Экономическая и финансовая Украина

1 марта 2018 года в Верховной Раде в первом чтении был принят внесенный Петром Порошенко законопроект о Высшем антикоррупционном суде, раскритикованный Венецианской комиссией, ЕС и МВФ, поскольку данный нормативно-правовой акт предусматривает, что решающую роль при назначении судей будет играть президент, а функционировать суд начнет не раньше 2020 года. Зарубежные игроки и ориентированные на них активисты-антикоррупционеры в свою очередь лоббировали другой законопроект, где судьи назначались бы через конкурсную комиссию, куда были бы инсталлированы представители Запада. Еще существует возможность внесения нужных Западу правок в законопроект перед вторым чтением, однако шансы на это крайне невысоки — все-таки инстинкт самосохранения у нынешних «верхов» сильнее, чем страх перед внешними акторами.

Во-вторых, премьер-министр Владимир Гройсман отказался повышать цену на газ для бытовых потребителей, хотя, согласно последнему подписанному меморандуму с МВФ, это должно было произойти еще год назад; также должна была быть введена абонплата за пользование газовыми сетями, что, заметим, предусмотрено Третьим энергопакетом, который «вшит» в Соглашение об ассоциации с ЕС.

Здесь стоит напомнить, что в 2016 году, всего через месяц после назначения на должность премьер-министра, Гройсман практически вдвое поднял тариф на газ — до $ 260 за тысячу кубометров, фактически привязав цену к импортному паритету (к европейскому хабу NetConnect Germany), хотя стоимость газа внутренней добычи, покрывающего 80% бытовых нужд, с учетом налогов и инвестиционной составляющей не превышает $ 80. Куда, в сущности, повышать тарифы дальше, если долги в системе ЖКХ достигли рекордных значений — около 30 млрд гривен ($ 1,2 млрд), а минимум половина домохозяйств зависит от субсидий?!

По состоянию на сегодняшний день Гройсман поступил логично — если Порошенко блокированием запуска ориентированного на Запад антикоррупционного суда поставил под громадный вопрос возможность получения денег от МВФ, то зачем самому подставляться под крайне непопулярное решение повышать тарифы. Тем более, события последнего времени указывают на то, что Гройсман собирается уходить в самостоятельное политическое плавание, месяц назад прямо заявив о планах баллотироваться в Верховную Раду следующего созыва. Предыдущее же, датированное 2016-м годом решение о поднятии тарифов на газ практически одномоментно обрушило рейтинг доверия Гройсмана вчетверо.

Кроме того, МВФ и Всемирный банк не раз упоминали о том, что необходимо провести земельную реформу, предусматривающую переход к модели свободной купли-продажи земли. Но мораторий в отношении земель сельскохозяйственного назначения по-прежнему не снят — помимо того, что эту идею не поддерживает около 75% украинского общества (а плановые выборы не за горами), в этом не заинтересованы аграрные олигархи, привыкшие расширять собственные земельные банки, беря в аренду земельные паи за сущие копейки.

В целом, из 19 структурных маяков (условий), оговоренных в меморандумах с МВФ, Украина выполнила в лучшем случае 7−8, притом не самых важных, с точки зрения Фонда. В принципе, за годы независимости Украины ни одна программа сотрудничества с МВФ не была выполнена в полном объеме, не станет исключением и эта. Киевским «верхам» такое положение дел явно не добавляет оптимизма: без внешней финансовой подпитки платить по внешним долгам, а также реализовывать имиджевые и социальные программы в предвыборный год будет необычайно трудно. С другой стороны, поскольку денег внешние игроки давать не хотят, правящая верхушка становится менее чувствительной к давлению извне, следовательно растут риски «закукливания» правящего режима и ужесточения его позиции по отношению к политическим оппонентам.

Своими действиями пришедшие на волне Майдана власти не единожды демонстрировали, что обладают психологией временщиков, а их горизонт планирования ограничен в лучшем случае очередными выборами. В условиях прекращения кредитования зарубежными финансовыми институциями (и утопичности «плана Маршалла для Украины», лоббируемого литовскими политиками) правительству приходится выходить на открытый рынок, привлекая деньги под колоссальные по мировым меркам проценты. К примеру, в прошлом году были размещены 15-летние евробонды на $ 3 млрд под 7,375% (под такие проценты занимают страны откровенно «третьего мира») — нетрудно подсчитать, что когда придет срок погашения данных облигаций, Украина только за пользование деньгами в общей сложности выплатит $ 3,3 млрд. Под конец прошлого года министр финансов Украины Александр Данилюк заявил, что у него есть «хорошая история, чтобы рассказать инвесторам», проанонсировав размещение суверенных еврооблигаций на сумму в $ 2 млрд в 2018 году.

На внутреннем финансовом рынке Украины ситуация схожая. Нацбанк Украины начал продавать облигации внутреннего займа под колоссальные 16−17% годовых. Под такие проценты осуществляется приток спекулятивного капитала с Запада, где инвесторы (если их так можно назвать) берут кредиты под 2−3% и вкладывают их под 16−17% на Украине, а разницу процентных ставок фактически покрывает госбюджет, т. е. украинские налогоплательщики. Рано или поздно эта пирамида обрушится, потянув за собой новый виток девальвации национальной валюты, тем более, что торговый баланс хронически дефицитен. Задача же правящих кругов — любой ценой удержать курс гривны в нынешних рамках или даже укрепить его, создав иллюзию стабильности и начала экономического восстановления до ближайших выборов, коими, повторимся, ограничен горизонт их планирования. Что будет после — правящие компрадоры предпочитают не задумываться.