Крах философии потребления?

Рост сферы услуг стал фактором не только экономическим, но и идеологическим, ибо как постулат заявлено, что чем выше доля сектора услуг, тем более развитая и постиндустриальная экономика в той или иной стране. Страны принимают серьезные усилия, что бы всевозможными статистическими ухищрениями завысить долю услуг в своем ВВП, впрочем, как и сам ВВП. Вспомнить китайскую загогулину, когда в 2005 г. китайцы придумали новую методику пересчета сферы услуг и тут же намного увеличили долю услуг в своей экономике, а так же сам ВВП. Благодаря хитроумной статистике ВВП разом вырос на 16,8%, а китайская экономика стала 4-й в мире.

Но на самом деле со сферою услуг не все так просто. Сфера услуг, как экономическая категория выросла из понятия «третий сектор» и захватила с собой все недостатки этого понятия. Дело в том, что на самом деле сфера услуг, это свалка всего, что прямо не входит в промышленность и сельское хозяйство. Достаточно сказать, что кроме именно услуг туда входит, например и производство программного продукта, производство на заказ, финансовая деятельность (рассматриваемая как финансовые услуги) и т.д.

Беда в том, что сколь-нибудь четкого определения сферы услуг не существует.

Если понимать под услугами производство неотчуждаемого продукта (а именно этот подход наиболее методологически эффективен по моему мнению), то очень многое из сферы услуг перейдет в производство.

Еще раз о неотчуждаемом продукте! Именно услуги в прямом смысле отчуждать нельзя. Например, получив такую услугу, как стрижку волос, ее нельзя подарить или продать третьему человеку. Как нельзя перепродать лечение зубов. В услугах продаваемый продукт неотчуждаем от самого производителя услуги. Но тогда информационные услуги, а конкретно, производство программного обеспечения, это вовсе не услуга, а обычное производство, только что не материального, а информационного продукта. Ведь программу можно перепродать, подарить, украсть и т.д. Не является услугой и производство продуктов на заказ. Например, индивидуальный пошив, который по непонятному недоразумению вставляется в услуги. Впрочем, тут не все так просто. В подобном производстве услуга сопряжена с производством. Например, я, конечно, могу перепродать сшитый на заказ костюм, но я не могу перепродать того, что костюм был сшит именно на меня (от фигуры до индивидуальных предпочтений и вкуса). Но о производстве на заказ поговорим позже.

Итак! Вывод однозначен. Статистика по сектору услуг давно неадекватна, и пихать ее для доказательства некой постиндустриальности никак нельзя. Необходимо глубоко, скрупулезно разбираться, рассматривать отраслевую структуру, структуру занятости и т.д. и т.п. Это работа неподъемная и требует …лет труда.

А я пока поговорю об одном из явлений, которые приписываются сегодня сфере услуг, но которое, видимо, является ростком новой, принципиально некапиталистической экономики. Я поговорю о производстве на заказ.

Надо заметить, что, рост сферы услуг, обозначаемый как признак постиндустриальной экономики включает в себя как явления сравнительно новые, так и традиционные, за новые только выдаваемые. Например, в росте услуг в конкретном, узком смысле ничего нового нет, особенно если говорить о гегемонах мировой экономики.

Стоит сказать, что еще в 1850 г. в Англии (которая на тот момент была экономическим гегемоном и вытягивала соки из своей громадной колониальной империи, да и не только из нее) прислуга составляла ВТОРУЮ по численности профессиональную группу после сельского хозяйства, но перед промышленностью. Неужели уже тогда там начиналось постиндустриальное общество.

Если кто не доверят приведенному факту, см. Бродель Ф. «Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV-XVIII вв.» т-III. «Время мира» М., Прогресс., 1992г. стр. 618.

Значение таких профессиональных групп, как управленцы и администраторы, финансисты, юристы и т.п., которые сегодня определяют «постиндустриальность» экономики, так же было очень высоко.

Так что ничего принципиально нового. У любого экономического гегемона сфера услуг растет за счет изымаемого из периферии прибавочного продукта, и выражается это как в росте прислуги для сильных мира сего, так и управленцев всякого рода, которые, в общем, и правят периферией.

Естественно и производство на заказ так же сопровождает рост количества обеспеченных людей, но сегодня подобное производство приобретает новое качество. Или наоборот, возвращается хорошо забытое старое.

Дело в том, что массовое индустриальное производство, которое зачастую, и вполне обосновано, как раз и связывают с капитализмом в ряде отраслей появилось совсем недавно. Еще несколько веков назад никакого производства готовой одежды не было, как не было и массового мебельного или обувного производства. Сегодня мы можем наблюдать возрождение производства на заказ, правда, в первую очередь это иные отрасли, например, те же информационные услуги. Впрочем, и в традиционных сферах просматриваются тенденции к росту производства на заказ. В старых странах Евросоюза производство одежды на заказ за последнее десятилетие выросло более чем в три раза. Не менее впечатляющим выглядит рост подобного производства в мебельной отрасли, правда серьезная доля производства на заказ там никогда не исчезала. Показательно, однако, что если 20-30 лет назад подобную индивидуальную мебель могли позволить себе только весьма обеспеченные люди, сегодня этими товарами пользуется в массе своей средний класс.

Я начал со сферы услуг именно потому, что через отнесение индивидуального производства, производства на заказ к сфере услуг скрывается, камуфлируется развитие сферы индивидуального производства. В массе статистических данных, посвященных сфере услуг очень сложно адекватно выделить индивидуальное производство во всех видах и псевдоиндустриальных формах, за которыми оно прячется. Экономической науке еще предстоит провести такой анализ!

Пока это чистая экономика, но рассмотрим, к каким результатам в глобальном, социально-экономическом плане ведут подобные тенденции.

1. Как я писал, современное потребление построено на отрицании потребления вещей, как вещей. Вещи потребляются как символы. Не важно, насколько утрачены потребительские свойства той или иной вещи, она выбрасывается, если как символ она перестала выполнять свою функцию. Основой для выбора вещи стала не вещь, как таковая в своих свойствах, а знак (бренд, определяющий статус и т.д.) Удовлетворенность от потребления стала эфемерной. Желание покупки – сама покупка – и все. Время удовлетворения потребителя от покупки сокращается. В результате современное производство - потребление, это просто машина по уничтожению ресурсов. Современное потребление, неограниченное в своем росте принципиально, прямо угрожает существованию человечества.
Развитие производства на заказ, производства индивидуальных вещей, это выход из потребительского тупика. Вещи перестают быть взаимозаменяемыми, приобретают индивидуальные свойства. Безличная замена вещей на более новую (новой модели) с теми же по сути потребительскими свойствами становится невозможной, ибо индивидуальная вещь утрачивается навсегда. Другой такой в принципе нет и не может быть. Мир вещей, отчужденный от человека благодаря индустриальному производству возвращается к человеку, очеловечивается. В особой, закамуфлированной форме этот мир пробивается к реальности в разных, подчас необычных формах, например в виде любви к раритетам, в походам на блошиные рынки с надеждой найти пускай немного нелепую, сильно потрепанную, но индивидуальную вещь, к которой можно приложить свои руки и душу и любить ее как вещь в родовом смысле этого слова. Такую, казалось бы безделицу уже не выкинут с легкостью на свалку, ибо ее невозможно заменить, она индивидуальна и одухотворена. Можно так же вспомнить вполне обеспеченных модниц, которые роются в секонд-хендовских магазинах в поисках вещей, которых более не у кого не будет. Даже тяга к постройке собственного дома, вместо городской квартиры, которая «охватила массы» так же демонстрирует описываемую тенденцию. Любопытно, что в России при довольном масштабном частном строительстве, индустриальное малоэтажное строительство, (я имею не индустриальное производство «комплектующих», а индустриальное строительство целых районов однотипных домиков) далеко не получило такого распространения, как, например, в США. Ибо людям хочется иметь именно СВОЙ, выстроенный по своему вкусу дом. Правда этому желанию самовыразиться мы обязаны немалому количеству уродов, пугающих своим видом прохожих и проезжающих, однако свой урод дороже конвейерной миллионной копии. В общем, примеров масса. Ибо человек нуждается в мире одухотворенных вещей. В наличии этого мира как другой стороны неотчужденного труда – родовая сущность человека, а в ущемлении ее – основной подводный на котором навернулся капитализм (да и советский социализм, как иная форма того же индустриального способа существования).
Мир вещей на заказ, мир вещей, созданных мастером, а не конвейерным производством - это мир одухотворенных, незаменимых вещей. А, следовательно, и принципиально иного способа потребления, гораздо более бережного к ресурсам.




2. Хочу стразу сказать, что строй, в котором производство индивидуальных вещей станет определяющим, вовсе не уничтожит сразу индустриальное производство. Это будет долгий, вековой процесс, связанный с совершенствованием средств производства, с научно техническим прогрессом. В обозримом будущем индустриальное производство сохранится в значительных масштабах, но не будет определять способ производства, а станет существовать в виде уклада. И вот почему!
Дело в том, что будет разомкнута непосредственная связь индустриального производства с потреблением. Индустриальное производство перестанет производить вещи и станет производить только комплектующие, из которых и с помощью которых мастера уже будут создавать вещи. Нужда мастеров будет определять спрос на продукцию индустриальной промышленности, на болты и гайки и с треском рухнет вся надстройка, выросшая на системе индустриального производства – потребления. Например исчезнет знакомая нам реклама, ибо реклама товаров для потребителей и реклама комплектующих для производителей – это совершенно разные формы рекламы. Если первая заинтересована в оболванивании потребителя, в индустриальном производстве новых потребностей, то вторая просто не в состоянии заниматься этим, ибо продавать комплектующие мастеру, знающему свое дело – совсем другой вопрос.
Исчезнет мода в том виде, в котором мы ее знаем, ибо известная нам мода есть лишь результат индустриального производства потребностей. Мир станет гораздо ярче, разнообразнее и индивидуальнее и на человека, одетого в стандартную одежду, пользующегося стандартными вещами будут смотреть как на убогого.
Поскольку раскручивать маховик потребления индустриальное производство уже не сможет, сама идея расширенного воспроизводства капитала будет поставлена под сомнение, как и сама возможность капитализма. Более того, полагаю что в предложенной модели индустриальное производство будет себя лучше чувствовать не в частной, а в государственной собственности, впрочем и интереса к нему у предпринимателей поубавится. Как мы помним, проблемы советской индустрии лежали именно в сфере производства потребительской продукции, которая не удовлетворяла ни своим удобством, ни разнообразием. А вот делать болты и гайки (условно говоря) в миллионных масштабах советская промышленность благодаря плановому распределению ресурсов могла гораздо эффективнее и качественнее, чем капиталистическое производство. В связи с этим я горестно плачу о почившем СССР, ибо мы в позднем СССР как раз и подошли к такому этапу, что могли безболезненно начать переход новому социально-экономическому строю, который я описываю. Казалось был момент, что и начали. Это была точка бифуркации, с которой мы свалились туда, куда свалились.
Продолжение следует…