Генералы Песчаных Карьеров

Дети пустоты Во времена Ярослава Мудрого, Ивана Грозного, царя Алексея Михайловича, Петра Первого было одно название для детей, оставшихся без опеки родителей и без крыши над головой, – «сирота». Эпоха Гражданской войны 1918–1920 гг. породила новое – «беспризорники». После Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. появился термин «безнадзорные». В итоге так называемой «третьей волны беспризорности», начавшейся в 1990-е, мы услышали всё сразу: «сироты», «социальные сироты», «беспризорники», «безнадзорные», «дети, попавшие в трудную жизненную ситуацию». Это ещё не полный список. И суть его в том, что дети сегодня оказались незащищёнными. Ни с какой стороны. «Дети пустоты» – такое ёмкое название дал им писатель Сергей Волков. Роман вышел в 2011 году. «Эта книга – о современных беспризорниках России, которых никто не знает, которых стараются не замечать. У них своя мораль, свой быт. И они воюют с теми, кто отказал им в праве быть. То есть с нами», – сказал писатель в интервью нашей газете. Стереотип беспризорника, сложившийся у старшего поколения, во многом навеян такими фильмами, как «Республика ШКИД», «Ташкент – город хлебный», «Путёвка в жизнь» и другими: чумазый, оборванный ребёнок, рыщущий по помойкам и собирающий объедки и обноски. После Гражданской и Великой Отечественной войн они были именно такими. Но государство тогда обратило на них внимание, понимая, что это будущее страны, и практически все они оказались в итоге под его опекой. Около двадцати лет назад мне впервые пришлось столкнуться с беспризорниками. Тогда они охотно шли на контакт с журналистами. Ждали поддержки. Сейчас они не верят ни в чью помощь, стали более закрытыми, осторожными. Они сбиваются в небольшие группы по 3–5 человек, знают: если группа больше, то их заметят. В некотором роде партизаны. И они ведут партизанскую войну за себя, за свою жизнь. Пока кого-то не поймают. «Мы все – каждый сам за себя», – говорит главный герой книги «Дети пустоты» Тёха. Внешний облик нынешнего беспризорника иной: в целом они мало чем отличаются от большинства своих сверстников из российских деревень, окраин больших городов. Летом – джинсы, поношенные кроссовки, футболки, толстовки, спортивные костюмы. Если нужно «выезжать в город» зимой – появляется куртка с чужого плеча и шапка. Иногда – пуховики, меховые сапоги. Но чаще они одеты не по сезону. Девочек, которые составляют примерно 30% беспризорников, отличает излишний макияж, нанесённый часто на немытое лицо, короткие юбки или джинсы, топы с блёстками. Если нужно «намолить» денег, то есть попросить милостыню, они одеваются жалостливо. Откуда берут одежду? Да отовсюду: в больших городах часто благополучные жители выбрасывают вещи в хорошем состоянии; они уносят с собой одежду, убегая из детских домов и приютов; помогают волонтёры, представители церкви, да просто обычные горожане. Средний возраст этих ребят, по разным оценкам, – от 13 до 17 лет. Отличить их по разговорам вы практически не сможете, так как уровень образованности в стране в целом снизился. Правда, они меньше говорят о телесериалах, социальных сетях и шмотках, да и словарный запас в большей степени наполнен жаргоном, впитанным из преступного мира. Но ведь с кем поведёшься... А «водиться» с криминалом им приходится практически каждый день. По наблюдениям исследователей, любимая еда маленьких бродяг – «Сникерс», «Марс», мороженое и «Пепси». Они не жалеют на это денег. Могут зайти в «Ростикс» или «Макдоналдс», но никогда не будут есть на месте. Суп практически не покупают – с собой не унесёшь. Их жизненная философия выстраивается под влиянием проблем сегодняшнего дня: они всегда находятся «здесь и сейчас», жизнь – борьба за выживание, первобытная борьба. «И как первобытные люди они промышляют «собирательством» и «охотой», – говорит Сергей Волков. – Внутри сообществ–кланов есть свои правила. Криминальные правила. Родина – это своё племя, пещера. А вокруг – чужие, чужой мир, с которого нужно получить средства на жизнь». Криминал поддерживает эту философию: ему нужна смена. И защищает иногда от правоохранительных органов.