лошади, две коровы, 20 гусей, 30 свиней, маслобойка, собственный дом, кусок земли — и ты свободен. Книга по существу своему говорит устами очевидцев о трагической странице нашей истории — раскрестьянивании крестьян. Об уничтожении крестьян как наиболее независимого от власти слоя российского населения, обладавшего генетически сильной способностью работать в поте лица. Эта способность передавалась в дар следующим поколениям как наследство, не подлежащее обмену. Исторический парадокс состоит в том, что именно крестьянские войны начала века стали прологом революции. Ее детонатором. Вишерское повествование побуждает думать над нашими не только экономическими, но и нравственными потерями. О том, что мы называем генофондом нации. Есть большой искус пройтись по деревням, откуда выселяли самых трудолюбивых крестьян, и посмотреть в глаза сегодняшнему крестьянину, выросшему в принудительно-колхозном труде. Посмотреть в лицо сельскому молодому человеку, на глазах которого в течение двух последних десяти лет идет крушение животноводческих ферм, сдача всех металлических конструкций в металлолом. Что думает он о своей крестьянской судьбе, когда видит, как под нож идет племенной скот, как элитное зерно, предназначенное для посева, перемалывается в муку, а фермер получает фуражное зерно вместо элитного. И после этого попадает в финансовую кабалу или кончает с собой. Не надо проводить социологических исследований, чтобы знать: среди выстоявших сегодня фермеров большинство тех, чьи деды и прадеды были раскулачены. Связь человека с землей — одно из самых таинственных, сокровенных, почти мистических явлений, на которое с особой яростью обрушился репрессивный аппарат. Это была борьба не только с человеком, но и с самой природой. На что, на какие силы опирался крестьянин, искавший на Вишере связь со всей своей семьей в десять—двенадцать человек? На что мог рассчитывать, очутившись в бараке без пола и окон и без права раскорчевать пни под огород? «Я готов был жить», — ключевая фраза Шаламова периода вишерского заключения. Они готовы были жить — доминанта мироощущения сосланных. Вот эта витальная сила лежала в основе генофонда нации. Они готовы были жить даже тогда, когда из всего семейства живым оставался один подросток. «Первым забрали дедушку. Через неделю пришли за отцом. Его дома не оказалось. Он пас коров. Когда он пришел, босой, в старой одежде, его стали обыскивать на наших глазах. Через два месяца приехали за нами. Брат Тихон успел зарубить несколько кур — их взять не разрешили. Из шести человек, отправленных на поселение, каким-то чудом выжила я. В первые же годы из жизни ушли пятеро» (Марфа Исцелемова, умерла 5 сентября 2007 г.). Бесхитростные рассказы, не выходящие за пределы конкретной частной истории, говорят нам о способности противостоять государственным зубьям зла. «Когда я познакомился с наукой химией, мне захотелось сравнить условия жизни этих людей с таким сильнодействующим веществом, как концентрированная азотная кислота, а самих людей — с тем металлом, на который она может повлиять, то есть золотом. Да, это были страдальцы. Испытывая варварское отношение к себе со стороны власти, они чувствовали, что жизнью каждого из них распоряжается не Всевышний, а дьявол. Но они очень хотели жить и всеми силами старались сбросить гнет кары, свалившейся на них без причин. У них было отнято величайшее из благ — свобода. Наипервейшее человеческое право — жить — было поругано, попрано» (Петр Пьянков). Петру было восемь лет, когда в их деревню пришел в сопровождении конвоя большой отряд мужчин. Это был этап репрессированных — строились бараки для раскулаченных. И вот однажды появился санный обоз. Старики, дети, женщины. «Их ждала голодная жизнь» (Петр Пьянков). «Когда нас раскулачивали, отцу удалось закопать часть нашего зерна. Однажды он за ним отправился. Шел долго. Выкопал зерно, увел из колхоза нашу же лошадь и с зерном вернулся домой. Той же весной нас выселили. От голода умерла младшая сестра. У мамы отнялись ноги. На фронте погиб один сын отца. В этом же году умер второй сын» (Екатерина Балакина). «Нас раскулачили не сразу. Сначала отобрали хорошую землю, дали четыре га на склоне горы, где ничего не росло. А у нас выросла кукуруза выше человеческого роста. Однажды приехали активисты на 12 подводах. Забрали кукурузу, семечки подсолнуха, все подчистую. Отца забрали в тюрьму. Нас привезли на станцию. Выходить из вагонов не разрешали. В углу приспособили бачок для туалета. Идут несколько женщин, загораживают собой угол. Вонь. Духота. Появились вши. Отец не всегда был с нами. Уже на Вишере его снова арестовали. Забрали и моего жениха. Звали его Антон. Из нашего блока под Новый год забрали 64 мужчин. Ждала Антона. Думала, он вернется. А он уже был расстрелян» (Анна Кушнир). «Тогда многих косил тиф. В телячьем вагоне ехал мой свекор. Он услышал, что всех больных приказано не лечить, а выбрасывать из вагона. Он притворился больным. Его выкинули где-то в глубокой Сибири. Как он добрался до дома, одному Богу известно. Потом его арестовали» (Нина Антипина). Сначала трудно понять такие фразы: «отца арестовали», «второй раз раскулачили». Как арестовали? Ведь отец уже в ссылке? Раскулачили вторично — это означает, что раскулаченный все-таки посеял кукурузу на неудобье. Кукуруза выросла, какой отродясь не было в колхозе. Вот и схлопотал еще одно раскулачивание. Дело доходило до того, что ссыльным разрешали пни корчевать под огород только после войны. «В ссылке моих родителей унижали. Их забирали по ночам в органы, допрашивали. Не разрешали иметь сенокос, не давали землю под огород. Как только сняли репрессии, мы начали корчевать лес, осушать болота. И каждый раз готовую землю у нас отбирали» (Валентина Золотовская). «Рядом был лес, полный грибов и ягод. Женщины кинулись туда. Среди них была моя мать. Навстречу шел мастер-десятник: «Не положено». Отобрал до последнего. На календаре 1937 год. Песчанка. Отец корчевал лес. Работал с удовольствием. <…> Вдруг мимо проехала лошадь, запряженная в кошеву, покрытую черным пологом. Это была беда. Детское сердце не обмануло» (Галина Вшивкова). Прошли десятилетия, но и сегодня она чувствует тепло ладони отца на своей голове. А потом был суд. Отца увезли по старому тракту в Чердынь. Мать заметила, чем неграмотнее был крестьянин, тем больше срок он получал. Так что крестьяне оказались подвергнуты репрессиям дважды. Начало 30-х годов — первая волна репрессий. 1937—1939 годы — новая волна, уводившая поселенцев из ссылки в тюрьмы, лагеря. Став матерью двоих детей, Галина предприняла попытку найти лагерь, в котором сгинул отец. На станции Сухобезводной ей сказала женщина: «Милая моя, вся станция стоит на человеческих косточках». О семье, частной собственности и государстве Так где же эти, другие силы, на которые можно опереться? Власть точно просчитала эти силы и ударила по ним. Это то, что называется фамильными узами. Власть била по семье. Ее быть не должно. Твоя семья — это власть и государство, не щадящие ни тебя, ни малых детей твоих. Семейная тема — одна из сильнейших в красновишерской книге. «Старшему сыну Николаю в момент высылки было 9 лет. Младшая Лида родилась уже в трудссылке. От горя и болезней умерли одна за другой. Мария Савовна в 36 лет, дочь Анна — семи лет, а в 1937 году и Лидия — шести лет» (Надежда Бурматова). Если в семье умирала жена, кормилец, как правило, находил вдову, у которой было не менее трех—пяти детей. К чужим детям относились как к своим. Подумать только, ни один брак не был зарегистрирован, поскольку спецпереселенцам и местным жителям не дозволялось вступать в законный брак. А когда спецпереселенца арестовывали, ребенка не сдавали в приют. Оставляли в семье. Семейные связи иногда кровоточили с обеих сторон. Отправившись в ссылку, мужчина нередко оставлял взрослых детей, которых вынуждали отречься от отца, чтобы сохранить себе жизнь. Отрекались. Шло время. Отец возвращался в родные края, но дети уже чужие. Но чаше всего, когда потомки размышляли над теми силами, которые помогли выстоять, называлась ЛЮБОВЬ. Да, это была любовь матери к сыну, мужа к жене, внука к деду. Любовь к соседу, с которым делили одно ведро на две семьи. Эта была единственная посуда, в которой готовили еду, стирали белье, грели воду, чтобы вымыться. Когда все чувства покидали человека, оправданием жизни становилась любовь. Она и была единственным источником жизни. Профессор О. Лейбович в предисловии к книге пишет, что Нина Дюкова сделала невозможное — «убедила собеседников вспомнить о том, о чем они навсегда хотели бы забыть». Это не вся правда. Дело в том, что Красновишерск — особый город. Со своей поступью. Своей прямой спиной. Здесь, не боясь, говорят. «Мой отец, Макар Бутов, и моя мать были раскулачены. В 1931 году высланы на спецпоселение в Пермскую область. Любили землю и трудились на ней в поте лица» (Андрей Бутов). «Я, Андрей Макаров, родился на Песчанке. Мой отец и моя мать были раскулачены. Высланы были одиннадцать членов семьи». «Я, Мария Булдакова, была выслана в 1931 году с родителями, братьями и сестрами. Люди пухли от голода и умирали. Здесь, на Песчанке, от голода и болезней умерли четверо детей. Тела складывали у бараков. Весной создавались похоронные команды, затем поле заборонили сучковатыми деревьями. Поселок Песчанка был проклят людьми». Многие не дождались при жизни реабилитации. Вишерцы гордятся биографией отцов. Это биография человеческого достоинства. Несгибаемого духа. И умения не прощать власти ее бесчинств. «Почему я никогдаа не просил деда показать место на речке Говоруха, где была командировка заключенных, работавших на сплаве леса? Ведь это тоже строка из истории нашей семьи», — вот о чем печалится внук Андриана Гречухи. Воспринять трагическую историю Вишеры как историю своей семьи и не откреститься от нее — дорогого стоит, как говаривали в старину. И напоследок. Некоторые упрекают Нину Дюкову за то, что она резко не отделила спецпереселенцев от заключенных Вишлага. Правильно сделала. «Переселенцы умирали один за другим. Особенно много умерло в 1933 году. В том году умер и наш отец. В 1937 году среди спецпереселенцев начались аресты. Людей куда-то увозили. Почти никто из них не вернулся» (Мария Белькова). «Весной 1932 года отцу пришлось заехать в поселок Песчанку, где жили спецпереселенцы. Его поразила тишина и отсутствие людей. Он зашел в один дом и увидел ужасающую картину: доски пола шевелились под ногами. На полу лежала мертвая женщина, а по ней ползал опухший от голода, но еще живой ребенок. Он сосал грудь мертвой матери. В соседнем доме было три трупа. Больше отец никуда не стал заходить… Как это ни парадоксально, но пребывание моего отца в лагере спасло его от голодной смерти. Лагерным пайком он подкармливал отца, мать и брата» (Екатерина Видюкова). Идея проекта Нины Дюковой состоит в том, чтобы отыскать все человеческие судьбы, попавшие под Красное колесо. Книгу она определяет как вклад в дело восстановления исторической правды и как материал к современным учебникам истории. Пока господа историки Багдасарян, Абдул-лаев и др. вешают лапшу на уши будущим авторам учебников истории, из коих будет следовать, что вклад в Победу не одинаков у разных народов, а депортации народов имели свою логику, на просторах Родины чудесной уже давно пишется подлинная история страны как история семьи. «Я благодарна людям за то, что они поделились пережитым. Переступили через страх, через то горькое и трудное, что довелось испытать в жизни», — это строки из книги учителя истории Альвины Шашкиной «Ванинская пересылка». От порта Ванино и поселка Ягодное Магаданской области до Ухты и Перми пишутся книги страданий, нечеловеческих мук, надежд и тех самых непостижимых уму сил, благодаря которым человек жив, даже если его уже нет на этом свете. Человека можно уничтожить, но бессмертие памяти о человеке не подвластно ни одному чудищу в человеческом обличье. Господа историки, озабоченные национальными интересами страны в ущерб интересам частного отдельного человека, уже опоздали. Есть такое понятие — расширение территории историка. Так вот: без знания того, как жили, как чувствовали, как сопротивлялись правящему режиму в своей повседневной жизни наши отцы и деды, территория историка не может считаться ни полной, ни подлинной. Без соотнесения исторических событий с человеческой судьбой сама история становится отчужденным продуктом, не затрагивающим личностные смыслы. Воспитательное значение такой истории, на которое уповают молодые историки, неизбежно превратится в фикцию, как это было уже не однажды. Вспоминайте жизнь своих близких, храните фотографии, документы, как это делает красновишерский внук репрессированного Андриана Гречухи, осужденного по статье 58 п. 10 как антисоветский элемент. В документе, который мне показывал внук, написано: «Ахлемент». Большие грамотеи были блюстители национальных интересов. Новые ничем не лучше. P.S. Первенец образцово-показательного концентрационного лагеря — Целлюлозно-бумажный комбинат, на строительстве которого погибли тысячи, как здесь говорят, невинно осужденных, комбинат, дававший работу не одному поколению вишерцев, — встал. И уже нет знаменитой вишерской бумаги, на которой было в кратчайшие сроки отпечатано собрание сочинений В.И. Ленина. * СЛОН — Соловецкий лагерь особого назначения. Эльвира Горюхина 19.08.2009 ____________________________________________________________________ И ПУСТЬ МНЕ КТО-НИБУДЬ ПОСМЕЕТ СКАЗАТЬ, ЧТО ЭТО ОФФТОП... Это сообщение отредактировал Бумбустик - 20-08-2009 - 20:14 |
|
Gawrilla
|
|
|
Не, не скажем. Я лично - не скажу. Хотя и с другой стороны баррикады.
|
|
Бумбустик
|
|||
|
Нет, Женя,- на самом деле никаких баррикад. Мы все, здесь собравшиеся,- Граждане Великой Страны, попавшей в большую беду. И каждый из нас по-своему думает,- как нам из этой беды выбраться. Вот и весь сказ. |
||
|
Gawrilla
|
|
|
Вообще-то да. Но уж больно разными путями мы собираемся это делать...
|
|
Бумбустик
|
|||
|
А одним путём только муравьи с термитами ходят. Думаю,- люди нагулялись, одним-то путём. |
||
|
chips
|
|
|
Максим Калашников СОЕДИНЯЯ РАСКОЛОТОЕ Сталину удалось воссоединить разорванное общество. А что можно сделать сегодня? В РФ фактически нет общества. Оно давно разбито на подчас смертельно враждебные друг другу группировки. Лоскутное одеяло — и только. Чтобы двигаться вперед и развивать страну, необходимо воссоздать общество. С такой задачей удалось справиться Сталину, сумевшему буквально сшить разодранный "хиросимой 1917-го" социум. Но что делать сегодня? СТАЛИНСКАЯ ИНТЕГРАЦИЯ. ИСТОРИЧЕСКИЙ ПРЕЦЕДЕНТ В начале 1930-х русский социум представлял из себя нечто расколотое на разные "поднароды". Красные и белые (на уровне сознания), люди социалистического сознания разных толков, крестьянство, оппонирующее городу, идеям коллективизации и индустриализации, верующие и атеисты, образованные и неграмотные, националисты и интернационалисты — линий разломов в обществе хватало. Однако власть предприняла титанические усилия для пересборки социума и достижения максимальной степени его сплоченности. Что было сделано тогда? Первое. Была поставлена Общая цель — строительство передового общества, "рая на земле", самого справедливого в мире строя. Второе. На основании этого было создано Общее дело. Третье. Был сформирован образ врага, сплачивающего нацию: агрессивных самураев, польских панов, Антанты, а затем и Германии. Четвертое. Власть создала каноническую версию истории, где СССР выступил продолжателем всего самого хорошего и здорового, что было в царской России. Прекращена уничтожительная критика всего дореволюционного. Пятое. Сталин смог задействовать здоровый национализм — с помощью и новой версии истории, и кампании по борьбе с космополитизмом (демонстрация приоритета русских изобретателей и мыслителей). Здесь же — и налаживание отношений с религией. Шестое. Сталинское время — время бурного создания "общего языка" общества, системы понятных всем с полунамека образов, общих ассоциаций. К этому мы отнесем как создание Пантеона реальных героев (челюскинцы, герои покорения стратосферы и ее мученики, сталинские соколы-герои СССР, стахановцы, герои войны, гении-ученые, титаны новой промышленности, исторические персонажи вроде Нахимова, Ушакова и Суворова), так и сонма вымышленных героев-примеров для подражания (кино, литература, живопись). Задавались общие модели поведения, общие моральные и культурные "лекала". Даже создание учебника для уроков чтения в 1-3 классах средней школы стало государственным делом: здесь был набран корпус "священных текстов", позволявших людям из разных концов страны понимать друг друга с полуслова — ибо в сознании порождались общие образы. Эта работа продолжалась и после Сталина. (Пример работы таких текстов и образов: выражение "За держву обидно" — сразу же вызывало в мозгу образ честного и смелого таможенника Верещагина из "Белого солнца пустыни". "Вор должен сидеть в тюрьме!" — образ следователя Жеглова. Одни и те же слова вызывали в памяти Чапаева, Александра Невского, Александра Матросова, Тимура и его команды и т.д.) Сюда же отнесем и мощную школу советской мультипликации, заменявшую собой Уолта Диснея. Мультфильмы (анимация) стали сильнейшим оружием культурного сплочения. Начало этому процессу положено с конца 1940-х годов — он прервался только в 1991-м. СССР стал пионером фильмов, где живой актер совмещается с мультипликационными персонажами — "Новый Гулливер", 1932 год. Продолжение сей линии — такие детские мультипликационно-журнальные персонажи-"футурамы", как робот Самоделкин, как изобретатели Шпунтик и Винтик, как Мурзилка 1950-х (чубатый репортер), как Знайка, как Любознайкин и Бип-Бип. Седьмое (отметим сей пункт особо) — был порожден яркий и привлекательный образ будущего: желательного и достижимого. Здесь — создание ВДНХ (сияющий град на холме) и производство захватывающих дух фильмов ("Космический рейс", мультфильм "Путешествие на Луну", лента "Если завтра — война", "Кубанские казаки"). При производстве фильма "Генеральная линия", пропагандирующей коллективизацию и механизацию села, были использованы футуристические конструкции коровников, созданные учеником Ле Корбюзье. Здесь же — создание футуристическо-технократического журнала "Техника-молодежи", воспитавшего миллионы приверженцев ускоренного и опережающего развития. Здесь же — и создание советской фантастики, книжной и кинематографической. Начиная с "Аэлиты" и "Гиперболоида инженера Гарина". Так был "сшит" расколотый в начале ХХ века социум. Но есть один важный нюанс: вся эта работа с общественным сознанием подкреплялась реальными успехами страны в социально-экономическом строительстве, в развитии. В противном случае всё это встречалось бы со смехом и издевательствами. ЧТО ДЕЛАТЬ В НЫНЕШНИХ УСЛОВИЯХ? Повторить советский опыт "один к одному" мы не в силах. Слишком разные условия. Да и вся практика РФ пока не дает ни реальных успехов в развитии страны, ни реальных героев. Нет ни Общей цели, ни Общего дела. Голливуд господствует, отечественный кинематограф носит в основном халтурно-постмодернистский (стебный) характер, производя в общей массе ленты-однодневки. Самая же большая загвоздка состоит в том, что у власти в РФ стоит гламурно-уголовная, расслабленная, сверхпотребительская "элита". Это блесятще показали в своих работах такие авторы, как С.Белковский и С.Кургинян. Если советские верхи 1930-х действительно хотели строить мощную технократическую, развитую страну, то эти хотят лишь потреблять, кучкуясь вокруг "сырьевой трубы". А без реальных свершений, без настоящих успехов в развитии страны выйдет голый "пиар", причем примитивный и смешной. Создание убогой видимости, когда, по меткому выражению ныне покойного философа Александра Зиновьева, падение в пропасть выдается за взлет к невиданным высотам. Да и "пиар" получается ярким, только если опирается на реальные победы и достижения страны. Чтобы гражданин, узнавая о том, как экипаж Чкалова, первым в мире перелетев в США через полюс, представлял себе завтрашние звездолеты. Картины лагеря Папанина на льдине вызывали ассоциации с будущими русскими станциями на Луне и Марсе. Кадры ползущего по ночному светилу "Лунохода-1" как бы говорили: завтра русские планетоходы покатятся и по марсианским равнинам. А сейчас что мы видим? Бесконечное повторение старых советских достижений: то ныряние на полюсе в советских батискафах 1986 года постройки, то высадки на тот же полюс с парашютом, как в 1984-м. Реально новой техники нет, страна пока лишь откатывается назад в научно-промышленном и технологическом плане. Самое же обидное заключается в том, что меняться правящая "элита" не желает, продолжая топить РФ в болоте сырьевой отсталости. Полностью согласен с Сергеем Кургиняном: она уже готовится к демонтажу Российской Федерации. Никакой "персброки" социума здесь ожидать не приходится. Наоборот, мы наблюдаем натиск неогорбачевщины и пораженческих настроений в верхах. ЛУЧ ПОСЛЕДНЕЙ НАДЕЖДЫ Что же дальше? Рискуя показаться утопистом и мечтателем, скажу: надежда — только на людей в регионах. На практиков-производствеников и местные власти. Они-то видят, куда ведет "антикризисная политика" нынешнего Кремля. Если такие люди смогут сделать что-то похожее на то, что сделали Минин и Пожарский в 1612 году, то страна сможет выжить. Необходимо уже сейчас создавать непартийную, неполитическую структуру, объединяющую регионалов — руководителей отраслей и территорий. Такое Народное ополчение-2 должно уже сейчас выдвинуть схемы альтернативного экономического курса, новой платежной системы, реформы банковского сектора и т.д. Так, чтобы в горький час, когда РФ окажется на грани хаоса и развала, либо предложить это Кремлю, либо (коль он окажется безнадежен) самим стать центром новой государственности. Спасителем от анархии и дезинтеграции. Если такое произойдет, то, спасши страну от второго 1991 года, такая власть сможет и заново "сшить" разорванное общество. За новыми образами и социальными технологиями дело не станет. Вы даже представить не можете, что на сей счет придумали русские творцы и мечтатели, создатели "образов будущего". Первичным же остается крайне актуальное дело: спасение страны. От новой горбачёвщины. |
|
Бумбустик
|
|||
|
Чипс, а Вам не приходило в голову, что вот это насильственное сплочение ,- суть перверсия, извращение, и именно оно породило эту чудовищную химеру, этого франкенштейна,- "общество" хомосоветикусов. Со всеми скорбными вытекающми, со всеми последовавшими скорбными событиями??? |
||
|
chips
|
|||
|
"Все помнят (а может, уже забыли?) книгу А.Зиновьева "Хомо советикус". Что такое "хомо советикус"? Это лингвистическое оргоружие. Как оно выковывается? В несколько приемов. Сначала берется основополагающая лингвема — "хомо сапиенс". Затем рассматриваются имеющиеся вариации. Ну, например, "хомо фабер" Макса Фриша или "хомо экономикус" теоретиков рынка. О чем говорится во всех этих вариациях? О том, что хомо-то "хомо" — но не вполне. Потому что не "сапиенс". "Фабер" (делающий) — но не "сапиенс" (разумный). "Экономикус" — но опять же не "сапиенс". Ведь не о "хомо луденс" (человеке играющем — термин Йохана Хейзинги) идет речь! "Хомо луденс" — он как бы сверхчеловек. А "хомо экономикус" или "хомо фабер" — это недочеловек. Как минимум, человек ущербный. Да и в антропологии есть за что ухватиться. "Хомо эректус"… Человек прямоходящий… Вроде бы уже "хомо", но опять же не "сапиенс". Не вполне зверь, но и не вполне человек (вспомним, например, роман "Почти как люди" Клиффорда Саймака). Зиновьевым как специалистом по оргоружию вводится термин "хомо советикус". Этот термин встраивается в ряд "хомо" с прилагательными, отличающимися от "сапиенс". И получается советский человек как недочеловек (унтерменш, говорили немцы). Разве не в этом была цель романа Зиновьева? Все, кто читали, понимают, что в этом. А дальше надо взять орг-лингвему и начать ее модулировать, доводя до окончательной оргоружейной эффективности ("семантической полноты"). Потому что "хомо советикус" — это мессидж для "высоколобых". А эффективная (полная) оргоружейная лингвема должна быть многоадресной. Поэтому после модуляции лингвистического вируса в виде "хомо советикус" — надо применить модуляцию "совок". По сути одно и то же. Но за счет огрубления действует на других адресатов. А если сочности и тут не хватает, нужно ее добавить. И сказать "совки-шариковы". То есть "додавить" лингвему в том смысле, что речь идет именно о человеке-звере, созданном преступными коммунистами. Но если и этого мало, то нужно еще более сочно рассказать, что именно вытворяли преступные коммунисты — как они с обезьяной человека скрещивали и так далее. А то ведь — вишь ты — опять о какой-то Пятой империи заговорили, о Богданове, о богостроительстве. Ну, так мы вам сейчас покажем ваше богостроительство в сухумском заповеднике и африканских спецпитомниках, где, якобы, русских женщин с обезьянами спаривали! Сергей Кургинян (доклад «Оргоружие») [/I] |
||
|
Бумбустик
|
|
|
Чипс в своём репертуаре. Много псевдоидеологической воды, а внятного ответа на несложный,в общем-то, вопрос,- нет. |
|
chips
|
|||
|
Я вам на пальцах объясняю, непонятливый Вы наш  Нет и не было никакого "хомо советикуса". Это псевдонаучная выдумка противников СССР. |
||
 Semchik
|
|||
|
Был и есть. И будет ещё лет 20. Пока папики, которые при СССР жировали не вымрут. |
||
|
Бумбустик
|
|
|
Урезанный формат памяти 26 АВГУСТА 2009 г. БОРИС КОЛЫМАГИН В Москве у Соловецкого камня прошло молодежное стояние и молебен новомученикам. На акцию привезли символический огонь из Голгофо-Распятского скита на о. Анзер Соловецкого архипелага. Наряду с печально известной «Секиркой» штрафной изолятор на анзерской горе Голгофа вошел в историю репрессий XX века как место гибели тысяч заключенных. Сильный ветер с Лубянки задувал пламя, и все-таки молодежи удалось выложить на тротуаре крест из свечей. По обе стороны от него реяли флаги с надписями «Народный собор» и «Георгиевцы». Зазвучали речи о необходимости возведения на месте «железного Феликса», в самом центре площади, а не где-либо в сторонке, храма. Настоятель патриаршего подворья в Сокольниках Иоанн (Ермаков) напомнил, что Церковь стоит на крови мучеников, и мы должны чтить их память. Ученый П.В. Флоренский, внук погибшего на Соловках свящ. Павла Флоренского, не только вспомнил своего легендарного деда, но и «утешил» собравшихся, сказав, что история никого ничему не учит, что будут новые политические и религиозные репрессии и гонения, но подвиг узников ГУЛАГа показывает, что даже в самых экстремальных условиях человек как личность может устоять. Но "человек как личность" вряд ли волнует устроителей акции, которая носила очевидный медийный характер и не предполагала участия в ней не только широкой общественности, но и случайных прохожих: чтобы попасть на митинг, нужно было пройти за ограждение мимо бдительных милиционеров, интересующихся, куда вы идете. Откровенная выборочность ощущалась и в речах о пострадавших: вспоминали только православных верующих, о других жертвах ГУЛАГа, об увековечении их памяти не было произнесено ни слова. Тем более ораторы не коснулись темы народного покаяния. Это слово, похоже, табуировано в патриотических кругах (а именно они стали инициаторами мероприятия). Говорят о жертвах, но не о палачах, наследниками которых в каком-то смысле является все население РФ. Говорить о жертвах сталинизма так, чтобы это имело общественный резонанс, сегодня могут немногие. Устроители акции на Лубянке не из их числа. И все-таки такие голоса иногда раздаются из церковной ограды. Напомню о наделавшем немало шума «антисталинском» интервью нового главы ОВЦС МП архиепископа Волоколамского Илариона (Алфеева) и о словах патриарха Кирилла во время посещения им памятника жертвам массового голода в Киеве. И хотя чуть позже патриарх отыграл назад, заявив, что нельзя ставить на одну доску нацизм и сталинизм, любому непредвзятому наблюдателю было очевидно, что в одном случае он говорит как человек Церкви, в другом — как политик. Только что закончился визит Кирилла на Соловки, где он снова поднял тему репрессий. Увы, контекст этого разговора сегодня непрост: даже на самих Соловках сохранение памяти сопряжено со многими трудностями. Современное церковное сознание легко рифмуется с евроремонтом и с трудом оглядывается назад. К примеру, на Секирной горе относительно недавно во время ремонтных работ были частично уничтожены надписи, оставленные приговоренными к смерти репрессированными. В Попечительский совет восстановления Соловецкого монастыря вошло немало высокопоставленных чинов и политиков. Да, в нем есть и, например, Наталья Солженицына, но в целом мы видим все тот же «урезанный формат» памяти. Однако на сегодня важно, что хоть он как-то работает... Тема репрессий не только купируется сверху, но и замораживается снизу. Современным людям действительно трудно размышлять о смерти. Тем более о смерти в советском узилище. «Архипелаг ГУЛАГ» читают все меньше. В этих условиях Патриарх Кирилл, кажется, нашел верную интонацию. Он говорил о своих пострадавших родственниках, о деде Василии Гундяеве, который был в числе первых заключенных Соловецкого концлагеря. Этот тон, думается, очень важен в разговоре с молодежью. В одной из общин, окормляемых свящ. Георгием Кочетковым, на тематической встрече, посвященной памяти новомучеников, участники именно через личный код пытались достучаться до молодых. Собравшиеся просто говорили о своих родственниках, переживших страшный XX век или погибших. И выяснилось, что практически у всех среди близких есть те, кто сидел, кто прошел лагеря и ссылки. Среди родственников двенадцати человек оказалось три священника: двое расстреляны, один умер в тюрьме. Собравшиеся рассказывали об их жизни, и молодые люди постепенно втянулись в разговор. Сохранению памяти о ГУЛАГе могли бы помочь мемориалы. Без участия государственной власти здесь не обойтись. Автор этих строк был недавно в Березовой роще в Оренбурге и видел, как дачники буквально по расстрельным рвам несутся на своих джипах и «жигулях» к водоему. Надо ограждать территорию, обустраивать ее. А местная власть не спешит, хотя принципиально согласна с правозащитниками. Местные же священники держат определенную дистанцию с «Мемориалом». В лесу под Воронежем, где покоятся репрессированные, тоже немало братских могил, которые требуют обустройства. Местная епархия взяла на себя заботу о возведении здесь часовни — пойдут ли дальше, пока неясно. А в других местах (например, в Челябинске) и подобного шевеления нет. Память о жертвах ГУЛАГа живет в общественном сознании пунктирно, таков ее современный формат. 800 тысяч родственников репрессированных (именно такие цифры были озвучены на молебне) не обладают достаточным общественным весом, чтобы постоянно поднимать эту тему. Резолюция ОБСЕ, приравнявшая сталинизм к нацизму, сделала российские власти еще более молчаливыми по отношению к советскому прошлому. А после подписания президентом Медведевым распоряжения об усилении борьбы с фальсификацией отечественной истории многие советские мифы и мифологемы получили мощную дополнительную подпитку. Читателей "Архипелага" может стать еще меньше. _____________________________________________________________________________ МАТЕРИАЛЫ ПЕРЕНЕСЕНЫ ИЗ ЕЖЕДНЕВНОГО ЖУРНАЛА |
|
chips
|
|
|
Наконец-то, после того как 3 июля 2008 года закрылся вестибюль станции «Курская-кольцевая» на реконструкцию и замену эскалаторов, он пущен в полном объеме. Напомню, что 14 мая 2009 года был пущен в эксплуатацию только наклонный ход, а вот сегодня открыли и вестибюль. Хочу отдельно отметить насколько сильно вырос уровень качества реставрации. Если на «Семеновской», после открытия было к чему придраться, то за прошедшие три года результат очень сильно изменился и на этот вестибюль просто приятно посмотреть. Отдельно хочется отметить, что в вестибюле восстановили оригинальную строчку из гимна, которая была написана при открытии станции: «Нас вырастил Сталин на верность народу на труд и на подвиги нас вдохновил». Также на мечах восстановлены названия города Сталинград и надпись «За родину За Сталина». По поводу скульптуры Сталина Гаев сказал, что она утерена. Но если бы её нашли, то и скульптура была бы восстановлена. Остается только порадоваться за такое отношение к истории и восстановлению первоначального облика станций. |
|
Бумбустик
|
|||
|
Я тоже против разрушения и утери памятников. Но будь моя воля, я бы к памятнику прилагал бы табличку, или стелу,- где подробно бы были описаны ВСЕ деяния того, или тех,- кому установлен памятник. Вот тогда памятник,- обретёт, - на мой взгляд,- своё истинное значение. |
||
|
Gawrilla
|
|
|
2 Бумбустик. Я уважаю позицию людей, не согласных со мной, что, в общем, нормально. Но позицию, упорно продвигаемую, в том числе, в цитируемом Вами ЖЖ, не уважаю и уважать не могу. Светлая идея покаяния купно с тактичным напоминанием, что мы все потомки палачей, является отнюдь не проповедью христианского (или любого другого) смирения и духовного просветления. Это нормальная спецоперация в рамках обычной психологической войны против моей страны. То бишь преступная подрывная деятельность. Смею напомнить человечеству, что в предках у КАЖДОГО, без исключения, есть палачи. Не у всех - в первом поколении, но в каком-то - обязательно. Биологи соврать не дадут. Отсюда следует, что всё цивилизованное человечество должно на хрен забросить все дела и посвятить себя покаянию за зверства предков. Флаг в руки, но пока я замечаю, что каяться предлагают ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО России. Остальные цивилизованные страны и народы, имеющие существенно более кровавую и подлую историю, каяться не спешат, ограничиваясь в наикрайнейших случаях извинениями. От России - извинений недостаточно. Надо КАЯТЬСЯ. То бишь добровольно встать в позу виноватого и выйти из "сообщества уважаемых народов". Кто ж туда пустит юродивого в грязи и веригах... И напомню, что покаяние - вещь сугубо личная. Народ, тем паче государство, каяться не могут. Поэтому все, кто призывает русский народ к покаянию, как люди высокоморальные, должны начать с себя. Найти в своих предках палачей, потом разыскать потомков их жертв, и начать валяться у них в ногах, пока не простят. И призывать остальных сограждан только личным примером. Иначе это не призыв к покаянию, а обычная пропаганда, причем враждебная. Остальным гражданам России этого делать не нужно. По следующим причинам. Я лично в палачах НКВД не служил. И на моих руках крови невинных жертв нет., потому каяться мне в этом грехе нужды нет. Кто лично замаран невинной кровью, тот пусть и кается - это единственный путь к спасению собственной души. Для остальных призыв каяться равнозначен обвинению в соучастии в преступлении, что является и клеветой, и оскорблением. Это первое. Во-вторых, конкретные стенания о "сталинских преступлениях" носят конкретно политический характер. Следовательно, речь идет о политической борьбе, где есть две стороны, у каждой из которых - своя правда и своя версия тех событий. А призыв к покаянию (на фронте, например) равносилен призыву к сдаче, то есть относится не к сфере нравственности, а к сфере политики. Как квалифицируются призывы к сдаче в военное время, объяснять не буду. (В мирное время, кстати, квалификация ровно та же, только санкции другие). В-третьих, призывы к покаянию, основаны практически полностью на лжи. Причем ложь эта огромна и злонамеренна. Не буду объяснять, кто является Отцом лжи, но напомню, что святое дело (а покаяние, безусловно, к таковым относится) на лжи не основывается и ложь не использует. Ни в каком виде. В-четвертых. Понимаю людей, которые считают Россию своим противником и используют против неё все доступные средства, включая ложь. Кто из нас прав, покажут результаты боя. Людей, являющихся гражданами России, считающих Россию своей Родиной, и одновременно согласных признать своих предков, причем ближайших, преступниками - не понимаю. Как и вообще светлую идею покаяния ЗА ДРУГИХ. Признать себя виновным, призывать сограждан также признать себя виновными (сопричастными) к гнусным преступлениям - значит, морально разоружиться. Нельзя противостоять внешнему давлению, если считаешь ИХ - правыми, а себя - виноватым. Вообще нельзя сражаться против Истины, руки опускаются. Но для этого надо быть уверенным, что перед тобой - Воинство Христово. Не толпа попов с кадилами, а Воинство Христово. А среди противников Сталина и сталинизма я что-то таковых моральных авторитетов не наблюдаю. И напомню. Опустить руки и сдаться - первый шаг вниз. К смерти. Признать свою страну и свой народ преступными - значит, допустить справедливость их ухода. То бишь остаться и без страны, и без народа. Это шаг в том же направлении. К смерти. Если кто желает погибнуть и погубить свою душу - его выбор, он за него и ответит. Но попыткам навязать другим людям эту гибельную психологию необходимо противостоять всем. Всем, кто хочет жить. |
|
Бумбустик
|
|||
|
Бог мой... Ну ты и понаписал, Женя, аж оторопь берёт. Посмотри незашоренными глазами вокруг! Немецкий народ покаялся, и до сих пор кается за то, что натворил гитлеровский режим. И при этом не стал изгоем, наоборот,- вызывает безмерное уважение, ибо ПОНИМАНИЕ СУТИ совершённых ошибок и преступлений,- суть гарантия не повторения подобного в будущем. А ты опять про "врагов народа, врагов государства"... Это сообщение отредактировал Бумбустик - 26-08-2009 - 14:08 |
||
