LILIYA | |
|
У моей России длинные косички, У моей России светлые реснички, У моей России голубые очи, На меня, Россия, ты похожа очень. Солнце светит, ветры дуют, Ливни льются над Россией, В небе радуга цветная - Нет земли красивей. |
ascon | |
|
Гляжу в озёра синие, В полях ромашки рву, Зову тебя Россиею, Единственной зову. Спроси-переспроси меня, Милее нет земли, Меня здесь русским именем Когда-то нарекли. |
LILIYA | |
|
Хэллоу, Америка! С другого берега Ты раем кажешься И выглядишь О`кей! |
Тигрица_095 | |
|
Поезд на Ленинград Нас разлучит с тобою, Глаза свои закрою, Я не смирюсь с судьбою Поезд на Ленинград. Но вновь наступит встреча, Опять погаснут свечи, И дивным будет вечер. Поезд на Ленинград. |
LILIYA | |
|
Там на Ямайке, где красные майки Солнце смеется, солнце поет Там на Ямайке, где красные майки Много девчонок нормальных живет |
|
Не последняя печать на моём билете, где ты родина моя , лучшая на свете. И узнает и простит, теплым ветром встретит, это родина моя, лучшая на свете. |
LILIYA | |
|
Поздний вечер в Соренто Нас погодой не балует, Вот и кончилось лето, "До свидания, Италия!" |
Муся-Маруся | |
|
знал бы прикуп жил бы в Сочи... |
LILIYA | |
|
Я не буду, я не буду целовать холодных рук. В этой осени никто не виноват, не виноват. Я уехал, я уехал в Петербург, А приехал в Ленинград. |
livro | |
|
С боем взяли город Брест, Город весь прошли И последней улицы Название прочли А название такое, Право слово, боевое Варшавская улица По городу идет Значит нам туда дорога, Значит нам туда дорога, Варшавская улица На запад нас ведет... |
Лантина | |
|
В комнате этой все вещи имеют цвета, В чашках фарфоровых стынет жасминовый чай. К раме оконной приколот обрывок листа, А на листе одинокое слово "прощай". Я надеваю пальто, потому что зима, И, потому, что мой дом не похож на уют. Там, за песчаной косой, пропадают дома, В тихую гавань мои капитаны плывут. Австралия, мой дивный остров, На палубах моих флотилий, Плывущих в Австралию, играет мелодия, Красивая, легкая, как всплеск волны. Там за кормою прозрачные плещут моря, В этих морях золотые живут караси. Флагом на мачте багровая всходит заря, Это один из любимых цветов на Руси. Я начинаю отсчет Фантастических дней, Выброшу в море пальто, там не будет зимы. Я увожу корабли в чужеземный Сидней, МЫ НЕ РАБЫ и НЕ РЫБЫ, а РЫБЫ НЕМЫ. Австралия, мой дивный остров, На палубах моих флотилий, Плывущих в Австралию, играет мелодия, Красивая, легкая, как всплеск волны. |
ascon | |
|
Нарьян-Мар мой, Нарьян-Мар - Городок не велик и не мал. У Печоры, у реки, Где живут оленеводы И рыбачат рыбаки. |
Лантина | |
|
Заманил меня в Тамань, К берегу туманному, В голубую глухомань, Невидаль таманную. Бродит там среди камней Дух в одеждах демона, Освещает пристань мне Яркой диадемою. Вынув шею из петли, Водку пьет с морячками, Разбивает корабли И играет мачтами. Чинят сети рыбаки, Варят суп с улитками, Он их души-лоскутки Зашивает нитками. Нагадает по руке Счастья бесконечного, И оставит на курке Палец подопечного. Птица к буре прокричит - Тень накроет от крыла, И никто не отличит Гром от грома выстрела. Заманил меня в Тамань, К берегу отлогому, В голубую глухомань, В демоново логово. Серый путник на тропе, Прячущий в карман звезду. Пусть оставит при себе, Иль отпустит к Господу. Голос царственный зовет, В море волны бесятся, Легче перышка плывет Парус в свете месяца. |
ascon | |
|
Не тридцать лет, а триста лет иду, представьте вы, по этим древним площадям, по голубым торцам. Мой город носит высший чин и звание Москвы, но он навстречу всем гостям всегда выходит сам. Иду по улицам его в рассветной тишине, бегу по улицам кривым (простите, города). Но я - московский муравей, и нет покоя мне, так было триста лет назад, и будет так всегда. Ах, этот город, он такой, похожий на меня: то грустен он, то весел он, но он всегда высок. Что там за девочка в руке несет кусочек дня, как будто завтрак в узелке мне, муравью, несет? Это сообщение отредактировал ascon - 29-10-2007 - 00:04 |
☆ღDariღ☆ | |
|
Ветер туман порвал Солнце сквозь щеки туч, Здравствуй, мой Магадан Здравствуй, весенний луч Возле пивной мужик, Кружку поднес к губам, И на руке возник Чайками, Магадан! Магадан, значит опять домой - в этот волшебный сон Магадан, сон, где короткой весной Я как пацан влюблен... |
Лантина | |
|
Я открываю тебя, побережье Камчатки, За свистом ветров на безбрежном твоем берегу, За пением трав придорожных, За смутным дрожаньем палатки. Я открываю тебя, А открыть до конца не могу. Я открываю тебя у подножья вулканов, Из-за облаков - открываю тебя все равно. Будь то обновленье мое, мои самые дальние страны, Я открываю тебя, А ведь ты уж открыта давно. Ты говоришь о себе неохотно, нескоро, Словно человек, навсегда погруженный в свое. Как же так выходит, что давняя слава того командора Мне два столетия с лишним спокойно уснуть не дает. Я открываю тебя, как друзей открывают Среди тех людей, с кем случайно дороги свели. Да, я открываю тебя! Понимаешь, так тоже бывает, Я открываю тебя я вблизи от тебя, и в дали. Здравствуй, Камчатка! Пусть твой океан будет кроток, Пусть длинные рыбы хвостами в сетях шевелят, А мне из далекого города, словно с того пакетбота, На удивленье прохожим кричать: "Эй, ребята, Земля!" |
☆ღDariღ☆ | |
|
Лондон-Париж Голуби вверх, блики крыш, Старый бульвар И на деревьях пожар Лондон-Париж голуби вверх, блики крыш, Ты помни, ты помни.. |
Лантина | |
|
Светлые камушки из Конаково Трону руками - ну что в них такое? Зори лесные, резные закаты, Белые спины тропинок горбатых. И проберусь я по травам упругим, И протяну эти камушки другу. Он усмехнется и скажет толково: "Это, сдается мне, из Конаково". Он их с ладони в ладонь переложит, Вспыхнут глаза теплотою тревожной, Радугой станут сквозь пальцы лучиться Чьих-то стоянок далеких зарницы. Это к тому, чтоб, годами окован, Не позабыл ты свое Конаково. Это к тому, чтобы в будущих встречах Слышать кипение пенистых речек. |
☆ღDariღ☆ | |
|
Бывает все на свете хорошо В чем дело сразу не поймешь А просто летний дождь прошел Нормальный летний дождь Мелькнет в толпе знакомое лицо Веселые глаза А в них бежит Садовое кольцо А в них блестит Садовое кольцо И летняя гроза А я иду, шагаю по Москве, И я еще пройти смогу Соленый Тихий океан, И тундру, и тайгу. Над лодкой белый парус распущу, Пока не знаю с кем. А если я по дому загрущу, Под снегом я фиалку отыщу И вспомню о Москве.. И вспомню о Москве.. |
Лантина | |
|
Не могу я разобраться в Братске, И не браться бы за это мне. Кто же звал, что в Братске девять Братсков И что старый Братск лежит на дне. Разберись-ка, где у них начало, Как мне девять за один принять, А вообще бы я в любом осталась, Если б ты не ожидал меня. Дым костров на побережье горек, Небеса подобны парусам, И шагает этот странный город, Корпуса теряя по лесам. По лесам, по перелескам пестрым, По огням береговых ночей, И шагать ему легко и просто С полотном дороги на плече. Не остаться мне и не расстаться, Голоса его во мне гудят, И глядят мне вслед все девять Братсков, Девять братьев на меня глядят. Мне домой через барьерный грохот К подмосковным голубым огням. Может, было бы не так уж плохо, Если б ты не ожидал меня. |
ascon | |
|
Когда мне невмочь пересилить беду, когда подступает отчаянье, я в синий троллейбус сажусь на ходу, в последний, в случайный. Полночный троллейбус, по улице мчи, верши по бульварам круженье, чтоб всех подобрать, потерпевших в ночи крушенье, крушенье. Полночный троллейбус, мне дверь отвори! Я знаю, как в зябкую полночь твои пассажиры - матросы твои - приходят на помощь. Я с ними не раз уходил от беды, я к ним прикасался плечами... Как много, представьте себе, доброты в молчанье, в молчанье. Полночный троллейбус плывет по Москве, Москва, как река, затухает, и боль, что скворчонком стучала в виске, стихает, стихает. |
Лантина | |
|
А в Рединге снег... Он валит, как наш, и тает, как наш в апрельской воде. А в Рединге смех, и траурный марш, и свадебный марш, как, впрочем, везде. А а Рединге свет витрин и реклам. Я в отсвете том, как будто в огне. А в Рединге след, не чей - нибудь - мой, как Рединга след отныне во мне. Припев : Ах, зачем Земля вся поделена нами? Ведь ее Господь не делил для нас вовсе, но у каждого из нас есть свое знамя, и свои леса, и в лесах своя осень. Под Москвой уже яблони в цвету белом, в Рединге горят розовым огнем вишни. Как же ты, Господь, так все хорошо сделал, как же у тебя нескладно так вышло... Мы в редингский паб на пинту пивка, на джина бокал заглянем с тобой, и время, как трап, отъедет от нас, и нас вознесет наш шар голубой. Он, как дирижабль, парит в пустоте... Да, разные мы, но схожи в одном: нам вместе лежать - в английской земле иль в русской земле - но в шаре земном. Припев. А в Рединге день свое отшумит, закончит полет и канет во тьму. И будет, как тень, уайльдовский дух всю ночь напролет тревожить тюрьму. И будете вы, игрушки-дома, стоять под луной года и года... Я завтра - увы! - вам ручкой махну и вряд ли уже увижу когда... |
☆ღDariღ☆ | |
|
О, Москва, Москва святая, в переулочках глухих Тополиный пух летает вдоль умытых мостовых. Может есть красивей страны, может лучше есть житье, Я настаивать не стану, видно каждому свое. Я бродил по Заполярью, спал в сугробах,жил во льду, Забредал в такие дали, что казалось - пропаду, На высоких перевалах, в непутевом том краю Ты мне руку подавала, руку верную свою. О, Москва, Москва святая, я встречал тебя везде: В синих просеках Алтая и в далекой Кулунде. Ты не просто город где-то,ты видна в любой ночи, Развезли тебя по свету, словно песню, москвичи. |
Лантина | |
|
Ай-Петри зноем высушен, гуляет бриз над бунами. Я снова в Ялте высажен, а год - как ветром сдунуло. В нем десять лет поместятся, я до него был неучем, и вот теперь полмесяца тревожиться мне не о чем. Со мною рядом друг - в удаче ли, в беде ли, душа моя вконец еще не оскудела, - бездействует она. Но южное безделье на самом деле есть блаженнейшее дело. Я занят только им. Я с суетою в ссоре. Я погружаюсь в лень, как будто в кущи рая, и за день десять раз бросаюсь в зелень моря, и десять раз на дню живу и умираю. В кроссовках, джинсах, платьицах, с морскими схожи натиском, людские волны катятся по набережной ялтинской. Они спешат насытиться по кабакам, по рюмочным, а мы с тобой рассыплемся по берегам полуночным. Нам стаи бесенят топорщить будут рожки, пред нами распахнут ворота всех бастилий, и золотой луны искристая дорожка как будто бы для нас расстелется по штилю. Растают, как мираж, унылые эрзацы безликих наших и достопочтенных буден, и будет нам с тобой восторженно казаться, что было так всегда и только так и будет. Но жизнь стоглазым Аргусом свои посты расставила, и карамелька августа во рту почти растаяла. Едва ли нам запомнятся все эти пальмы-фикусы, но нам до гроба полниться той карамельки привкусом. Мы провезем его по шпалам и бетонке, ненужный южный хлам швырнем на антресоли, но серость наших дней и наших душ потемки теперь белым-белы от черноморской соли. Осыплется листва царицынского леса, снега запорошат останкинские ночи, но будут нам светить сквозь снежную завесу и Гагры, и Мисхор, и Туапсе, и Сочи... |
ascon | |
|
ПЕСЕНКА О МОСКОВСКОМ ТРАМВАЕ Раскрасавец двадцатых годов, Позабывший про старость и раны, Он и нынче, представьте, готов Нам служить неустанно. Он когда-то гремел и блистал, На него любоваться ходили. А потом он устал и отстал, И его позабыли. По проспектам бежать не дают, В переулках дожить разрешают, Громких песен о нем не поют, Со смешком провожают. Но по улицам через мосты Он бежит, дребезжит и бодрится И с горячей ладони Москвы Все сойти не решится. |
Рекомендуем почитать также топики: Быки и коровы Конкурс "Ты мой друг и я твой друг" Цепочка слов Три слова со смыслом Конкурс "Свет былой любви" |