На чьем концерте вы бы хотели побывать?

Билеты урвали по 500 рублей. За удовольствие надо платить. Не могу сказать, что это очень дешево, но за хорошую развлекуху не жалко. Были они ценой до 3.500 рублей, но мы такие не покупаем. В общем, собрались, прыгнули в автомобиль и сшибая углы помчались к месту. Прибыли заранее, потому что имели твердую уверенность в том, что немецкие камрады начинают концерты вовремя.

Подошли ко дворцу. Там какая-то непонятная толпа, никого не пускают. Несколько раз подкинули Кабана в воздух — проверить, чего там. Будучи подброшенным и даже несколько раз пойманным, Кабан доложил, что впереди — милицейский кордон.

Привычно ощутив себя нормальными советскими людьми у себя же на родине, пошли вперед. Но оно почему-то не пошлось. Кордон, стоящий впереди, никого почему-то не пускал. Публика, замечу, в том месте была более чем приличная. То есть никаких особо продвинутых с накрашенными ваксой физиономиями жами не было. Тем не менее, в лучших отечественных традициях с толпой обращались как со скотами: толкали, орали, хватали, опять толкали. В других местах просто били палками и спрыскивали черемухой. Всяких идиотов видел, но вот такое перед концертом — в первый раз.

Короче, кое как пролезли, и даже по башке не получили ни разу. Внутри было хорошо, и мы сразу бросились жрать бутерброды с копченой колбасой, осетриной и красной икрой, запивая пивом. Поэтому к началу концерта пребывали в приятном расположении духа, но стояли еще твердо.

Разглядывали публику. Публика была разношерстная. Много немытых детей крайне угрюмого вида в никогда не стираных черных штанах и никогда не чищеных армейских башмаках. Разновидность — в кожаных черных штанах с отвисшей жопой, фасон "обосрался и иду". Как правило, все они изрядно волосаты (на головах, которые не моют, по-моему, никогда), шмотки на них засалены и потерты, на шмотках висят какие-то цепи килограммами, на лицах — отрешенная угрюмость, то есть всё круто.

Любви нестриженых/немытых к армейской обуви поражаюсь: чего она им так нравится? Это же гнусные солдафонские башмаки, в которых общепризнанные конченные дебилы-военнослужащие ходят строем? Зачем они их носят? Или хотят к нам, к дебилам, ходящим строем, немного приобщиться? Загадка. Но вообще там примерно процентов десять публики можно сразу усыплять на предмет пресечения девиаций в национальных вопросах. А остальные — публика как публика. Мутантов меньшинство.

Тем временем поступил сигнал начинать. На сцену вылезли какие-то кадры, которых тут же, с ходу, так заколбасило, что хоть скорую вызывай. Двух так называемых солистов трясло как под добротной пыткой "телефон" (это когда два конца провода электрических к организму подключают: один — к языку, а второй — к головке полового члена, после чего пускают ток; очень забористая штука, нижний брейк отдыхает). Оба орали как умалишенные. Примерно на третьей так называемой "песне" внезапно удалось разобрать, что они еще и местные, читай — русские. Потом выяснилось, что называются IFK. Видимо, раз выпустили перед Раммштайном — значит, круто, плохих не позовут типа. Не знаю, кому такое добро нравится, но я ушел дальше пиво пить (пиво там везде теплое и по совершенно диким ценам).

Тем временем наши деятели культуры утихомирились (или их выгнали?), и мы снова засели на места. Места были отличные, обзор чудесный. Народ кругом шарится, постоянно норовят сесть не туда, куда надо. Не успели отойти — уже какая-то овца на наших местах нагло разместилась. Ну что, блин, за народ? Где, блин, уважение друг к другу? Пока не скажешь так, как понятно (то есть обложишь в три этажа), ну никаких даже поползновений освободить не свое место. В вестибюле кругом написано "не курить", по радио объявляют "не курить" — нет, надо встать под знаком "не курить" и закурить. Подходит охрана: ну и чё, что я курю? Вон, те тоже курят, идите им запретите, а я пока покурю.

Тут я строго солидарен с американами: не хер в общественных местах курить вообще. Никому ведь не нравится, когда в толпе пердят? Вот и вонь от дыма нюхать радость примерно такая же, как чужой пердеж. Охота разнюхивать это дело — вали на улицу, в специально отведенное место, и там перди/кури и нюхай свою вонь до упаду. Ну, до такого нечеловеческого уважения к окружающим нам, похоже, не дожить никогда.

Значит, согнали со своих мест нахалов и снова сели. Тут, стало быть, темнота, начинается страшное!!! Сверху на сцену опускается круглая платформа, из нее во все стороны так и шибают искры!!! А на ней — САМ!!! Главный Раммштайн стоит. Рожа — караул. Шерсть на бритой голове — ирокезом, на самом — какой-то бронежилет, чудовищные портки и какие-то совсем уж дикие боты. Не то сапоги, не то нет — не понял, но вид такой, что он вообще только что из бетономешалки выпал. Серьезный парень, короче. Ну и там остальные подтянулись, и, как говорилось в знатном мультике, "они ударили по струнам, и перекрикивая друг друга ЗАПЕЛИ!"

Врезали, что аж скамейки затряслись. Публика, блин, просто обезумела. Орали так, что музыку перекрикивали. Но это было только начало.

Музыка у них, если кто плохо знает/не слышал, этакого злобно-маршевого, отчетливого характера. Как это модно говорить: тоталитарная. То есть, располагающая к хождению строем и оранию песен. То есть такая, которую лично я люблю и очень уважаю. Хорошая музыка, короче. Уровень забойности очень высок. Пожалуй, лучший из того, что видено.

Ну и, стало быть, понеслась. Сцену оснастили всякой пиротехникой — чтобы все когда надо взрывалось, сверкало, искрило и бабахало. Ну вот оно все это и делало. Делало с таким зверством, что когда дошел черед до моей любимой песни "Зэнзухт" (она шла по счету третьей), в которой из-под пола пыхнули каким-то диким зеленым огнем, я про себя сразу понял, что на 500 рублей они уже наиграли, дальше пойдут бонусы.

Бонусы были будь здоров. Сперва языки огня из каких-то труб пускали. Я и сам не дурак огня подпустить, надо только не стесняться солярку в рот набирать и дуть изо всей мочи через плотно сжатые губы — индийские факиры идут факать друг друга, как я огонь пускаю. Но тут уж вообще что-то нечеловеческое было: языки длинной метра по три, да еще втроем одновременно — караул. Потом что-то постоянно взрывалось. Один раз солист засадил микрофонной стойкой по колонке, так там так жахнуло, что я по привычке чуть не выполнил прием "залечь и откатиться". Было так круто, что просто нет слов.

Долбили зверски. Зал визжал от восторга. Считаю, что на исторической родине камрадам из группы Раммштайн должны памятники поставить (в полный рост) за массовую прививку любви к немецкому языку. Никогда не думал, что у нас может быть такая любовь к немецкому: зал чуть ли не все песни орал наизусть. А когда дошла очередь до "Ду хаст", то орали так, что солиста и музыку заглушили окончательно. Серьезно говорю: никогда такого единодушного порыва еще не видел. А солист так зверски заржал правильным немецким смехом, что я аж скупую слезу смахнул. Кто не знает, поясняю: у немцев говор гортанный, и говорят они не так как мы, и через это смеются так, что русским обычно становится не по себе, да. Вот он как раз так и заржал здоровски, чем порадовал несказанно.

Потом еще пустили ракету — и она жахнула посреди зала, потом солист отчаянно бил себя микрофоном по башке — очень сильная творческая находка, также никогда не виданная ранее, потом солист маршировал в башмаках со вставленными в подметки фейерверками, ну а потом подошли к главному — песне Buck Dich, что по-русски значит "повернись к лесу передом, ко мне задом и немного нагнись".

Солист схватил клавишника за веревку (у того на шее такая специальная петля была) и приволок его на передок сцены. Поставил, извиняюсь, раком на каком-то ящике и явно начал готовиться к акту мужеложества, оглаживая клавишника по ягодицепсам. Но клавишник, гад такой, сбежал. Тогда он его снова поймал и снова поставил раком, уже окончательно. Отстегнул у него на заднице какой-то клапан, подбираясь к очку. А затем расстегнул свои штаны и вынул из них здоровенный болт (болт, понятно, не настоящий). После чего пристроился к задравшему жопу клавишнику и принялся его огуливать.

Оргазм наступил стремительно — примерно как в немецкой порнухе Магма. Солист выхватил болт, и, неистово мастурбируя, принялся обильно кончать клавишнику на спину. Струища была — мое почтение. Когда он обкончал клавишника целиком, переключился на публику. По прежнему неистово дроча, добросовестно обдал массовку из тех, кто стоял поближе к сцене. Задние ряды, как в том анекдоте, наблюдали радугу. Сильно. Очень сильно.

После этого музыкантики сбежали, но тут же вышли на бис и сбацали еще пару вещей, по ходу которых зал уже и вовсе обезумел: все скакали и орали, так пробрало народ. Первой оторвали песню в честь самих себя — Раммштайн. Солист одел спецплащ, намазанный чем-то вроде напалма, и был подожжен. Горели руки и спина пониже задницы. Зрелище — феерическое. Помню, когда-то впечатлял горящий мужик на обложке Wish You Were Here, но бравые немцы уделали его как бог черепаху. Атас.

Потом в лучших традициях в зал запустили надувную лодку. А в нее забрался ранее публично отодранный клавишник — с целью поплавать по залу. В кино его на руках катают туда-сюда, но у нас все вышло не так, как надо: лодка перевернулась, не проплыв и пяти метров! Кораблекрушение! Я не понял, чего они его там перевернули: не то на радостях пощупать, не то чтобы по нашей "доброй" народной традиции как следует отпинать пидора, но клавишник выпал как птенчик из гнезда, только пятки мелькнули. Но его быстро спасли. Рисковые, однако, немецкие парни. Я бы такого в толпе делать не стал: нечаянно шею свернут так, что и вякнуть не успеешь.

Под занавес бравые немецкие парни оторвали нашу отличную советскую вещь под названием "Песня о тревожной молодости" (музыка Пахмутовой, слова Ошанина).

Забота у нас простая,
Забота наша такая:
Жила бы страна родная, -
И нету других забот.

Припев:
И снег, и ветер,
И звёзд ночной полёт:
Меня мое сердце
В тревожную даль зовёт.
Спели (если это можно так назвать) на русском языке, благо камрадов в ГДР правильным языкам учили. Суровейшая песня, советская власть знала в таких толк. Всего-то и надо, что легкую обработку "от Раммштайн", и — эвон, чистое зверство получается.

Ну а солист скакал и размахивал нашим флагом, а потом сказал всем спасибо и все. Концерт закончился.

Что сказать? Отдолбили по-немецки добросовестно и лихо. Решпект. Шоу было термоядерное, такого не видел.

Ну и мы, радостные, побежали на улицу. По дороге с удивлением слушал обсуждения массами — что же это была за песня такая русская? Блин, не знать такой красный мега-хит... Точно, совсем в другой стране живем. И Раммштайны к нам теперь заезжают без проблем.

На улице нас снова встретила родная милиция. И не дала нам пройти туда, откуда мы пришли. И не только нам. В результате люди толпами прыгали через забор и шли к машинам по проезжей части, навстречу солидному потоку машин. Видимо, в этом и была глубинная задумка оцепления — загнать всех под колеса.

В общем, если кто не ходил по каким-то там "идейным" соображениям (мол, "это не металл" и прочий бред): ЗРЯ.
Концерт был отличный.

Родитель первой синтетической поп-звезды — программное обеспечение Vocaloid небезызвестной фирмы Yamaha, имитирующее поющий голос человека на основе заданной мелодии и текста. Любую программу на основе неё можно условно поделить на две части: систему синтеза голоса (пения) и библиотеки исполнителей. Голос певца разбивается на небольшие отрывки и записывается в базу данных. Далее, пользователь набирает текст нового произведения, вводит ноты, задаёт ритм, а Vocaloid автоматически формирует песню, подбирая соответствующие тексту фонемы и звуки.