А будет ли наказание?

Преступление садистов-насильников из Николаева, потрясшее Украину, поначалу казалось очередным делом о преступлении мажоров. Однако постепенно оно начинает обрастать весьма интересными подробностями, анализ которых позволяет утверждать: на данный момент на стороне мажоров против потерпевшей начала работу высокопрофессиональная команда политтехнологов. Она весьма успешно пытается создать информационный продукт, влияющий, прежде всего, на общественное мнение для реабилитации в глазах граждан насильников и перенос вины, к счастью, не состоявшегося убийства, на жертву преступления.


Информационные вбросы можно условно разделить на несколько этапов.


1. Для начала в Интернете появляется откровение некоего журналиста, который делится впечатлением о, вроде бы, как личном общении с матерью потерпевшей. При этом журналист делает сенсационные выводы о том, что мать Оксаны – антисоциальный элемент и полностью спившаяся алкоголичка;


2. Популярный российский телеведущий Андрей Малахов посвящает николаевским насильникам специальный выпуск передачи «Пусть говорят», в котором появляется сюжет, где на весьма странного качества любительском видео записано интервью с неизвестной, изображающей из себя барменшу кафе «Рыбка», в котором Оксана и ее насильники познакомились. Фигурантка видео бодро рассказывает о том, что на 18-летней девочке просто пробы негде ставить;


3. В СМИ появляется информация о том, что у всей семьи Оксаны Макар проблемы с законом;


4. Начались обвинения в адрес матери жертвы в финансовом аферизме. Хотя та всего-навсего не тратит собранные пожертвования, а откладывает их на депозит;


5. В СМИ публикуются сообщения от неких правозащитников, которые утверждают, что никакого изнасилования, удушения и попыток убийств вообще не было, а молодежь просто «заигралась в сексуальные игры»;


6. Идет вброс уже откровенно фантастических сведений о том, что мерзавцы, которые «не насиловали и не поджигали» девушку, не мажоры, а просто бедные несчастные сироты;


7. Вполне возможно, что за этим последуют и следующие этапы, вплоть до обвинения жертвы в провокациях и самоподжоге с целью получения финансовой выгоды.


Сложно сказать, какие именно специалисты задействованы в кампании против Оксаны, чьих это рук дело и кто это оплачивает. Вряд ли родители насильников. Слишком высок уровень исполнения, а значит, и расценки. Возможны и некие местные самородки – в нашей стране сложно исключать наличие доморощенных гениев.


Однако в свете того факта, что в поддержку Оксаны стали собираться митинги, которые еще и запрещают посредством судов, с высокой степенью достоверности можно предположить: мы наблюдаем не просто кампанию по отбеливанию насильников, заказанную их родителями, а политтехнологию, направленную, прежде всего, на формирование общественного мнения против жертвы или, как минимум, снижения градуса общественного протеста с помощью проецирования стокгольмского синдрома. Его цель – добиться симпатии общества к преступникам и антипатии к их жертве.


Таким образом, риск таких форм общественного протеста как митинги будет снижен и без всяких агрессивно-запретительных действий со стороны правоохранительных органов. Так что основной объект воздействия технологии - это именно протестный электорат. А трагедия с Оксаной просто используется для обкатки технологической схемы. Ведь этот случай не является чем-то из ряда вон выходящим – подобные в Украине происходят десятками и сотнями.