Россия, Белорусия, Казахстан объединяются?

Директор автошколы был бывшим военным. В 90-х годах он оставил службу, но поскольку скудной пенсии ему и его семье на жизнь не хватало, продолжил работать. Наконец-то я встретил человека, которому нравился Лукашенко и который мог взвешенно и четко объяснить свою позицию:

- Помню, был я на всебелорусском сходе – лет шесть назад, кажется, – рассказал он. – Послали меня туда делегатом от двух тысяч человек. Серьезное было мероприятие. Всем раздали программки, Лукашенко выступил, рассказал о планах на ближайшие годы. Обещал запустить предприятия и поднять среднюю зарплату до ста долларов – тогда она была, кажется, 60-70… Так вот, что самое интересно – он ведь, блин, выполнил свои обещания! Потихоньку, мало-помалу все заработало. «Гомельсельмаш» снова продукцию производит, «Белшина» в Бобруйске тоже работает. В общем, везде что-то начали делать. И с реализацией тоже что-то получается. Вчера только приезжали чиновники с вашего Краснодарского края, договорились о том, что будут покупать у нас несколько десятков автобусов.

- А лично вам как работается? Тут, говорят, государство сильно мешает.

- Да, конечно, не спорю, налоги высокие, свое дело трудно вести. Я в середине девяностых сам мебелью торговал, но пришлось закрыться, так как совсем задавили. Вот и сейчас, не подашь вовремя документы в налоговую, тут же придет извещение - прошу до такого-то числа исправить, иначе штраф. Вначале материшься, а потом сядешь, подумаешь – а ведь и правда, казна должна же на что-то существовать, налоги ведь нужно собирать.

К оппозиции, критикующей Лукашенко, водитель относился с иронией, но без злости:

- Был на выходных в Минске, отвозил дочку в детский лагерь. Видел там этих оппозиционеров. Ходили по бульвару с красно-белыми флагами. По мне – пусть ходят, если хотят, лишь бы витрины не били.

Одним словом, жизнью своей директор автошколы был доволен. Он получал около 270 долларов пенсии как бывший военный, еще 300 долларов зарабатывал в автошколе. По его словам, автошкола – самоокупаемое и даже доходное предприятие, небольшой процент от прибыли поступает государству, остальное идет на развитие. Когда мы уже подъезжали к Бобруйску, он заключил:

- Конечно, бывают перегибы, куда же без них. Конечно, многие чем-то недовольны и я в том числе. У меня тридцать четыре человека работают, и я не помню случая, чтобы все они были чем-то довольны. Но у нас тот, кто хочет работать – работает. Тот, кто не хочет – с флагами ходит.

Такое работяще-конформистское отношение к нынешнему режиму встречается в Белоруссии повсеместно и скорее даже чаще, чем оппозиционное. Если первые три дня, как я уже рассказывал, мне довелось общаться почти исключительно с теми, кому Лукашенко совершенно осточертел, то потом в основном попадались его сторонники.

На мой вопрос, стоит ли Белоруссии и России объединиться в единое государство, директор автошколы ответил:

- Конечно. Ты у любого бывшего военного спроси, тебе каждый ответит, что он за это. А нас таких здесь в Белоруссии много…

Несмотря на то, что в Минске идея единения славянских народов почти не нашла своих сторонников, в целом по стране она пользуется популярностью, особенно среди старшего поколения. Да и некоторые представители молодежи – из тех, что не особо озабочены вопросами национального самосознания, – вполне миролюбиво относятся к такому предложение. Конечно, так уж сильно в состав России никто не рвется, но многие считают, что для белорусской экономики будет неплохо иметь стабильные источники нефти и газа по низким ценам.

При этом, что интересно, отношение к президенту Лукашенко и к России почти никак не связано друг с другом. Человек может критично относится к Лукашенко, но в то же время выступать за союз с нашей страной – и наоборот, уважать Лукашенко, но тактично отказывать от предложения объединиться. И, разумеется, есть те, кто хорошо относится и к Лукашенко, и к России, а также те, кто ненавидит и первое, и второе.

По приезде в Белоруссию меня больше всего интересовали два вопроса – любят ли белорусы Лукашенко и хотят ли они объединяться с Россией. Но, как выяснилось, мнения по этим проблемам в стране так сильно разнятся и среди людей существуют настолько разные точки зрения, что разобраться в этом нет никакой возможности.

***

Дороги – та вещь, с которой путешественник сталкивается в первую очередь. Подобно тому, как человека встречают по одежке, страну оценивают прежде всего по тому, как выглядят дороги и придорожная полоса. Если у путешественника нет времени на глубокое погружение в местные проблемы, чаще всего он уезжает, оценив страну по одному единственному показателю – как выглядит шоссе, по которому он ехал.

Именно поэтому люди, приезжающие из Белоруссии, обычно оценивают ее крайне положительно. Руководство страны держит дороги в хорошем состоянии, и все главные трассы, по которым мне довелось проезжать, были ровными и прямыми. Конечно, сказывается компактность Белоруссии – здесь не приходится, как в России, строить тысячекилометровые трассы, соединяющие всего лишь несколько городов. Но, скажем, в Молдавии, где тоже расстояния совсем небольшие, главная трасса страны напоминает поле боя, подвергшееся артобстрелу. Здесь же, в Белоруссии, даже второстепенные дороги выглядят прилично. А уж главная магистраль страны – Брестская трасса – вообще претендует на звание автобана и имеет ограничение скорости для легковых машин в 120 км/ч.

Кроме того, власти придумали ряд довольно интересных нововведений, которые мне тут же захотелось внедрить и в России. Так, например, дорожные знаки, установленные у трассы, дублируются соответствующими изображениями на асфальтовом покрытии. И если небольшой знак у края дороги водитель еще может не заметить, то огромный треугольник, нарисованный на асфальте и предупреждающий о пешеходном переходе, пропустить просто нельзя.

К таким же приспособлениям, способствующим повышению внимательности водителей, относятся специальные полосы из полимерного материала, нанесенные на дорогу перед населенным пунктом. Никакого вреда машине они не приносят, но при проезде по ним раздается громкий шипящий звук – и водитель должен тут же встрепенуться и посмотреть, что ждет его впереди.

Чтобы даже в темноте нормально ориентироваться на дороге, по краям трасс установлены специальные электронные табло. В верхней части указано время, справа – максимальная разрешенная скорость, слева – температура воздуха и температура асфальта. Думаю, было бы еще неплохо указывать на таких табло прогноз погоды, наличие пробок на ближайшие пятьсот километров и количество гаишников за поворотом.

Кстати, о гаишниках стоит сказать отдельно. По итогам разговоров с белорусскими водителями я сделал удивительное наблюдение. Оказывается, Лукашенко удалось сделать невозможное – отучить гаишников брать взятки. Еще раз повторяю: ОТУЧИТЬ ГАИШНИКОВ БРАТЬ ВЗЯТЬ. Как вы думаете, возможно ли такое?

Оказалось, возможно. Не буду, конечно, уверять в кристальной честности местных правоохранительных органов. Но совершенно точно могу сказать, что в Белоруссии нет той тотальной беспринципности, какая распространена среди российских сотрудников ГИБДД, готовых за определенную сумму простить любое прегрешение, включая отсутствие аптечки, превышение скорости и езду по встречной. Белорусские гаишники обычно выписывают штраф за превышение скорости, даже не интересуясь состоянием твоего кошелька. Когда один из моих попутчиков был остановлен за превышение скорости, и гаишник влепил ему штраф, я спросил:

- А что, никак нельзя было договориться и на месте рассчитаться?

- Ага, блин, с ними договоришься, - с досадой ответил он.

Как мне рассказали, причин такому необычному поведение ментов несколько. Прежде всего, руководство страны серьезно повысило им зарплату. Поэтому, наверно, в ГАИ идут не только любители наживы, но и люди, готовые нормально выполнять свою работу за справедливое вознаграждение. Зарплата в 400-500 долларов – приличная и по российским, и по белорусским меркам, и ради нее можно отказаться от лишних десяти баксов нерадивого водителя.

Кроме того, Лукашенко упразднил совершенно бессмысленные и бестолковые посты ГАИ и запретил гаишникам прятаться в кустах. В конце концов, их функция заключается не в том, чтобы ловить нарушителей, а в том, чтобы обеспечивать безопасность на определенном участке дороги. Так что отныне все гаишники стоят с радарами у обочины и обеспечивают эту самую безопасность. А на мой вопрос, что будет, если гаишник все-таки спрячется в кустах и выпрыгнет навстречу нарушителю, один водитель ответил: «Пусть только попробует! Я на него жалобу накатаю. Приедет комиссия и проверит, все ли верно. Если верно – тут же уволят».

К тому же некоторые преимущества дает чисто советская плановая система отчетности:

- У каждого мента есть разнарядка, - рассказал водитель, который подвез меня от брестской трассы до Несвижа. – Скажем, за месяц ему нужно поймать пять нетрезвых водителей. Если он уже поймал пятерых, то может поработать на карман – только осторожно. Если еще не поймал – придется работать для протокола. Особенно молодые менты стараются себя проявить и все больше для протокола ловят. Так что тут дело не в принципиальности, а в том, как все дело организовано. Если мент со всех пьяных будет только себе на карман забирать, начальство тут же вызовет и к ответу призовет. Чуть что – увольнение.

Помнится, Сергей Довлатов, которого уж никак не заподозришь в симпатиях к советскому режиму, писал, что ленинградская милиция работает лучше нью-йоркской. Тут же он заметил, что говорит не про диссидентов и про зловещие акции КГБ. «Я говорю о рядовых нормальных милиционерах. И о рядовых нормальных хулиганах».

Даже люди, недолюбливающие Лукашенко, признают, что ему удалось в какой-то мере построить милицию. Так, один из самых ярых антилукашенковцев – дальнобойщик Павел, довезший меня до Минска, утверждал, что белорусские гаишники не такие уж кристально честные и берут взятки где-то «пятьдесят на пятьдесят». Однако про их российских коллег можно совершенно четко сказать – берут на все 100%.

***

Вскоре на машине подъехал местный житель Кирилл, с которым я заранее связался через Hospitalityclub. В тот момент у него было полтора часа свободного времени, так что мы отправились в центр Могилева прогуляться по ночному городу.

Приятно, когда человек знает и любит свою малую родину. К сожалению, это встречается редко. До этого только в Одессе один местный житель водил меня по центральным улицам и рассказывал историю почти каждого здания. Кирилл оказался таким же знатоком родного города. Он досконально знал, что, где, когда и кем было построено или разрушено.

Еще одно подтверждение неоднозначного отношения к Лукашенко в Белоруссии я обнаружил, поговорив с Кириллом вечером за ужином. До этого мне казалось, что сторонников и противников Лукашенко можно четко разделить по возрастным и профессиональным критериям. То есть, условно говоря, Лукашенко должны любить простые работяги, выросшие в советские годы, а ненавидеть – молодые люди, занимающиеся интеллектуальным трудом. Однако не все так просто – мой новый знакомый, представитель молодой и продвинутой части белорусского общества, относился к Лукашенко с большим уважением.

Кирилл имел небольшой бизнес в сфере интернет-разработок. Я вообще-то полный профан в высоких технологиях, так что не понял, чем именно занимается его фирма. Но, во всяком случае, это, кажется, одна из немногих сфер белорусской экономики, продукцию которой можно успешно экспортировать на Запад. Чем Кирилл и небольшая группа местных программистов успешно занимались.

Жизнь у Кирилла складывалась удачно, бизнес развивался, кроме того, недавно он женился на девушке из Самары (где, как известно, обитают самые красивые девушки). Думаю, по причине того, что лично у него были все основания для оптимизма, он переносил этот оптимизм на все государство в целом. Кирилл считал, что Белоруссия прекрасно развивается, а Лукашенко – это именно тот руководитель, который нужен стране.

При этом «батька» ему был глубоко неприятен как человек. Александр Григорьевич, по слухам, был «байстрюком», то есть незаконнорожденным – мать вроде бы нагуляла его с цыганом. Поэтому Лукашенко рос без отца, в родной деревне его никто не любил, он отвечал окружающим взаимностью, в результате чего и вырос с таким мерзким характером. Даже настоящих соратников у него почти не было – подчиненных он меняет каждые несколько лет.

Признавая, что митинг на Октябрьской площади разгонять было совершенно не нужно, Кирилл подчеркнул, что в остальном Лукашенко – почти идеальный руководитель:

- Он просто отличный президент. Он выбрал абсолютно верный, точный и правильный курс. Как-то построил бюрократию и ментов - они не хамят, нормально выполняют свою работу. Предприятия остались в государственной собственности…

- Ну и что в этом хорошего? У вас же куча неэффективных и убыточных предприятий.

- Да, возможно. Но представь, если бы у нас пошли по другому пути – то есть начали приватизацию. Вот, скажем, покупает частный владелец градообразующее предприятие. Первым делом он, естественно, сократил бы число работников – у нас ведь на самом деле штат кое-где чрезмерно раздут. Ну и к чему бы это привело? Несколько тысяч мужиков останутся без работы и либо уедут на заработки в Россию, либо начнут пьянствовать, либо займутся бандитизмом. А так все люди при деле и получают хоть маленькую, но стабильную зарплату.

- Но ведь всегда считается, что частный собственник эффективнее государства.

- Не знаю, все-таки частный собственник редко руководит своим предприятием – этим занимается наемный менеджер. Так же, как и у нас. Причем, если собственник заботится только о собственных интересах, то чиновники, поставленные государством, еще следят, как это отразиться на местном населении. Да, у нас сложнее вести бизнес, чем на Украине и в России. Но зато здешний режим - один из немногих, который думает, прежде всего, о простом человеке. В России и на Украине я такого не вижу.

- А что думаешь по поводу третьего срока?

- Я вначале думал, что это неправильно. А потом посмотрел и понял - если не он, то кто же. Он нормально руководит, и я не вижу оснований давать ему указания. В конце концов, если бы мне мои подчиненные стали говорить, что мне нужно делать, то это была бы несколько странная ситуация. То же самое с президентом, - заключил он.

- Но погоди, ведь президент – это не то же самое, что бизнесмен.

- Почему?

- Прежде всего, потому что если тебе не нравится работодатель, ты можешь спокойно уйти на другое место...

- А в государстве - точно так же. Не нравится здесь – езжай в Киев, Москву, Питер, ищи более выгодные условия работы. Молодому совершить такое переезд совсем несложно…

- Да, а насчет оппозиции, - добавил Кирилл. - Я сам знаю многих из этих ребят, люблю их и уважаю. Но они – идеалисты. А нельзя быть идеалистом, когда власть приносит столько реальной и материальной пользы.

Таким образом, если для оппозиции Лукашенко – это смесь Пиночета, Бирона и Саддама Хусейна, то для его сторонников президент – это нечто среднее между Столыпиными и Франклином Д. Рузвельтом. Человек, который вытащил страну из экономического кризиса, укрепил государственную власть и предотвратил анархию и хаос.

В самом деле, Лукашенко, похоже, добился того, что каждый в стране может найти хоть какую-то работу. В России, можно сказать, уже победила рыночная экономика и заработок человека зависит от сотни факторов – от наличия в его регионе ресурсов, толкового губернатора, благоприятного климата, от его личной работоспособности, образования, сферы деятельности. У нас на одном предприятии рабочий может получать тысячу долларов, на другом – триста, а третье может лежать в руинах с перестроечных времен и местное население просто сидит без работы. Когда я ехал по российским городам и селам, и водители интересовались, сколько я получаю на своей работе, то, услышав ответ, один удивился, как мы там в Москве жируем, а другой спросил: «Почему так мало?».

В Белоруссии же, похоже, каждый может найти работу и получать свои 150-200 у. е. в местной валюте. Если постарается, то будет зарабатывать больше. Но прыгнуть выше головы и стать олигархом никто уже не сможет – в Белоруссии есть только один главный олигарх.