Экономическая наука

Очередной оперативный экономический мониторинг ИЭП им. Егора Гайдара, РАНХиГС и ВАВТ исследует компоненты, из которых состоит рост ВВП в прогнозе Минэкономики до 2019 года. Выводы этого исследования стали одним из обоснований позиции главы Центра стратегических разработок Алексея Кудрина, который возглавил группу Экономического совета при президенте, призванную обеспечить долгосрочный устойчивый экономический рост. На основе расчетов ИЭП господин Кудрин заключал: выход на желаемые темпы роста ВВП к 2019 году (более 4%) не могут обеспечить ни внешняя, ни внутренняя конъюнктура — необходимы структурные реформы и привлечение в экономику 4,5 млн работников и 40 трлн руб. дополнительных капвложений, что в ближайшем будущем нереализуемо и превосходит самые смелые оценки Минэкономики.

Метод, которым пользовались в ИЭП в своих расчетах, основан на разложении факторов экономического роста и оценки их вклада в этот рост. Он применяется в странах ОЭСР, но "адаптирован к условиям высокой внешнеторговой зависимости российской экономики". Аналитики выделяют три вида факторов: структурные (фундаментальные — динамика производительности труда, капитала, технологий и человеческого капитала), внешнеторговые и конъюнктурные (деловые циклы и случайные шоки).

Фундаментальный рост ВВП РФ замедляется с 2005 года и обусловлен снижением численности экономически активного населения, инвестиций в основные фонды и снижением общей производительности. Конъюнктурный фактор перестал вносить положительный вклад в ВВП еще в 2010 году, а с 2011 года его вклад в рост экономики стал отрицательным, достигнув минус 4,6% в 2015 году. Последнее объясняется комбинацией негативных последствий санкций и контрсанкций, ростом неопределенности и рисков в экономике из-за волатильности рубля, скачками цен и снижением доступности заемного капитала, поясняют авторы исследования.


Анализ сценарных условий и данных прогнозов Минэкономики на 2016-2019 годы и позволил экспертам предположить, что за достижение 4% роста ВВП отвечает лишь конъюнктура, вклад которой в целевом сценарии роста ВВП на 4,5% в 2019 году составляет 4,8% (см. график). Средние цены на нефть в прогнозном периоде заметно меньше многолетних показателей ($80-85 за баррель), что объясняет отрицательный вклад внешней торговли, а структурный рост продолжает замедляться из-за снижения производительности. "Такой рост конъюнктурной составляющей может быть результатом либо резкого ускорения роста циклического ВВП после "ухода в прошлое" негативного шока, наблюдавшегося в 2015 году, либо, при предположении о сохранении экономики в нижней фазе делового цикла, заметного положительного шока, природа которого неочевидна",— заключают экономисты ИЭП. Иными словами, предпосылок для роста циклической компоненты — резкого улучшения деловой и инвестиционной среды — они не видят. Для обеспечения же искомого структурного роста и необходимы 40 трлн руб. инвестиций и 4,5 млн дополнительных рабочих рук. Обязательным дополнением к таким вложениям и являются структурные реформы, о которых говорил Алексей Кудрин — и окончательную конфигурацию которых обещал представить не раньше чем через два года.

Глобальные цепочки стоимости (global value chains — GVC) — концепция, описывающая передачу стоимости в экспортно-импортных операциях,— и их исследование позволяют в том числе продемонстрировать характер интеграции национальных экономик друг в друга: сама по себе крупная и экспорториентированная экономика может быть менее важной для GVC, чем менее крупная, но поставляющая в цепочки более ценные составляющие (товары или услуги). До начала 2000-х исследования цепочек производились в основном через анализ взаимных торговых балансов. Жоао Амадор и Соня Кабрал, аналитики ЕЦБ, в июньской работе "Сети торговли с добавленной стоимостью" развивают методологию, появившуюся в последние годы. В ней компоненты мировой торговли составляются в сеть взаимных межстрановых зависимостей, после чего изучаются математические свойства этой сети. Работа основывается на данных базы WIOD о мировой торговле за 1995-2011 годы и европейской исследовательской сети CompNet, объединяющей ресурсы центробанков стран Евросоюза. Наиболее длинная цепочка, выявленная в базе WIOD,— 40 стран.

Принципиально новых данных о странах--узлах GVC и изменениях в их положении с 1995 года работа Амадора и Кабрал не дает: аналитики ЕЦБ подтверждают, что РФ остается одним из шести ключевых элементов глобальной сети добавленной стоимости, в которую с середины 2000-х годов включился Китай. В этом смысле роль России в цепочках существенно выше, чем у других стран БРИКС за исключением Китая, и выше (хотя и сравнимо), чем у Великобритании, Франции и Италии: с точки зрения глобальной сети, важнее России — США, Германия и Китай. Семь стран, составляющих ядро конгломерата GVC, стали с 1995 года гораздо более интегрированы в торговле друг с другом. С этой точки зрения ключевая страна по взаимозависимости во внешней торговле для РФ — Германия. Свое место в GVC Россия занимает преимущественно в силу важности сырьевого экспорта, однако интегрированность его в мировую экономику на порядок выше, например, чем сырьевой экспорт из Бразилии, ЮАР и Австралии, сравнение по этому параметру с Канадой и Индонезией даже более показательно. С точки зрения экспорта-импорта услуг РФ несколько более периферийна — на уровне Франции и Швеции. В центре цепочек торговли услугами в мире — США и Германия, чуть менее значимую роль играют КНР и Великобритания, неожиданно значима роль Бельгии, Венгрии, Эстонии, Финляндии и Мальты.

Наиболее важна, по данным исследования ЕЦБ, роль России в экспорте товаров, затем становящихся частью экспорта услуг — она сравнима с Германией. В чисто товарных цепочках стоимости (экспорт товаров, генерирующих экспорт товаров) Россия не менее важна, чем Германия, Китай, США и Италия. С точки зрения экспорта услуг, затем становящихся товарным экспортом, Россия уже ближе к периферии — во всяком случае, с ролью США и Германии ее роль в мировой торговле несравнима. Наконец, как и Китай, Япония и Франция, Россия малоинтересна как поставщик услуг, продолжающий цепочку торговли услугами: здесь центрами сети выступают США, Германия и Великобритания.

Исследователи ЕЦБ отмечают волатильность положения России в GVC, связанную с изменением сырьевых цен. Отметим, что, исходя из данных Амадора и Кабрал, наиболее драматические изменения в ролях стран ядра произошли в 2008-2009 годах: именно тогда стало очевидно некоторое сокращение роли Германии в GVC, восстановление значения США в роли поставщика иностранной добавленной стоимости в мировой торговле, а также сверхбыстрый рост роли Китая: значимость КНР (ранг в сети) в мировой торговле на уровне более российского была достигнута в 2009 году. С 2003 по 2008 год объем экспортированной из РФ стоимости в другие экономики рос темпами, сравнимыми с китайскими, хотя и меньшими.

В любом случае, исследование ЕЦБ дает часть ответа на вопрос о том, почему при снижающейся и относительно невысокой доле в мировом ВВП России удается быть достаточно сильной стороной торговых переговоров.

Столько же, сколько говорят об "игле", рассуждают и о необходимости слезть с нее. К этой актуальной задаче надо подходить с разных сторон. Конечно, главное решение - это диверсификация российской экономики и прежде всего ее экспорта. Сложившиеся сегодня условия облегчают эту задачу. Фактическая девальвация рубля, произошедшая в 2014-2015 годах, резко повысила конкурентоспособность российского экспорта. Но, увы, не за счет продвижения на рынок новых продуктов, а просто за счет цены.

Росстат подтверждает: в кризисном 2015 году чистая прибыль российского корпоративного сектора увеличилась на 50,2 процента. Этот рост обеспечил именно экспорт благодаря новым курсовым соотношениям. Хрестоматийный пример: в том же году "Газпром", несмотря на существенное (до 30 процентов) падение экспортных цен в Европе, сумел в 5 раз (!) увеличить чистую прибыль.

Диверсификация экспорта, конечно, не означает принижение значения традиционного углеводородного экспорта из России. Нефтяные и газовые богатства нашей страны - ее "проклятье" только в том случае, если ограничиваться их добычей и продажей, а дальше почивать на лаврах. Задача - превратить это богатство в средство, повышающее качество развития российской экономики и жизни общества в целом. Как это направление увязать с необходимостью снизить уязвимость российской экономики от внешних факторов и прежде всего нефтяной конъюнктуры?

Одно из решений предлагает Санкт-Петербургская международная товарно-сырьевая биржа (СПбМТСБ). Это российская биржа, на которой продаются и покупаются традиционные для России биржевые товары, расчеты ведутся в рублях.

Предстоит решить весьма сложные задачи. Во-первых, сделать российскую нефтяную марку Urals сначала узнаваемой в мире, а потом и одним из мировых нефтяных брендов. Во-вторых, вести расчеты за российские нефть и газ в рублях. Именно СПбМТСБ должна стать полигоном решения поставленных задач. Об этом не один раз недвусмысленно высказывался президент России Владимир Путин. 27 октября 2015 года он заявил: "Необходимо продолжить работу по совершенствованию биржевых механизмов в торговле нефтью, нефтепродуктами и газом. Год назад... была запущена торговля природным газом на Санкт-Петербургской товарно-сырьевой бирже. За это время объем торгов составил 6,8 миллиарда кубометров. С развитием биржевой торговли необходимо формировать независимые национальные ценовые индикаторы на основные виды топливно-энергетических товаров". Именно так биржа и развивается.

10 мая 2006 года в послании президента РФ Федеральному Собранию есть и такая постановка задачи: "Реальная конвертируемость рубля во многом зависит от его привлекательности как средства, используемого для расчетов и сбережений. И здесь нам еще очень многое предстоит сделать. В частности, рубль должен стать более универсальным средством для международных расчетов и должен постепенно расширять зону своего влияния. В этих же целях необходимо организовать на территории России биржевую торговлю нефтью, газом, другими товарами. Торговлю - с расчетом рублями. Наши товары торгуются на мировых рынках. Почему не у нас?".

Задача перейти в расчетах за российский экспорт важнейших биржевых товаров нефти и газа на рубли ставится не в первый раз. Но в начале июня 2016 года правительство наконец-то утвердило план мероприятий, необходимых для запуска на российской бирже торгов поставочными биржевыми экспортными контрактами. В числе приоритетных направлений - изменение законодательства в части допуска на биржу нерезидентов, порядка формирования экспортных и позиционных графиков "Транснефти", а также проведение road show фьючерса в Лондоне, Женеве и Сингапуре.

Другими словами, произошел решительный поворот от обсуждений к действиям. Казалось бы, время для этого не слишком благоприятное: война санкций продолжается, как и попытки изолировать Россию. Но, с другой стороны, именно сейчас наметились, как говорят дипломаты, "подвижки", которые следует развить.

Во-первых, во многих европейских странах все громче звучат призывы отказаться от антироссийских санкций. Во-вторых, России уже удалось пробить небольшую, но брешь в финансовой блокаде со стороны Запада. Минфин сумел разместить организованный ВТБ выпуск еврооблигаций. Пусть небольшой - всего 1,75 млрд долл., но его основные покупатели - иностранные резиденты, по признанию самого минфина, прежде всего из Великобритании. В-третьих, юбилейный, двадцатый Петербургский международный экономический форум возвращает себе статус русского Давоса. В его работе участвуют генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун, председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер, премьер-министр Италии Маттео Ренци, ряд руководителей крупнейших европейских компаний. Маятник качнулся от санкций. Почему бы его не подтолкнуть?

Но вернемся к зависимости России от нефтяной конъюнктуры. Расчеты за нефтяной экспорт в рублях - лишь первый трудный шаг, параллельно должно происходить укрепление экономической мощи России. Без этого переход на расчеты в рублях останется только заявкой на независимость от внешней конъюнктуры. Есть риск формального перехода к рублевым расчетам, на самом деле цена будет по-прежнему определяться в долларах, рубли появятся лишь при пересчете курса. Если все останется так, то возникает опасность фактического занижения экспортной цены. Покупатель будет страховаться от рисков колебаний рубля, перекладывая эти риски на продавца. В выигрыше окажутся лишь банки, ведущие курсовые пересчеты; неслучайно именно банкиры активнее самих нефтяников поддерживали идею перехода в расчете за экспорт российских нефти и газа на рубли.

Риски есть всегда. На них нельзя закрывать глаза, им нужно противостоять. Первые реальные успехи возможны при расчетах с Китаем и Индией, соответствующие уроки могут потребовать совершенствования механизма расчетов. Но, еще раз, очень многое зависит от того, как будет развиваться вся российская экономика.

Дорогу осилит идущий. В конце концов, когда-то именно рубль был мировой валютой при расчетах за пушнину.

Пожилые и молодые работники на российском рынке труда не конкурируют между собой, хотя в течение последних 15 лет в РФ занятость среди первых росла, а среди вторых — падала. Такие данные в исследовании "Молодые и пожилые работники на российском рынке труда: субституты или нет?" представила Высшая школа экономики.

По данным исследования, в период 2000-2014 годов уровень занятости среди молодежи (20-24 года) снизился с 57,5% до 51,6% — основной причиной этому авторы доклада называют рост популярности высшего образования. Уровень безработицы в этой возрастной группе также падал — с 17,6% до 12,4%. Уровень занятости среди пожилых (60-64 года) вырос с 25,3% до 30,2% — максимального значения этот показатель достиг в 2007 году (32,8%). После этого, отмечают авторы доклада, в РФ начался существенный прирост уровня пенсий, что могло демотивировать старшее поколение, еще одной причиной некоторого сокращения уровня занятости у пожилых могло быть параллельное снижение их зарплаты (на 7 процентных пунктов в сравнении со средней по стране). В то же время у молодежи этот показатель остается практически неизменным, и в результате заработки этих двух групп с 2011 года оказались одинаковыми с точностью до 1-2%. Соответственно если в 2005-2009 годах средний работник старшего возраста оценивался работодателем выше, чем работник, только вышедший на рынок труда, то к 2011-2013 годам эти оценки сравнялись. Схожие позиции у этих двух групп работников оказались и в сфере образования. Если в 2006 году доля имеющих законченное высшее образование среди занятых 20-24-летних была там на 10 п. п. ниже, чем у 60-64-летних, то к 2015 году разница составила уже 5 п. п.— при почти равных долях имеющих среднее профессиональное образование в двух группах на протяжении последних десяти лет.

Однако при достаточно однородной образовательной структуре молодых и пожилых работников между ними есть существенные профессиональные различия. Специальности, которые выбирали молодые работники, кардинально отличаются от специальностей пожилых. Среди молодежи почти вдвое выше доля экономистов, еще больше разрыв в областях гуманитарных наук, информационных технологий и сферы обслуживания. Ниже разрыв — в технических специальностях, образовании, здравоохранении, сельском хозяйстве. К тому же у работников разного возраста есть существенная отраслевая сегрегация: более трети пожилых работников (38%) заняты в промышленности и сельском хозяйстве, притом что молодых там в 1,5 раза меньше — только 22%. Выше доля пожилых и в отраслях социальной сферы: в образовании (12,9% против 9,7%) и здравоохранении (14% против 7,7%). Молодежь больше занята в секторе услуг, в первую очередь в оптовой и розничной торговле. Также существенно выше ее доля в финансовой деятельности и гостиничном и ресторанном бизнесе, хотя в целом вклад этих отраслей в общую структуру занятости незначителен. В целом, как утверждается в докладе, молодые стремятся в быстроразвивающиеся отрасли, тогда как пожилые тяготеют к традиционным отраслям, в том числе бюджетному сектору.

Исследование ВШЭ призвано опровергнуть аргумент противников против повышения пенсионного возраста: молодые и пожилые работники де-факто не являются конкурентами, а стремятся занять разные части рынка труда. "Можно ожидать, что и повышение пенсионного возраста не окажет влияния на занятость молодежи",— отмечается в докладе.

Премия по экономике за 2016 год, учрежденная в 1969 году в память об Альфреде Нобеле Шведским национальным банком, присуждена Оливеру Харту и Бенгту Холмстрему. Профессор Бенгт Холмстрем в 1970-х годах создал модель, показывающую, как предприятия могут оформлять контракты с менеджерами, действия которых не подлежат их полному контролю, и как должна устанавливаться структура их зарплат и бонусов. Отметим, что ученый сам имеет опыт работы в бизнесе: с 1999 по 2012 год он являлся членом совета директоров Nokia. Бенгт Холмстрем показал, что зарплата руководителей должна зависеть не только от внутренних целей компании, но еще и от внешних факторов — как, например, цены ее акций в сравнении с ценными бумагами конкурентов. Определяя зарплату менеджеров успехами фирмы на фоне конкурентов, предприятия могут избегать "несправедливого" поощрения руководства за незаслуженное везение или наказания за неудачу.

В 1980-х годах Оливер Харт дополнил труды Холмстрема. Основная тема Харта — распределение власти внутри предприятия. Харт исходил из невозможности в реальном мире включить в контракты все детали, что делает их несовершенными. Экономист исследовал, кто именно должен решать, как поступать в ситуациях, не определенных контрактом. "Исследования Харта помогли увидеть проблемы контроля и собственности предприятий в новом свете, а также оказали огромное влияние на сферы политологии и правоведения",— сообщила Шведская академия наук. Теория Харта дает ответы на ряд экономических вопросов в части объединения фирм, правильного соотношения собственного и заемного капитала. Кроме того, она пытается разобраться, стоит ли образовательным учреждениям существовать под крылом государства или находиться в частной собственности.

"Это фундаментальный феномен, который затрагивает всех нас. Теория контракта включает в себя все виды контрактов — от страховки до кредитных контрактов с банками и договоров о найме",— пояснил глава Нобелевского комитета по экономике при Шведской королевской академии наук Пер Стремберг. Оба экономиста вчера же прокомментировали получение премии. "Первым делом я обнял мою жену и разбудил младшего сына",— написал в Twitter Оливер Харт. Бенгт Холмстрем переживал, что премию и в этом году вновь не присудят ему. "Я проснулся в 4:40 утра и подумал, что уже поздновато, но, к счастью, телефон зазвонил",— сказал Холмстрем. Свои поздравления ученым высказал американский экономист Пол Кругман (сам лауреат Нобелевской премии по экономике 2008 года): "Харт и Холмстрем настолько заслуживают премию, что, когда я услышал об их успехе, первая моя мысль была: нет ли у них этой премии уже",— прокомментировал Пол Кругман в Twitter.

Нобелевская премия по экономике — относительно новая награда и не входит в число премий, основанных Альфредом Нобелем в 1895 году (за достижения в физике, химии, физиологии, медицине и литературе). Премия величиной в 8 млн шведских крон ($928 тыс.) с 1969 года вручается по инициативе Шведского национального банка ученым, чьи достижения составляют существенный вклад в науку экономики. Как и остальные премии, она вручается лауреатам 10 декабря, в день смерти Альфреда Нобеля. Подавляющее большинство ученых (51 из 75), удостоившихся премии, имели американский паспорт.

17.10.16. Стремительный рост экономики развивающихся стран в 2000-е гг. был аномалией и никогда не повторится, а ее замедление будет препятствовать глобальному экономическому росту, говорится в отчете Capital Economics. Буму в прошлом десятилетии способствовали результаты перехода многих стран к рыночной экономике, предпринятого в 1990-е гг., синхронный рост во всех регионах мира и беспрецедентный подъем в международной торговле. Последний объяснялся, в частности, высоким спросом в развитых странах, который в значительной степени был обусловлен наращиванием кредитования и невысокой стоимостью производства в открывшихся миру развивающихся. Эти факторы помогли развивающимся странам с экспортоориентированной моделью экономики показать быстрые темпы роста и значительно повысить благосостояние.
Теперь темп экономического роста развивающихся стран вернулся к долгосрочному значению – 3,5-4% в год, отмечают аналитики Capital Economics. Для сравнения: на пике в 2007 г. он был равен 8,6%. Нынешний (и долгосрочный) показатель хуже прогнозов МВФ, который ожидает, что рост их экономики ускорится и к 2020 г. превысит 5%.

С 2000 г. вклад развивающихся стран в мировой экономический рост значительно вырос и стал превосходить вклад развитых, что сильно отличается от ситуации в 1950-1999 гг., указывает Capital Economics. Среди причин – вступление Китая в ВТО в 2001 г. и то, что экономика стран Латинской Америки и бывших республик СССР стала более открытой, считают ее специалисты. Такое может случиться только однажды, приводит Financial Times мнение Марка Уильмса, главного экономиста по азиатскому региону Capital Economics: "Больше не осталось крупных развивающихся рынков, которые еще не интегрировались в мировую экономику".

Замедление экономики развивающихся стран Capital Economics объясняет ухудшением кредитования во многих странах с крупной экономикой, слабым спросом в развитых странах и падением цен на сырье. Но больше всего экспертов аналитической компании беспокоит относительно быстрое старение населения и замедление роста производительности труда в самих развивающихся странах. "Где-то можно указывать на неудачную политику, но рост производительности все равно бы замедлился, так как быстрый рост 2000-х гг. неповторим", – утверждает Нил Ширинг, главный экономист по развивающимся странам Capital Economics.

Один из важнейших факторов замедления – исчерпание возможностей по наращиванию экспорта крупнейшей развивающейся экономикой, Китаем. Избыток мощностей, низкий спрос за рубежом, идущий процесс смены экономической модели с экспортооринетированной на ту, где рост обеспечивает прежде всего внутренний рынок, а на нем – не столько производство, сколько сектор услуг, – все эти факторы привели к падению темпов роста ВВП до самых низких за последние четверть века. В сентябре китайский экспорт сократился шестой месяц подряд, а именно на 10% в годовом выражении. Это снижение почти втрое превосходит прогнозы экономистов, опрошенных The Wall Street Journal и Bloomberg. Импорт тоже оказался хуже ожидаемого, сократившись на 1,9% в годовом выражении. Основной причиной таких показателей аналитик Nordea Bank Эми Юань Чжуан считает слабый спрос в мире. По прогнозам Всемирной торговой организации, мировая торговля в этом году вырастет на 1,7%. В этом случае ее рост уже пятый год подряд будет ниже 3%.

Наблюдавшийся в прошлом десятилетии быстрый рост экономики США после кризиса существенно замедлился, и от падения спроса там страдают развивающиеся страны. По данным МВФ, их экспорт в США снижается в стоимостном выражении с января 2013 г. Во многом это связано с укреплением доллара и падением цен на сырье, но руководитель Global Trade Alert Саймон Эверетт считает такую ситуацию "серьезным поводом для беспокойства". Экспорт из Китая в США в сентябре снизился на 8,1%.

Также в 2000-х гг. мировая торговля росла намного быстрее экономики в связи с глобализацией, отмечает Уильямс. По его мнению, такое уже не повторится. Похожие предупреждения делают и другие экономисты. Как отмечают в отчете специалисты Citigroup, в первой половине 2016 г. рост мировой торговли в объемном выражении фактически был нулевым, а за последние 20 лет он был таким же слабым, как сейчас, только во время глобальных рецессий в 2001 г. и 2009 г. При этом ведущих экономистов, в том числе ВТО и МВФ, беспокоит рост протекционизма во многих странах.

Но несмотря на замедление экономического роста в развивающихся странах, он все равно быстрее, чем в развитых, указывает Марк Мобиус, исполнительный председатель совета директоров Templeton Emerging Markets Group, – 4% против 2,1% в 2015 г., по данным МВФ. По прогнозам фонда, рост первых составит 4,2% в 2016 г. и 4,6% в 2017 г., а вторых – 1,6% и 1,8% соответственно. Многие развивающиеся страны снизили зависимость от цен на сырье, диверсифицировали экономики, развивая такие сектора, как информационные технологии и сфера услуг, продолжает Мобиус. Другие показывают значительный прогресс в структурных реформах, добавляет он: и если в Бразилии политические перемены только закладывают основы для улучшения инвестиционного климата и оживления экономики, то Индия уже многого добилась и продолжает реформы. Недавно там был принят закон о банкротстве и смягчены правила для прямых иностранных инвестиций с целью стимулировать экономический рост. Наконец, указывает Мобиус, Китай смог стабилизировать ситуацию после обострения проблем в 2015 и начале 2016 гг., что несколько раз провоцировало панику среди инвесторов и прогнозы о неминуемой "жесткой посадке" китайской экономики.

Для этого страна должна войти в группу развитых. Чтобы это случилось, ВВП на душу населения должен быть не ниже 15-20 тысяч долларов. До кризиса мы подходили к этому рубежу (15,6 тысячи долларов в 2013, МВФ), сегодня у нас - 8,9 тысячи (2016 год). И ни в коем случае не снижаться до 2-3 раз к 2013 году. Как показывает история кризисов (Индонезия, Аргентина) - это граница, за которой очень высокие социальные риски.

Китай в 2016 году почти догнал нас по ВВП на душу населения. При 1,4 миллиарда человек населения они производят ВВП в 8,1 тысячи долларов на душу. И очень скоро этот разрыв исчезнет. За этим реальное ослабление конкурентоспособности России на глобальных рынках.

Что еще? Для экономической безопасности мы должны стабильно расти, лучше всего с темпами, выше средних по миру. Не сжимаясь, никому не уступая. А сколько это? Мир растет со скоростью в 3,5-3,6 процента в год, азиатские экономики увеличивают свой ВВП на 6-6,5 процента, наш сосед Китай - на 5,7-6, Индия - на 6,8-7,9. Наша скорость гораздо ниже, в районе нуля. А пророчат нам до 2022 года не выше 1,5 процента (МВФ). Но что это значит? Еще и уменьшение значения России. В 2013 году мы создавали 2,8 процента глобального ВВП, а в 2016 году - 1,9 процента. Если этот кусок и дальше будет сокращаться, как шагреневая кожа, трудно будет удерживать роль великой державы.

Чтобы этого не случилось и чтобы расти с опережением, нам нужна норма инвестиций хотя бы в 29-30 процентов ВВП. У Китая - 44, у Индии - 33, у Индонезии - 34. У нас обычно в районе 20-22, в 2016 году - 25 процентов.

Экономическая безопасность России - это увеличение ее населения, рост его имущества, качества жизни. Мы находимся на 225-м месте в мире по плотности населения, 8 человек на кв. км. Если брать в расчет только пригодную для проживания землю - 50-60 человек. В Китае - больше 140 человек на кв. км на всю площадь. Демографический прогноз на 2030 год (Росстат) - 148 миллионов человек, сегодня в наличии - 146,5 миллиона.

Это катастрофически мало для экономической безопасности, если мы не сделаем всё, чтобы Россия - своей динамикой и легкостью - стала прибежищем для самых талантливых и квалифицированных людей из любой страны мира. И если не создадим все условия, чтобы в любой момент по самой облегченной процедуре в Россию мог вернуться любой, чьи семьи когда-либо жили в периметре ее современных границ. И, конечно, плодитесь и размножайтесь - все для этого! Пусть каждый человек с российским паспортом будет драгоценен!

Мы долгое время существовали по принципу, что мы должны делать то, что "умеем лучше всего", что наше место в международном разделении труда - быть великой сырьевой державой. А остальное все купим. Что в итоге? Огромный ущерб для экономической безопасности. Мы потеряли "экономику сложных вещей". Критически зависим от импорта технологий, оборудования, инструмента и электроники, хотя и пытаемся стряхнуть его. В начале 2015 года эта зависимость была 80-100 процентов (минпромторг), сейчас, по оценке, - 70-90. В марте 2017 года произвели - на всю страну - 341 металлорежущий станок. В годовом исчислении это несколько процентов от их выбытия. Вычислительная техника? В 2016 году ее изготовили ничтожно мало - в расчете на душу населения получается 4,2 доллара (Росстат).

А экономика "простых вещей"? По Росстату, один пиджак на 70 мужчин и одно пальто на 65 женщин в год, одну пару кожаной обуви на 7 человек. Линзы для очков контактные - по штуке на 1000 человек. Одна кофемолка на 1500 семей в год. Доля импорта в товарных ресурсах розничной торговли в 2013 году - 44 процента, в 2016 году - 38 процентов.

Новая экономика? Число научных сотрудников с 2013 года сократилось на 25 процентов, до 80,2 тысячи человек, преподавателей в вузах - на 16,8 процента, до 222,9 тысячи человек (Росстат). Число ученых / исследователей на 1000 работающих в 2013 году во Франции - 9,8, в США - 8,7, Германии - 8,5 (ОЭСР), у нас - 6,2, а сейчас, видимо, меньше. Четыре человека? Пять? И как с этим сделать марш в постиндустриальное общество?

Экономическая безопасность - это быстрый уход от модели экономики "обмен сырья на бусы", когда в структуре экспорта доля машин, оборудования и транспортных средств - 5-8,5 процента, а в импорте - 45-50. И, самое главное, 146 миллионов человек заслуживают большой универсальной экономики, в которой каждому найдется дело по способностям и талантам. В сырьевом секторе (с охраной, регулированием, инфраструктурой) - работают всего 10-15 миллионов. А что делать остальным? Торговаться с государством и бизнесом за ренту? Нет, конечно. Производить, создавать новое качество жизни - в этом и есть экономическая безопасность.

Сильная экономика семей, растущий средний класс, свобода мышления и предпринимательства, государство, подчиненное росту и помощи всему, что двигается и думает, - это и есть экономическая безопасность, залог сильной армии и основа того, чтобы в России вместо унизительного 1,8 процента делать 6-8 процентов глобального ВВП (США - 24-25).

Сейчас мы вступили в новую эру мобильности - через приложения просто выбираем то, на чем нам проще уехать: автобус, метро, каршеринг, такси или вообще велопрокат. По мнению Михаила Блинкина, директора Института экономики транспорта и транспортной политики НИУ ВШЭ, скорее всего, в уже недалеком будущем мир придет к тому, что машины останутся только в замкнутых резервациях, как средство развлечения или отдыха и в люксовом сегменте. Все остальные перейдут на то, что быстрее и на чем проще ехать в данный конкретный момент.

Иностранные спикеры - представители Дубая, Сингапура, Соединенных Штатов - в своих презентациях отметили, что сегодня есть тенденция на демонополизацию перевозчиков и различных транспортных бизнесов, их должно быть много в городе, в то же время власти должны оставлять за собой общее руководство транспортной политикой.

Максим Ликсутов, заммэра по транспорту, напомнил, что в 2010 году москвичи ставили проблему транспорта на первое место. В то же время в приоритетах у столичных властей было развитие автомобильного движения. Шесть последних лет на первом месте у города стоят интересы пешеходов и велосипедистов и общественный транспорт - и транспортная проблема ушла из топа, а в главном мировом пробочном рейтинге TomTom мы уже даже не в десяти самых загруженных городах, хотя раньше исправно занимали первые места. Заммэра в своей презентации несколько оправдался за достаточно жесткие меры, к которому городу пришлось прибегнуть в последние годы, отметив, что если бы в Москве сделали такую же плотность улиц, как, например, в Сингапуре, то столице России пришлось бы многим пожертвовать. "Чтобы нам обеспечить такую же плотность дорог, надо заасфальтировать площадь, равную Парку Горького, ВДНХ, Сокольников и Лосиного острова. Вряд ли москвичам это понравится, - сказал заммэра. - Многие вещи, которые мы делаем, сделаны от безысходности".

В то же время от этой безысходности столица вполне вписывается в мировой тренд. В Москве активно развивается каршеринг, велопрокат, такси-агрегаторы, самые разные мобильные приложения, причем не только городские, но и международные. Например, такие как Moovit, которое сразу показывает все возможности уехать из точки, где ты находишься. Или Citymapper, оно знает и велопрокат, и учитывает его при прокладке маршрута.

В Москве много и своих приложений, но они несколько узконаправленны - например, маршрут с использованием велосипеда строит только приложение про прокату велосипедов. "Будильник", предупреждающий , что скоро придет автобус, есть у "Мосгортранса", нет пока единого приложения по пяти операторам каршеринга, и с каждым надо заключать отдельный договор.

Пока не до конца решена проблема пополнения счета "Тройки", многим надо еще бегать для активации к желтым терминалам в метро. Невозможно купить билет на электричку, кроме Ленинградского направления. Так что есть куда стремиться - в мире стараются уже все переводить на единые платформы.

Доступ, а не владение

Совместное использование придумали не вчера. Оно существовало в эпоху натурального обмена, успешно процветало, например, в советские времена, когда люди охотно подвозили друг друга и делились вещами. А в сельской местности, где ни о каком шеринге и не слышали, эта модель тем не менее успешно существует по сей день.

В экономике совместного потребления вместо того чтобы владеть всем, вы предоставляете то, что у вас есть, и берете в аренду то, что вам нужно. Владение означает, что нужно тратить деньги сначала на покупку, а затем на содержание и обслуживание некоего товара. Шеринг позволяет избавиться от ненужных трат.

Еще один аргумент — мобильность: в городах, квартирах и домах становится все меньше места, поэтому все более актуально иметь доступ к благам только когда вам это нужно, а не загромождать ценное пространство вещью, которой вы пользуетесь раз в год.

Например, согласно исследованиям, купленной дрелью пользуются в среднем не более получаса за все время владения, спортивным снаряжением — не более 10-20% времени. А покупать автомобиль, если его пробег в год менее 15-20 тысяч километров, а используется он лишь для поездок по городу, вообще экономически нецелесообразно.

Пионеры шеринга

Пионерами, успешно применившими бизнес-модель совместного использования в эпоху цифровых технологий, считают такси-сервис Uber и сервис аренды жилья Airbnb. Именно Uber первым предложил людям самим искать частных водителей с помощью мобильного приложения, подорвав тем самым традиционный рынок такси и спровоцировав забастовки теряющих деньги таксистов по всему миру. Сервис краткосрочной аренды жилья в поездках Airbnb сделал то же самое с гостиничным бизнесом, превратившись в полноценного конкурента сначала недорогих, а затем и фешенебельных отелей.

Логическим продолжением совместного использования автомобилей стали каршеринги — сервисы поминутной аренды автомобилей. В Москве, например, работает несколько каршеринговых сервисов: "Делимобиль", "Белка", Anytime, YouDrive и Сar5. В стоимость аренды машин включены бензин, парковка и страховка.

Во всем мире каршеринг отнимает хлеб не только у таксистов, но и у автопроизводителей — их выручка неуклонно падает.

Подсчитано, до 2020 года каршеринг будет сокращать продажи новых машин на 1,2 миллиона единиц в год. В итоге автопроизводители потеряют порядка 8,2 миллиарда долларов.

Впрочем, автоконцерны поняли, что в долгосрочной перспективе на каршеринге они могут и заработать. По подсчетам HIS, если срок владения новым автомобилем составляет в среднем около 6,5 года, то новый автомобиль, бывший в совместном пользовании, нуждается в замене уже через три года.

Осознав грядущую реальность, Volkswagen, General Motors и Toyota начали активно инвестировать и в "мобильные" такси, и в каршеринг. А GM даже создала собственную каршеринговую компанию Maven.

Популярность обрели и сервисы поиска попутчиков, такие как французский BlaBlaCar и его российский аналог "Довезу!". Идея проста: водитель находит людей, которым по пути с ним, и компенсирует расходы на бензин в долгой поездке. Пассажиры же экономят деньги и время, по сравнению с такси или общественным транспортом. Французские основатели BlaBlaCar констатируют: если в США и Европе сервис не особенно прижился, то российский рынок оказался для него как нельзя более подходящим — помогли советские привычки.

"В России помнят, как стояли на дороге и махали руками, поэтому посадить в машину незнакомца не стало чем-то экстраординарным, как, например, в Германии или Испании", — отмечает гендиректор BlaBlaCar Николас Брюссон.

Шеринг всего на свете

Перевозки — не единственная сфера, в которую вторглось совместное потребление. В пользование можно взять все что угодно. В России есть многочисленные проекты и сервисы, позволяющие избежать соблазна избыточного потребления и эффективно использовать имеющуюся собственность.

Например, на Rentmania можно арендовать практически любую вещь у ее владельцев всего за 10% от ее стоимости, будь то фототехника, одежда, строительные инструменты, тренажер или игровая приставка. Сервис работает в Москве, Московской области, а также в Санкт-Петербурге и области.

Другой подобный сервис — "Арендориум". Например, двухместную палатку на нем можно арендовать всего за четыре рубля в час. А надувную лодку — за 300 рублей в день.

"Стройшеринг. Отдам даром стройматериалы" — там соединяют людей и организации, имеющие лишние строительные материалы, с теми, кому они нужны.

Проект "Свалка", действующий во многих городах России, предлагает не только избавиться от ненужных вещей вроде мебели и бытовой техники, но и заработать на этом.

Вещи вывозят бесплатно и дают их владельцам небольшую премию. Потом приводят в порядок и находят им новых хозяев. Как утверждают основатели, до 70% прибыли от продажи ненужных вещей они отдают благотворительным фондам.

Впрочем, зарабатывают владельцы "Свалки" и на том, что отдают часть вещей на погром: придуманный ими же сервис "Дебошь" предлагает людям разгромить обставленную комнату. Туда свозят телевизоры, устаревшие компьютеры, бабушкины серванты и прочую рухлядь, которую не удалось реализовать на "Свалке". Ценник одного погрома составляет от 2500 до 25 000 рублей.

Экономика доверия

Запустить шеринговый сервис достаточно просто, это не требует особых вложений. Но доступность и простота таят в себе и определенные опасности. Здесь важно тщательно продумать детали. Например, китайская газета South China Morning Post недавно написала о провале шеринг-стартапа E Umbrella, который предложил на ходу брать в аренду зонтики. C желающих брали депозит — чуть более 150 рублей, а затем взимали по пять рублей за каждые полчаса использования.

В итоге спустя месяц после запуска оказалось, что 300 тысяч зонтиков "пропали без вести".

По иронии, проблема оказалась в мобильности объекта, на которой и строилась вся схема. Люди обрадовались тому, что не нужно таскать с собой этот громоздкий предмет, но потом оказалось, что возвращать зонтики они просто забывали и уходили с ними домой.

По статистике, в таких развивающихся экономиках, как российская, крупные потрясения обычно бывают один-два раза в 10-15 лет.

Обычно начинают со странового риска. Первый "держатель" такого риска - США. Вложения из России в госбумаги США - 109 миллиардов долларов (на март 2017 года). По данным Казначейства США, до одного миллиарда долларов вложений в акции и корпоративные облигации.

Всегда есть риск замораживания международных резервов и других правительственных активов, если отношения между странами обостряются. Таких примеров сколько угодно.

Иранские активы в 1979 году (исламская революция), активы центрального банка Ирана, находящиеся в США, - в 2016 году. В 2011 - 2012 годах - активы Сирии. В 2011 году - Ливии ("экстраординарная угроза безопасности, иностранной политике и экономике США"). Во всех случаях речь шла о десятках миллиардов долларов. Таким риском лучше управлять.

Еще один страновой риск - из Европы. ЕС - ключевой клиент России, мы от него очень зависим. Политика ЕС с 2014 года - снижение энергозависимости от восточного соседа. Доля ЕС во внешнеторговом обороте России в 2013 году составляла 50 процентов, в первом полугодии 2017 года - около 44 процентов (данные Федеральной таможенной службы).

Роль России в энергетике Европы стала снижаться. Наша доля в импорте ЕС нефти снизилась с 31,9 процента в 2013 году до 27,7 процента в 2015 году, природного газа - с 32,4 процента в 2013 году до 29,4 процента в 2015 году (Евростат). Риск вытеснения России с энергетического рынка ЕС - крупный, на много лет, с ним еще предстоит бороться. Особенно в связи со стремлением США стать чистым экспортером топлива, создать мост из поставок сжиженного газа и нефти через океан. На рынке каменного угля Европы Россия и США - давние конкуренты.

Привычный страх для нас - кредитный риск, отказ от погашения долгов, а дальше - финансовый кризис. Чуть что, вспоминаем 1998 год. Сегодня он точно не повторится. Индикатор "Госдолг / ВВП" не превышает 17 - 18 процентов, и это просто смешно в мире, где у более чем 40 стран он выше 70 процентов ВВП, в еврозоне - более 90 процентов, в США - больше 110, в Японии - 240 и даже в Китае - 46 процентов (на конец 2016 года).

Наш корпоративный внешний долг снизился в 2014 - 2016 годах на 200 миллиардов долларов. Большей частью он - долгосрочный, составляет 35 - 36 процентов ВВП. Не страшно, поскольку полностью сохраняется поток "экспорт сырья против валюты".

И пока это так, санкционные ограничения в доступе к мировым рынкам капитала особых рисков не вызывают. Своеобразный переход на "самофинансирование". Ничего хорошего в этом, конечно, нет, но "Корпорация Россия" продолжает генерировать пусть урезанные, но очень крупные денежные потоки. Скорее, это риск будущего, если вдруг резко упадут спрос и цены на российское топливо.

Так называемый рыночный риск? Обвал на рынке акций? Падение облигаций? Наши ценные бумаги уже четверть века трясет на десятки процентов в год. Даже в 2000-е годы, когда экономика быстро росла вслед за ценами и спросом на нефть и газ, финансовые рынки были крайне неустойчивы.

И вроде бы ничего. Но лишь один и тот же сценарий повторился трижды (1998, 2008/2009 и 2014 годы) и по-прежнему опасен. Кэрри-трейд, много нерезидентов во внутренних финансах, затем какой-то яркий негатив, и за ним спекулятивный капитал панически бежит из России, обрушивая рубль и экономику.

Этот сценарий грозил России с середины 2016 года. Кэрри-трейд к лету превысил четверть миллиарда долларов. Доля иностранцев на рынке акций Московской биржи достигла 49 процентов, в облигациях федерального займа - больше 30 процентов. Но спасибо санкциям! Мыльный пузырь не успел созреть. Сейчас эти деньги, кажется, покидают Россию. Но не как наводнение, а как полноводный ручей, не вызывающий бурю.

Но все-таки где же основной риск? Он - долгосрочный. Это технологический риск. Санкции направлены на ограничение доступа к мировому рынку технологий и оборудования.

Для экономики, которая делает 320 - 350 металлорежущих станков в месяц, это реальный риск. Для страны, в которой продолжает из года в год нарастать износ основных фондов, это, правда, очень опасно. Но не сегодня, не сейчас, но все больше с каждым годом.

Настоящий ответ на этот риск на многие годы вперед находится только в области творчества и свободы.

Свободы мышления и свободы действовать с риском в сотнях тысячах бизнесов и проектов, строящихся 146 миллионами граждан.

Свободы и поддержки в экономике, создаваемой для них государством. Восточный вектор или привычная для нас "мобилизация ресурсов" исчерпывающего ответа на этот риск не дадут. Историей это уже доказано.

В правительстве и экспертных кругах неоднократно говорилось о том, что для уверенного экономического роста нужны структурные реформы. К реализации некоторых из них чиновники уже приступили.

На внутренние макроэкономические условия положительно повлияет создание кодекса неналоговых платежей, модернизация контроля и надзора за бизнесом и упрощение процедур банкротства. Об этом говорится в макропрогнозе Минэкономразвития на 2018–2020 годы.

Регулировать неналоговые платежи правительство намерено отдельным законом. Он был разработан летом и в сентябре внесен в правительство, сообщили «Известиям» в пресс-службе Минэкономразвития.

— Смысл этого закона — систематизация всех обязательных платежей, которые не являются налогами, страховыми или таможенными платежами. Планируется фиксация их в соответствующих перечнях, а также установление особого порядка вступления актов о введении или изменении платежей в силу, — отметили в ведомстве. — Такая фиксация платежей позволит проводить сборы только за те действия и услуги, которые есть в соответствующем реестре.

Что касается института банкротства, то по замыслу Минэкономразвития он должен перестать восприниматься как механизм разрешения конкретного конфликта интересов. Для этого Минэкономразвития внесло в правительство законопроект, предусматривающий упрощенную процедуру признания физлица финансово несостоятельным. Основная идея — повышение доступности этого инструмента для населения с невысоким уровнем доходов.

Также подготовлены поправки в закон о банкротстве юридических лиц. Они направлены на обеспечение эффективного применения антикризисных механизмов к потенциально платежеспособным должникам.

Реформа контрольно-надзорной деятельности призвана снизить административное давление на бизнес. Это произойдет за счет отмены устаревших требований к бизнесу и внедрения риск-ориентированного подхода, который регулирует частоту проверок.

Эти меры направлены на улучшение инвестклимата в стране, а это может дать экономическому росту дополнительные 2 процентных пункта, посчитал для «Известий» директор Центра структурных исследований РАНХиГС, бывший замминистра экономического развития Алексей Ведев.

— Улучшить инвестклимат России также помогут совершенствование конкурентной среды, развитие малого и среднего бизнеса, увеличение несырьевого экспорта и остальные меры, входящие в рейтинг Всемирного банка Doing Business. Всё вместе это даст дополнительные 2 процентных пункта роста. Вопрос только в том, как эти меры будут реализовываться, — отметил Алексей Ведев.

Всемирный банк составляет рейтинг Doing Business по таким индикаторам, как время, необходимое для создания предприятия, получения разрешения на строительство и кредитов, подключения к системе электроснабжения, регистрации собственности. Также имеет значение защита инвесторов, качество налогообложения, затраты на международную торговлю и сроки процедур банкротства.

Директор Центра макроэкономических исследований Сбербанка Юлия Цепляева не исключает, что три драйвера роста экономики, названных Минэкономразвития, окажутся эффективными и увеличат ВВП.

— Однако, как показывает мировой опыт, ждать больших чудес не приходится. Потенциал экономического роста оценивается нами в 1,5–2%. Поэтому мы не видим факторов, которые привели бы к существенному и стабильному превышению этого уровня в ближайшие годы при инерционном сценарии развития, — полагает она.

В недавно опубликованном рейтинге Doing Business Россия поднялась c 40-го на 35-е место, хотя еще 10 лет назад была на 96-й строчке. По словам министра экономического развития Максима Орешкина, цель попасть в топ-20 рейтинга остается. Для этого правительство в ближайшие полгода будет проводить дополнительные реформы.

На проблему низкой производительности труда в России неоднократно обращал внимание президент Владимир Путин. В сентябре правительство приняло новую программу по повышению этого показателя. Она затронет 20 тыс. российских предприятий и увеличит эффективность труда в них на 30% к 2025 году.

Производительность труда может вырасти еще сильнее, говорится в докладе РАН «Структурно-инвестиционная политика в целях обеспечения экономического роста в России». Так, увеличение этого показателя составит 51,6% к 2030 году по отношению к 2016 году. Столь сильный рост этого показателя возможен не только благодаря программе правительства, но и за счет рекордного роста инвестиций в основной капитал, пояснил один из авторов доклада, замдиректора Института народно-хозяйственного прогнозирования РАН Александр Широв.

— Производительность труда имеет два компонента: организационный и технологический. Организационный — это эффективность использования труда, оптимизация численности занятых. На это и направлена приоритетная программа правительства. Технологический фактор напрямую зависит от инвестиций в основной капитал. Чем больше вложения в производство, тем оно лучше и современнее, — пояснил Александр Широв.

По прогнозу РАН, среднегодовые темпы роста инвестиций в основной капитал в 2017–2035 годах составят 5,7%. До 2020 года этот показатель будет в среднем увеличиваться на 5,5%, что оптимистичнее прогноза Минэкономразвития. Ведомство Максима Орешкина ожидает рост инвестиций в 2017–2020 годах в среднем на уровне 5%.

Наиболее интенсивное увеличение производительности предполагается в Северо-Западном и Приволжском федеральных округах. Их развитие в долгосрочной перспективе будет происходить при наиболее жестких ограничениях по трудовым ресурсам. Высокие темпы роста производительности в Южном и Северо-Кавказском федеральных округах будут обусловлены низким базовым уровнем этого показателя сейчас, отмечается в документе.

Сейчас у России довольно большой разрыв по эффективности труда со странами, входящими в состав Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). По данным объединения, в прошлом году россияне производили $23,9 валового внутреннего продукта в час. Средний показатель по ОЭСР — $52 в час. При этом общее время, проводимое россиянами на работе, одно из максимальных в странах организации — 1974 часа.

Замдиректора Центра развития НИУ ВШЭ Валерий Миронов подчеркнул, что у повышения производительности труда с помощью инвестиций есть и отрицательный фактор.

— Инвестиции, безусловно, положительно влияют на эффективность труда, потому что внедряется новая техника, появляются роботы. Но здесь есть и побочный эффект: из-за роботизации производств будут сокращения штатных сотрудников. Людям придется работать в профессиях, где требуется креативность, чтобы их не смогли заменить роботы. Также им будет необходимо постоянное переобучение и повышение квалификации, — отметил Валерий Миронов.

С ним согласна профессор Института государственной службы и управления РАНХиГС Любовь Храпылина.

— Повысить производительность труда позволит повышение качества компетенций и квалификации работников, чтобы они соответствовали мировым требованиям. Также требуется диверсификация профессионального образования, изменение его содержания, производственных практик, — подчеркнула она.

По данным Росстата, производительность труда в России начиная с 2009 года растет примерно в два раза медленнее, чем реальные зарплаты населения. Это чревато ускорением инфляции. Если правительству удастся повысить производительность труда, то снизится и инфляционное давление.