История космонавтики

Одним из первых проектов стала появившаяся на свет за 30 лет до того, как отважный Брюс Уиллис на киноэкране занимался спасением человеческой цивилизации, разработка группы аспирантов Массачусетского технологического института. В середине 1960-х годов на страницах печати бурно обсуждался вопрос возможного столкновения Земли с астероидом Икар. По названию этого астероида и проект стал именоваться «Икаром». Это был достаточно реалистичный проект, причем базировался он на том технологическом уровне, который существовал в те годы.

С Землей Икар сближается каждые 19 лет. Диаметр астероида около 1,5 километра. Его удар о земную поверхность был бы сравним с взрывом ядерного заряда в 500 тысяч мегатонн. Это 33 тысячи Хиросим. Такая катастрофа имела бы планетарный характер, погубив миллионы людей и сделав зоной сплошных разрушений тысячи квадратных километров вокруг места падения. Могла бы наступить ядерная зима, которая длилась бы годами. Встреча с астероидом, ставшая поводом для работ в Массачусетсе, должна была состояться в 1968 году.

В преддверии этого «свидания» профессор института Пол Сэндорфф (Paul Sandorff) предложил своим аспирантам в рамках курсового проекта решить следующую проблему. «Представьте себе, – сказал он, – что траектория полета Икара окажется таковой, что он обязательно должен столкнуться с нашей планетой. До глобальной катастрофы остается 15 месяцев. Как остановить Икар?».

Выданное профессором задание с восторгом было встречено будущими учеными, и они незамедлительно взялись за дело. Надо отметить, что в те годы многие сотрудники Массачусетского технологического института были вовлечены в работы по программе «Аполлон». Информация об этом была открыта для всех, в том числе для аспирантов и студентов, поэтому они были в курсе того, что делалось по лунной программе. Естественно, все это наложило определенный отпечаток на проект «Икар».

Как в любом другом конструкторском коллективе, участники работ разбились на несколько творческих групп, скажем так, «по интересам». Кто-то из аспирантов занимался баллистическими расчетами, кто-то определял потребные технические средства. Были сформированы группы связи и управления, которым предстояло не только выбрать необходимое оборудование, но и разработать алгоритмы его работы в условиях реального межпланетного полета.

Так как практически сразу пришли к единому мнению, что остановить астероид можно только с помощью ядерного заряда, в коллективе появилась группа, которая должна была сделать выбор типа атомной бомбы. Никаких ограничений на выбор не накладывалось, поэтому аспиранты занимались изучением всех существовавших на тот момент ядерных зарядов. Причем не только американских.

На первом этапе было просчитано несколько вариантов возможных действий. Сразу стало ясно, что для гарантированного уничтожения астероида необходимо взорвать бомбу мощностью в 1000 мегатонн. В те годы человечество не располагало ядерными зарядами такой мощности. К счастью, нет их и сейчас. Но это тема другого разговора.

Создать заряд такой мощности за отведенные месяцы работы также не представлялось возможным, а доставить несколько бомб меньшей мощности было проблематично, учитывая, что их детонация должна была произойти одновременно. Малейший разброс во времени привел бы к тому, что уже первый взрыв уничтожил бы все остальные боеголовки, еще только приближающиеся к астероиду. К тому же в арсенале американской армии имелись заряды мощностью не более 25 мегатонн. Простой арифметический подсчет показывал, что потребуется 40 бомб такой мощности, что делало проект явно нереальным. Но более мощного заряда в арсенале американских военно-воздушных сил не было, поэтому и остановились на нем. Правда, решили немного умерить свой пыл и сбить Икар менее мощным зарядом. Ну а вдруг повезет и все получится!

Правда, в какой-то момент мелькнула мысль привлечь к работам Советский Союз, который за несколько лет до этого взорвал бомбу мощностью 58 мегатонн. Это устройство, сдетонировавшее утром 30 октября 1961 года над ядерным полигоном на Новой Земле, является самым мощным в истории человечества. Недаром в литературе его частенько называют «Царь-бомбой». Разработано оно было под руководством академика Андрея Сахарова. Номинальная мощность бомбы составляла 100 мегатонн, но взрывать «на полную силу» ее не решились.

В конце концов, от сотрудничества с Советским Союзом авторы проекта «Икар» решили отказаться. Во-первых, по политическим мотивам, а во-вторых, из-за отсутствия точных тактикотехнических характеристик советского заряда (масса, габариты и прочее). Могло так случиться, что эта бомба оказалась бы тяжелее, чем допустимо. На самом деле так и было. Так что интуитивно американцы поступили правильно.

По расчетам группы баллистиков, оптимальным вариантом реализации задуманного проекта виделось поражение астероида Икар в ноябре 1967 года, когда он проходил бы афелий своей орбиты. И по энергетике это было самое приемлемое решение, да и мощности направленных бомб могло хватить, если бы повезло, и все они достигли цели. Однако в этом случае первые старты к астероиду должны были состояться уже весной того же года. Естественно, это было невозможно по срокам. Да и ни одну из существовавших тогда ракет нельзя было применить для доставки ядерного заряда к Икару, а ракета-носитель «Сатурн-5», на которую ориентировались проектанты, еще даже не совершила своего первого испытательного рейса. Вместе с тем расчеты показали, что другого пути, кроме как доставить мощный заряд к Икару по кратчайшей траектории, не существовало.

Среди рассматриваемых вариантов был и такой. Во время двух пусков ракеты-носителя «Сатурн-5» на околоземную орбиту выводились две заправленные топливом ступени «Сатурн-4В». Они должны были сблизиться и состыковаться с модифицированным кораблем «Аполлон», вывод которого на орбиту предполагалось осуществить с помощью ракеты-носителя «Титан-3». На корабле должны были быть размещены ядерные заряды достаточной мощности. Старт в сторону Икара предполагалось произвести с помощью ступеней «Сатурн-4В».

Правда, на пути реализации этого варианта стояло немало трудностей. Так, например, ступень «Сатурн-4В» не была предназначена для орбитального хранения более шести часов. Кроме того, практически на пустом месте предполагалось построить космический корабль. Операции по стыковке больших аппаратов в космосе еще не были достаточно хорошо отработаны. Да и корабль «Аполлон» еще ни разу не летал в космос.

В конце концов, после долгих и мучительных размышлений, проектанты выбрали вариант, который известен в настоящее время как окончательный вариант проекта «Икар». Это был не оптимальный по энергетике, но более реалистичный по срокам вариант.

Было решено взять шесть носителей типа «Сатурн-5», провести минимальные доработки и оснастить каждую из них ядерными зарядами. Затем все шесть ракет должны были стартовать в сторону Икара. Первый запуск мог состояться в апреле 1968 года, а пять последующих с интервалом в две недели.

Фактически корабль «Икар» состоял бы из приборноагрегатного отсека и модуля полезного груза корабля «Аполлон». Вместо кабины экипажа должен был быть установлен алюминиевый конус, содержащий несколько жизненно важных для космического аппарата систем. Вес корабля следовало свести к минимуму, чтобы разместить на его борту возможно больший ядерный заряд – восемнадцатитонную авиационную бомбу, оснащенную антенной с фазированной решеткой для слежения и сближения с Икаром.

Всего реализация проекта «Икар» требовала применения девяти ракет «Сатурн-5», причем три из них должны были совершить испытательные полеты. График производства ракет, существовавший в то время в американском аэрокосмическом агентстве, предусматривал производство к апрелю 1968 года шести ракет. Так что, если бы проект пришлось реализовывать не только на бумаге, но и в жизни, производство носителей следовало ускорить. И надо отметить, что это было реально – мощности американской промышленности позволяли это сделать.

Кроме того, требовалось сооружение еще одного стартового комплекса – LC39C – на космодроме на мысе Канаверал. Стартовую позицию предлагалось соорудить к северу от LC39A и LC39B, строительство которых в то время близилось к завершению.

В дополнение к запуску девяти ракет «Сатурн-5» проект предусматривал пуски пяти ракет «Атлас-Аджена», несущих модифицированные варианты межпланетных зондов типа «Маринер». Эти зонды, получившие обозначение IMS (сокращение от Intercept Monitoring Satellite – спутник контроля перехвата), должны были обеспечить подрыв всех шести ядерных зарядов в точно рассчитанные сроки. Предполагалось, что подрыв будет происходить последовательно, причем каждый последующий заряд должен уничтожать то, что останется от астероида при предыдущем взрыве.

Старт первого IMS назначался на февраль 1968 года. После короткого пребывания на околоземной орбите, зонд должен был отправиться в сторону Икара и «ждать» в его окрестностях прибытия ракет с ядерными зарядами. Заключительные этапы полета ракет (приблизительно три часа до столкновения) должны были проходить по целеуказаниям от IMS?ов. От них же должны были поступить сигналы и на детонацию зарядов.

Небольшое замечание. В середине 1960-х годов очень мало было известно о реальном поведении ядерного оружия в условиях космического пространства. Хотя и в США, и в СССР такие эксперименты проводились, вся собранная информация носила закрытый характер и была недоступна аспирантам Массачусетского технологического института. В связи с этим вполне возможно, что запланированная схема действий не сработала бы, или сработала не так, как хотелось.

Коррекцию мог внести и сам Икар, о структуре которого в ту пору было мало что известно. Окажись порода, составлявшая небесное тело, плотнее, чем считалось, и тогда даже сверхмощный ядерный заряд не мог бы с ней справиться.

Проект «Икар» никогда формально не рассматривался и никогда не принимался правительством США. Также не проводилась и независимая экспертиза, которая могла бы сказать, насколько предложенный вариант «спасения мира» был реалистичен, поэтому он так и остался курсовой работой, сделанной студентами по заданию своего преподавателя. Но это была великолепная работа.

В последующие годы к проблеме защиты от астероидной опасности возвращались не раз. Были и фантастические предложения, и вполне реальные. Например, в России предполагалось использовать для уничтожения астероидов и других опасных объектов сверхмощную ракету-носитель «Энергия». И хотя в этом случае разработкой занимался мощный научно-исследовательский коллектив, нельзя сказать, что они продвинулись гораздо дальше, чем участники проекта «Икар».

Как я уже указал в самом начале, сегодня проблема защиты от астероидной опасности стала чрезвычайно актуальной. Как поступит человечество, если узнает о приближении астероида-убийцы? Конечно, можно просто сидеть и ждать яркой вспышки в атмосфере, которая станет предвестницей всеобщей гибели. А можно попытаться что-то сделать. Не исключено, что тогда придется стряхнуть пыль с проекта многолетней давности и кое-какие наработки использовать для решения поставленной задачи. Правда, уже на новом техническом уровне.

Несмотря на различие индексов и названий, на рисунках уже вполне узнаваемы «фара» спускаемого аппарата «Союза» и цилиндрический приборно-агрегатный отсек с системой терморегуляции. Необычная форма спускаемого аппарата была нужна для Луны. Если «шарик» «Востоков», на которых летали первые космонавты, тормозил в атмосфере при спуске с околоземной с орбиты с перегрузкой ~9 «же», то при возвращении с Луны баллистический спуск привел бы к перегрузке больше 12 «же». К тому же, неуправляемый спуск требовал очень маленького коридора входа — на несколько километров выше, и корабль бы отскочил от атмосферы, на несколько километров ниже — и корабль сгорает с перегрузкой больше 20 «же». И, наконец, район посадки получался очень большим, что затрудняло и удорожало поиски. А «фара» создавала подъемную силу, позволяя управлять процессом торможения, увеличивая допустимую ошибку перегрузки в коридоре входа в атмосферу, снижая перегрузки и уменьшая район поиска.

Спешка

Если на 1962 год СССР лидировал в космической гонке, то к 1965 году уже США стали вырываться вперед. В конце 1965 года «Джемини-6А» сблизился с «Джемини-7», и, хоть формально стыковка не состоялась, было очевидно, что американцы вплотную приблизились к этой задаче. А новый советский корабль, умеющий маневрировать и стыковаться и получивший в итоге индекс 7К-ОК, все еще не был готов. В начале 1966 года внезапно умер С.П. Королев, а заменившему его Василию Мишину не хватало чего-то, чтобы жестко держать программу на рельсах. Началась спешка. В первом беспилотном пуске «Космос-133» практически сразу потратил топливо на двигатели ориентации. Штатное торможение не получилось, в ЦУПе сумели затормозить корабль последовательностью коротких импульсов, но бдительная система подрыва посчитала, что корабль может промахнуться мимо территории СССР, и уничтожила его. Следующий беспилотный «Союз» даже не получил названия — из-за отсутствия зажигания в одной из камер сгорания ракета не стартовала, а система аварийного спасения, для которой забыли учесть вращение Земли, «спасла» исправный корабль. Следующий беспилотный «Союз» — «Космос-140» не смог полноценно выполнить программу испытаний, растратил топливо, а при посадке в его днище прогорела дыра, и корабль утонул в Аральском море. Казалось бы, надо устранять замечания, запуская беспилотные корабли. Но следующий пуск был запланирован пилотируемым, причем по очень амбициозной программе. В первом же пуске планировалась стыковка двух пилотируемых кораблей с переходом космонавтов между ними через открытый космос. 23 апреля 1967 года стартовал «Союз-1» с Владимиром Комаровым… Нераскрывшаяся солнечная панель поставила крест на программе полета, Комаров с большим трудом, вручную, сориентировал корабль на торможение, но все это было впустую. При посадке отказала парашютная система, и Владимир Комаров погиб. 18 месяцев ушло на исправление ошибок, и шесть беспилотных кораблей были использованы на испытательных полетах.
В октябре 1968 года в космос отправился «Союз-3» с космонавтом Георгием Береговым. Амбициозная до авантюрности ручная стыковка на ночной стороне не получилась. Проявилась слабость нового корабля — двигатели причаливания и ориентации (ДПО), работающие на перекиси водорода, имели очень маленький запас топлива. Резерва на ошибки людей и техники не было.
Первым пилотируемым успехом «Союза» стал полет «Союза-4» и «Союза-5». Впервые состыковались два пилотируемых корабля (американцы использовали специальную беспилотную мишень), что позволило советским СМИ заявить о создании первой космической станции. Случайность, но будущие успехи «Союза» будут связаны именно с ними. А еще в том полете корабль показал себя с лучшей стороны. Авария на «Союз-5», из-за которой он вошел в атмосферу задом наперед, не привела к гибели космонавта. Запасов прочности хватило, чтобы выдержать время, пока приборно-агрегатный отсек, который не отделился штатно, отгорел и отвалился под напором атмосферы. А затем спускаемый аппарат развернулся в правильное положение по принципу «ваньки-встаньки».
Менее удачно шли дела у лунного варианта. С 1967 по 1970 год было произведено 14 пусков. Сначала корабль запускали на высокоэллиптическую орбиту, проверяя возможность вернуться с Луны в принципе, затем, с «Зонда-5», 7К-Л1 стали облетать Луну. На «Зонде-5» к Луне успешно слетали и вернулись живыми черепахи, дрозофилы и хрущаки. В последующих кораблях случались аварии, которые бы угрожали жизни космонавтам, если бы они находились на борту. Да и смысл в лунной гонке после победы американцев исчезал. Программу закрыли. Что любопытно, в качестве ракеты-носителя должен был использоваться «Протон», и сохранились необычно выглядящие фотографии «Протона» с системой спасения для пилотируемых полетов.
После успеха американцев с Луной СССР решил ответить асимметрично, сфокусировавшись на орбитальных станциях. Для этого разработали «транспортную» модификацию 7К-Т, которая отличалась от базовой, главным образом, наличием стыковочного устройства с люком, чтобы космонавтам не пришлось переходить в орбитальную станцию через открытый космос. «Союз-10» сумел состыковаться, но люк открыть не получилось. Первым экипажем первой долговременной орбитальной станции стали Добровольский, Волков, Пацаев на «Союз-11». Но при возвращении из-за самопроизвольного открытия в космосе дыхательного клапана космонавты без скафандров погибли. Программа полетов была остановлена на 27 месяцев, а «Союз» 7К-Т стал заметно другим аппаратом. Прежде всего, космонавты стали летать в скафандрах. Дополнительный вес и аварийный запас кислорода привел к тому, что корабль из трехместного стал двухместным. Из-за других доработок корабль еще потяжелел, поэтому солнечные батареи сняли, а на двое суток полета к станции хватало аккумуляторов.
Корабли этой модификации летали аж до 1986 года. Одним из таких кораблей был «Союз-35», для которого есть 360° панорама. Очень интересно смотреть на старые приборы.
Политическое решение о совместном полете СССР-США «Союз-Аполлон» стало задачей государственной важности в СССР. И если США использовали штатный «Аполлон», то в СССР была создана целая специальная модификация «Союза». На корабль вернули солнечные батареи, ресурс автономного полета был увеличен с 3 до 7 дней, для стыковки разработали новый стыковочный агрегат АПАС. Кроме «Космосов», которыми обозначали беспилотные испытательные полеты, модификацию 7К-ТМ проверили в пилотируемом полете «Союз-16». А после успешного полета «Союза-19» с «Аполлоном» запасной корабль догрузили научной аппаратурой и отправили в автономный полет как «Союз-22».
Для «Союза» параллельно разрабатывались военные модификации. В именно военном виде они так и не слетали, но серьезные улучшения, которые для них разрабатывались, привели к появлению новой модификации корабля — 7К-С и 7К-СТ, которые официально обозначались как «Союз-Т». На корабле появилась бортовая цифровая вычислительная машина «Аргон-16», солнечные батареи вернули, а экипаж сумели увеличить до трех человек. Наконец-то корабль лишился большого своего недостатка — двигателей причаливания и ориентации на перекиси водорода. В новой двигательной установке ДПО и маршевый двигатель работали на гептиле/амиле из одних и тех же баков. Благодаря этому смогли убрать резервный двигатель — в случае отказа основного маршевого двигателя корабль мог вернуться на Землю, тормозя на ДПО. А топлива хватало на то, чтобы исправить ошибку людей или техники.
«Союзы» с индексом -Т летали к «Салютам» -6 и -7 в начале 80-х.
Для новой многомодульной станции «Мир» сделали новую модификацию «Союза». Новая система сближения и стыковки «Курс» избавила орбитальную станцию от необходимости поворачиваться при сближении корабля. Кроме этого снизили массу парашютов, усовершенствовали двигатели мягкой посадки и систему спасения.
Союзы ТМ летали с середины 80-х по 2002 год.
Корабли этой модификации летали с 2002 по 2010 годы.
К 2010 году стало ясно, что настала пора обновить электронную начинку. Бортовой компьютер массой в центнер — это как-то уже слишком. Сказано — сделано, в модификации ТМА-М массу компьютера и еще нескольких приборов уменьшили вдвое. Энергопотребление также снизилось.
Ну и, наконец, последняя по времени, и похоже, финальная модификация МС. Новая связь без единого разрыва глухих витков, еще более надежные двигатели причаливания и ориентации, модная светодиодная фара, улучшенная противометеоритная защита, увеличенные солнечные панели, дополнительные батареи.

Рабочий отсек находился в средней части корпуса и был предназначен для осуществления основных операций по управлению полетом, научно-технических исследований и экспериментов, для выполнения комплекса физических упражнений, приема пищи, сна, отдыха. Комплектация научного оборудования отсека изменялась в зависимости от программы полета.

Со стороны агрегатного отсека имелся третий герметичный обитаемый отсек — промежуточная камера.

Станция «Салют-7» была модифицирована по сравнению со своей предшественницей — станцией «Салют-6» — и была рассчитана на более длительный период эксплуатации (до 5 лет). Её служебные системы были значительно усовершенствованы: повышена мощность системы энергопитания, передний стыковочный узел стал более прочным для приёма тяжёлых спутников серии «Космос», усилена защита иллюминаторов от ударов микрометеоритов, модернизирована система жизнеобеспечения, значительно улучшились бытовые условия космонавтов, установлены дополнительные солнечные батареи. Основные же отличия «Салют-7» от «Салют-6» были связаны с новыми возможностями для проведения научных исследований и ремонта бортового оборудования в полете. Для выходов в открытый космос, на станции «Салют-7» применялись усовершенствованные скафандры «Орлан», которые были рассчитаны до 6,5 часов работы в открытом космосе.

Полёт станции продолжался 7 лет 9 месяцев 10 дней. В пилотируемом режиме станция эксплуатировалась более 800 дней. На ее борту работали десять экипажей (21 космонавт), в том числе два международных с участием граждан Франции и Индии. Снабжение станции обеспечили 15 грузовых кораблей «Прогресс».

На «Салюте-7» была осуществлена самая длительная по тому времени 237-суточная экспедиция. Дважды в составе экипажа станции работала Светлана Савицкая, которая первой из женщин-космонавтов совершила выход в открытый космос. В общей сложности космонавты 13 раз работали на внешней поверхности станции, а космонавты Леонид Кизим и Владимир Соловьев впервые в мировой космонавтике дважды осуществили межорбитальный перелет с одной станции на другую. Сначала они летали на «Мире». Затем перелетели на «Салют-7», проработали там 50 суток и снова возвратились на «Мир».

В ходе эксплуатации «Салюта-7» на его борту было выполнено более 2500 геофизических, технических, астрофизических, медико-биологических и технологических экспериментов. В работах использовалось 175 наименований научной аппаратуры и оборудования. На Землю были доставлены материалы с результатами экспериментов и исследований общей массой более 500 килограммов.
11 февраля 1985 г. на беспилотном участке полета станции из-за выхода из строя системы командного управления и ошибки оператора ЦУП была потеряна связь с ней, в результате чего из-за невозможности вмешаться с Земли в работу автоматики нарушился режим подзаряда буферных батарей, система обесточилась и станция полностью вышла из строя.

Для выполнения работы по восстановлению станции 6 июня 1985 г. на орбиту была направлена специальная экспедиция — космонавты Владимир Джанибеков и Виктор Савиных на корабле «Союз Т-13». «Союз Т-13» с помощью целеуказаний с Земли и ручного управления сблизился со станцией, состыковался с ней как с некооперируемым объектом. После проведения ремонтно-восстановительных работ станция была введена в строй.
связи с началом эксплуатации станции «Мир» 25 июня 1986 г. работы со станцией «Салют-7» были прекращены. Для изучения поведения конструкции и аппаратуры при длительной эксплуатации было принято решение о переводе станции «Салют-7» на высокую орбиту с длительным сроком существования (как прогнозировалось, не менее 10 лет). Но прогноз оказался неточным; из-за неожиданно высокой плотности атмосферы в годы активного Солнца станция начала снижаться значительно более энергично, чем предполагалось.

7 февраля 1991 года станция «Салют-7» прекратила свое существование в плотных слоях атмосферы над Южной Америкой (части станции упали в горном районе Аргентины).

Далеко не все тогда поняли, что скрывается за словами американского президента. Многие годы баланс сил на мировой арене поддерживал документ, который СССР и США подписали в начале 1970-х годов – Договор по ПРО. Отказ от разработки этой системы вооружений долгое время сдерживал горячие головы по обе стороны океана и позволял миру жить более или менее спокойно. Региональные конфликты я в расчет не беру. Теперь же Америка была намерена сломать установившееся хрупкое равновесие.

Военные и промышленные круги США встретили инициативу президента с энтузиазмом и воодушевлением. Там сразу поняли, что работы по стратегической оборонной инициативе сулят огромные дивиденды. По самым скромным подсчетам, только на подготовку всех компонентов системы ПРО к развертыванию требовалось не менее ста миллиардов долларов. А в окончательном виде СОИ «потянула» бы не менее чем на триллион долларов.

Такая же эйфория охватила и часть научных кругов Америки. Ученым, по большому счету, не столь важно, чем заниматься. Главное, чтобы работа приносила моральное удовлетворение. Ну а если за это еще и хорошо платят, то можно и горы свернуть.

О моральной стороне дела, как правило, вспоминают уже потом, когда новая разрушительная система вооружения создана и грозит неисчислимыми бедами всему человечеству.

Гораздо сдержаннее отнеслись к выступлению президента в Конгрессе США. Законодателям предстояло профинансировать программу, то есть изыскать в бюджете дополнительные средства, которые пойдут на «звездные войны». А это весьма болезненный процесс. Нужно было сначала у кого-то отнять, чтобы потом дать военным, поэтому самую сильную критику своей инициативы Рональд Рейган встретил именно в Конгрессе.

Про реакцию простых американцев можно даже не упоминать. В своем большинстве они были «за». Долгие годы государственная пропаганда запугивала их «советской военной угрозой». Поэтому, когда было предложено создать систему защиты от нее, американцы поддержали этот проект. В сложные вопросы финансирования программы, решения технических задач, учета геополитических интересов обыватели даже не вдавались.

В июне 1983 года Рональд Рейган учредил три экспертные комиссии, которые должны были дать оценку технической осуществимости программы «звездных войн». Комиссии честно отработали свое и пришли к такому выводу: несмотря на крупные нерешенные технические проблемы, достижения последних двадцати лет применительно к вопросу создания ПРО выглядят многообещающе. Была предложена схема эшелонированной оборонительной системы, основанной на новейших военных технологиях. Каждый эшелон этой системы был предназначен для перехвата боеголовок на различных этапах полета.

Что же должна была представлять собой система ПРО, которую предстояло разработать в рамках СОИ?

По замыслу разработчиков системы она должна была включать в себя как наземные средства, так и компоненты воздушного и космического базирования. Последняя составляющая, о которой больше всего говорили и писали, дала инициативе неофициальное название – «программа «звездных войн».

Наземные средства – это командные пункты, центры обработки информации, радиолокаторы и многое другое, что должно было обеспечить наблюдение за ракетно-ядерными средствами потенциального противника, мгновенную регистрацию факта ракетного пуска, обработку информации и выдачу целеуказаний. К наземным средствам относились и противоракеты, которые должны были уничтожать вражеские боеголовки при их подлете к целям.

Воздушная компонента включала в себя точно такие же средства, что и наземная составляющая, но все они должны были располагаться на борту самолетов, постоянно несущих боевое дежурство. При этом достигалось не только дублирование систем, но и существенно расширялась зона их действия. Также на борту самолетов предполагалось установить боевые лазеры, предназначенные для уничтожения крылатых ракет и стратегических бомбардировщиков.

И наконец, к космической компоненте относились многочисленные разведывательные космические аппараты, собирающие разнообразную информацию обо всем, что происходило на земном шаре; боевые орбитальные станции, оснащенные лазерами с ядерной накачкой; противоспутниковые системы; боевые корабли для «завоевания господства в космосе» и другое. Все это позволяло уничтожать вражеские ракеты не при подлете к цели, а сразу после их старта. Большую роль должны были сыграть и те космические системы, развертывание которых либо уже состоялось, либо должно было начаться в ближайшее время.

Из всех технических средств, которые предполагалось задействовать в системе ПРО, к моменту объявления инициативы существовала лишь малая часть. Все остальное нужно было еще придумать и изготовить.

Комиссии порекомендовали начать программу исследований и разработок с целью завершить их в начале 1990-х годов демонстрацией основных технологий, а затем, основываясь на полученных результатах, принять решение о продолжении или закрытии работ.
Следующим шагом на пути реализации СОИ стала появившаяся 6 января 1984 года президентская директива № 119. Именно она положила начало научным исследованиям и разработкам, которые должны были дать ответ на вопрос: можно ли создать новые системы оружия космического базирования или какие-либо другие оборонительные средства, способные отразить ядерное нападение на США?

Но очень скоро выяснилось, что обеспечить выполнение грандиозных задач, поставленных перед программой, теоретически, конечно, можно, но сделать это весьма трудно. И дело было не только и не столько в финансировании проекта. Вероятно, если бы возникла такая необходимость, американцы смогли бы выделить нужные средства, хотя речь шла о фантастических суммах. Главная проблема была в том, что даже при развертывании всех компонент, система ПРО не стала бы панацеей. Хотя современные технологии могут многое, но сделать такую систему абсолютно надежной невозможно. Реально ей под силу лишь снизить эффективность нападения противника, но полностью защитить от массированного ракетно-ядерного удара она не сможет.

Тем не менее работы были продолжены. В апреле 1984 года была сформирована Организация по осуществлению стратегической оборонной инициативы (ООСОИ), которая курировала все работы в данном направлении. В ее ведении находились как военные организации, так и гражданские ведомства. На первом этапе ООСОИ занялась координацией всех исследовательских работ, которыми занимались многочисленные компании, вовлеченные в проект, а также университетские центры.

Предполагалось, что после изучения и оценки предложений, сформулированных на тот момент и касавшихся возможности использования в системе противоракетной обороны боевых систем, работающих на различных физических принципах, будет выработана концепция, которую воплотят в жизнь в виде, сначала в виде прототипа системы, а потом в виде полномасштабной системы ПРО.

Дальше первого этапа работы по СОИ не пошли. После окончания президентского срока Рейгана о программе стали постепенно забывать, а в начале 1990-х годов ее окончательно прикрыли.

С самого начала работ по СОИ было ясно, что ее создателям придется столкнуться с массой проблем, причем некоторые из них были явно неразрешимы. Вероятно, это понимал и сам президент Рейган, когда обращался к нации. Тем не менее он пошел на такой шаг, преследуя, как мне кажется, две цели.

Первая состояла в том, чтобы втянуть Советский Союз в очередной, крайне дорогостоящий, этап гонки вооружений. К середине 1980-х годов наша страна и так уже стояла на пороге экономической катастрофы, а вложение новых миллиардов долларов в очередную боевую систему только бы усугубило ситуацию. Что, в принципе, и было нужно американцам.

Второй целью правительства США являлось создание новых технологий, причем не только военных, которые могли бы качественно изменить жизнь американцев. Если отбросить политическую риторику тех лет и отказаться рассматривать СОИ только как систему вооружений, то можно понять, что Рональд Рейган обратился к научному сообществу с просьбой об инициации новой научно-технической революции.

Теперь мы видим, что своих целей американцы добились.

Уже давно нет на карте мира той страны, которая долгие годы реально противостояла попыткам США завоевать мировое господство. Попытки России вернуть себе былое влияние, еще долго будут вызывать только снисходительную улыбку на берегах Потомака.

Свершилась и великая научно-техническая революция. Ее плодами – компьютерами, Интернетом, цифровыми технологиями – мы пользуемся каждодневно.

А программа «звездных войн» стала лишь одной из страниц всемирной истории.

Побудительным мотивом к разработке стали успехи, которые были достигнуты в СССР, уже имевшем к тому времени достаточно эффективную систему уничтожения спутников противника. Для тех, кто не в курсе, сообщу, что первые пуски советских антиспутников состоялись еще в 1963 году, а в начале 1970-х годов система ИС (истребитель спутников) была принята на вооружение. Американцы начали позже и попытались сделать эту систему несколько иначе, чем в СССР.

В частности, в отличие от советских разработок, было решено уничтожать спутники не с помощью других космических аппаратов, а с помощью ракет, запускаемых с борта истребителя. С точки зрения тактики боевых действий, это было более удачное решение, чем принятое советскими конструкторами.

Во-первых, существенно расширялся диапазон применения системы. Пуски могли производиться практически из любой точки земного шара. Причем поражение объекта происходило почти на час быстрее, чем это могли сделать советские системы.

Во-вторых, атаку системы ASAT было гораздо труднее предотвратить, нежели атаку ИСа. Хотя бы потому, что запуск американской ракеты труднее было зафиксировать, нежели старт тяжелой ракеты с Байконура.

Ракета ASM-135A для системы ASAT представляла собой двухступенчатую ракету длиной 5,42 метра и диаметром 51 сантиметр. Ее масса составляла 1180 килограммов. В качестве первой ступени использовалась твердотопливная ракета SR75-LP-1 из системы воздушного базирования AGM-69 SRAM, а в качестве второй – ступень «Альтаир-3» от ракеты-носителя «Скаут-В». Обе ступени имели штатные двигатели, но головная часть ракеты, то есть сам перехватчик, была снабжена несколькими десятками микродвигателей, способных проводить микрокоррекции траектории и обеспечивать точный выход на цель.

После запуска ракета должна была развивать скорость более 24 тысяч километров в час. Будь скорость меньше, вряд ли удалось бы обеспечить «свидание» с целью, движущейся со скоростью на 4 тысячи километров в час большей. Ракета имела возможность уничтожать вражеские спутники на высоте до 560 километров. В отличие от советских антиспутников, которые были снабжены осколочно-фугасными зарядами, чтобы выполнить задачу, ASM-135A необходимо было обеспечить прямое попадание в цель.

В качестве носителя планировалось использовать истребитель ВВС США F-15, модернизированный под систему ASAT. В документах Пентагона он получил обозначение F-15A.

Система ASAT была создана достаточно быстро, так как использовала уже имеющиеся наработки ВВС. Первый испытательный полет истребителя F-15A с закрепленной под фюзеляжем ракетой состоялся 21 декабря 1982 года. Однако потребовалось еще несколько лет, прежде чем начались летные испытания системы.

Первый испытательный пуск ракеты ASM-135A состоялся 21 января 1984 года. Его целью было не поражение реальной цели, а лишь проверка работы систем наведения и самой ракеты. Планировалось, что ракета должна достигнуть в космосе определенной точки, в которой в тот момент не будет никаких объектов. Пуск прошел успешно и вселил в души разработчиков оптимизм.

И он же стал причиной того, что после первого успеха конструкторы системы столкнулись с серьезными проблемами. В первую очередь это касалось функционирования системы наведения, но и сама ракета также могла «выкинуть фортель». Что и произошло на испытаниях, проведенных 13 ноября того же года. Достигнутый в январе успех не удалось ни развить, ни закрепить.

На доработку ракеты потребовался почти год, в течение которого у американцев росла уверенность в том, что следующий пуск будет удачным. Именно поэтому для нового испытания было запланировано поражение реальной цели, то есть старого, отработавшего свое, космического аппарата. Разрешение на проведение испытания системы ASAT по космическому объекту президент США Рональд Рейган дал 20 августа 1985 года. В качестве цели был выбран спутник Р78-1 «Солуинд», запущенный в космос в феврале 1979 года. Его полет проходил по орбите высотой 563–602 километра с наклоном 97,6 градуса.

Первоначально испытание было намечено на 4 сентября, но в срок провести его не удалось – запоздали с уведомлением Конгресса. Пришлось отложить пуск на 9 дней.

Испытание прошло успешно. В назначенное время истребитель F-15A взлетел с базы ВВС США Ванденберг, вышел в зону испытаний и начал стремительно набирать высоту, практически устремившись в зенит. На высоте более 20 километров на сверхзвуковой скорости произошел пуск ракеты. Теперь она устремилась навстречу спутнику. Перехват состоялся на высоте 555 километров над поверхностью Земли. Соударение было столь мощным, что Р78-1 разрушился на мелкие части. Впоследствии службы наблюдения за космическим пространством зафиксировали появление нескольких сотен фрагментов. Многие из них летают до сих пор.

Система ASAT испытывалась еще дважды, но уже не по реальным целям, а по «пустому месту». То есть выбиралось некое место в космическом пространстве, в которое необходимо было доставить противоракету. Такие испытания состоялись 22 августа и 29 сентября 1986 года и были успешными.

В планах Пентагона был заказ 112 ракет ASM-135A, которыми предполагалось оснастить 20 модернизированных истребителей F-15. Однако в 1988 году программа была свернута. Частично это произошло после заключения соглашения с СССР, а частично из-за того, что начались глобальные изменения на мировой арене. Советский Союз стремительно слабел, и в США решили просто сэкономить средства на весьма сомнительных системах вооружения.

Шли годы, и в США вновь вернулись к разговорам о создании противоспутниковых ракет. Используя уже имевшийся опыт, такая система была в начале XXI века создана, развернута и даже один раз использована. К счастью, целью стал не «спутник противника», а американский же разведывательный спутник USA-193, который был выведен на нерасчетную орбиту. Чтобы не допустить его падения со всеми секретами на территорию другого государства, его уничтожили 21 февраля 2008 года.

В 1954 году из недр организации, носившей название «РЭНД» (о ее деятельности я уже рассказывал в этой книге), вышел отчет под заголовком «Обратная связь» (Feed Back). Он содержал результаты исследований, проведенных в предшествующие восемь лет. В отчете утверждалось, что спутник, использующий телевизионную камеру, может дать полезные фотографии Советского Союза и выявить большие структуры, такие как аэродромы, заводы и порты.

Но этот документ мог бы еще долго пылиться в архивах с грифом «Совершенно секретно», если бы в Центре авиационных разработок имени Райта на авиабазе Райт-Паттерсон в Дейтоне, штат Огайо, с ним не ознакомились младшие офицеры Квентин Рип (Quentin Riepe) и Джеймс Кулбау (James Coolbaugh). Материалы отчета так их заинтересовали, что они загорелись идеей реализовать содержащиеся в отчете идеи на практике. Им удалось собрать некоторое количество денег с различных лабораторий электроники на базе и приступить к разработке технологий, необходимых для спутника.

Рип, Кулбау и еще несколько человек, которых дали им в помощь, считали, что идея спутника с телевизионной камерой на борту жизнеспособна – в частности потому, что уже полным ходом шла разработка межконтинентальной баллистической ракеты Atlas, мощности которой хватало для запуска аппарата на околоземную орбиту.

К 1956 году над проектом спутника, который теперь назывался Weapons System 117L (WS-117L, «Система оружия»), работало с полдюжины офицеров военно-воздушных сил во главе с подполковником Биллом Кингом (Bill King). Они провели конкурс для выбора подрядчика по разведывательному спутнику. Победила компания Lockheed, инженеры которой заявили, что телевизионная камера недостаточно хороша для разведывательной съемки. У них также были опасения, что при записи телевизионных сигналов на магнитную ленту могут возникнуть проблемы, так как бобины с лентой будут вращаться с высокой скоростью.

Вместо этого сотрудники Lockheed предложили использовать фотокамеру с пленкой, делавшей длинный и узкий снимок, который проявлялся прямо на борту. Далее фотографии планировалось сразу же сканировать и передавать изображение на Землю по радио. Такой спутник получил название фототелевизионного (film-readout satellite).

Несмотря на привлекательность этой идеи, ВВС США отказали проекту спутника в финансировании. Они не посчитали нужным тратить деньги на то, что не имеет крыльев и не может сбрасывать атомные бомбы.

Проект Lockheed не получил поддержки и в других правительственных структурах США. Сами понимаете, что такого понятия как частные инвестиции в космическую отрасль тогда еще просто не было.

Однако уже в 1957 году два эксперта по разведке из «РЭНДа» – Мертон Дэвис (Merton Davies) и Амром Катц (Amrom Katz) – выдвинули предложение о доставке пленки на Землю с помощью возвращаемой капсулы. Они считали, что применение новых материалов для покрытия капсулы поможет сохранить ее содержимое от губительного воздействия высоких температур при прохождении плотных слоев атмосферы. По их мнению, пленка содержала намного больше информации, чем можно было передать по радиоканалу.

Дэвису и Катцу удалось убедить в своей правоте руководителей программы WS-117L. Но так как денег у программы было очень мало, решили обратиться к ЦРУ за средствами для разработки этого нового полезного груза.

Вероятно, работа по созданию разведывательного спутника продолжалась бы в таком неспешном режиме еще достаточно долго, если бы не первый советский спутник. Он все изменил.

Командование американских военно-воздушных сил вдруг решило, что космос жизненно необходим, и резко увеличило финансирование программы WS-117L. Фототелевизионный спутник вскоре получил наименование Sentry («Часовой»). В ВВС планировали построить «пионерный» вариант, чтобы проверить технологию, а затем и усовершенствованную версию, которая бы производила разведку для практического использования.

Но эту разработку, по самым скромным подсчетам, можно было завершить не ранее 1960 года. В то время как малый возвращаемый спутник с фотопленкой можно было сделать намного быстрее и запускать меньшей ракетой Thor.

По рекомендации своих научных советников, президент США Дуайт Эйзенхауэр утвердил эту новую спутниковую программу в феврале 1958 года и распорядился, чтобы она разрабатывалась скрытно. Имелось в виду, что программа настолько секретна, что лишь несколько человек должны были знать, что она вообще существует. Программой стало заведовать Центральное разведывательное управление, которое платило за камеру и за космический аппарат; ВВС предоставляли ракету и всевозможное обеспечение.

Во главе работ по фоторазведывательному спутнику встал кадровый сотрудник ЦРУ Ричард Бисселл (Richard Bissell). Разработка современных технических средств для слежения за территорией СССР была для него не в новинку. Несколькими годами ранее именно Бисселл возглавлял работы по разведывательному самолету U-2, выполнявшему секретные полеты над СССР, Китаем и другими социалистическими странами.

Проект получил название Corona («Корона»). Правда, это имя, как и большинство кодовых имен разведывательных спутников, обычно писалось одними заглавными буквами: CORONA. Любопытно, как родилось это название. Бисселл диктовал технические требования к спутнику офицеру, который тут же печатал их на печатной машинке Smith-Corona. И когда потребовалось имя для спутниковой программы, именно этот офицер и пред ожил Corona. Простенько, и никто не догадается. Так и получилось.

В самом начале разработки Бисселл сделал важное изменение в конструкции космического аппарата. Первоначально проектом предусматривалась установка небольшой камеры внутри маленького вращающегося спутника. Однако Бисселл узнал о разработке более мощной камеры в молодой компании Itek. Эта камера, созданная по проекту Уолтера Левисона (Walter Levison), качалась взад и вперед, давая изображение на длинной полосе пленки с высоким разрешением. В дальнейшем она получила название панорамной камеры, но требовала стабильной платформы.

Как нельзя лучше для этих целей подходила верхняя ступень ракеты-носителя Agena, которую сначала хотели отделять от спутника после запуска, но потом решили сделать частью конструкции разведывательного аппарата. На ней предполагалось устанавливать камеру, а экспонированную пленку можно было направлять на приемную катушку в отделяемом возвращаемом аппарате. Бисселл посчитал такое решение оптимальным, и предоставил компании Itek контракт на разработку такой камеры.

В конце 1950-х годов спутник CORONA считался «промежуточным» вариантом. Планировалось, что ЦРУ построит 20 таких аппаратов и, начиная с 1959 года, будет с интервалом около месяца выводить их в космос. К моменту запуска последнего из этих аппаратов, должен был появиться более крупный и сложный спутник ВВС Samos. О нем я расскажу чуть позже.

Однако этим планам не суждено было сбыться. Все оказалось не так просто, и космос еще не раз и не два показывал свой норов.

Первый испытательный запуск CORONA состоялся в феврале 1959 года с космодрома на базе ВВС США Ванденберг в Калифорнии. Он был неудачен. Как и второй пуск, и третий. При четвертом запуске аппарат нес первую разведывательную камеру, но так и не вышел на орбиту.

Возникали и другие проблемы. К лету 1960 года CORONA потерпела двенадцать неудач подряд. Бывало, возвращаемые аппараты уходили на неправильные орбиты. Бывало, сгорали в атмосфере. Участники программы всерьез опасались ее закрытия, но президент Эйзенхауэр считал CORONA слишком важной и продолжал поддерживать.

Наконец в августе 1960 года первая возвращаемая капсула успешно опустилась на Землю. Американцы всего на несколько часов опередили в этом вопросе своих главных конкурентов – Советский Союз. Правда, советским конструкторам удалось возвратить с орбиты живых существ, собак Белку и Стрелку.

Несколько слов о том, как американцы возвращали пленку с орбиты. Капсула с разведывательными материалами после отделения от основного аппарата входила в атмосферу, где и происходило ее торможение. При этом корпус капсулы обгорал в плотных слоях. Когда скорость снижалась до разумных пределов, происходил отстрел теплозащитного экрана и оставался округлый контейнер, называемый «ведром». На большой высоте выпускался маленький парашют, который вытягивал основной купол. На нем капсула и приводнялась к северо-западу от Гавайских островов. Когда «ведро» уже плавало в океане, над ним пролетал транспортный самолет ВВС и тянул за собой трос, удерживаемый двумя длинными шестами. Трос был усажен крючками, и один или несколько из них должны были зацепить и прочно держать стропы парашюта. Затем экипаж самолета втягивал трос и маленькую капсулу.

Первые фотографии территории СССР американцы получили во время полета четырнадцатой CORONA (открытое наименование спутника – Discoverer-14). Снимки были не очень хороши, но выявили множество военных объектов на обширной советской территории, о которых руководители американской разведки даже не подозревали.

Вскоре запуски CORONA стали регулярными. Поначалу их надежность оставляла желать лучшего: 25 % успешных миссий в 1960 году, 50 % – в 1961 году, 75 % – в 1962 году.

Как вы помните, к этому времени CORONA должна была уже смениться спутниками Samos, более мощными и более совершенными космическими аппаратами, разработку которых вели ВВС США. К лету 1960 года эта программа сильно разрослась. Теперь она состояла из фототелевизионных спутников Samos Е-1 и Samos Е-2, а также спутника с возвращаемым аппаратом Samos Е-5. Samos Е-1 был оснащен камерой низкого разрешения, предназначенной главным образом для демонстрации технологии. Samos Е-2 имел камеру более высокого разрешения и претендовал на звание рабочего спутника. Внутри большой герметичной возвращаемой капсулы спутника Samos Е-5 устанавливался сильно увеличенный вариант базовой камеры CORONA.

Название Samos Е-3 относилось к закрытому проекту фототелевизионного спутника, использующего технологию, отличную от аппаратов E-1 и E-2. Наконец, Samos Е-4 был картографическим спутником, разработка которого была прекращена после того, как в 1959 году стартовала другая программа, известная как KH-5 ARGON (КН – Key Hole – «замочная скважина»). Этот аппарат использовал ракету Thor и оборудование CORONA, в частности возвращаемый аппарат.

Как я уже отмечал, программа CORONA рассматривалась как временная. Предполагалось, что когда она закончится, ЦРУ уйдет из области спутниковой разведки, полностью передав это поле деятельности ВВС. Однако у летчиков дела с Samos не ладились. К лету 1960 года были закрыты проекты Samos Е-1 и Samos Е-2, хотя три испытательных запуска аппаратов этих типов все же состоялись. Затем утвердили проекты двух новых спутников, которые, как и CORONA, использовали возвращаемые капсулы. Одним из них был аппарат, названный Samos Е-6, другим – спутник особо высокого разрешения GAMBIT.

Samos Е-6 использовал большой возвращаемый аппарат и две панорамные камеры, разработанные компанией Eastman Kodak. Первый его запуск состоялся в 1962 году и был неудачным. Еще четыре запуска также были неудачны, и к 1963 году проект был закрыт.

А CORONA тем временем продолжала работать. Она стала очень надежной и успешной разведывательной системой. Тем более что непрерывно шли работы по совершенствованию как самого спутника, так и камер, которые на него ставились.

Первые модели, известные как KH-1, KH-2 и KH-3, вскоре заменили на КН-4, обладавшие большими возможностями. В этом аппарате, известном как MURAL, было две камеры вместо одной. Каждая камера была слегка наклонена в сторону другой, и они делали снимки поверхности под разными углами. Так получали стереофотографии, которые позволяли экспертам делать точные измерения наземных объектов.

Сначала самые малые объекты, которые можно было обнаружить на пленке, имели размер 10 метров. Но к 1963 году этот показатель был улучшен до 4 метров, а к 1968 году – до 2 метров. Однако фотографии были недостаточно хороши для того, чтобы определить технические характеристики объекта, к примеру, сколько топлива может нести данная ракета или самолет.

Спутники типа Samos Е-5, которые могли бы внести некоторую ясность в эти вопросы, запускались в начале 1960-х годов трижды. Ни один из стартов не был успешным, поэтому программа была закрыта, а мощную фотокамеру от Samos адаптировали для использования на космическом аппарате типа CORONA и его возвращаемой капсуле. Такой аппарат получил название KH-6 LANYARD.

В 1963 году были предприняты три попытки запуска аппаратов нового типа, но лишь один из них был успешным. Поэтому, как только началась разработка другого аппарата, известного как GANBIT, проект LANYARD был закрыт.

Спутник типа GAMBIT нес мощный телескоп, который использовал зеркало для фокусирования изображения на небольшую полоску пленки. Другое зеркало смотрело с аппарата вбок и отражало Землю в камеру. По мере того, как спутник двигался над Землей, изображение поверхности двигалось сквозь камеру. Пленка же протягивалась мимо небольшой щели с той же самой скоростью, с какой двигалось изображение. Такая стрип-камера (strip camera) давала фотографии очень высокого качества, которые можно было использовать для получения технических данных.

Первый GAMBIT, известный как KH-7, был запущен в 1963 году, и этот полет был признан частично успешным. В течение нескольких следующих миссий происходило совершенствование космического аппарата. Первые снимки от GAMBIT показывали объекты на Земле размером около 1,1 метра, но уже через несколько лет камеры спутников делали фотографии, выявляющие объекты поперечным размером около 0,6 метра. Отражающее зеркало могло также слегка двигаться, чтобы изменить угол изображения и получить стереоснимки, а спутник можно было наклонить в одну или другую сторону, чтобы навести на цели, расположенные не непосредственно под ним.

Однако более высокое разрешение досталось спутнику GAMBIT не просто: его камера могла фотографировать лишь небольшие области земной поверхности. Поэтому разведывательные спутники работали, как правило, в паре: CORONA выявляла цели, а GAMBIT производил съемку важнейших из них.

К середине 1960-х годов в США ежемесячно запускались по одному спутнику CORONA и по одному GAMBIT. Каждый спутник работал примерно четверо суток, прежде чем отстрелить свою возвращаемую капсулу и вернуть пленку на Землю.

Приблизительно тогда же появилась новая модель космических аппаратов, известная как КН-4А, со вторым возвращаемым аппаратом, что удвоило возможности спутника. Теперь CORONA делала снимки вскоре после запуска и спускала первый возвращаемый аппарат в течение четырех суток. Затем она переходила на несколько дней в спящий режим, а потом включалась и снимала вновь. Новые снимки доставлялись затем на Землю во второй капсуле, и это удваивало количество возвращаемой пленки при минимальных дополнительных затратах.

Успех CORONA и проблемы со спутниками других типов привел к тому, что ЦРУ осталось вовлеченным в спутниковую разведку дольше, чем планировалось первоначально. Участие цэрэушников продолжалось даже после того, как в начале 1960-х годов было создано Национальное разведывательное управление (National Reconnaissance Office, NRO), чтобы оно руководило спутниковыми разведывательными программами.

В 1962 году отношения между двумя разведывательными ведомствами резко ухудшились. В свете этого ЦРУ начало несколько новых программ спутниковой разведки самостоятельно, без согласия NRO. Одна из них первоначально была названа FULCRUM, а потом переименована в КН-9 HEXAGON. Космический аппарат, созданный в рамках этого проекта, был массивным спутником, размером со школьный автобус. Он оснащался двумя мощными камерами, четырьмя или пятью возвращаемыми аппаратами и требовал для запуска на орбиту мощной ракеты Titan-3.

HEXAGON предназначался для замены CORONA, и уже во время своего первого полета в июле 1971 года он достиг успеха. Его камеры позволяли делать фотоснимки с разрешением всего 20 сантиметров. До середины 1980-х годов было запущено 20 спутников HEXAGON. Каждый из них, в отличие от спутников CORONA с их коротким временем жизни, оставался на орбите помногу месяцев.

В 1967 году состоялась замена спутников КН-7 GAMBIT более совершенной моделью, известной как КН-8. Новый космический аппарат имел более мощную камеру, и в 1970-е годы он уже мог фотографировать объекты размером менее 10 сантиметров.

КН-7 и ранние модели КН-8 имели всего лишь один возвращаемый аппарат, но к 1969 году в эксплуатацию была принята новая модель KH-8, которая несла два возвращаемых аппарата.

Последняя модель CORONA известна как KH-4B, и до 1972 года включительно было запущено 17 таких аппаратов. После этого они были окончательно списаны и заменены на HEXAGON.

Спутники КН-8 GAMBIT продолжали летать до середины 1980-х годов и получали фотографии самого высокого качества, непревзойденные ни одним летавшим аппаратом.

Несмотря на очевидные преимущества, у всех вышеназванных спутников был один существенный недостаток – они работали недостаточно быстро. Точнее, недостаточно быстро на Земле можно было получить результаты разведывательной деятельности, то есть фотопленку. В среднем сделанные с орбиты фотографии могли попасть на стол аналитикам в Пентагоне не раньше чем через неделю после проведения съемки. За эти дни обстановка могла в корне измениться. К примеру, во время вторжения стран – членов Организации Варшавского договора в Чехословакию в 1968 году, один из спутников CORONA сделал хорошие фотографии, которые показывали, что ввод войск вот-вот начнется. Однако они попали на Землю лишь тогда, когда ввод войск уже начался.

В 1960-1970-е годы ЦРУ и NRO исследовали различные технологии обеспечения космической разведки в режиме реального времени. Однако все они оставались непригодны, пока не были созданы чувствительные устройства, которые могли превращать свет непосредственно в электрическую энергию. Первый аппарат нового типа был запущен в 1976 году. Спутник получил обозначение КН-11 KENNAN. Он имел массивное зеркало, в фокусе которого находилась ПЗС-матрица (сокращение от «прибор с зарядовой связью»). Она превращала свет в электрические сигналы, а они преобразовывались в радиосигналы, которые затем передавались на Землю.

Теперь не было необходимости в возвращаемых капсулах, но KH-11 не делал ни снимков больших площадей, как HEXAGON, ни снимков исключительно высокого качества, как KH-8. Поэтому оба этих спутника с доставкой пленки оставались на службе еще более 10 лет после того, как начал работать КН-11.

Сегодняшние американские разведывательные спутники являются наследниками проекта KH-11. Но до того как мы узнаем подробности их устройства, пройдет еще около тридцати лет. Так было с CORONA, так было с PILOT, так было и с Poppy, о котором рассказ в следующей главе.

Через несколько дней была опубликована справка, озаглавленная «Факты о программе POPPY». В ней-то и были изложены основные «параметры» проекта. Документ весьма интересен сам по себе, поэтому я приведу полный его текст в собственном переводе с английского.

Национальное разведывательное управление США (НРУ), Агентство национальной безопасности США (АНБ) и Научно-исследовательская лаборатория ВМС США сообщают, что с 12 сентября 2005 года не считают более секретной программу электронной разведки POPPY.

Заместитель директора НРУ Деннис Фицджеральд принял в штаб-квартире управления в Шантильи, штат Виргиния, ведущих разработчиков и участников программы, и оказал им соответствующие почести.

Следующие данные о программе могут быть оглашены:

– спутниковая система электронной разведки POPPY была предложена и разработана Научно-исследовательской лабораторией ВМС США в 1962 году;

– система POPPY была продолжением системы GRAB;

– задачей системы POPPY являлся сбор информации об электронном излучении, исходящем от судов советского военно-морского флота;

– в реализации программы POPPY участвовали НРУ, АНБ, Научно-исследовательская лаборатория ВМС США, Группа безопасности ВМС США, Служба безопасности ВВС США, Агентство безопасности Армии США и Служба разведки ВМС США;

– программа POPPY являлась составной частью Программы НРУ «С» [программа «С» – программа создания спутниковых систем в интересах ВМС США];

– Научно-исследовательская лаборатория ВМС США разработала, изготовила и эксплуатировала спутники POPPY в рамках программы «С»;

– обеспечение запусков спутников POPPY осуществлялось в рамках программы НРУ ««А» [программа ««А» – программа создания спутниковых систем в интересах ВВС США. – Прим. автора];

– сбор и обработку информации от спутников POPPY осуществляло АНБ;

– Группа безопасности ВМС США при поддержке Службы безопасности ВВС США и Агентства безопасности Армии США координировала деятельность наземных получателей информации от спутников POPPY;

– программа POPPY реализовывалась с декабря 1962 года до августа 1977 года;

– состоялось семь пусков в рамках программы POPPY в период с 1962 по 1971 год. Даты запуска следующие: 13 декабря 1962 года, 15 июня 1963 года, 11 января 1964 года, 9 марта 1965 года, 31 мая 1967 года, 30 сентября 1969 года и 14 декабря 1971 года;

– средний срок эксплуатации спутников POPPY составил 34 месяца;

– фотографии спутников POPPY будут опубликованы.

Для получения дополнительной информации обратитесь, пожалуйста, в офис по связям с общественностью НРУ, телефон: 703-808-1198.

Обещание опубликовать фотографии спутника разведчики выполнили. В конце сентября на сайте НРУ появились семь снимков. Интерес представляют три из них, на которых изображены разные варианты спутников POPPY, что, вероятно, отражает процесс эволюции аппаратов данного типа в период с 1962 по 1971 год.

В том, что американцы по прошествии определенного срока снимают гриф «Совершенно секретно» с многих документов, нет ничего удивительного. Такая практика закреплена законодательством США и существует уже десятки лет. Однако не надо думать, что правительство США расшвыривается своими секретами, пусть и старыми, направо и налево. Отнюдь! Тайну, если это необходимо, они хранить умеют. И, сказав «а», не всегда спешат говорить «б».

Так получилось и с проектом POPPY. Рассекреченные данные не особенно полны, а местами противоречивы, что породило большое количество вопросов, на которые американцы пока не спешат давать ответы.

Прежде чем перечислить эти вопросы без ответов, скажу, что я, воспользовавшись сделанным в опубликованной справке призывом «обращаться за дополнительной информацией в офис по связям с общественностью НРУ», так и поступил. Может кого-то это и удивит, но на мой запрос последовала достаточно быстрая реакция. Причем это была не формальная отписка, а персонифицированный ответ.

Правда, ничего нового из письма я так и не узнал. Вместо ответа на некоторые конкретные вопросы, мне прислали все ту же справку и все те же фотографии, которые можно было увидеть на сайте НРУ.

О прочих деталях, которые я попытался «выведать», мне сообщили, что «сведениями не располагают». Ну и ладно. В конце концов, я даже и на это не надеялся. Думал, что обращение будет гласом вопиющего в пустыне.

А теперь о том, какие вопросы, возникшие после рассекречивания проекта, остались без ответа. Я не буду приводить весь их список, он весьма длинен, а выделю лишь некоторые моменты. В основном это, скажем так, организационные проблемы. Технические же аспекты программы оставим для специализированных изданий.

Во-первых, в рассекреченных материалах не идентифицированы ведущие разработчики и участники проекта. Указано лишь, что 12 сентября им были оказаны «соответствующие почести». Да, на одной из семи опубликованных фотографий изображена группа сотрудников с одним из аппаратов серии POPPY. Но кто есть кто на снимке, неизвестно. Поэтому можно только догадываться, кого следует отнести к создателям спутников, а кого к их пользователям.

Тем не менее с большой долей вероятности можно предположить, что в команду создателей этих аппаратов входили: руководитель сектора радиоэлектронного противодействия НРУ Ховард Отто Лоренцен (Howard Otto Lorenzen), который в 1957 году сформулировал идею малого спутника радиотехнической разведки, руководитель сектора спутниковой техники НРУ Мартин Вотау (Martin J. Votaw) и руководитель создания спутников серии GRAB Рейд Майо (Reid D. Mayo). Эта троица, вместе со своими сотрудниками, и «заказывала музыку» в сфере радиотехнической разведки в 1960-е годы. И вполне логично, что и программа POPPY была их детищем.

Не исключено, что в эту же группу входил и Роберт Эйзенхауэр (Robert E. Eisenhauer), с 1986 года возглавлявший в НРУ Отделение разработки космических систем. За несколько дней до рассекречивания программы POPPY его имя было внесено в список «пионеров НРУ», внесших важный вклад в спутниковую разведку.

В свое время Эйзенхауэр предложил технику восстановления радиосигналов по времени прибытия, их оцифровки и шифрования. Не исключено, что эта методика была реализована на POPPY.

Во-вторых, непонятно, за какими объектами вели наблюдения спутники. В справке о программе указано, что фиксировалось излучение от судов советского Военно-морского флота. Однако за день до публикации этого документа во Всемирной сети промелькнуло сообщение, что данные космические аппараты фиксировали также и работу наземных средств противовоздушной обороны СССР, а может быть, и работу некоторых других технических средств. Таким образом, «сфера интересов» спутников POPPY по-прежнему остается весьма туманной.

В-третьих, отсутствует точный ответ на вопрос: какие именно запущенные аппараты таковыми являлись? Да и их общее количество под вопросом. В справке сообщается о семи проведенных стартах. Все эти пуски были групповыми и каждый раз на орбиту выводилось несколько космических аппаратов (четыре и более), принадлежавших военному и разведывательному ведомствам. Разобраться, какой из запущенных спутников являлся аппаратом серии POPPY, а какой не являлся, весьма сложно. Если быть до конца честным, то пока это сделать невозможно.

Упоминаемая в справке цифра «7» также не означает, что количество спутников серии POPPY соответствует числу запущенных ракет. Специалисты говорят о большем их числе. Полагают, что их было не менее пятнадцати.

С учетом информации из других источников можно сделать следующие предположения.

Во время первого пуска по программе POPPY, осуществленного 13 декабря 1962 года, на орбиту были выведены, вероятно, два аппарата данного типа с массой около 16 килограммов каждый (первое поколение спутников серии POPPY). В материалах НРУ эти спутники имеют обозначения PL-120 и PL-121. Срок службы аппаратов составил 36 месяцев, и они оба отработали в космосе достаточно успешно. Так уверяют эксперты.

Можно предположить, что эти аппараты были экспериментальными или пробными. То есть вряд ли на них возлагалось полномасштабное решение задач по радиотехнической разведке. Скорее, на них отрабатывались методики будущего функционирования системы, а также некоторые технологии, которые можно было бы использовать на спутниках данной серии.

Второй запуск состоялся 15 июня 1963 года. Тогда на орбиту были выведены пять секретных спутников. Лишь один из запущенных аппаратов можно отнести к спутникам серии POPPY – PL-112. Такой вывод напрашивается, если сопоставить его габаритно-весовые параметры с теми фотографиями, которые были распространены в сентябре 2005 года. Правда, на орбите он работал значительно меньше своих предшественников – всего 42 дня. Но и это можно списать на экспериментальный характер полета.

В ходе третьего объявленного запуска (11 января 1964 года) в космос были запущены три спутника. Один из них – PL-135 – вполне подходит под описание POPPY и, вероятно, им и является. Но вновь оговорюсь, что это только предположения. PL-135 активно функционировал на орбите 21 месяц.

Сложнее разобраться с шестеркой спутников, выведенных на орбиту 8 марта 1965 года. Ни один из них не подходит под описание аппаратов POPPY, запущенных в 1962–1964 годах. Если же предположить, что в ходе этого старта был запущен аппарат второго поколения, то тогда им может быть PL-142 с массой чуть более 30 килограммов. Срок его функционирования составил 12 месяцев.

Мало данных и об аппаратах, запущенных 31 мая 1967 года. Большинство специалистов полагает, что из семи выведенных на орбиту спутников как минимум два являются спутниками серии POPPY: PL-151 и PL-153. Однако эти аппараты разнятся своей массой. Первый из них весит около 35 килограммов, а второй «тянет» на все 60. Единственным разумным объяснением может быть предположение, что первый из аппаратов относится ко второму поколению спутников серии POPPY, а второй – к третьему поколению. Срок работы в космосе этих аппаратов составил 4 и 6 лет соответственно.

Два последних пуска по программе POPPY в плане идентификации аппаратов более понятны исследователям, чем предыдущие. И 30 сентября 1969 года, и 14 декабря 1971 года на орбиту выводились четверки спутников, которые имели одинаковую массу и вели себя схожим образом.

Правда, первая четверка нормально функционировала только шесть месяцев, после чего по разным причинам три спутника вышли из строя. А вот вторая четверка без проблем отлетала несколько лет.

Вот такие вопросы возникли после знакомства с документами по POPPY.

Со времени последнего запуска спутников серии POPPY прошло уже почти 40 лет. С тех пор в
Используйте #хештеги в своих сообщениях
США были разработаны и запущены еще несколько десятков космических аппаратов с секретными заданиями. Не исключено, что какие-то из них продолжают «дело», начатое в 1960-х годах «маковыми зернышками». А может быть, решают другие задачи. Но об этом мы узнаем еще не скоро.

Как раз последнее обстоятельство и привело к тому, что с программой «Транзит» оказались связаны два достаточно неприятных инцидента в истории мировой космонавтики.

Первый произошел 21 апреля 1964 года при запуске спутника «Транзита-5В». Ракета-носитель «Тор-Эблстар», стартовавшая с базы ВВС США Ванденберг в Калифорнии, потерпела аварию на участке выведения. Оторвавшийся спутник вошел в земную атмосферу и сгорел над Индийским океаном. При этом ядерная энергетическая установка оказалась разрушенной. Находившиеся в ней 950 граммов плутония-238 рассеялись в земной атмосфере, вызвав повышение естественного радиоактивного фона на всей нашей планете в 15 (!) раз.

Согласно оценке специалистов, по воздействию на природную среду последствия катастрофы «Транзита-5В» превосходят последствия всех ядерных испытаний, которые были проведены Соединенными Штатами, Советским Союзом, Францией, Великобританией и Китаем за период с 1945 по 1964 год. Следы плутония «из той» аварии можно обнаружить в земной атмосфере до сих пор.

Впечатляющий итог, не правда ли?

Второй инцидент случился в 1979 году. Тогда на высоте 1300 километров начал постепенно разваливаться на части еще один навигационный спутник серии «Транзит», запущенный в 1965 году и через полтора месяца активного функционирования переведенный на орбиту захоронения. Сейчас в космосе летают несколько десятков фрагментов этого аппарата, и среди них обломки генератора SNAP-10A с ураном-235 внутри.

Система «Транзит», несмотря на ее технологическую примитивность, работала около 40 лет. Из эксплуатации она была выведена только в 2000 году, когда единоличным поставщиком навигационной информации стала система GPS, о которой речь дальше.

Правда, в истории американской космонавтики была еще одна навигационная система, созданная в интересах ВМС США. Ее можно считать промежуточной между «Транзитом» и GPS. Эта программа получила наименование «Таймэйшн» (TIMATION). В ходе ее реализации были запущены всего два спутника: один – в 1967 году, второй – в 1969 году. На борту этих космических аппаратов использовались кварцевые генераторы.

Ну а после того, как военно-воздушные силы приступили к созданию своей глобальной системы позиционирования, и необходимость в существовании других систем отпала, «Таймэйшн» объединили с перспективной разработкой и поставили на ней крест. А дальше была и есть система глобального позиционирования GPS, о которой речь дальше.

Итальянская космическая научно-исследовательская программа была запущена в 1959 г. с созданием CRA (Centro Ricerche Aerospaziali) в университете города Рима. Три года спустя этот университет подписал соглашение с NASA MoU для того, чтобы сотрудничать в космической научно-исследовательской программе, окрещенной San Marco.
Проект San Marco был нацелен на запуск научных спутников ракетами Scout (Разведчик) с плавающей мобильной станции, располагаемой вблизи экватора. Эта станция, состоящая из двух нефтяных платформ и двух ботов поддержки снабжения, должна была быть установлена у берега Кении, недалеко от города Malindi.

Программа включала в себя три фазы:
- суборбитальные запуски с [острова] Wallops Island и экваториальной платформы,
- орбитальный запуск экспериментального спутника с Wallops Island,
- орбитальных запусков с экваториальной платформы.

Первая фаза началась с двух ракет Shotput, запущенных с Wallops Island в апреле и августе 1963 г. для того, чтобы проверить развертывание итальянского спутника. Первая платформа, Santa Rita, была отбуксирована из Италии в Кению зимой 1963-1964 гг. В форме треугольника с длиной стороны 40 метров на расстоянии 25 км от берега она была зафиксирована на "ногах", лежащих на глубине 20 м. Предварительные испытания проходили в марте и апреле 1964 г. с тремя запусками ракет Nike Apache. Затем, 15 декабря 1964 г., с Wallops Island был запущен спутник "San Marco 1".

Платформа San Marco с оборудованием, необходимым для сборки и запуска ракет Scout, прибыла в 1966 г. Эти сооружения прямоугольной формы размером 30х100 м впервые были использованы для запуска спутника San Marco 2 в апреле 1967 г.

Программа не прекратилась с запуском этого первого спутника. Три года спустя, Explorer 42, псевдоним Uhuru, стал первым американским спутником, запущенным иностранной командой. Всего со станции San Marco было запущено 9 спутников (4 итальянских, 4 американских и 1 британский), последний спутник был запущен в 1988 г. Но это место также использовалось для запуска нескольких sounding ракет для итальянских и американских экспериментов. Так в феврале 1980 г. был тяжелый период, когда семь ракет сгорело.

С 1988 г. станция San Marco больше не используется, хотя платформы были сертифицированы до 2014 г. Ракета Scout выведена из эксплуатации, более того, планы ASI состоят в том, чтобы начиная с 2002 г. использовать русскую пусковую установку Start-1.
Год

Всего

Подробно

1964 3 3 Nike Apache
1967 1 1 Scout
1970 1 1 Scout
1971 3 2 Scout, 1 Nike TomahawkЗд:1Cч:0
1972 7 1 Scout, 6 Nike Apache
1971 1 1 Nike Tomahawk
1974 2 2 Scout
1975 1 1 Scout
1980 7 2 Astrobee, 2 Black Brant VIII, 3 Super Arcas
1988 1 1 Scout

Система GPS включает в себя три составляющие:

1) космический сегмент (28 космических аппаратов, в том числе четыре резервных, на круговых орбитах высотой в 20 тысяч километров в шести плоскостях);

2) сегмент управления, находящийся под контролем Пентагона;

3) аппаратуру пользователей сети (навигационное оборудование производят около 100 компаний).

Развертывание системы GPS было начато в 1978 году и шло достаточно интенсивно – в течение первого года на орбиту было выведено четыре космических аппарата. Однако полностью развернуть систему удалось только к 1995 году. Этому мешали многие обстоятельства, в том числе и авария носителя 19 декабря 1981 года, когда не удалось доставить на орбиту очередной спутник.

Кроме того, еще в процессе развертывания системы GPS началась модернизация самих космических аппаратов. Если первые спутники относились к модели «Блок I», то аппараты, которые запускались с середины 1980-х годов, уже имели обозначение «Блок II». После полного развертывания системы в середине 1990-х годов начались запуски аппаратов модели «Блок IIR». В настоящее время именно они составляют основу всей системы GPS, постепенно заменяя на орбите спутники предыдущих моделей.

В настоящее время в США ведется разработка навигационных спутников системы GPS следующего поколения – «Блок III». Их запуски должны начаться в 2011–2012 годах, а к 2020 году они должны полностью заменить предыдущие модели.

Пытаясь сделать GPS безальтернативной спутниковой навигационной системой для пользователей всего мира, 1 мая 2000 года пресс-служба Белого дома опубликовала заявление о прекращении использования режима селективного доступа к ней. Иначе говоря, получать информацию от американских военных спутников смогли все пользователи мира. Причем совершенно бесплатно.

Однако власти США сохранили за собой право по своему усмотрению избирательно ограничивать получение навигационных данных на региональном уровне. Этим правом они уже воспользовались как минимум дважды: во время операции в Афганистане и во время войны в Ираке. Есть сведения, что существуют ограничения на получение информации пользователями и в ряде других стран, таких как Иран, Северная Корея, Сирия.

Для России ограничений пока нет.

На выбор места повлияло землетрясение
Впервые о создании нового российского космодрома было заявлено в начале 2007 года. Об этом руководивший в то время Федеральным космическим агентством Анатолий Перминов сообщил на закладке фундамента стартового комплекса для ракет "Союз" на другом космодроме – французском Куру в Южной Америке. Летом того же года в Углегорск Амурской области, а также в район Советской гавани и Ванино в Хабаровском крае отправилась госкомиссия, чтобы выбрать место для будущего космодрома.
До шести возможных точек размещения космодрома рассматривалось на первоначальном этапе. Две – в европейской части страны, две – в Сибири, и две на Дальнем Востоке
Константин Чмаров
директор филиала ГК "Роскосмос" на космодроме Восточный
Выход к морю, по которому можно было бы доставлять нагрузку для коммерческих запусков, делал более предпочтительной Советскую гавань. Однако сейсмическая активность в этом районе склонила госкомиссию к выбору в пользу Углегорска. Решение госкомиссии подкрепило небольшое землетрясение в Хабаровском крае.

На выбор Углегорска повлиял еще целый ряд факторов, в том числе возможность использовать инфраструктуру, оставшуюся в этом районе после закрытия космодрома Свободный. Кроме того, запущенные отсюда ракеты пролетали бы над малонаселенными районами и морем, а активные участки полета не проходили над другими странами.
Другими доводами в пользу Амурской области стали наличие развитой авто- и железнодорожной сети, большой запас производимой в регионе электроэнергии, близость морских портов.
С географической точки зрения место расположения космодрома Восточный обладает наилучшими для территории России условиями для запуска ракет-носителей: наиболее широким диапазоном азимутов запуска – с 51 до 110 градусов северной широты, возможностью запуска на солнечно-синхронную орбиту.
Сейчас я могу сказать, что решение строить космодром на месте дислокации ракетной дивизии, а затем космодрома Свободный было правильным – здесь была, пусть и небольшая, инфраструктура
Павел Буяновский
заместитель начальника Дальспецстроя по строительству объектов специального назначения
В конце октября 2007 года Николай Колесов (тогда – губернатор Амурской области) впервые озвучил предварительную стоимость строительных работ – 168 млрд рублей. Космодром, инфраструктура городка и обслуживающие их сферы должны были создать в регионе до 25 тыс. рабочих мест.
6 ноября 2007 года президент России Владимир Путин подписал Указ №1473с "О космодроме "Восточный", определивший место, предназначение, основные этапы, источник финансирования и государственного заказчика работ по созданию новой космической гавани. Указ был снабжен литерой "с", что сделало его закрытым для ознакомления.

Космическая прописка: как изменилась жизнь региона рядом с новым космодромом России
Согласно документам Роскосмоса, космодром Восточный строится для "гарантированного проведения независимой космической деятельности и приоритетных задач национальной безопасности со своей территории", то есть для проведения космических запусков без оглядки на Казахстан, на территории которого расположен космодром Байконур.
Также космическая гавань нужна для "увеличения инвестиционной привлекательности, развития и укрепления Дальневосточного региона" и "развития кадрового потенциала для высокотехнологичных областей промышленности", иными словами, должна препятствовать оттоку высококвалифицированных специалистов с Дальнего Востока и способствовать общему увеличению численности населения региона, граничащего с полуторамиллиардным Китаем.
Также одним из важнейших направлений независимого доступа в космос с Восточного являются пилотируемые запуски на орбиту.
Основная идеология нового космодрома – возможность проведения независимой космической политики, возможность доступа в космическое пространство с территории Российской Федерации. Амурская область – наиболее привлекательное и рациональное место размещения нового космодрома
Константин Чмаров
директор филиала ГК "Роскосмос" на космодроме Восточный
Что касается Байконура – Россия не планирует покидать этот космодром как минимум до 2050 года, а пилотируемые запуски будут проводиться с него по крайней мере до 2024 года. За использование Байконура РФ ежегодно платит Казахстану $115 млн.
Перспективы коммерческого использования
Как полагает академик Российской академии космонавтики им. Циолковского Александр Железняков, на рынке коммерческих запусков Восточный в перспективе должен заменить собой Байконур, прежде всего за счет ракеты "Ангара".
Эксперт отметил, что Восточный – "не тот объект, который требует своей окупаемости", подчеркнув, что вложения в Байконур и Плесецк "также никогда не окупятся". Новый космодром можно рассматривать только с точки зрения частичного возвращения затрат, считает Железняков.
"Затраты на национальную безопасность никогда полностью не окупаются. Но если рассматривать Восточный в части развития региона, переноса части производства ракетной техники из европейской части страны на Дальний Восток, то тогда он будет экономически выгоден", – отметил он.

Холодный старт: самый северный космодром мира

Железняков также пояснил, что Плесецк, который, как и Восточный, находится на территории России, не дает тех же энергетических характеристик по выведению грузов на орбиту, так как далеко расположен от экватора. Соответственно, ракета, запущенная с Восточного, может доставить в космос больше груза, чем если бы она стартовала с Плесецка.
Как отметил руководитель Института космической политики Иван Моисеев, настоящая коммерческая эксплуатация Восточного возможна только после ввода второй очереди – стартового стола для тяжелой ракеты-носителя "Ангара-А5". Готовность этого старта на новом космодроме ожидается после 2021 года. По его словам, до этого "единичные (коммерческие) запуски могут быть, уже их предлагают, но пока только на базе "Союза", который не так часто используется".
Коммерциализация нового космодрома "зависит от того, насколько быстро с него начнет летать ракета-носитель "Ангара-А5", отметил эксперт. "Для "Ангары" нужно построить стартовый комплекс, отработать хотя бы пару демонстрационных запусков, и потом ее свободно можно предлагать для коммерческого рынка", – отметил Моисеев.
Касаясь вопросов стоимости запусков с Восточного, эксперт отметил, что она будет сравнима с ценой запуска с Байконура. "Разница будет не принципиальной. Все дело будет в логистике – куда везти. Что Байконур, что Восточный от тех производителей спутников, которые занимают большую долю рынка, одинаково далеки", – считает он.
Говоря об уровне инноваций, заложенных в Восточный, Моисеев отметил, что это "самый новый космодром", на котором "использованы все современные достижения в области космодромостроения".
Как менялись планы по строительству Восточного

Космодром Восточный: история главной стройки страны

Согласно выдержкам из открытой части указа президента, в 2008-2010 годах предусматривалось проведение конструкторских и проектно-изыскательских работ по космодрому.
К концу 2015 года должно было завершиться строительство и произведен ввод в эксплуатацию объектов первой очереди, обеспечивающих подготовку и запуск космических аппаратов научного, социально-экономического, двойного и коммерческого назначения, транспортных грузовых кораблей и модулей орбитальных станций. А к концу 2018 года должна была быть готова вторая очередь строительства, обеспечивающая выполнение пилотируемых космических полетов.
Генеральной проектной организацией без проведения конкурсов был назначен Институт проектирования предприятий машиностроительной промышленности, а генеральным подрядчиком – Спецстрой России.

На строительной площадке космодрома

Учитывая экономический рост стран Юго-Восточной Азии, к использованию возможностей космодрома, и даже к строительству определенной инфраструктуры, предполагалось привлечь Южную Корею, Сингапур, Японию, Малайзию и другие страны региона.
Новый космодром начали создавать на месте закрытого в начале 2007 года космодрома Свободный. В свое время, в 1995-1996 годах, место для него выбиралось госкомиссией на базе расформированной 27-й Краснознаменной дальневосточной дивизии РВСН как отвечающее географическим требованиям. Всего с 1997 года по 2006 год со Свободного было осуществлено пять пусков ракет "Старт-1", из которых четыре – с иностранными спутниками.
Первоначально предполагалось, что на Восточном должны были быть созданы два стартовых стола для ракеты-носителя среднего класса грузоподъемностью до 20 тонн. При этом не уточнялось, что будет представлять собой вторая, помимо "Союза", средняя ракета, но предполагалось, что нечто новое.
Изначально предполагалось создать стартовый комплекс под ракету-носитель "Русь-М", и достаточно много было сделано по проектированию данной ракеты, но в связи с определенными условиями, в том числе экономическими, предпочли идти по более практичному пути – создать стартовый стол для наиболее используемой ракеты "Союз"
Константин Чмаров
директор филиала ГК "Роскосмос" на космодроме Восточный
В частности, сообщалось, что с нового космодрома будут запускать ракету-носитель "Русь-М". Но в 2011 году при главе Федерального космического агентства Владимире Поповкине проект был закрыт: его сочли дублирующим разработку ракеты "Ангара". После этого встал вопрос о создании пилотируемой версии "Ангары-А5П" для выведения в космос нового пилотируемого космического корабля, недавно получившего название "Федерация". Правда, в момент подписания указа о создании нового космодрома приоритетным считался другой пилотируемый проект – крылатого корабля "Клипер".
После сворачивания работ по "Руси-М" появилась новая схема строительства космодрома: стартовый стол для ракеты-носителя "Союз-2" для пуска в 2015 году и "Ангары" – для пуска 2018 года. В дальнейшем предполагалось создание стартовых комплексов для ракеты сверхтяжелого класса (после 2025-2030 годов), многоразовых ракет.
Затраты на строительство, задержки зарплаты
В 2009 году Роскосмосом цена строительства космодрома оценивалась в 400 млрд рублей. В 2014 году прозвучала другая цифра – 300 млрд рублей.
В конце 2015 года гендиректор госкорпорации "Роскосмос" Игорь Комаров оценил затраты на строительство космодрома в 100 млрд рублей. Еще порядка 80 млрд, по его словам, уйдет на подготовку оборудования и ракеты-носителя к старту, а также на другие затраты, которые непосредственно не связаны с самой стройкой и строительством инфраструктуры космодрома.
В апреле 2016 года вице-премьер РФ Дмитрий Рогозин сообщил, что все строительство Восточного с нуля в тайге, включая стартовый стол, город и дороги при космодроме, оценивается в 104 млрд рублей. "Это уже потрачено", – уточнил Рогозин.
Основная загрузка легла на 2014-2015 годы, в этот период выполнена большая часть работы
Павел Буяновский
заместитель начальника Дальспецстроя по строительству объектов специального назначения
Стройка не обошлась без скандала. В апреле 2015 года несколько десятков строителей на космодроме начали голодовку и около 100 объявили забастовку из-за невыплаты положенных зарплат. Для решения ситуации на космодром пришлось ехать лично вице-премьеру правительства Дмитрию Рогозину. По данным Роструда, на тот момент задолженность по зарплате перед 2,6 тысячи строителей превышала 150 млн рублей.
СТАРТОВЫЙ КОМПЛЕКС "СОЮЗА" НА ВОСТОЧНОМ
По данным Спецстроя, площадь стартового комплекса "Союза" на Восточном составляет 50 000 кв. м, все его сооружения соединены подземными тоннелями протяженностью более 6 км, под землю старт уходит на 6 этажей. Котлован под стартовый комплекс потребовался объемом более 850 000 кв. м. Для возведения железобетонных конструкций старта использовано порядка 160 000 кубометров бетона и 31 000 тонн арматуры. Созданный на Восточном энергокомплекс способен обеспечить электричеством полумиллионный промышленный город.
Всего на космодроме построено более 500 зданий и сооружений, 125 километров железных и 115 километров автомобильных дорог.
Перенос без штурмовщины

К осени 2015 года стало понятно, что провести первый старт в предписанные президентским указом сроки не получится из-за многомесячного отставания при строительстве космодрома и неготовности инфраструктуры.
В октябре, за несколько месяцев для предполагаемого старта, на заседании на космодроме Восточный под руководством президента России Владимира Путина было принято решение о переносе первого пуска с 2015 на 2016 год. "Штурмовщины не нужно", – предупредил президент.
Не нужно нам никаких реляций победных, нам нужен качественный результат. Поэтому давайте договоримся: вы заканчиваете работу, связанную с водоснабжением, с электроснабжением, с водоотведением. Нужно готовить аппараты к запуску. И настраивайтесь на первые пуски в 2016 году, где-нибудь весной
Владимир Путин
президент России
Оценка текущего состояния
После многочисленных уточнений, госкомиссия Роскосмоса утвердила дату первого пуска ракеты-носителя "Союз-2.1а" с космическими аппаратами "Аист-2Д", "Михайло Ломоносов", а также наноспутником SamSat-218 на 5:01 мск 27 апреля.
"Основные три идеи, которые вкладывались в космодром Восточный, когда в 2007 году обосновывалась необходимость его строительства, – создание рабочих мест и развитие промышленного производства на Дальнем Востоке, создание кластера инновационного развития вокруг космодрома, привлечение международных партнеров к космической программе", – напомнил член-корреспондент Российской академии космонавтики имени Циолковского Андрей Ионин.
По его словам, эти задачи решены лишь частично, поскольку производство ракетно-космической техники пока остается в европейской части страны, а его перенос за Урал планируется еще не скоро. "Про инновационные центры пока тоже ничего не слышно. Возможно, министерство Дальнего Востока предпримет необходимые шаги в этом направлении", – сказал он.
О третьем направлении в ходе праздничного концерта, посвященного Дню космонавтики, напомнил президент России Владимир Путин: "С космодромом Восточный во многом связано будущее не только российской, но и мировой космонавтики. Имея в виду, что мы планируем здесь осуществлять пуски в интересах нашей экономики, но и работать вместе с нашими иностранными партнерами в рамках международного сотрудничества".