Новости и события в культурной жизни

Репортаж Антона Николаева.

У Татьяны Королевой редкая специализация. Она изучает, чем болеют камни и как их лечить. Профессия важная. Именно древние белокаменные соборы Великого Новгорода ‒ то, ради чего сюда приезжают со всего мира.

«У каждой болезни есть свое лекарство, как у человека. Чем болеет камень, чем его лечить? Нельзя для московского камня и для этого подобрать одинаковое лекарство, лекарство должно быть разным», ‒ объяснила доцент кафедры Архитектурного материаловедения МАРХИ Татьяна Королева.

Объект всемирного наследия ЮНЕСКО ‒ Новгородская София, храм, которому без малого 1000 лет ‒ в превосходном состоянии. Во время экскурсии по Великому Новгороду, участникам Международного симпозиума ИКОМОС, члены которого консультируют ЮНЕСКО по вопросам включения в Список новых памятников, показали то, чем по праву гордится Россия. Но уже на пленарном заседании пришлось говорить и об утратах ‒ о сгоревшем этим летом Успенском храме XVIII века. В связи с гибелью этого красивейшего памятника заонежской архитектуры на рассмотрение ЮНЕСКО предложено вынести вопрос о выдвижении от России новой серийной номинации: «Шедевры русского деревянного зодчества».

«Гибель Успенской церкви в Кондопоге была воспринята огромным количеством людей как личная утрата. Мы до сих пор переживаем. Пора положить этому конец», ‒ говорит президент Российского национального комитета ИКОМОС Александр Кудрявцев.

В продолжение этой темы участники симпозиума, правда, уже кулуарно, делились своим мнением: что делать, если памятник погиб или почти погиб?

«Дело в том, что люди не строят памятники. Люди строят то, что им необходимо. Впоследствии эти постройки становятся памятниками. И если памятник утрачен, то дело следующих поколений решить: нужно ли его восстанавливать? Я думаю, пока общественность заинтересована в объекте культурного наследия, этот объект живет», ‒ считает вице-президент Международного комитета ИКОМОС Альфа Диоп.

Еще одна тема, которую обсуждали участники форума, ‒ включение в Список объектов всемирного наследия новых памятников. Национальный комитет ИКОМОС рекомендовал ЮНЕСКО номинировать два объекта: «Наскальную живопись пещеры Шульган-Таш эпохи палеолита», а также «Беломорские и Онежские петроглифы». А вот Троице-Сергиева Лавра была внесена в Список памятников всемирного наследия еще в 1993 году. Однако сегодня, по мнению экспертов, древний монастырь оказался в кольце современной застройки и спасать нужно уже историческую среду вокруг него, а значит, расширять буферную зону, где нельзя строить.

«Для того, чтобы люди, приезжающие в Сергиев Посад, могли ощутить некий дух русской старины, соответствующий этому памятнику, то, конечно, необходимо сохранять историческую городскую среду», ‒ пояснил председатель совета Московского областного отделения ВООПИиК Евгений Соседов.

Те, кто занимается вопросами сохранения культурного наследия, иногда мрачно шутят: в России памятникам угрожает две беды, когда денег на их реставрацию нет вовсе или, когда их столько, что после реставрации впору спрашивать: а что здесь вообще осталось подлинного? Наверное, ключевая мысль, которую участники симпозиума пытались донести до каждого: памятники защищает не только статус ЮНЕСКО, но и каждый из нас. ©

Репортаж Юлии Кундрюковой.

От девяностых до наших дней принципиально живопись студентов Академии Глазунова почти не меняется. На пьедестале здесь ‒ академический реализм, который ревностно хранят и передают из поколения в поколение. В работе ‒ никаких фотографий и рисунков по памяти. Все полотна ‒ только с натуры.

«Мы стараемся сохранить эту с нашей точки зрения неотъемлемую и важную часть культуры, которой всегда гордился русский народ, которой, мы надеемся, что будет гордиться, потому что каждый год выпускаются новые молодые художники, которые по-новому смотрят на окружающий мир, но в рамках русской реалистической школы», ‒ рассказал декан факультета живописи Российской академии живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова Станислав Москвитин.

Большинство полотен ‒ иллюстрации евангельской и православной истории. «Положение во гроб» ‒ дипломная работа выпускницы 2005-го мастерской Ивана Глазунова. Спасителя несут на руках после снятия с креста. Мрачные, темные тона и яркие огоньки от свечей. Диплом 1995 года ‒ беседа преподобных Антония и Феодосия Киево-Печерских ‒ аскетичный пейзаж и две фигуры, смотрящие в вечность... Этот диплом ‒ о том, как Василий Блаженный исцеляет немощную, а рядом ‒ те, кто принимает чудо, и те, кто насмехается.

Министр культуры Владимир Мединский, осмотрев выставку заметил, что Илья Глазунов уделял большое внимание религиозным сюжетам: «У него была замечательнейшая коллекция живописи, литературы, он много читал на эту тему, много писал на эту тему. Поэтому мне кажется то, что здесь, в стенах храма, вы увидите работы выпускников его Академии, его учеников ‒ это очень символично».

Монах, молящийся на Валааме о тишине и гармонии. Восхождение на Секирную гору как преодоление... На выставке есть и эскизные работы первого-второго курсов, когда художники только осваивают шаги к монументальным произведениям. Многие из этих работ путешествовали в Италию, там Академия провела несколько выставок. Этот первый опыт выездной экспозиции прошел с успехом. Реалистичная историческая живопись в Европе вызывает большой интерес.

«Резонанс был очень такой большой, очень интересные отзывы и очень интересная пресса. Все хотят красоты, семьи, Бога, красивых вокруг далей. Это в человеке, слава Богу, неистребимо», ‒ говорит и.о. ректора Российской академии живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова Иван Глазунов.

Выставка разместилась в одном из залов храма Живоначальной Троицы. Она продлится месяц, а затем работы отправятся в запасники Академии, все полотна студентов и выпускников здесь бережно хранят.©

За работой художников наблюдал Станислав Анисимов.

Все истории, которые иллюстрируют художники, были собраны в Альметьевском районе. Фольклористы и антропологи поделились материалами своего исследования с авторами из разных стран. Они-то и создадут эпос о прошлом и будущем нефтяного региона.

«Мы хотим сделать историю только об этом месте, только об этих людях, только о тех, кто живет здесь. Поэтому мы попытались соединить ученых в разных областях», ‒ рассказывает куратор и продюсер арт-проекта «Сказки о золотых яблоках» Полина Еж.

Ангарский живописец LST Basil работает с коллажными композициями, экспериментируя в духе средневековой графики. На стене – коллективный потрет жителей Альметьевска. Для работы над ним художник искал фотографии как в местных архивах, так и в соцсетях. Объединить историю и современность – одна из задач паблик-арт программы «Сказки о золотых яблоках». Художник Мехди Гаданьялу приехал в Татарстан из Ирана. В родном Тегеране он создал уже более сотни граффити ‒ оптических иллюзий. В Альметьевске за основу своей работы взял сочинения местных школьников о будущем.

«Я немного переживаю, ведь у вас такая богатая история искусства, но в то же время рад тому, что у меня появилась такая хорошая возможность написать картину, которая будет радовать всех горожан», ‒ поделился Мехди Гаданьялу.

Московский художник Артем Стефанов работает со стеной Котельной номер два. Его тема ‒ теории происхождения нефти, причем не всегда классические.

«Есть вторая теория, в которой говорится что нефть произошла от падения метеорита, а не от преобразования природного материала», ‒ объяснил Артем Стефанов.

С первой основной теорией происхождения нефти можно познакомиться в музее, который открыт в штольне Шугуровского битумного завода. Условия работы в XIX веке здесь воссозданы до мельчайших подробностей: температура плюс четыре, грохот вагонеток и писк летучих мышей. Раз в год в музее проводят квест для всех желающих узнать, как на самом деле добывали нефть в этих краях.©

Репортаж - Марии Трофимовой.
Анри Руссо - художника-самоучки, яркого представителя наивного искусства. Его талант одной из первых разглядела Элен Эттинген, ставшая меценатом Руссо. Она собрала крупнейшую на тот момент коллекцию полотен художника - их было девять.

«Пара из предместья, которая заключает бракосочетание, осеняют их парижские каштаны, платан. Но волею художника сцена начинает выглядеть совершенно мистически. И вот это ощущение привлекло и хозяйку того салона, которому и посвящена наша выставка, салону баронессы Эттинген», - рассказал старший научный сотрудник отдела искусства стран Европы и Америки XIX–XX вв., куратор выставки Алексей Петухов.

Польская аристократка Елена Миочинская (в замужестве баронесса Эттинген), биография которой соткана из мифов, и ее двоюродный брат, художник Сергей Ястребцов (псевдоним Серж Фера).

Свои апартаменты в Париже они превратили в артистический салон. В начале XX века он стал местом притяжения для творческой элиты разных стран.

«Впервые было показано африканское искусство, как часть понимания того, как живет современный мир того времени, место, в котором были привлечены и собирались главные экспериментаторы того времени, и художники, и поэты», - рассказала директор ГМИИ им. Пушкина Марина Лошак.

Ближний круг баронессы Эттинген и Сержа Фера - Пабло Пикассо, Андре Дерен, Анри Матисс, поэты Жан Кокто, Гийом Аполлинер. Именно ему Фера и баронесса Эттинген подарили журнал «Парижские вечера», в котором печатались авангардные поэты и статьи о самых интересных художниках.

«В первом выпуске были опубликованы 4 картины Пикассо. В то время это был настоящий скандал, так как публика не принимала творчество художника. И то, что эти работы напечатали тогда, - это большая удача, так как те полотна Пикассо утеряны», - объяснил правопреемник С. Фера и баронессы Э. Эттинген Альбан Руссо.

Большая часть экспонатов выставки прибыли из частной коллекции семьи Руссо, наследников баронессы. Альбан Руссо шутит,что всю сознательную жизнь, а это 80 лет, занимается сохранением наследия Эттинген и Фера. 10 лет назад он познакомился с искусствоведом Сильви Бюиссон. И показал ей свою коллекцию.

«Когда я увидела коллекцию, тогда уже появилась идея сделать эту выставку. В ней отражена щедрая душа баронессы Эттинген, которая оказала влияние на всех крупнейших художников того времени», - отметил историк искусства, куратор выставки Сильви Бюиссон.

После Октябрьской революции жизнь баронессы и Фера сильно изменилась. Конфискованное в России имущество перестало приносить доходы. О меценатстве пришлось забыть. Но Эттинген много работает, пишет стихи, пробует себя в роли дизайнера.

Тогда Париж стал местом рождения новой эстетики – ар-деко. И одной из создательниц этого направления можно считать и Элен Эттинген. Керамика, элементы декора, одежда - все ей было подвластно. Например, создавая этот жакет, баронесса использовала мотивы авангарда: яркие цвета, геометрические схемы. Также она писала тогда и монументальные полотна, которые продавались очень хорошо.

В свою очередь Фера прославился своими театральными проектами и философскими композициями с арлекинами - ими восхищался Кокто. Дожив до преклонных лет, Серж Фера сохранил архив баронессы, которой удалось собрать вокруг себя весь цвет парижской богемы начала XX века.©

Репортаж Анастасии Егоровой.

Время экспонирования живописных и графических произведений эпохи Эдо строго нормировано. Работам, чтобы попасть в музей, год пришлось находиться в тени во всех смыслах. Шелку, бумаге и краскам необходим отдых от света. В годовой отпуск отправилась теперь и первая часть проекта. По словам кураторов, второй этап выставки равноценен первому.

«Выстраивая экспозицию, подбирая вещи для первой части, все время ей подбиралась замена на вторую часть. Один художник заменялся на другого художника или художника этой же школы», ‒ рассказала куратор выставки Айнура Юсупова.

На месте запомнившейся зрителям двустворчатой ширмы Огата Корина «Бог ветра и бог грома» ‒ работа художника Сакаи Хоицу «Летние и осенние цветы». Изначально они были одним произведением. Свою картину Хоицу создавал на оборотной стороне ширмы Корина. Произведения разделили в Токийском национальном музее.

«Если в первой части эта выставка была на золотом фоне, это были боги, полные экспрессии, движения, динамики, то роспись на этой ширме ‒ более приглушенная, более камерная. Мы видим, что роспись выполнена на серебряном фоне. Роспись на золотом фоне традиционно символизировала дневное время и небесные сферы, то роспись на серебряном фоне ‒ это ночная сцена», ‒ пояснила куратор выставки.

Коллега художника изобразил самого Сакаи Хоицу. Пытался уловить не только внешнее сходство. Жесты и черты лица на портрете должны рассказать зрителю и о человеческих качествах.

«Его лицо скрыто за бамбуковой завесой, потому что он был высокого происхождения, и людей такого высокого происхождения нельзя было изображать впрямую», ‒ говорит Айнура Юсупова.

Знаменитая серия гравюр мастера Кацусики Хокусая «Тридцать шесть видов Фудзи» представлена работой «Красная Фудзи». В ней наиболее ярко выражена специфика направления укиё-э, заповедь которого ‒ красота в простоте и ясности. Из 135 работ, представленных за два месяца, 17 работ имеют особый статус. Во второй части выставки четыре работы являются особо ценными произведениями искусства, а четыре ‒ особо ценными объектами культуры Японии. Как например, произведение Китагава Утамаро «Час дракона». Названия животных в эпоху Эдо соответствовали времени суток: «час дракона» ‒ 8 утра. Девушки только проснулись, и автор, чтобы подчеркнуть их нежность отказался от контурных линий. Живопись тушью и водяными красками на шелке ‒ на выставке представлена шедеврами направления «бундзинга».

«Это тончайшая нюансировка всех оттенков, там множество оттенков серой, черной туши, зеленой краски. Более прозрачно, более плотно, более интенсивно. Монохромная живопись в этот раз у нас представлена очень хорошо», ‒ добавила куратор выставки.

Разнообразные сюжеты из жизни, школы мастеров ‒ Кано, Римпа, Тоса, пестрые краски ‒ из всего этого состоит культура эпохи Эдо, период, богатый на художественные открытия©

«С помощью нейросетей, программирования, электросхем художники говорят со зрителями. Современный человек с самого рождения включен не только в биоценоз, но и в техноценоз», - рассказала куратор выставки Дарья Пархоменко.

Несколько лет ушло у кураторов этой масштабной выставки, лаборатории Art&Science Foundation, чтобы объединить художников из разных стран и спровоцировать их на такое тотальное осмысление технологической революции, которая не за горами. Ключевая фигура здесь - Томас Фойерштайн. Совместно с инженерами из Курчатовского института и Лабораторией Касперского создал три инсталляции. Две старинные хирургические лампы стали роботизированными существами, которые беседуют на языке XIX столетия.

«Обычно такие лампы направлены на нас во время сложнейших операций на внутренние органы. Это важная ассоциация. В мире будущего они анализируют нутро информационного мира - новости, проблемы на языке прошлого, который мы взяли из произведений Достоевского «Бесы», то есть внутри у них специально обученная искусственная нейросеть», - объяснил Томас Фойерштайн.

Другая часть проекта Фойерштайна - хорорр о герое, который был когда-то одержим вопросом свободы воли.

Инсталляция «Чай с Кирилловым» дала вторую жизнь персонажу из «Бесов» Достоевского. По роману инженер Кириллов покончил жизнь самоубийством, а здесь - виртуально реинкарнировал. Это дух Кириллова открывает и закрывает ящики этого стола, а также попивает чай, который всегда горячий, из него поднимается пар, и он убывает из кружки.

С ещё большей иронией к размышлению о возможностях искусственного интеллекта подошёл художник Дмитрий Морозов. Из электронных игрушек-питомцев – тамагочи, которыми грезили дети в конце 90-х, он создал цифровую ферму.

«О животных заботится не человек, а какой-то ещё один алгоритм, то есть созданная программа для этой инсталляции симулирует поведение человека и нажимает клавиши в нужный момент, чтобы покормить, отправить спать, научить чему-то, и получается, что одна программа, один алгоритм заботится о другом», - пояснил Морозов.

А вот Егору Крафту не до шуток. Он работает с гигантским наследием утраченных античных греческих скульптур и римских фризов. Его команда изобрела код, с помощью которого искусственный интеллект может достроить их, собрать целиком.

«Нам известна античность как нечто фрагментированное, прошедшее огромное количество времени и дошедшее до нас кусочками и фрагментами, и если мы тренируем нейронную сеть для того, чтобы это восстанавливать, мы получаем спекулятивные результаты, что же нейронная сеть думает о том, что же там на самом деле было», - отметил Крафт.

На этой выставке - роботы рисуют и читают философские трактаты. Великие поэмы выражены в электронных схемах, а видеокамеры транслируют ваш облик в новейшие нейросети. Изучать это можно часами. С широко раскрытыми глазами, смотрящими в будущее!©

Репортаж Юлии Кундрюковой.

Кажется, загадку Архипа Куинджи теперь можно разгадать. Проследить, как художник создавал свои большие полотна, например, «После дождя», с помощью этюдов и эскизов, которые висят здесь же. А его знаменитую картину «Ночь на Днепре» можно буквально в деталях рассмотреть, увеличив каждую в несколько раз. Архипа Куинджи в Третьяковке как будто под микроскопом рассматривают.

«Ночь на Днепре» великий князь Константин Романов выкупил у Куинджи, когда работа была еще не окончена, за пять тысяч рублей ‒ огромная сумма по тем временам. Картина путешествовала с князем на яхте, а Тургенев специально из Парижа приехал в Марсель, где остановился князь, чтобы увидеть своими глазами полотно, которое наделало так много шума. Современники считали Куинджи загадочным алхимиком. Его дружба с Менделеевым подливала масла в огонь, поговаривали, что он подмешивает в краски фосфор, чтобы лунный свет так сверкал.

«Куинджи прибегал к тем обычным пигментам, которыми пользовались все художники. Эффект этой картины заключался главным образом от освещения ‒ луч падающего света, который отражается от светлых участков, причем написанных пастозно, выпукло, рельефно, он усиливал блеск», ‒ рассказала куратор выставки Ольга Атрощенко.

«Днепр утром» ‒ последняя работа, которую современники увидели при жизни художника. Куинджи на волне огромного успеха закрылся в своей мастерской под Петербургской крышей, и больше свои работы почти никому не показывал.

«Ему было интересно не просто делать что-то, что он может предъявить публике. Ему было интересно следовать своему собственному пути, на который не должно было влиять общественное мнение. А общественное мнение в ту пору иногда было для него очень болезненным, поскольку его обвиняли и в приверженности к внешним эффектам, в погоне за этими эффектами», ‒ говорит генеральный директор Третьяковской галереи Зельфира Трегулова.

За закрытыми дверями мастерской он делает первые шаги в искусство следующего века. Пишет море и солнце, свет которого для него важнее деталей. Дымка, размытость и световые переливы ‒ так похожи на импрессионизм. Куинджи ‒ первый русский пейзажист-философ. Расположение работ на выставке как иллюстрация движения мысли художника: от земли, когда Куинджи писал лесные пейзажи, через огонь ‒ его яркие закаты и восходы, к небу, когда главной для него стала воздушная стихия. Считается, что работа «Облака» не закончена. Но куратор выставки Ольга Атрощенко с этим не согласна, она уверена: так Куинджи стремился передать состояние полета.

«Художник умышленно, на мой взгляд, не прописывает элементы переднего плана: деревья растущие, он их делает несколько смазанными», ‒ добавила куратор выставки.

Он пишет пейзажи с видом на крыши, как будто учится летать. Эти эксперименты не похожи на то, что писали остальные. Свет картины увидели только после смерти их автора.

«Мы Куинджи знаем со школьных лет, это фактически программный художник, но здесь мы открываем для себя совершенно иное искусство. Куинджи очень современен, его краски смотрятся настолько необычно», ‒ отметила председатель Правильства РФ Ольга Голодец.

Двадцать три музейных собрания России, Азербайджана и Белоруссии, одна частная коллекция и работы из Третьяковки. Всего ‒ около 180 произведений. В Москве ретроспективные выставки Куинджи были лишь дважды, но в таком масштабе впервые.©

«Постоянная экспозиция всегда рассматривается как нечто более консервативное, чем выставки, ты можешь экспериментировать на выставках, но в постоянной экспозиции, говоря о нас, у тебя постоянно должны присутствовать «Мишки в сосновом лесу» и «Три богатыря», - рассказала генеральный директор Государственной Третьяковской галереи Зельфира Трегулова.

На сессию, посвященную созданию постоянных экспозиций современного искусства, приехали директора и главные кураторы крупнейших мировых музеев. Стеделейк Музей, в котором хранились мебель, монеты и предметы быта голландцев, к началу 70-х годов стал выступать в новом качестве - первого в Амстердаме музея современного искусства.

«Один из вызовов последних лет для музея - это подрастающее поколение. Мы должны уделять больше внимания школьникам и их просвещению в области искусства, в том числе, и современного», - рассказал исполняющий обязанности директора Городского музея Амстердама Ян Виллем Сибург.

В коллекцию галереи Бельведер входят живописные произведения разных эпох, от Средневековья и барокко до XXI века. Перспективную стратегию развития ее кураторы связывают с выходом музея в виртуальное пространство.

«Демографический вопрос для нас очень важен, мы стараемся работать в разных направлениях, чтобы привлечь новую публику. На конференции я бы хотела поделиться нашим опытом с коллегами», - отметила директор галереи Бельведер Стелла Роллиг.

Особое внимание участники уделили способам и методам экспонирования в музейном пространстве произведений современного искусства.

«Возможность говорить о произведении искусства, возможность говорить об искусстве, оно очень разное, и желание отказаться от абсолютизации шедевров, мне кажется, что это очень продуктивно», - сообщил куратор Виктор Мизиано.

Участники конференции обсудили опыт выставочной деятельности в ведущих галереях и музеях Европы. Сессия завершится докладом о проекте новой экспозиции искусства XX века в Третьяковской галерее на Крымском валу. Принципы ее формирования отечественные искусствоведы обсудят с зарубежными коллегами.©