История космонавтики

6 мая.

Вчера рано утром из Вашингтона выехали на аэродром "Дружба", расположенный недалеко от Балтиморы. Полет на советском самолете американские власти не разрешили. В Госдепартаменте работникам нашего посольства намекнули, что если наш посол или Титов обратятся к высоким американским властям с просьбой о разрешении полета в Сиэтл и Сан-Франциско на самолете Ил-18, то такое разрешение, по-видимому, будет дано. Посоветовавшись с Добрыниным, мы решили с такой просьбой не обращаться, а лететь на американском коммерческом самолете. Вылетели на реактивном пассажирском "Дугласе" и через полтора часа произвели посадку в Чикаго. Из Чикаго через 4 часа полета прибыли в Сиэтл, разместились в гостинице "Камлин" и поехали на Всемирную сиэтлскую выставку, посвященную освоению космоса. В выставке принимали участие 32 страны. Осмотр выставки мы начали вечером 5 мая и продолжали весь день 6 мая. В павильоне США среди натурных экспонатов выставлены скафандр, капсула "Меркурий", ракета "Атлас", макет ракеты "Сатурн", командный пункт управления полетами спутников. Осмотрели павильоны Англии, Франции, Японии, Бразилии, ОАР и Канады. Везде, где появлялся Титов, его очень приветливо встречали руководители павильонов и сопровождали сотни людей. По сообщению руководства выставки, в день ее открытия было 57 тысяч посетителей, в среднем в день ее посещают 25-27 тысяч человек, а в день приезда на выставку Титова ее посетили 75 тысяч человек.

7 мая. Сан-Франциско.

Герман вчера немного простудился, у него разболелась голова, и появился насморк. Купили ему таблетки и уговорили его принять их. С полицейскими сиренами мы вчера за полчаса добрались до сиэтлского аэродрома и в 19:00 взяли курс на Сан-Франциско. Обеспечение приема нашей делегации в Сан-Франциско взял на себя один из виднейших тузов города - господин Магнин. Пока все идет хорошо, встречи Титова с народом становятся все более теплыми и массовыми. В стране очень много интересного, но официальные встречи и сотни корреспондентов не дают никакой возможности по-настоящему посмотреть Америку. Все чаще вспоминаю дом, Мусю и Олю - мне явно не хватает их.

Сейчас 7 часов утра по местному времени. Я только что любовался красотами утреннего Сан-Франциско с 15-го этажа гостиницы. Рядом в соседнем номере еще отдыхают Титовы. После небольшого завтрака с Кириллом Магниным поехали на прием к мэру города, а после этого - в Калифорнийский университет. Встреча со студентами была очень теплой. Господин Магнин два часа возил нас по городу, а потом Титов выступил по телевидению. Вечером был очень большой прием (присутствовало более 800 человек) в честь Титова в отеле "Фейрмонт", а затем Магнин устроил ужин в лучшем ресторане города "Эрни", который прошел в очень теплой обстановке.

8 мая.

После завтрака с Магниным около двух часов катались по океанскому заливу на яхте. После прогулки поехали в клуб крупнейших бизнесменов города, где присутствовало более 700 человек. Герман произнес неплохую речь, его ответы были очень удачными, было много аплодисментов. Жаль, что переводчик И.К.Шкляр смазал некоторые очень остроумные ответы. Потом мы были на собрании членов Американо-советского общества, где собралось более 500 человек. После окончания собрания еле-еле выбрались из зала. Это был самый теплый, самый дружественный прием в США. Ужинали на квартире у дочери Магнина. В 22:00 на самолете "Боинг-707" вылетели из Сан-Франциско в Нью-Йорк.

9 мая. Нью-Йорк.

До полудня отдыхали. С 14 до 15 часов Герман выступал в женском Хантер-колледже. Вечером были на приеме у чехословаков: 9 мая - День победы и освобождения Чехословакии. Затем Герман выступал для чехословацкого радио, дал интервью кубинскому журналисту и закончил день беседой с американской журналисткой из молодежного журнала "Севентин".

10 мая.

С утра наша делегация посетила сборочный автозавод Форда в штате Нью-Джерси. Затем мы побывали в Принстонском университете, в котором готовят дипломатов. Все прошло хорошо, хотя студенты этого университета считаются довольно реакционными. Здесь готовят дипломатов. У входа в зал два студента стояли с плакатами "Титов - да!", "СССР - нет!". С 16 до 19 часов осматривали город. Вечером до 23:00 провели большой митинг в Американо-советском обществе. Среди выступавших был генерал в отставке Хестер, который сказал: "Я был в СССР, они не хотят войны, они строят и построят прекрасное общество".

12 мая.

Вчера в 8:00 по местному времени вылетели в Канаду. Через 1,5 часа произвели посадку в Галифаксе. Были на приеме у губернатора и премьер-министра провинции. Провели встречу в университете и пресс-конференцию, Титов выступил по телевидению. Вечером руководство военной авиации дало обед в честь нашей делегации. Сегодня в 9:30 по московскому времени вылетели из Галифакса и после часовой остановки в Гандере, взяли курс на Англию в Прествик, а оттуда, наконец-то, полетим на родину.

За 12 дней пребывания в Америке Титов провел более 20 пресс-конференций и выступлений по радио и телевидению, 8 раз выступал с докладом о своем полете. В своих выступлениях и ответах на многочисленные вопросы Титов правильно, а иногда и остроумно рассказывал о достижениях Советского Союза в освоении космоса и о результатах своего полета. Американская печать и телевидение очень широко и объективно освещали пребывание Титова в США. Телевизионные выступления Титова передавались по несколько раз в день и не прерывались рекламными объявлениями, что совершенно необычно для американских телепередач. Американские власти были корректны, оказывали Титову знаки уважения и внимания, но одновременно прилагали усилия, чтобы ограничить его контакты с простыми людьми. Тем не менее, массовые встречи с американцами произошли в Сиэтле и Сан-Франциско, а также в последние дни пребывания в Нью-Йорке. Многочисленные теплые встречи Титова и членов нашей делегации с американцами являются ярким доказательством того, что американский народ желает жить в мире и дружбе с советским народом. Поездка Титова в США, формально проводившаяся по приглашению международной организации по мирному освоению космического пространства (КОСПАР) и Генерального секретаря ООН, во второй части визита фактически превратилась в массовые встречи советского космонавта с американскими гражданами, которые, невзирая на преграды, чинимые властями, выражали свое теплое и дружественное отношение к Титову и Советскому Союзу.

22 июня.

Сегодня поспорил с инженер-полковником В.А.Смирновым. Он считает, что американцам до конца 1962 года удастся совершить 17-18 витковый полет в космосе. Я уверен, что до конца 1962 года они больше 7-8 витков не сделают, а суточный полет они освоят не раньше второй половины 1963 года. Если все будет так, как я предполагаю, то и в этом мало утешительного. Все дело в том, что мы топчемся на месте, и за год, после полета Титова, к нашим успехам в космосе почти ничего не прибавилось. За 1962 год мы запустили пять спутников "Космос": четыре из них небольшого веса и запущены из района Астрахани(Капустин Яр - Ред.) , они не имеют значительной ценности. А вот "Космос-4" или "Зенит" - это спутник, созданный на основе корабля "Восток" и оборудованный разведывательной аппаратурой. Он удачно приземлился и хорошо выполнил свое задание. Но не все попытки запустить "Зениты" увенчались успехом. При первом пуске - не сработала третья ступень ракеты, и спутник не вышел на орбиту. При третьем пуске - отказала первая ступень, и ракета упала в 300-х метрах от старта. Одна из четырех боковушек осталась на старте и сгорела. В результате пожара сильно пострадала стартовая установка, и ее восстановление займет около месяца. В связи с этими авариями пуск космонавтов переносится на конец июля, а может быть, и на более поздний срок.

Главком 18 июня улетел в Индонезию, за него остался маршал Руденко. Все наши космические дела и проекты значительно затормозились. На десятки моих докладов и обращений я получал только обещания, решения и приказы, которые не выполняются. Главком при мне приказал Брайко сформировать смешанную эскадрилью для подготовки космонавтов; прошло более месяца, а приказ до сих пор не выполнен. Приказ Главкома Пономареву - обеспечить самолет Ту-104А запчастями для ремонта, также не выполняется. Я уже не говорю о штатах Центра, полка и института - все эти наши предложения "крепко завязли" в канцелярии министра обороны.

Вчера генерал-лейтенант ИТС (инженерно-технического снабжения - Ред.) Мишук, генерал-майор Бабийчук и полковник Смирнов были у Королева. Попытка завизировать документ о передаче роли головной организации от Института авиационной и космической медицины одному из ОКБ комитета по авиационной технике пока не удалась, но Королев согласился с этим в принципе. Я против умаления роли нашего института, но Руденко твердо настаивает на этом и убедил в необходимости этого Вершинина и Келдыша. Сейчас трудно что-либо сделать для укрепления роли института, но не все еще потеряно. Как мне докладывали Бабийчук и Смирнов, Королев несколько раз высказывал свои обиды на ВВС, меня и космонавтов. Говорил, что мы плохо готовим космонавтов, плохо с дисциплиной (травма Гагарина и автопроисшествия Титова), высказал недовольство заграничными поездками ("Гагарин и Титов пропали для космоса") и тем, что якобы космонавты оторвались от ОКБ-1. В этих претензиях Королева сквозит горькая обида за замалчивание его роли в освоении космоса: "сливки снимают молокососы". Но надо признать, что главная причина этих недоразумений - в злостных нашептываниях Яздовского и в том, что после полета Гагарина я делал далеко не все, чтобы поддерживать хороший личный контакт с Королевым, который уже не раз пугал ВВС, что пожалуется на нас Хрущеву и будет готовить космонавтов у себя.

23 июня.

В связи с отпусками космонавтов (Гагарин с 14 июня - в Гурзуфе; Титов до 6 июля будет отдыхать при части, а потом поедет в Саки; все остальные отдыхают в Сочи в санатории имени 17-го партсъезда) в ЦПК сейчас проходят тренировку только Комаров, Шонин, Волынов и пятерка женщин. Перегрузки на меня несколько уменьшились. Отпустил в отпуск генерала Горегляда, полковника Аристова и почти всех начальников командных пунктов. Появилась возможность подумать и кое-что записать. Я не брался за дневник более 40 дней. После возвращения из Америки написал три статьи в "Красную Звезду" и закончил книгу о Гагарине - "Первый гражданин Вселенной". Книгой я недоволен, можно было бы написать и лучше и больше. Интересных материалов много, но приходится писать минутами там, где требуются часы упорного труда. Заграничные поездки (13 стран за год) и напряженная работа не дали возможности поработать над книгой более основательно. Голова все время забита мыслями о путях более успешного и более быстрого освоения космоса. Америка быстро догоняет нас, а во многом (особенно по разведывательным ИСЗ) уже обогнала. У нас есть все возможности уже в 1962 году совершить несколько многосуточных космических полетов человека, продолжительностью до 8-10 суток. Об этом 11 июня я делал доклад на научной конференции ВВС "О военном значении космоса и ближайших перспективах". Но из-за плохого общего руководства космосом и многочисленных ведомственных тяжб, а также споров, успехи нашей страны в космосе за 1962 год очень скромные. Опасность того, что Америка в 1963-1964 годах обгонит нас в космосе, все возрастает, а мы пока ничего не предпринимаем, чтобы вновь оторваться от наседающего конкурента. На днях получили послание Кеннеди Конгрессу о достижениях США по авиации и космосу за 1961 год. На этом документе есть резолюция Малиновского: "Товарищу Вершинину. Изучить. Коротко изложить существо вопроса, доложить Ваши выводы и предложения". Вершинин поручил мне подготовить этот материал. Буду пытаться использовать этот повод, чтобы убедить Руденко, Вершинина, а главное, Малиновского в срочной необходимости укрепления военного космоса и особенно программы пилотируемых космических полетов. Америка правильно решила: не жалеть средств на космос, централизовать работы по космосу в стране (НАСА) и в военных ведомствах (ВВС), а главное внимание в программе освоения космоса сосредоточить на пилотируемых полетах и на планах освоения Луны. Если Америка с ее более высокоразвитой электроникой и радиотехникой отдает пальму первенства в космосе не автомату, а человеку, то нам, имеющим пока более слабую автоматику, сам Бог велел отстаивать решающую роль человека в космических полетах. Но вопреки здравому смыслу у нас многие выступают за автоматику и против человека. Это может показаться и странным и глупым, но, к сожалению, это так. Это результат того, что военным космосом руководят люди, ничего не знающие о космосе. Звонил из Гурзуфа Юрий Гагарин, отдыхом он доволен. В нашем штабе необычное затишье: Руденко работой особенно себя не утруждает. Сейчас 12 часов, а его еще нет - проходит медицинские обследования. Вчера он также отсутствовал целый день: был у маршала Ротмистрова.

25 июня.

Сегодня подписал документы на Гагарина о присвоении ему звания подполковник. По положению о космонавтах в звании майора нужно быть 1 год и 3 месяца. У Гагарина срок выслуги в звании майора истекает 12 июля. Звание майор, благодаря Гагарину и Титову - теперь самое известное воинское звание в мире. Подполковник Гагарин - совсем не звучит. Пожалуй, это первый случай в истории, когда будет как-то грустновато расставаться со старым воинским званием.

В субботу, 23 июня у меня были Главный конструктор Алексеев, генерал Холодков и инженер-полковник Смирнов. Главной темой нашего разговора были женские космические скафандры. Я предупреждал Алексеева о необходимости начала работ по этим скафандрам еще в прошлом году. В марте этого года мы дали ему все необходимые размеры пяти отобранных женщин. Нам известно, что Алексеев уже многое сделал, но, ссылаясь на большую загрузку и отсутствие специального решения Правительства по скафандрам и по сроку пуска женщины-космонавта, он утверждает, что может изготовить скафандры для них не раньше первого квартала 1963 года. Алексеев этими заявлениями набивает себе цену и пытается получить за эту работу дополнительные блага. Нет никаких сомнений, что в сентябре 1962 года можно было бы осуществить полет женщины в космос, но, к сожалению, решения Правительства о дате женского полета нет, а также нет и распоряжения об изготовлении скафандров. Устинов и Королев, зная о решении ЦК КПСС о наборе женщин-космонавтов, пока ничего не предпринимают для осуществления этого полета. В ближайшие дни надо бить тревогу - и здесь назревает опасность, что нас обгонят американцы. Алексеев, Холодков и Смирнов уговаривали меня уступить Королеву и согласиться с его программой трехсуточного полета. Получается так, что все высказываются за трехсуточный полет и только один Каманин - против. Никто (Вершинин, Келдыш, Руденко и другие) не хочет принципиально поспорить с Королевым и попытаться показать ошибочность его позиции: "кораблей "Восток" мало, поэтому летать можно редко, но с большей продолжительностью". Наша позиция (ВВС): "летать чаще, повторить суточные полеты и постепенно, последовательно подходить к полетам с продолжительностью 3, 5, 10 и более суток". В сложившейся обстановке Королев может сделать из меня "козла отпущения" при любом исходе полета. При благополучном трехсуточном полете я буду выглядеть как перестраховщик и трус, а в случае несчастья меня обвинят в плохой подготовке космонавтов (Королев уже ведет разговоры на эту тему) и в отсутствии принципиальности в том, что не сумел доказать и убедить в правильности своей позиции. Только что заходил полковник Карпов. Он также боится разногласий с Королевым и уговаривал меня найти пути сближения с Сергеем Павловичем. Девушки-космонавтки уже приступили к парашютным прыжкам, их подготовка пока идет по плану. Если произойдет задержка первого полета женщины, то в этом виноваты будут не ВВС, а ВПК (Устинов, Смирнов, Королев, Алексеев).

26 июня.

Вчера на партсобрании медицинской службы ВВС генерал Бабийчук сделал доклад о выводах комиссии, изучавшей работу Института авиационной и космической медицины. Акт комиссии утвержден Вершининым. Основные выводы комиссии:

1. Институт взял на себя много, не свойственных ему как военному институту, задач.

2. В институте нет базы для решения этих проблем.

3. Ряд научных работ выполняются поверхностно.

4. Много параллельных научных работ.

5. Много управленческого и обслуживающего персонала.

6. Необходимо ликвидировать управления авиационной медицины и космической медицины, и построить работу института по проблемам. Например: невесомость, кабины, скафандры, ускорения, питание, жизнеобеспечение и т.д.

Вся эта ломка и реорганизация института преследует одну цель освободиться от Яздовского. Яздовский нечестный, двуличный и склочный человек, но он не дурак, с ним еще много будет возни. Я против организационной ломки института, но я твердо за освобождение от Яздовского. Сегодня у меня часа два был генерал Волынкин. Поговорить с ним об институтских делах не удалось - мешали звонки и посетители. Полковник Карпов сегодня заезжал в Киржач для проверки организации парашютных прыжков космонавток.

27 июня.

Звонил Карпов и доложил, что Герман Титов собирается поехать на автомашине в Луганск. С ним едет его отец и сестра Тамары с детьми. На предложение взять с собой шофера, Герман обиделся: "Что, я не имею права распоряжаться собой, находясь в отпуске? Поездки для меня - отдых, я не чувствую усталости за рулем". Приказать ему не ездить я не имею права (Правительство подарило машину, он в отпуске, депутат Верховного Совета СССР и т.д.), но его решение изображать из себя шофера мне не нравится. Перед выездом Титова в Горький я пытался поговорить с ним о его планах на будущее (в разговорах с Карповым, Шипиловым и другими он высказывал желание пойти летчиком-испытателем к Микояну, и нелестно отзывался о своей учебе в академии), но он уклонился от разговора и попросил продолжить его после возвращения. Вчера в 9 часов утра он приезжал и ждал меня, но я пришел в кабинет в одиннадцатом часу, и Германа уже не было. Он вечно куда-то спешит и везде опаздывает - это становится его дурной привычкой.

30 июня.

Вчера и сегодня тщательно изучал "Послание Президента США Конгрессу о проводимых в США мероприятиях в области авиации и космонавтики в 1961 году". В секретной тетради я коротко изложил текст послания, выводы и наши предложения.

Выводы:

1. США поставили цель - догнать и перегнать СССР в космосе - и не жалеют средств для ее достижения.

2. По состоянию на 1.06.1962 года они вывели на орбиту 86 ИСЗ (мы 21).

3. Они обогнали нас по военным спутникам и скоро (в 1963 году) обгонят по количеству и продолжительности полетов космонавтов.

4. США делают упор на пилотируемые полеты и на освоение околоземного и окололунного космического пространства.

Наши предложения:

1) построить в 1963 году 10-12 кораблей "Восток";

2) решить организационные вопросы - планирование и управление полетами космических кораблей возложить на Министерству обороны, передав ВВС право заказов на их строительство;

3) пересмотреть наши планы и взять курс на дальнейшее развитие пилотируемых полетов и освоение Луны.

6 июля.

Сегодня Гагарин прилетает из Крыма, а Титов - из Киева. Пришлось обоих вызвать для участия в Московском всемирном конгрессе "За мир и разоружение". Титов будет выступать на пленарном заседании конгресса, а Гагарин - на одной из комиссий. Сегодня к вечеру подготовим их выступления, а завтра согласуем в ЦК КПСС. От делегации СССР запланировано выступление Хрущева, Келдыша и Титова. Только что звонил Титов. Он в гражданской форме, без пропуска прямо с аэродрома приехал в штаб ВВС. Он доехал на своей "Волге" до Киева через Харьков-Луганск-Харьков, машину оставил в Киеве, а сам прилетел самолетом. Герман поездкой доволен, выглядит посвежевшим, настроение хорошее. Договорились, что Тамара в июле вылетит в Саки, а он после окончания работы конгресса вылетит в Киев и дальше в Крым поедет на своей "Волге". 4 августа Титову, Гагарину и их женам предстоит полет в Финляндию, так что хорошего отпуска у них не будет и в этом году. Я с удовольствием еще раз побывал бы в Финляндии, но неясность со сроками очередного полета путает все карты. В Финляндию пошлю Горегляда, а 27 августа в Японию, наверное, придется послать Аристова. 4 июля Вершинин вернулся из Индонезии и второй день отдыхает на даче. Руденко молчит, сам ничего не делает и связывает мою инициативу.

13 июля.

Гагарин и Титов выступали на конгрессе, их речи напечатаны в "Правде". Главком мне позвонил и одобрительно отозвался о тексте их речей. Сегодня состоялось решение Президиума ЦК КПСС о поездке Гагарина и Титова на фестиваль в Финляндию 4-9 августа 1962 года.

Яздовский, Карпов и я около двух часов беседовали с Королевым и Бушуевым. Как всегда, Сергей Павлович начал с запугивания: "13 июня я был у Хрущева, он за трехсуточный полет... "Востоки" больше строить не будем... контакты с ВВС прерываем, на "Союз" будем готовить своих людей из промышленности" и т.д. Короче говоря, Королев всячески будет добиваться того, чтобы космос "отобрать" у ВВС. Он заявил: "ВВС занимаются саморекламой, международными делами, а Гагарин и Титов потеряны для космоса...ВВС сами отходят от космоса". По вопросу о продолжительности очередного полета Королев заявил: "Полет на трое суток". На 16 июля назначено заседание комиссии по пуску. На нем 15 членов комиссии из 16 будут против ВВС, и вот в такой обстановке мне придется отстаивать точку зрения ВВС: полет на сутки, и если все будет отлично, то продлить его на вторые, а затем - на третьи сутки. Был у маршала Руденко, он настроен по-боевому, но в бой сам не пойдет, а пошлет меня.

Только что позвонили и сообщили, что умер генерал Казьмин, с которым я семь лет работал в ДОСАВ-ДОСААФ. Хороший был человек и рано умер, не дотянул до 60 лет.

14 июля.

Приходил Гагарин, официально представился мне в новом звании подполковник. Юра молодец, он не посрамит любое звание. Гагарин с честью выдержал 15-ти месячное испытание такой лавины приветствий и восторгов, какой на долю одного человека еще никогда не выпадало. Свою маленькую форосскую ошибку он оценил правильно, и я верю ему, из него выйдет хороший руководитель в борьбе за освоение космоса. Хуже с Титовым. Позавчера в 4 часа ночи Герман возвращался домой на машине Докучаева (управлял якобы Докучаев), уже в Чкаловской наскочили на столбики и очутились в канаве. Герман имел мое разрешение после конгресса уехать отдыхать, и он уехал вчера в Киев, не зайдя и не позвонив мне.

16 июля.

Сегодня, наконец-то, состоялось заседание комиссии по пуску двух очередных "Востоков". Председательствовал Л.В.Смирнов. Присутствовали: Келдыш, Королев, Калмыков, Кобзарев, Бушуев, Вершинин, Руденко, Кутасин, Гагарин, Волынкин, Яздовский и еще 25-30 человек. С удовольствием признаюсь, что я ошибся в оценке возможных действий Вершинина и Руденко при обсуждении главного вопроса совещания - о продолжительности полета. В 9:20 я был у Вершинина. Он еще раз рассмотрел все данные о полете, внимательно прослушал мои аргументы в защиту нашей позиции, согласился, что занятая нами позиция правильна и что ее нужно защищать. К Смирнову поехали на машине Главкома. На комиссии сначала заслушали сообщение Вернова о продолжительности и степени радиации в космосе над Тихим океаном по результатам американского атомного взрыва в космосе. Пришли к выводу, что через 3-5 дней после взрыва полет космонавтов будет безопасен. С 10:30 до 13:50 продолжалось основное заседание комиссии. С докладами о готовности кораблей и носителей выступил Королев и все главные конструкторы: "Пуск двух кораблей "Восток" можно осуществить в период 5-10 августа. Интервал между запусками кораблей - одни сутки, продолжительность полета каждого корабля - трое суток". Я и Яздовский доложили о готовности к полету пяти космонавтов, которые готовились по программе трехсуточного полета. Вопрос о продолжительности полета было решено обсудить отдельно. В перерыве между заседаниями в кабинете у Смирнова собрались: Королев, Келдыш, Калмыков, Кобзарев, Ивашутин, Вершинин, Руденко и я. Смирнов пытался уговорить нас согласиться с программой трехсуточного полета. Оба маршала стойко оборонялись. Келдыш, уступивший нажиму Смирнова и Королева, сказал: "Мы спорим только о форме, а по существу все согласны с трехсуточным полетом". Отвечая Смирнову и Келдышу, пришлось зачитать протокол совещания ученых медиков и биологов от 23.09.1961 года: "В настоящее время нет никаких оснований планировать очередной космический полет больше, чем на одни сутки. При осуществлении суточного полета и при отличном самочувствии космонавта, полет может быть продлен, но не более, чем на двое суток". Достигнуть общей договоренности нам так и не удалось. Госкомиссия поручила Королеву и ВВС еще раз рассмотреть этот вопрос и доложить согласованные предложения на очередном заседании в конце июля. На комиссии было много и других разногласий, но по ним довольно быстро были приняты согласованные решения. Таким образом, главный вопрос - о длительности полета - остался нерешенным.

19 июля.

Вчера Главком подписал доклад маршалу Малиновскому, который готовил я, о послании президента США Кеннеди Конгрессу по итогам работы за 1961 год по освоению космоса. Главный вывод: США не жалеют средств на космос, на каждый наш спутник они запускают пять спутников. Из 86 ИСЗ, выведенных на орбиту, 3/4 имеют военное значение. По военным спутникам США уже обогнали нас, и нарастает опасность нашего отставания по количеству и продолжительности полетов космонавтов. Главные предложения ВВС: не увлекаться Венерой и Марсом, особое внимание уделить Луне и полетам космонавтов. Заказать на 1963 год 10 кораблей "Восток". Взять дело планирования полетов и руководство пуском в руки военных.

Вчера у маршала Руденко были С.П.Королев и К.Д.Бушуев. До и после этой встречи мы с Руденко долго обсуждали все наши спорные вопросы. Руденко согласился с компромиссным предложением Королева - "Продолжительность полета до трех суток". По форме в этой формулировке есть видимость некоторой уступки ВВС, а по существу, Королев остался на позициях трехсуточного полета. Итак свершилось! ВВС в лице Руденко, вопреки здравому смыслу и данным науки (правда, Яздовский и Парин под нажимом Королева также отступили), дали согласие на трехсуточный полет. Я уверен, что это грубейшая ошибка, но сделать что-либо через голову Руденко, Вершинина, Госкомиссии и Академии наук СССР я не могу. Успех трехсуточного полета полностью не исключается, но у нас нет данных для уверенности в его гарантийности. Теперь многое будет зависеть только от самих космонавтов. Сумеют ли они правильно оценить обстановку и свое самочувствие, примут ли решение своевременно запросить посадку или не сумеют сделать этого? От решения космонавтов теперь будет зависеть многое. Необходимо обстоятельно поговорить по этим вопросам с Николаевым и Поповичем.

Только что звонил Яздовский и рассказал о вчерашнем заседании биологической секции, на котором он делал доклад. Председательствовал академик Сисакян, присутствовали: Парин, Генин, Газенко, Руденко. Только один Парин высказался в духе решения от 23.09.1961 года: сутки - максимум двое! Руденко высказал мысль, что психологически для космонавтов лучше дать большее задание (трое суток), и уменьшить его, если оно окажется непосильным. Секция приняла решение: "Считать возможным трехсуточный полет". Вот вам и вся "наука". После полета Титова пока ничего не изменилось; нет абсолютно никаких новых данных для увеличения срока полета более суток, и все же ученые под нажимом Королева, а в последнем случае и Руденко, приняли решение противоположное тому, которое они сами принимали девять месяцев тому назад. Руденко плохо начинает свою космическую деятельность - согласился на трехсуточный полет и намерен исковеркать институт (ИАКМ - Ред.) - это пока все его "достижения". Я высказал свои сомнения в возможности трехсуточного полета всем: космонавтам, Руденко, Вершинину, Королеву, Смирнову, Келдышу и другим. Я твердо убежден, что к многодневным полетам надо продвигаться не скачками, а последовательно в соответствии с имеющимся опытом и накопленными знаниями о факторах космического полета. Пока наш имеющийся опыт и знания могут рекомендовать только суточный полет. "Полет на трое суток - это чистейшая авантюра", - так несколько месяцев тому назад сказал академик Келдыш. Смирнов, Келдыш, Руденко, Вершинин и многие другие уступили давлению Королева. Дай бог, чтобы я ошибся в своих сомнениях!

21 июля.

Вчера с маршалом Руденко весь день были в Центре подготовки космонавтов. Руденко интересовался программами, методикой и практикой подготовки космонавтов. По разделу медико-биологической подготовки он требовал научных обоснований Института авиационной и космической медицины под каждый вид тренировок и испытаний. Например, в годовой программе записано, что каждому космонавту необходимо выполнить 4-6 упражнений на центрифуге, 3 упражнения в сурдобарокамере и т.д. Но чем обоснованы эти цифры и сроки? В программах и планах тренировки и испытания записаны в одной рубрике и дается оценка - переносимость. Переносимость тренировок - это плохо звучит. Руденко дал указание к 1.10.1962 года написать научнообоснованную программу по медико-биологическому разделу. Какие и сколько испытаний должен пройти космонавт за полный цикл подготовки? Какие и сколько тренировок он должен получать перед каждым испытанием? После испытания дать оценку: хорошо, отлично, лучше, хуже и т.д., и по результатам оценки определить, правильно ли готовили и тренировали космонавта. Маршал побеседовал с космонавтами и руководящим составом Центра о длительности предстоящего полета. Гагарин, Николаев, Попович, Быковский, Волынов и Комаров заявили: "Мы за суточный полет и, если все будет отлично, продлить его на вторые, а затем и на третьи сутки". Руденко заявил, что спор между ВВС и ОКБ-1 идет не по существу, а по форме (слова Келдыша). Келдыш и Руденко уступили Королеву в большом и очень принципиальном вопросе. Спор идет о том, летать ли в космос с научнообоснованной уверенностью или брать "космические крепости" кавалерийскими наскоками. Обидно и стыдно и за "науку", и за "квалифицированное руководство".

24 июля.

Весь день вместе с Руденко были в институте. Обсуждались те же вопросы по программе медико-биологической подготовки космонавтов, что и в ЦПК. Руденко дал задание Волынкину и Яздовскому к 1.10.1962 года доложить программу. В конце совещания Волынкин попросил совета у Руденко, как быть с партактивом: проводить или не проводить его до Военного Совета ВВС. По решениям ЦК КПСС и Правительства институт является головным в стране по медико-биологическим вопросам освоения космоса. Акт комиссии Мишука и Бабийчука, утвержденный Вершининым, пытается свести роль института до узких ведомственных рамок ВВС (как обоснованно готовить космонавтов и требования ВВС к технике). Получив такой акт, институт оказался на распутьи: или не выполнять решения ЦК КПСС, или наплевать на акт и решения Главкома. Вот в такой обстановке Руденко порекомендовал проводить актив. Думаю, что на активе очень крепко достанется ВВС и особенно - Бабийчуку.

26 июля.

Провели совещание в ОКБ-1. Присутствовали: Бушуев, Ишлинский, Гагарин, Карпов, Раушенбах, пять космонавтов и другие. Обсудили возможности космонавта, находящегося на первом корабле, наблюдать за вторым кораблем и третьей ступенью ракеты. Решили доложить Госкомиссии, что средства и возможности наблюдения очень ограничены (обзор - 7 градусов, запас рабочего тела на 2-3 часа ориентации корабля). Рекомендовали космонавтам: наблюдать за третьей ступенью, кораблем соседа и за пуском второго корабля, а также за наиболее характерными объектами на Земле.

27 июля.

Сегодня вместе с Гагариным, Волыновым и Комаровым на самолете ЛИИ Ту-104 летал на невесомость. Ощущение невесомости очень приятное, я с удовольствием ожидал очередного сеанса, а их было 6 по 25 секунд каждый, и сожалел, что слишком быстро возвращается привычный вес. Целью полета была проверка возможности выхода и входа космонавтов в свое летное кресло. В результате двух полетов и 12 горок пришли к выводу: время невесомости в 25 секунд позволяет космонавту выйти из кресла за одну горку, а на обратный вход требуется 4-5 горок. В условиях реального космического полета время на выход и вход в кресло у космонавта не будет ничем ограничиваться, важно, чтобы все десять операций по освобождению от подвесной системы и по выходу из кресла осуществлялись точно и последовательно, а сколько секунд или минут на это будет затрачено - это не имеет никакого значения. Наоборот, тренировки с большими ограничениями по времени на исполнение операций могут привить космонавтам вредные навыки. Решили тренировки в воздухе больше не проводить, а заменить их тренировками на земле без ограничений по времени, с задачей добиваться точности и последовательности исполнения всех операций.

Вчера Карпов возил пять космонавток, Николаева, Поповича и Быковского к Королеву. Сергей Павлович беседой с космонавтами остался доволен и дал согласие на поездку женщин на старт. Из восьми инженеров, которых мы начали готовить к роли бортовых инженеров и инженеров кораблей, Сергей Павлович дал согласие допустить на старт только четырех. Тут же во время беседы Королев утвердил задание на полет, ранее согласованное с маршалом Руденко: "Продолжительность полета до трех суток". Даже после моих вчерашних приятных ощущений невесомости я остаюсь при прежней убежденности, что нужно чаще летать в космос, и каждое очередное увеличение длительности полета космонавтов должно быть научно и экспериментально обосновано (более длительными полетами животных и полетами людей с медленным и последовательным наращиванием продолжительности). Решение по полету принято Госкомиссией, мне приказали его подписать - я подписал. Теперь мне, врачам и космонавтам при подготовке полета придется о многом договориться, чтобы в ходе полета до возникновения опасных моментов в состоянии космонавтов своевременно прекратить полет. Трудностей в этом деле будет очень много, нужны большие силы, чтобы их преодолеть. Буду делать все, чтобы 3-й и 4-й полеты советских космонавтов закончились благополучно и без заметных неприятностей для здоровья ребят.

2 августа.

Сегодня с аэродрома Чкаловская в Тюра-Там вылетели три Ил-14, на которых разместилось около 50 человек. Первый самолет взлетел в 7:30, второй - в 7:45, наш самолет взлетел последним в 8:00. На Чкаловском аэродроме нас провожали пятерка космонавток, Гагарин, Рябчиков, Гостев и другие. В моем самолете летят: Герман Титов, Карпов, Яздовский, Николаев и другие. Попович полетел на первом самолете. Я, Николаев, Смирнов и майор Пятыхин сели играть в преферанс. Я уже давно потерял интерес к преферансу и большого желания играть не имел, но мне хотелось сыграть с Андрияном Николаевым и понаблюдать за ним. Играет он хорошо, очень спокойно, быстро и верно принимает решения. Тряска самолета на него не оказывает никакого влияния, а его сверстник Пятыхин был очень бледен и играл неважно. Я предложил прекратить игру. Все поддержали мое предложение. Николаев играл с интересом. На его реплику, что играя мы и не заметим, как прилетим на старт, я сказал, что хорошо бы ему в трехсуточном полете иметь такую компанию. Николаев ответил: "Там удобств будет меньше, в условиях невесомости преферанс еще не освоили". Все легли спать, Николаев ушел в кабину пилотов, а я пишу эти строчки. В Николаеве мы, пожалуй, не ошиблись, у него хватит спокойствия, выдержки и воли на длительный полет. Все будет зависеть от того, как он будет переносить длительную невесомость. Николаев и Попович пока остаются первыми кандидатами на полет, но несколько предстартовых дней могут и изменить наши планы. С нами летят и три запасных космонавта: Быковский, Комаров, Волынов.

Мы без промежуточной посадки прилетели в Тюра-Там. Два других самолета садились для дозаправки в Актюбинске. В Тюра-Таме стоит сухая и очень жаркая погода. Местный аэродром не изменился, бетонная ВПП так и осталась длиной в 1200 метров. Мы садились на грунтовую полосу длиной более двух километров. Городок гарнизона на берегу реки Сырдарья значительно изменился к лучшему, за год прибавилось более десятка четырехэтажных домов, больше стало зелени и цветов. Последний раз я здесь был в апреле 1961 года. Прошел только год и четыре месяца, а здесь значительная перемена. На аэродроме, в городке, в столовой - все новые и незнакомые лица. Никерясов молодец, он встретил нас на аэродроме и доложил, что все указания по организации встречи и размещению личного состава ВВС он выполнил.

3 августа. Тюра-Там.

Проснулся в 6 утра, в открытое окно врывается прохладный воздух с реки. Часов до 12 ночи было душно, спал не более пяти часов. Вчера вечером провел совещание, утвердил распорядок дня и программы работ. Перед сном Карпов рассказал мне, что два дня тому назад Герман Титов на своей машине увез к себе из ЦПК Пономареву и Кузнецову. Обе они провели всю ночь в квартире Германа. Девчонки поступили глупо, а еще неразумнее действия Титова. Его влияние на космонавток скорее принесет им вред. Здесь, на старте, не время заниматься Титовым, но заняться им нужно, и очень серьезно.

Начинается первый день подготовки к старту, космонавты уже встали и проводят физзарядку. В 9:ОО мы приехали на вторую площадку (в трех километрах от старта). Я приказал Карпову возить всех космонавтов в автобусе "Львов". От десятой до второй площадки 40 километров. Дорога недавно отремонтирована, и "Волга" за 30 минут, а "Львов" за 55 пробегают это расстояние.

Сегодня утром прилетел Королев и кое-кто из главных конструкторов. Осмотрев возможности размещения для работы всех специалистов ВВС и космонавтов, я отказался от помещений в домике ОКБ-124 и разместил всех в шести комнатах в домике рядом со сборочным цехом. Носители и оба корабля "Восток" уже давно находятся в цехе. Пятый корабль(имеется в виду заводской №5 - Ред.)уже прошел комплексные испытания, и работы на нем осталось немного, но есть опасения, что шестой корабль(заводской №6 - Ред.)на 1-2 дня может задержать пуск. Группа наших инженеров (полковник Шубралов и другие) и космонавты ознакомились с носителями и кораблями, а также с руководящим составом. Ведущим инженером от Королева по "Востокам" работает молодой инженер Фролов. Нам хорошо помогают Раушенбах, Феоктистов, Алексеев и другие. До 13 часов на второй площадке проводил занятия с космонавтами (Титов, Николаев, Попович, Быковский, Комаров, Волынов) по полетному заданию и по главным инструкциям. Мы договорились о том, как понимать доклад космонавта: "Чувствую себя нормально" - это значит, что космонавт ест и усваивает пищу; что он спит, и сон восстанавливает силы; и что нет заметных ухудшений в состоянии здоровья. Все ребята относятся к работе с большим вниманием. Николаев и Попович спокойны, рассудительны и верят в успех. Я им задавал много контрольных вопросов и по технике, и по полету. Оба отвечали отлично.

Вечером играл с Поповичем в пинг-понг, играет он хорошо, реакция быстрая, удары точные. Все вместе купались в Сырдарье, река сильно обмелела, но есть опасные ямы. В этом году утонуло уже восемь человек, поэтому я запретил космонавтам одиночные купания.

4 августа.

Редкое для Тюра-Тама утро: все небо затянуто облаками - погода резко меняется. 3О минут занимался зарядкой, в 6:3О на реке еще никого нет, а наши только поднимаются. В 9:00 все собрались на второй площадке и начали занятия. Каждый космонавт надевал свой "боевой" скафандр, подгонял подвесную парашютную систему и производил посадку в корабль. В корабле провели полную предстартовую подготовку. На "Заре" каждый космонавт записал на магнитофон свои передачи телефоном и телеграфом. С 11 до 13 часов Б.В.Раушенбах проводил занятия по методике наблюдения за своим носителем и за соседним кораблем. Во время занятий уточнили скорости вращения корабля. Остаточная угловая скорость после прекращения ориентации - 0,06 градуса в секунду или один оборот за 1,8 часа. После окончания ориентации космонавт, как правило, дает раскрутку кораблю с угловой скоростью 0,5 градуса в секунду, что соответствует одному обороту за 12 минут. Задача раскрутки - равномерный нагрев корабля Солнцем в целях рационального соблюдения теплового баланса. Но заботы о тепловом балансе, а следовательно, и заданное вращение корабля оказались излишней перестраховкой: "Космос-7" ("Зенит") все четверо суток стабилизированного полета "держал" температуру 17 градусов. Стабилизация "Зенита" осуществлялась на принципе инфракрасной вертикали. Хотя угловое вращение корабля и незначительно, есть основания опасаться, что оно может оказать отрицательное влияние на самочувствие космонавта.

В 14:00 к нам пришел Королев. Он разрешил не пользоваться раскруткой корабля, согласился допустить 8 специалистов (бортинженеров) ВВС на оба корабля, рассмотрел и утвердил несколько инструкций. После беседы Королев, Титов и я пошли к личному составу воинской части, обслуживающему пуск. Офицеры и солдаты очень тепло приветствовали Титова и Королева. Герман рассказал собравшимся о своем полете и о поездках за границу. Наши взаимоотношения с Сергеем Павловичем заметно улучшаются. Королев рассказал о полете "Зенита". Все сработало отлично: на фото заснято много аэродромов и военных объектов. На аэродромах хорошо распознаются типы самолетов, на море и в океане по размерам и форме кораблей легко устанавливается их тоннаж и предназначение. На людях Сергей Павлович держится хорошо и часто шутит, но, оставаясь со мной один на один, резко меняется - заметно спадает его наигранный оптимизм. Он очень переживает, что его держат в тени, высказывает недовольство слабостью руководителей (Устинов, Смирнов) и распрями в промышленности и в Вооруженных Силах. Он считает необходимой централизацию управления космонавтикой и в стране, и в Вооруженных Силах.

Каждый день я внимательно наблюдаю за Николаевым и Поповичем: они спокойны и серьезно, по-деловому, готовятся к полету.

5 августа. Воскресенье.

Сегодня с 8:00 до 15:00, как в обычный рабочий день, провели занятия по парашютной системе, НАЗу и радиосредствам. Занятия проводили главные конструкторы и инженеры ОКБ (Алексеев, Феоктистов, Быков и другие). Сегодня шестой корабль третий раз проходил комплексные испытания. Завтра, по-видимому, окончательно определится готовность обоих кораблей к старту.

После обеда мы на трех катерах совершили замечательную прогулку вниз по Сырдарье. Река сильно обмелела, в трех местах катера с большим трудом преодолевали перекаты. Раза четыре забрасывали бредень, все с большой охотой лезли в воду. Николаева и Поповича пришлось даже немного попридерживать: было бы глупо из-за пореза ноги или другой мелкой неприятности отстранять одного из них от космического полета. Все космонавты очень хорошо отдохнули на реке и остались довольны поездкой. Основные вопросы программы предстартовой подготовки за прошедшие три дня ребята вновь повторили, и теперь их готовность к полету лучше, чем когда-либо раньше.

Мое время здесь заполнено до предела, и все же я часто ловлю себя на мыслях, возвращающих меня в Москву. Мне не хватает Муси и Оленьки, особенно часто я их вспоминал сегодня. Нужно будет все же выбраться с ними на курорт. Муся никогда раньше не просила меня об отдыхе на курортах, а в этом году она, ради Оли, говорила со мной на эту тему уже несколько раз.

7 августа.

Очень перегруженным оказался вчерашний день, и мне не удалось записать ни одного слова. На завтраке, в присутствии Николаева, Поповича, Комарова, Быковского, Волынова, Карпова и двух Никитиных (полковник Н.К.Никитин парашютист и подполковник А.В.Никитин - врач, непосредственно наблюдающий за космонавтами), поздравил Германа Титова с годовщиной его суточного космического полета и пожелал ему успехов в работе и жизни. В 10:30 на второй площадке в МИКе мы организовали встречу космонавтов с Королевым. Я поздравил Королева с годовщиной исторического полета, главным "виновником" которого он был, пожелал ему новых успехов в освоении космоса и счастья в жизни. Титов и Николаев тоже поздравили Сергея Павловича и вручили ему цветы. Выпили за здоровье нашего Главного конструктора по рюмке шампанского. Сергей Павлович был очень доволен встречей, благодарил и ребят, и меня. Наши с ним отношения сейчас можно назвать хорошими.

В 15:00 я, Королев, Яздовский и Титов встречали на аэродроме председателя Госкомиссии Л.В.Смирнова, маршала Руденко, Гагарина и других. Руденко и я разместились в одной квартире маршальского домика, а все космонавты с генералом Гореглядом - в соседнем доме. С 18:00 до 22:00 Королев провел техническое совещание, на котором присутствовали Смирнов, Руденко, все главные конструкторы, космонавты и офицеры полигона. Все докладчики и главные конструкторы доложили о проведенных доработках и комплексных проверках. Вывод: Носители и оба корабля готовы к пуску 10 и 11 августа. После совещания технического руководства в кабинете Королева остались Смирнов, Руденко, Королев, Румянцев (начальник Главка) и я. Мы рассмотрели график пуска обоих кораблей. Он напряженный - двое суток все подразделения будут работать без отдыха. Рассмотрели повестку дня Госкомиссии на 7 августа и приняли решение по вопросу, который поднял Николаев на совещании технического руководства. Николаев просил Королева предоставить возможность командирам кораблей посидеть в боевом скафандре по одному часу в корабле. Королеву очень не хотелось ломать установившуюся традицию: после общей комплексной проверки до посадки космонавта для полета никого не допускать к кораблю. Сергею Павловичу было трудно отказать ребятам в законном желании "обсидеть" корабль, но и рисковать ему тоже не хотелось. Я понял его затруднение, подмигнул Карпову, Николаеву и Поповичу, и они не стали настаивать... Решили: в боевых скафандрах в корабль не садиться до старта, а в предстартовый день дать космонавтам возможность по часу посидеть в кораблях, но без скафандров.

До полпервого ночи Смирнов, Руденко, Керимов, Богомолов и я гуляли в сквере. Смирнов рассказывал о своей работе в Днепропетровске (были у него, оказывается, и забастовки рабочих), а мы "почтительно" слушали. Прямо скажу: министр и маршал мешают нам работать.

8 августа.

Вчера встали в 6:00, вместе с Руденко провели на берегу физзарядку и с удовольствием искупались. На второй площадке маршал и я беседовали с главными конструкторами, агитировали их поддержать наше ходатайство о заказе еще 1О кораблей "Восток". Алексеев, Воронин, Косберг и Ткачев обещали поддержать нас. В результате бесед с главными конструкторами мы еще раз убедились в нереальности прогнозов Королева о готовности первого "Союза" к полету в мае 1963 года. "Союз" пока существует только на бумаге, и дай Бог, чтобы он начал летать в 1964 году. Если мы не добьемся заказа "Востоков", то в полетах космонавтов в 1963-1964 годах будет длительный перерыв, и американцы смогут догнать и перегнать нас по количеству и продолжительности полетов.

С 13:00 до 14:00 одевали Николаева в боевой скафандр и производили его посадку в кресло. Кроме регулировки и подгонки скафандра и подвесной системы, Николаев потренировался в "выходе" из кресла и "входе" в него. Маршал Руденко наблюдал эти операции впервые, а я видел это уже много раз, впечатление и вывод у нас общий: выход космонавта из кресла в космическом полете, "плавание" в корабле и возвращение в кресло - сложное и рискованное дело. Не исключается возможность ошибок при возвращении в кресло, а это может повлечь за собой отказ некоторых агрегатов жизнеобеспечения и неприятности при катапультировании и спуске на парашюте.

В 17:00 по поручению Госкомиссии Гагарин, Титов и я участвовали в митинге личного состава гарнизона. Митинг проводили на площади перед зданием штаба полигона. На встречу с космонавтами пришло все население города. Встреча была очень теплой, но недостаточно хорошо организованной (давка, плохая трансляция выступлений). Гагарин и Титов поблагодарили всех, кто обеспечивал их полеты, и рассказали и о полетах, и о заграничных поездках. Прямо с митинга Гагарин, Титов и я поехали на вторую площадку на заседание Госкомиссии.

В 19:00 в конференц-зале МИКа Л.В.Смирнов открыл заседание Госкомиссии. На повестке дня два вопроса: 1) доклад Королева о готовности кораблей; 2) доклад Каманина о готовности космонавтов.

Комиссия утвердила командиром "Востока-3" капитана Николаева Андрияна Григорьевича и его заместителем - капитана Быковского Валерия Федоровича. Командиром "Востока-4" назначен майор Попович Павел Романович, а его дублером - инженер-майор Комаров Владимир Михайлович. "Запасным" космонавтом для обоих кораблей назначен капитан Волынов Борис Валентинович. Николаев и Попович выступили, поблагодарили за доверие и заверили комиссию, что сделают все возможное для выполнения задания. С приветствием и пожеланиями успехов в полетах Николаеву и Поповичу выступили Келдыш, Смирнов и Руденко. Последний в двухминутной речи дважды назвал Поповича Поповым - эта грубейшая ошибка была для всех очень неприятной. Предвидя возможность такого срама, я еще утром дал маршалу список пятерых с киносъемкой проверок на "Востоке-4", но это не помогло. Все заседание синхронно записывалось на пленку. Досадно, но "Попова" придется вырезать из речи маршала. За вчерашний день это была уже вторая ошибка Руденко: по его приказанию я в 13:00 собрал всех офицеров ВВС, около 30 минут 50 человек сидели и ждали маршала, а он ушел гулять и забыл о назначенном совещании...

Сегодня мы встали в 5:00. Руденко со Смирновым собирались в 7:30 поехать на пуск ракеты Янгеля, приглашали и меня, но из-за занятости я отказался от приглашения. Утро началось обычно, мы с маршалом уже заканчивали зарядку, когда в 6:00 Гагарин вывел на зарядку космонавтов. Во время завтрака узнали, что пуск ракеты Янгеля перенесен на вторую половину дня. В 8:30 мы были уже в МИКе. Полковник Кириллов доложил, что третий комплекс проверок на "Востоке-4" закончен успешно, визуально замечаний нет, а пленки будут готовы к 14-15 часам. Кресло этого корабля, которое обещали передать Алексееву вчера в 23 часа, сегодня в 9:00 еще было в корабле. Таким образом, намечавшаяся тренировка Поповича в скафандре и кресле, сегодня не состоится. В 9:15 при выходе из МИКа встретились с Келдышем и Королевым. Сергей Павлович сказал, что пуск первого корабля состоится не раньше 11 августа. Келдыш молчал и улыбался. Королев попросил Руденко разобраться с ВПП аэродрома Тюра-Там. ВПП имеет длину только 1200 метров, а до зарезу нужно иметь 3000 - метровую полосу.

Сейчас я пишу дневник в кабинете Воронина, а рядом за стеной занимаются Николаев и Попович. Они заполняют бортжурналы - это очень трудоемкая и важная работа. В бортжурнале должны быть все данные, которые могут потребоваться в полете, и порядок выполнения задания. Попович работает быстрее, сидит прямо, чуть наклонившись вперед. Николаев, когда пишет, сильно наклоняет голову и корпус влево и делает все записи неторопливо. Слышатся звуки пилы, топора и узбекская песня - это рабочие огораживают домик Воронина. Воронин отвел нам две хорошие тихие комнаты. Здесь и работать лучше, и нет того количества любопытных, которыми так богат МИК.

С 15:00 до 20:30 опять совершили прогулку на трех катерах вниз по Сырдарье. На этот раз с нами были Руденко, Гагарин и Горегляд. В отличие от первой поездки в этот раз больше и успешнее ловили рыбу бреднем. Наловили около десяти килограммов рыбы; Николаев и Попович активно помогали рыбакам советами, загоняли и выбирали рыбу. На обратном пути на одном из островов решили сварить уху. Разожгли костер, начали чистить рыбу, но... не учли время. Солнце садилось, и быстро темнело - пришлось отказаться от ухи и попытаться до полной темноты добраться до гарнизона. Поездкой все были довольны.

9 августа.

Встали в 6 часов утра, а на вторую площадку попали только к одиннадцати часам. Всю жизнь я, как заведенная машина, делаю все с расчетом не терять даром ни одной минуты. Может быть, кое-кому это кажется скучным и серым, но я убежден, что каждый культурный человек обязан планировать свое рабочее и личное время и уметь использовать его наиболее рационально. Маршал Руденко надоел мне своими бесконечными разговорами и длиннотами, он живет и работает по принципу: "Секунды - на работу, часы - на баланду и чепуху". Мы долго сидим за столом (обычно я завтракаю 5-10 минут, сидеть за завтраком час для меня пытка), больше часа тратим на физзарядку и купанье, и еще больше времени уходит на пустую болтовню.

Когда мы приехали в МИК, Попович в скафандре уже выполнял в кресле упражнение по отвязыванию и "плаванию". Все еще лишний раз убедились, что космонавты отлично знают материальную часть и хорошо подготовлены. В 11:30 к нам пришли Смирнов, Королев и Келдыш. Они осмотрели медицинское оборудование, приборную доску, разработанную Даревским, попробовали новую космическую пищу (натуральное мясо, овощи, фрукты, соки, пирожки и пр.) и нашли ее очень вкусной. Королев и Келдыш минут 15 побеседовали с космонавтами. Королев сказал: "Подготовка идет нормально, люди стараются все подготовить так, чтобы не было ни малейших сомнений в технике". Потом он, как обычно, начал развивать свои идеи о будущих полетах на "Союзе". Сергей Павлович, в частности, сказал, что он за создание макетной комиссии по "Союзу". К сожалению, его куда-то срочно вызвали, и беседа была прервана.

Обедали все на второй площадке; Николаев, Карпов, Азбиевич и я сидели за одним столом. Николаев выпил стакан виноградного сока, съел полтарелки борща и жареную рыбу. Аппетит у него умеренный. "Когда ехали в столовую, чувствовал голод, а выпил сок, съел борщ и уже набрался", - сказал Николаев. После обеда я забрал к себе в "Волгу" Николаева и Поповича и поехал с ними в МИК. Сейчас они оба работают для кино, надели скафандры и садятся в пилотское кресло. Я дал задание операторам заснять их отдельно и вместе в скафандрах у кресла. У нас это будет первый кадр с двумя космонавтами в скафандрах у кресла. Перед началом этой работы мы минут двадцать поговорили о предстоящем полете. Я пытался им внушить, что успех полета теперь в их руках. Успешный полет - это выход на орбиту и благополучный спуск, продолжительность полета - не решающий фактор. Очень важно вернуться на Землю не только живым, но и не инвалидом. Трехсуточный полет и неприятность в конце полета - это провал, а суточный или двухсуточный полет и хорошее приземление - это большая победа. Николаев и Попович сказали, что они хорошо меня поняли и полностью согласны с высказанными мной соображениями. Мы договорились, что кроме кодированных сообщений о своем самочувствии, они будут в открытой передаче употреблять только две оценки: "самочувствие отличное" - это значит, что все идет нормально, никаких заметных неприятностей нет и полет можно продолжать. "Самочувствие хорошее" - это значит, что работоспособность и состояние космонавта понижены и потребуется досрочная посадка. В случае необходимости досрочной посадки космонавт передает: "Буря", "Квадрат" и, возможно, номер витка, на котором будет садиться.

В 16 часов состоялось заседание Госкомиссии, на котором все главные конструкторы (Королев, Кузнецов, Косберг, Исаев, Пилюгин, Алексеев, Воронин, Богомолов, Гусев, Даревский и другие) доложили: "Все проверено и готово к пуску, в надежности работы систем - уверены." Вторым рассматривался вопрос о составе и работе оперативных групп. Опергруппа была утверждена в составе 15 человек: Смирнов, Королев, Келдыш, Руденко, Каманин, Горегляд, Яздовский, Карпов и другие. Утвердили и состав групп на периферии (Камчатка, Якутск, Ленинград, Львов, Тбилиси и др.). Затем узким составом прослушали наши вчерашние выступления на "парадном" заседании Госкомиссии. Все выступления нормальные, только на ("Попове" вместо Поповича) все еще раз поморщились, когда слушали речь Руденко.

10 августа. Тюра-Там. 10-я площадка.

Вчера в 21 час носитель и корабль "Восток-3" доставлены на старт. Вывозка задержалась на два часа по вине Алексеева. В комплекте запасных деталей кресла часов в 17 обнаружили небольшую шайбу, которая ранее была забракована и заменена на шайбу большего размера. После обнаружения некондиционной шайбы возникло сомнение: какие же шайбы поставлены на боевых креслах? Кресло "Востока-4" было еще в работе, а кресло "Востока-3" было уже установлено в корабле. Для того, чтобы проверить, какая шайба поставлена на "Востоке-3", потребовалось выдвигать кресло из корабля - это задержало работы на два часа. Вместо того, чтобы установить сборку кресла по технологическому расписанию и за каждую операцию дважды расписываться (исполняющему и контролирующему), у Алексеева сборку проводили "толпой".

Встали сегодня в 6 часов и через 30 минут отправились на зарядку. Надо признать, что Сергей Игнатьевич проводит зарядку основательно: 40 минут он упорно и последовательно выполняет комплекс упражнений и 20 минут плавает. Пожалуй, это полезно для здоровья, но я стеснялся до сих пор тратить так много времени на свою персону. Все космонавты, как обычно, провели физзарядку, Николаев и Попович (сегодня они живут по распорядку предстартового дня) бегали, выполняли упражнения, играли в пинг-понг. Сегодня на старт прибыла группа корреспондентов: ТАСС - Романов, "Правда" Денисов, "Известия" - Остроумов, "Красная звезда" - Мельников. В 12:00 Николаев и Попович провели с ними первую "пресс-конференцию" продолжительностью 10 минут.

В 13:15 на старте состоялся митинг стартовой команды. С приветствиями к командиру "Востока-3" обратились два сержанта, один офицер и командир части. Подполковник Беляев - начальник космической стартовой команды - заверил Николаева, что корабль подготовлен хорошо; он уверен в отличном полете и желает благополучного возвращения на родную Землю. Солдаты преподнесли Николаеву и Быковскому много цветов и очень тепло приветствовали. Николаев без бумажки неторопливо и удачно поблагодарил собравшихся за труд, за доверие и заверил, что сделает все, чтобы выполнить задание. После митинга Николаев, Быковский, Королев и Смирнов поднялись на лифте к кораблю. Николаев занял в корабле место пилота, а Сергей Павлович тридцать минут консультировал его по выполненным переделкам. Все имевшие место переделки давно известны Николаеву - Королев просто поддержал уже ставшие традицией предстартовые занятия космонавта в своем корабле. В 14:00 Николаев и Попович отправились на медосмотр, а Гагарин и Титов - на 10-ю площадку.

Сейчас 15:30, я один в маршальском домике на 2-й площадке, сижу в комнате космонавтов и пишу. Комната уже стала исторической, в ней провели предстартовую ночь Гагарин и Титов, а сегодня здесь будут ночевать Николаев и его дублер Быковский. Маршальский домик - это дом, в котором любил останавливаться маршал Неделин (теперь его называют домиком космонавтов). Это деревянный финский домик из трех комнат, самая большая комната (около 22 квадратных метров) - комната космонавтов. Голубые обои, белый фанерный потолок с двумя небольшими люстрами. Два светлых окна, выходящие на юг, завешены тюлевыми занавесками. В левом ближнем (от входа) углу - кровать Гагарина, в правом - кровать Титова. Большие полутораспальные металлические кровати покрыты зелено-белыми шерстяными одеялами, сверху одеял лежат по две подушки. Над кроватями - большие фотопортреты космонавтов. Посреди комнаты небольшой круглый стол, на нем - две вазы с цветами, фрукты и томик стихов Лермонтова; два мягких кресла, четыре стула. В левом углу - зеркало; на стене, противоположной окнам, в большой позолоченной раме - цветное фото Гагарина и Титова (в Куйбышеве читают первые газеты и первые письма о полете Титова), под ним на небольшом столике - радиоприемник "Октава". От стола к двери на полу расстелена зеленая дорожка с красными полосами, около окон столик с вентиляторами и тумбочка между зеркалом и кроватью Гагарина. Вот и все нехитрое убранство этой исторической комнаты...

Обедал с Николаевым, Быковским и Карповым "по-космически" - в меню были пирожки с мясом и рыбой, мясо, яблоки и сок из крыжовника в тубе - пища вкусная и питательная. С 17 до 19 часов К.П.Феоктистов проводил с ребятами занятия по возможным отклонениям в параметрах полета. К 19 часам наша маленькая квартира переполнилась - приехали Гагарин, Титов, Попович и Комаров, а вскоре к нам пришли Л.В.Смирнов и С.П.Королев и около часа беседовали с космонавтами. Ужинали вместе с Королевым и Яздовским. Николаев с аппетитом поужинал, а Быковский съел даже два ужина. Королев рассказал о "Союзе", о 16- и 75-тонном космических кораблях, идеи создания которых уже вынашивает ОКБ-1. Сергей Павлович был очень доволен встречей, сидел с нами больше часа и ушел с хорошим настроением, а это не часто бывает в последнее время...

На небе почти полная луна, дует прохладный ветерок, прекрасный вечер обещает на завтра отличный день. Хотя на стартах и бывают происшествия с ракетами, я твердо верю, что техника нас не подведет, но в человеческих возможностях у меня такой уверенности нет. Королев посоветовал мне не держать у ракеты одновременно Гагарина и Титова и несколько сократить переговоры с космонавтами на Земле. Сергей Павлович держится бодро и верит в успех первого группового полета. Он очень много работает и не бережет свои силы. В августе предстоят еще три пуска на Венеру, а в октябре - на Луну и Марс. Королев высказал пожелание побывать за границей, хотя бы в Чехословакии. Он болезненно переживает свою бессмысленную изоляцию, зная, что за границей им интересуются, и многое о нем уже известно.

12 августа. Тюра-Там. 2-я площадка. Домик космонавтов.

"Отгремели" еще два исторических дня. Вчера Николаев, а сегодня Попович взмыли в космос - впервые в мире сразу два пилотируемых корабля бороздят околоземное космическое пространство. Сейчас 9 часов вечера, наш домик опустел. Двое из его жильцов - в космосе, двое дежурят на командном пункте, а трое отдыхают после дежурства. Полчаса назад я, очень уставший, прямо с дежурства заехал сюда. Попытаюсь, насколько это возможно в моем состоянии (40 часов без сна, на 35-градусной жаре и в предельном нервном напряжении), описать последовательно оба дня пуска.

11 августа я проснулся без четверти шесть - мне показалось, что доктор Никитин слишком шумит, рискуя разбудить ребят. Я встал, вышел в коридор и у двери комнаты космонавтов почти столкнулся с Сергеем Павловичем: он пришел взглянуть, как спят Николаев и Быковский. Приоткрыв дверь в их комнату и убедившись, что они еще крепко спят, он умчался на старт к ракете. За последние дни я убедился, что Сергей Павлович совершенно не жалеет себя и работает с большой перегрузкой и в очень тяжелых условиях. Среди его ближайших помощников много прекрасных людей и специалистов (Бушуев, Феоктистов, Раушенбах, Фролов, Шабаров и другие), но нет ни одного хорошего организатора, и поэтому ему лично приходится решать тысячи мелких вопросов.

В 7:30 на старте, в новом помещении по соседству с бункером, состоялось заседание Госкомиссии по пуску. Первым о готовности носителя и "Востока-3" доложил инженер-полковник Кириллов. Затем все главные конструкторы (Бармин, Косберг, Исаев, Гусев, Алексеев, Кузнецов, Воронин, Ткачев, Богомолов и другие) и последним Королев коротко доложили: "Все проверено, в надежности работы систем - уверены".

Все члены Госкомиссии подписали задание на полет. Комиссия заслушала и приняла к сведению доклад метеоролога (антициклон, ясно, скорость ветра 6-7 метров в секунду) и доклад Яздовского о состоянии космонавта. Когда после заседания Госкомиссии я вернулся в домик космонавтов, Николаев и Быковский уже встали. После завтрака мы, по старому русскому обычаю, на минутку присели, пожелали Андрияну успешного полета и благополучного возвращения. Карпов точно по расписанию в 8:50 усадил Николаева и Быковского в "Волгу" и повез их в МИК. Процедура медосмотра и надевания скафандров была выполнена без замечаний. Посмотреть всю процедуру одевания космонавтов приезжали Смирнов, Королев и Руденко. Убедившись в отличных медицинских показаниях Николаева и нормальном ходе облачения его в скафандр, я вместе с Гагариным и Титовым поехал на старт. Наши отношения с Королевым в эти предстартовые часы и минуты были вполне нормальными. Мы заключили неподписанный мир ради большой и ответственной цели: одновременного полета двух кораблей, и дружно работали рядом (в 10 метрах от ракеты расположен небольшой бетонированный козырек - здесь КП Королева и все средства связи). На КП только Королев, Гагарин, Смирнов, Бармин, Кириллов и я. На мне лежала вся ответственность за предстартовую подготовку космонавта и за связь с ним.

В 11:30 подъехал специальный автобус с двумя космонавтами, одетыми в скафандры. Николаев с помощью Карпова вышел из автобуса и доложил Смирнову: "Товарищ председатель Государственной комиссии, космонавт Николаев к полету готов". Смирнов, Королев, Келдыш и Руденко поцеловались с Николаевым, желающих целоваться было еще больше десятка, пришлось их немного потеснить. Николаев поднялся к лифту и, обернувшись к присутствующим, поблагодарил всех за подготовку к полету. На минуту голос у него дрогнул, и последние его слова мало кто разобрал - дверь закрылась, и лифт медленно пополз вверх к "Востоку-3"...

13 августа.

Слушали переговоры по КВ Николаева с Поповичем. Сейчас я дежурю на КП, на часах 7:30 по московскому времени. Полет проходит нормально: Николаев пошел на 31-й, а Попович - на 16-й виток. Николаев проснулся сам в 4:40, а Поповича разбудили в 4:53, семичасовой сон космонавтов был хорошим.

Вчера я так сильно устал, что не смог закончить записи за 11 августа, попробую сейчас дополнить их. Перед стартом Николаев больше, чем положено, затратил времени на осмотр оборудования кабины и проверку агрегатов. Зная его олимпийское спокойствие и методичность в работе, я не мешал ему навязыванием радиопереговоров, но Королев нетерпеливо ждал связи и за 10 минут до программного установления связи потребовал от Быкова - заместителя Главного конструктора Гусева - объяснений, почему нет связи с космонавтом. Я объяснил Сергею Павловичу, что Николаев занят проверкой оборудования и через 8 минут выйдет на связь, как положено. Королев удовлетворился объяснениями. Точно в положенное время мы услышали голос Николаева. Он доложил: "Проверку оборудования кабины и средств связи закончил; температура в кабине - 26 градусов, влажность - 50 процентов, к полету готов, самочувствие отличное". В первых радиопереговорах Андриян немного спешил, но после напоминания - не торопиться - его дикция стала лучше. Радиопереговоры с Николаевым вел, в основном, Гагарин, кроме него говорили Королев, Смирнов и я...

Все присутствующие очень внимательно меня выслушали. Королев и Смирнов сказали, что мотивы, высказанные мной, заслуживают внимания и их нужно обсудить. После меня выступали Келдыш, Титов, Гагарин и Руденко. Все они высказались примерно в таком духе: "Я - за, но..." Руденко и Королев устроили перепалку: Смирнов сказал, что и того и другого нужно бы ударить булавой, но ее нет в его распоряжении. Решили поручить Королеву, Каманину и Гагарину переговорить с Николаевым, узнать его состояние, намерения и потом доложить Смирнову согласованное предложение. Всей комиссией пошли вызывать на связь "Сокола". Николаев не все понял из наших вопросов, но главное он уловил и сразу же доложил: "Чувствую себя отлично, могу продолжить полет еще на одни сутки". Мы пытались узнать, не устал ли он, но на этот прямой вопрос он не ответил и ушел из зоны слышимости. Через две минуты мы установили связь с "Беркутом" и дали ему задание спросить "Сокола" об усталости. Попович, если судить по голосу, чувствует себя хорошо, а Николаев - утомлен.

Полчаса назад заходил Сергей Павлович - он очень недоволен поведением Руденко, похвалил меня за прямоту и откровенность, сказав, что для него мое выступление самое ценное, а все остальное - болтовня. Я еще раз посоветовал ему подумать и не перетягивать очень уж напряженные струны. Договорились, что завтра в 7 утра соберемся и окончательно решим, когда заканчивать полет Николаева. В знак восстановления наших хороших отношений Сергей Павлович забежал в свой домик и подарил мне бутылку холодного пива. Пиво я выпил с большим удовольствием. В два часа ночи я должен быть на КП, сейчас уже 23:50. Четвертую ночь подряд сплю меньше 3-4 часов. Давно я так не уставал чертовски хочется спать, но хочется и побольше записать об этих исторических событиях.

14 августа. Домик космонавта.

13:30 по местному времени, опять я один. В комнате необычная тишина, а за окном слышны резкие порывы ветра. С 2 до 8 часов я дежурил на КП. Николаев и Попович сегодня проснулись около 4:00 по московскому времени. Через Хабаровск по КВ передали доклад Николаева: "Спал хорошо, просыпался один раз. Самочувствие прекрасное, продолжаю полет по программе. Температура - 12 градусов, давление - 1,1, влажность - 70 процентов, все другие параметры кабины в норме". Аналогичное сообщение поступило и от Поповича. В 7 часов утра началось заседание Госкомиссии, на котором единогласно решили сажать оба корабля 15 августа: "Восток-3" на 65-м витке, а "Восток-4" - на 49-м. Я не возражал против продления полета Николаева еще на одни сутки по следующим мотивам: он вчера сам дал согласие на продление полета; его самочувствие отличное, некоторая вчерашняя усталость снижена хорошим сном; сегодня очень сильный ветер в районе приземления - до 20 метров в секунду.

Члены комиссии поручили мне передать Николаеву через Елизово: "Ваш доклад получили. Желаем вам успеха. Полет "Соколу" продлен на одни сутки, посадка будет произведена на 65-м витке". Николаев телеграмму принял и ответил: "Благодарю, все ясно". Долго совещались о порядке работы с космонавтами после их приземления. Москва уже планирует встречу "Сокола" и "Беркута" на субботу - 18 августа. Наши планы о трехсуточном медосмотре космонавтов и обстоятельном разборе полета на Госкомиссии, по-видимому, будут скомканы. Пока предполагается посадка в районе Караганды, доставка космонавтов в Куйбышев и вылет в Москву из Куйбышева после проведения медосмотра и заседания Госкомиссии.

Сейчас 15:00 по местному времени, я немного отдохнул и пообедал, до очередного заседания комиссии еще два часа, а до дежурства на КП - пять часов. Попытаюсь продолжить заметки о старте Николаева.

...Николаев долго и обстоятельно усаживался в корабле, внимательно проверил всю аппаратуру и только после этого вышел на радиосвязь с КП. Подготовка ракеты и корабля к старту шла ритмично и размеренно, все операции выполнялись точно по графику. После объявления двадцатиминутной готовности я передал Николаеву, что мы с Гагариным переходим в бункер и через 2-3 минуты будем вести связь оттуда. Гагарин был в бункере первый раз, я - второй (не считая посещений бункера в учебных целях). Установив связь с Николаевым и предупредив его о необходимости надеть перчатки и закрыть гермошлем, я передал микрофон Гагарину. Через 2-3 минуты в рубке появился Королев, боевой расчет замер - слышались лишь короткие четкие команды и доклады исполнителей. Кроме Королева, Гагарина и меня в рубке были Келдыш, Пилюгин, Шабаров и полковник Кириллов. Командовал пуском Кириллов. В эти томительные минуты ожидания старта больше всех волновался Сергей Павлович: он лучше всех знал и достоинства и недостатки своего детища. Он весь был - воплощение напряженного внимания, в руках держал телефонную трубку с красной полоской, чтобы в случае аварии успеть вовремя прокричать, как он говорит, "петушиные слова" - условную команду на катапультирование космонавта. После команды "Старт" и начала отсчета секунд: 10, 20, 30... 100, 110, 120... 500... 600... все ждали отсчета 687... Нормальная работа всех агрегатов ракеты до 687-й секунды означала выход третьей ступени и корабля на орбиту. На 720-й секунде произошло отделение корабля от носителя и "Восток-3", расправив свои антенны, возвестил миру о новой большой победе советского народа на пути освоения космоса. Через 2 часа после старта, когда были уточнены данные орбиты, "Востока-3", мы доложили о полете Хрущеву, Козлову и Устинову. Из разговора с Козловым мы все поняли, что Николаеву присвоено звание подполковника, но услышав наши дружные аплодисменты, он стал уточнять решение и через несколько минут передал, что Николаеву присвоено звание майора.

Подготовка к старту и пуск "Востока-4" мало чем отличались от подготовки и пуска "Востока-3", только все работали в еще более жестких условиях по времени, и на лицах каждого было больше признаков переутомления. Можно гордиться высокой точностью стартов по времени: за трое суток до пусков было принято решение: старт Николаева - 11 августа в 11:30 по московскому времени, старт Поповича - 12 августа в 11:08, и назначенные сроки пусков были выдержаны с точностью до 0,5 секунды.

15 августа. Борт самолета Ил-14 - Оренбург.

Через два часа после получения достоверных сведений о благополучной посадке Николаева и Поповича я с группой товарищей (Яздовский, Гагарин, Горегляд, Парин и другие) вылетел в Куйбышев, чтобы организовать там встречу и размещение космонавтов, прилетающих туда на Ил-18 из Сары-Шаган. На аэродроме Тюра-Там оперативный дежурный неожиданно доложил: "В Куйбышев лететь нельзя, там сильная гроза". Мы все же взлетели, надеясь, что гроза пройдет за время нашего полета до Актюбинска, но, к сожалению, грозовой фронт оказался настолько мощным, что нам пришлось сесть в Актюбинске. Ознакомившись с мете00бстановкой и переговорив с КП ВВС Куйбышева, я решил лететь в Оренбург.

Сегодня большой день не только для нас - советских людей, - но и для всего мира: после четырехсуточного космического полета майор Николаев произвел отличную посадку, а через шесть минут недалеко от него приземлился после трехсуточного полета подполковник Попович. Для меня это был день напряженной борьбы, предельного нервного напряжения и большой победы. Позже я обязательно восстановлю подробнее весь ход подготовки к посадке двух космических кораблей.

Сегодня моей внучке Оленьке исполнилось три года. Я уже две недели не видел ее и очень скучаю - хотелось из Куйбышева позвонить в Москву и поздравить своих с днем рождения Оли. Правда, позвонить можно и из Оренбурга, но это потребует много времени, а мне так хочется спать, что я чувствую, как иногда меня покачивает...

В Оренбурге мы все разместились на ночь в профилактории летного состава истребительного училища. На аэродроме нас встретили руководители училища, накормили хорошим ужином и привезли сюда на отдых. Надо бы продолжить записи в дневнике, но нет ни сил, ни настроения. На завтра, на 5 часов по московскому времени, я назначил вылет в Куйбышев; не позже 3:30 придется подниматься, так что больше 5-6 часов не поспишь. Иду спать...

16 августа.

Всю ночь была гроза и шел дождь - прогноз и запрещение полета в Куйбышев полностью оправдались. Проснулся в 2 часа и спать уже больше не мог. Поднял всех наших, готовимся к отъезду на аэродром. Гагарину я вчера разрешил ночевать у родственников - в семье сестры его жены, и он приедет прямо на аэродром. Кстати, вчера перед вылетом из Тюра-Тама на самолет опоздали полковники Азбиевич и Смирнов. Когда самолет уже выруливал, они подъехали на газике и замахали руками. Гагарин и другие просили взять опоздавших, но я решил хорошенько их проучить, особенно Азбиевича, которому я уже я десятки раз указывал на его неорганизованность.

По размокшим и грязным дорогам с трудом добрались до аэродрома. На аэродроме нет ВПП, взлетали прямо с грунта. В районе Оренбурга погода плохая, продолжается дождь, видимость плохая, но штурман доложил об улучшении погоды в Куйбышеве. Перед взлетом начальник летного училища сообщил мне, что ему приказали подготовиться к приему самолета Ил-18 с Николаевым и Поповичем в Оренбурге. Я подтвердил необходимость готовиться к приему самолета с космонавтами на случай ухудшения погоды в Куйбышеве.

В 8:30 произвели посадку на аэродроме Кряж. Нас встретили командующий ВВС округа генерал-лейтенант Цедрик, генерал-лейтенант Шевченко, секретари обкома. Прямо с аэродрома поехали к первому секретарю обкома А.С.Мурысеву. Со мной были Гагарин, Горегляд и Яздовский, всех остальных направили для размещения в военный санаторий.

В 9:40 на самолете Ил-18 прилетели из Сары-Шагана Николаев и Попович. Я поднялся в салон самолета и крепко их поцеловал. Оба выглядят отлично, и я сказал им, что не ожидал увидеть их такими бодрыми.

На нескольких обкомовских машинах быстро домчались до обкомовской дачи. Целая орава врачей во главе с Яздовским набросилась на ребят и будет исследовать их состояние до 18 августа. Прежде чем передать ребят в руки врачей, я пригласил Гагарина, Титова, Николаева, Поповича и договорился с ними о форме доклада на Госкомиссии и о выводах из анализа полета. Главные выводы: человек может сохранять хорошую работоспособность в длительном космическом полете; главное "действующее лицо" в космосе - человек, а не автоматы; необходимо построить в 1963 году 5-10 "Востоков", чтобы чаще летать в космос; надо существенно усовершенствовать аппаратуру наблюдения.

В 16:40 на заводском аэродроме мы с руководством области и округа встречали самолет Ан-10, на котором прилетели члены Госкомиссии. В 17:30 на обкомовской даче состоялось заседание Госкомиссии с заслушиванием отчетов Николаева и Поповича. Отчеты были записаны на пленку, кроме того, основное содержание отчетов я записал сам(ниже даны лишь некоторые фрагменты докладов Николаева и Поповича-Ред.).

Доклад Николаева: "Отрыв ракеты плавный, перегрузки нарастают плавно, вибрации небольшие, но они усиливаются в конце работы 2-й ступени носителя. Максимальные перегрузки достигали 6-7 единиц. Отделение ступеней заметно по спаду перегрузок. Слышно окончание работы 3-й ступени и отделение (толчком) от носителя. Наблюдение за Землей не состоялось, и было обидно, что полет начал с невыполнения упражнения. Провел ориентацию, выполнение которой усложнилось тем, что я в кресле сидел выше нормального... За 15 минут до старта Поповича я сориентировал корабль, и в 11:03 угол наклона корабля составил 73 градуса. Смотрел, но взлета корабля не видел... Связь с "Зарей" в течение первых суток полета была плохой (много шумов, сильные помехи), на 4-м витке я половину разговора с Хрущевым не слышал, но в течение 2-х, 3-х и 4-х суток полета связь была уже лучше... С "Глобусом" работать легко и полезно (спасибо Даревскому). Производил 4 отвязывания, первое - очень осторожно, - после освобождения тянет вверх и вперед. Передвижение легкое, в отвязанном положении вел связь и киносъемку. Координация движений хорошая, "плавать" приятно... Выполнял физические упражнения, делать можно все, но мало пространства. После выполнения физических упражнений самочувствие бодрое. На четвертые сутки резко поворачивал голову влево и вправо - ничего плохого. За все время полета неприятных ощущений не было. Тренировки вестибулярного аппарата были очень полезны...

Пролетая над Турцией, видел аэродром, отлично видны ночью города и ВПП. Видел много морских кораблей, на побережье видны дороги и пирсы... При включении ТДУ ощущался толчок и была слышна в течение 42-х секунд ее работа. В плотных слоях атмосферы корабль вращался с разными угловыми скоростями. Перегрузки порядка 8-9 единиц я переносил лучше, чем на Земле. В районе посадки оказалось много камней, но я приземлился на ровную площадку 2 х 2 метра..."

Доклад Поповича: "Задание выполнил, готов снова лететь. Следует несколько сократить медицинский осмотр перед стартом. На старте связь иногда пропадала... Провел ориентацию в тени Земли. Очень хорошо виден "бег" Земли, особенно при редкой облачности. Ориентировать корабль по звездам и земным целям можно, если расширить возможности ручной ориентации... УКВ-режим не нужно включать автоматически (очень много шума до начала связи). Когда сам включаешь УКВ, шума меньше. Связь с "Соколом" была очень хорошей, особенно за экватором... Все медицинские тесты и вестибулярные пробы выполнял. При резком движении головой вперед и назад ощущались некоторые ненормальности. Пульс в космосе был 54-60 ударов в минуту, полный и ритмичный. Сон хороший за ночь просыпался один раз. На ночь выключал вентилятор скафандра... Катапультирование было плавное. После открытия основного парашюта зачековал запасной, как и Николаев. Через 20 минут появился поисковый самолет. Отстрела антенн НАЗа не было (как и у Николаева)..."

После заседания вся комиссия собиралась улететь в Москву, но там испортилась погода, и вылет отложили до утра. Сейчас 23:15, вся компания вместе с областными руководителями уже изрядно напилась. Я посидел с ними минут тридцать и, почувствовав отвращение к этой братии, ушел к себе в комнату. Карпову я поручил увести Николаева и Поповича - им время спать.

17 августа. Куйбышев.

Вчера пьяные разговоры и поцелуи продолжались до двух часов ночи. Попович и Николаев легли спать около полуночи, а Гагарин, Титов и другие ребята еще долго общались с захмелевшей "руководящей" компанией. Королев и Келдыш пили мало и раньше других ушли спать. Смирнов и Мурысев "гуляли" дольше других, им "помогал" Горегляд. Правда, Смирнов держался хорошо.

Сегодня я проснулся в 6 утра - все еще крепко спали, - через несколько минут появились Смирнов и Руденко. В 9 часов все члены Госкомиссии на самолете Ан-10 вылетели в Москву. Председатель Куйбышевского совнархоза Литвинов просил меня организовать встречу рабочих 1-го и 18-го куйбышевских заводов с Гагариным и Титовым. Гагарин и Титов с генералом Гореглядом уже уехали на завод, а мне приходится отбивать дерзкие атаки представителей прессы, кино, радио и телевидения. Из-за вчерашнего нарушения режима Николаев и Попович сегодня спали хуже, чем в космосе. Все специалисты-врачи доложили, что общее их состояние хорошее, но есть признаки небольшого утомления.

Сейчас 21:00, все улетели в Москву -на даче остались только Николаев, Попович, доктор Никитин, подполковник Титов С.М. и я. Перед вылетом группы Горегляда все космонавты, врачи и другие офицеры ВВС отобедали вместе с областными руководителями. Председатель облисполкома Дегтярев и генерал Горегляд "перебрали" лишнего и вели себя плохо. Я увидел Горегляда в тот момент, когда он в комнате отдыха отчитывал Николаева за нескромность. Николаев очень скромный человек, и только Горегляду могла померещиться его "нескромность", выразившаяся в том, что он попросил направить в Москву на встречу космонавтов мужа своей сестры Ильина, находящегося в Чебоксарах. Руденко из Москвы приказал Цедрику доставить Ильина в Куйбышев, а из Куйбышева на Ил-18 - в Москву. Это распоряжение Руденко нельзя считать разумным: задерживать на 8 часов вылет пяти космонавтов и большой группы офицеров из-за одного человека едва ли целесообразно. Вместо того, чтобы исправить ошибку Руденко, Горегляд не нашел ничего более умного, как совершенно незаслуженно обидеть Николаева. Пришлось резко оборвать эту пьяную и неумную выходку Горегляда.

Перед обедом мы (Гагарин, Титов, Карпов, Яздовский, я и другие) на трех катерах совершили замечательную поездку по Волге, а после обеда повторили эту прогулку для Николаева и Поповича. Люди на берегу, рыбаки и пассажиры судов немедленно узнавали новых героев космоса и горячо их приветствовали. Вся четверка побывавших в космосе - Гагарин, Титов, Николаев и Попович подписала вместе со мной приветствие моей внучке Оленьке в день ее рождения - 15 августа. После прогулки занимался с Николаевым и Поповичем готовил их к рапорту Хрущеву. Вместе с ними просмотрел и поправил тексты их речей на Красной площади.

18 августа.

Сегодня страна празднует День авиации, и по счастливому совпадению Москва в этот день встречает Николаева и Поповича. Встреча назначена на 14 часов, на самолете Ил-18 мы будем взлетать в 11:5О. Сейчас 6 часов утра, ребята еще спят, и у меня есть время, чтобы хоть как-то отразить в дневнике все то, что происходило на заседаниях Госкомиссии перед посадкой "Сокола" и "Беркута".

14 августа в 17:00 на Госкомиссии обсуждался вопрос о продлении полета Поповича на четвертые сутки. Перед заседанием Смирнов и Королев разговаривали с Н.С.Хрущевым и Ф.Р.Козловым. Хрущев высказал мысль, что если по технике корабля и по состоянию здоровья Поповича нет никаких замечаний, то почему мы будем его обижать, - нужно запросить Поповича и, если он желает и может летать больше трех суток, разрешить ему продолжить полет на четвертые сутки. Руденко переговорил с маршалом Гречко, который также поддержал это предложение. Таким образом, когда перед заседанием Госкомиссии мы собрались в узком кругу (Смирнов, Королев, Келдыш, Руденко, Пилюгин и я), все мои партнеры по переговорам, кроме Королева, заняли твердую позицию продолжить полет Поповича на четвертые сутки. Сергей Павлович занял двойственную позицию: "Задание полностью выполнено, мы уже продлили полет до четырех суток Николаеву, пойдя на это с некоторым риском. Для прекращения полета Поповича нет технических и медицинских причин, но я не вижу большой цели в продлении полета, хотя и не буду голосовать против такого решения".

Я высказался твердо против продления по следующим мотивам:

1. Условия посадки Поповича на 65-м витке будут неблагоприятны по местности и метеоусловиям во всех трех заданных районах.

2. Попович ведет себя в полете излишне активно, он не экономит свои силы, как это делает Николаев, - есть основания опасаться, что Поповича "не хватит" на четвертые сутки полета.

3. В корабле Поповича температура 12-11 градусов и имеет тенденцию понижаться, влажность в корабле также снижается к нижнему пределу - малая влажность и низкая температура могут затруднить обеспечение космонавта кислородом.

Все очень внимательно меня выслушали, но не согласились с моими доводами. На заседании Госкомиссии все (Келдыш, Смирнов, Руденко, Пилюгин, Богомолов, Воронин и другие) единодушно высказывались за продление полета Поповича. Пришлось выступить против всех и повторно изложить свою позицию в этом вопросе. Я сказал: "Вчера мы продлили полет Николаеву, и теперь он будет совершать посадку в трудных условиях - на каменистый грунт и при сильном ветре. Если была цель в продлении полета Николаева, то в данном случае такой цели нет. Следует учитывать и то, что состояние техники и космонавта на "Востоке-3" значительно лучше, чем на "Востоке-4". Меня поддержали Гагарин, Бушуев, Феоктистов, Белоусов, после чего многие заколебались. Решили полет Поповичу продлить, если он выскажет такое желание. Комиссия поручила Королеву, мне и Гагарину провести переговоры с Поповичем и всем составом тронулась за нами на КП, чтобы услышать решение "Беркута". На вопрос Королева: "Беркут", как вы себя чувствуете? Ваш полет подходит к концу, каковы Ваши планы?" Попович немедленно ответил, что он планирует садиться на 65-м витке, поскольку самочувствие у него превосходное - "перьвий сорт" (любимое выражение Королева). После такого ответа комиссия подтвердила свое решение. Смирнов связался по телефону с Козловым и Хрущевым и доложил им о принятом решении и о том, что против него высказались Каманин, Гагарин и еще несколько человек. Хрущев, убедившись, что Попович за продление полета, дал свое согласие на то, чтобы продолжить полет.

Всю ночь с 14 на 15 августа я был на командном пункте, изучал метеообстановку и условия посадки во всех трех районах приземления, консультировался со специалистами и врачами по состоянию здоровья Поповича и разбирался с Ворониным, к чему может привести дальнейшее падение температуры и влажности. В 7 часов утра Госкомиссия снова собралась на заседание. К этому времени к нам начали поступать тревожные сведения. Температура в корабле "Восток-4" понизилась до +10 градусов - нижнего предела нормы, влажность снизилась до 35 процентов. Попович, проснувшись в 4 часа утра, доложил, что самочувствие у него отличное, но падение температуры и влажности начинают его беспокоить. Он сообщил: "Температура и влажность продолжают снижаться, мною приняты все необходимые меры, но падение продолжается". Всем стало ясно, что нормальное обеспечение кислородом Поповича находится под угрозой. Келдыш, я, Руденко высказались за немедленную посадку "Востока-4" на своей территории (как раз подходил 49-й расчетный для посадки виток), но Смирнов и другие еще упорствовали. В это время принесли радиограмму от Поповича: "Наблюдаю грозу"...

"Гроза" - это условный код, означающий рвоту. Вся комиссия заволновалась, все стали требовать немедленной посадки. В нашем распоряжении для принятия решения было 40 минут. Смирнов и Королев решили еще раз запросить Поповича о его самочувствии и получили такой ответ: "Чувствую себя отлично, наблюдал метеорологическую грозу и молнию". У меня и у Гагарина возникли сомнения в правдивости последней радиограммы Поповича. Возможно, он испытал небольшой приступ тошноты, который быстро прошел, и он, устыдившись своей минутной слабости и поспешности сообщения о "грозе" (по инструкции докладывать о "грозе" космонавт обязан немедленно), забил отбой. Выяснить, какую грозу наблюдал Попович, будет нелегко, но выяснять будем обязательно.

...В 11:35 на Ил-18 вылетели из Куйбышева в Москву, кроме меня и космонавтов в самолете: доктор Никитин, особист Титов и около дюжины представителей прессы и кино (Романов, Денисов, Борзенко, Остроумов, Мельников, Песков, Гасюк, Афанасьев и другие). Ребята сегодня хорошо выспались, до завтрака я с ними по два раза прорепетировал рапорты Хрущеву и их выступления на Красной площади. Попович читает текст хорошо, а Николаев запинается на некоторых трудных словах - пришлось слов пять выбросить, а некоторые фразы укоротить. Завтракали небольшой компанией: председатель облисполкома, два секретаря обкома, командующий округом, Николаев, Попович и я. После завтрака Мурысев вручил Николаеву и Поповичу подарки. Поблагодарив за теплую встречу, подарки и гостеприимство, ребята вручили руководителям области фотографии четверки космонавтов с автографами. После взлета я разрешил прессе с полчаса "поиздеваться" над "небесными братьями", а затем увел их в салон и категорически запретил приставать к ним. В Куйбышеве с утра был дождь, но перед вылетом погода улучшилась. В Москве обещают приличную погоду.

19 августа. Москва.

Вчера в самолете я еще несколько раз прослушал рапорты Николаева и Поповича Хрущеву и их выступления на Красной площади. В 13:20 к нашему самолету подстроились семь истребителей - почетный эскорт, в сопровождении которого мы несколько раз прошли над различными районами Москвы. На улицах и площадях было очень много народу. Ровно в 14 часов открылась дверь нашего самолета, и ребята пошли на новое испытание. Николаев признался, что встреча, рапорт и выступления волнуют его больше, чем полет в космос. Я остался в самолете и не пожалел об этом; через иллюминатор самолета весь процесс встречи был виден лучше, чем с любого места на земле. С рапортами Хрущеву ребята справились хорошо. Никита Сергеевич, а за ним все члены президиума ЦК и родственники космонавтов обнимали и целовали Николаева и Поповича; пионеры преподнесли им цветы. Потом Хрущев, Николаев и Попович, отвечая на приветствия собравшихся, прошлись вдоль ограды. В первую открытую машину, обвитую гирляндами цветов, сели Николаев и Попович с родителями, Мариной и Наташей (жена и дочь Поповича - Ред.) . Во вторую машину сели Хрущев, Жак Дюкло и другие иностранные товарищи. Хрущев только что прилетел из Крыма, и с ним, по-видимому, прилетели отдыхающие у нас иностранцы. После того, как первые правительственные машины уехали, я вышел из самолета. Меня встречали Муся и Оленька. Встречу с женой и внучкой я не променял бы ни на какую другую самую "высокую" встречу. С аэродрома мы направились прямо домой. Когда мы подъехали к Малому Каменному мосту, митинг на Красной площади уже начался; все улицы и мосты были забиты демонстрантами - пришлось сойти с машины и добираться до дому пешком.

Вечером мы с Мусей пошли на прием в Георгиевский зал Кремля. На приеме были все космонавты с женами, пятерка космонавток, Карпов, Масленников, Яздовский, Волынкин, Горегляд и Аристов. От ВВС были также Руденко, Рытов, Пономарев и Кутасин. Промышленность на приеме была представлена очень широко, а ВВС - ограниченно. В ответ на вручение звезд Героев ребята выступили коротко, но вполне нормально. Выступая на приеме, Хрущев подчеркнул связь космонавтики с авиацией, он сказал: "Не было бы авиации, не было бы и полетов в космос... Авиация хорошо подготовила летчиков-космонавтов, которые блестяще справились с возложенными на них задачами..."

20 августа.

В 8:00 я был уже в Главном штабе ВВС. Только что говорил по "кремлевке" с Николаевым. Ребята вместе с родственниками гостят в правительственных особняках на Воробьевых горах. Минут через сорок Николаев и Попович приедут ко мне, и мы поедем к Сергею Павловичу Королеву. Он хочет поддерживать традицию: после кремлевских торжеств космонавты едут на митинг к строителям космических кораблей и носителей и в торжественной обстановке передают Главному конструктору свои бортжурналы.

В 8:45 на двух "Чайках" приехали Николаев и Попович, и мы отправились к Королеву. Там мы узнали печальную весть. Сергей Павлович заболел, и его отправили в больницу. На митинге было 5-6 тысяч человек. Выступали Николаев, Попович, Гагарин, Титов, Бушуев, Мишин, Келдыш, Смирнов и другие. Митинг по содержанию был хороший, но настроение всем портил непрерывный дождь. Ребята на митинге и в узком кругу (с бокалами) выступали удовлетворительно.

С 16:00 до 18:30 был у Келдыша; при участии Тюлина, Волынкина, Яздовского, Феоктистова и других товарищей готовились к пресс-конференции, которая должна состояться 21 августа. Тексты выступлений Николаева и Поповича почти не требовали исправлений.

21 августа.

К девяти утра Николаев, Попович, Гагарин и Титов приехали ко мне в Главный штаб ВВС. Около двух часов все вместе готовили Николаева и Поповича к пресс-конференции, потом поехали в Академию наук к Келдышу. Была теплая короткая встреча без речей, присутствовали виднейшие ученые страны. В 12 часов в актовом зале МГУ Келдыш открыл пресс-конференцию, выступили Яздовский, Благонравов, Николаев и Попович. Все речи показались мне очень длинными, особенно долго и медленно читал свой доклад Николаев. Ошибок в выступлениях не было, но было бы лучше сделать их покороче, и побольше времени оставить для ответов на вопросы. На все заданные им вопросы Попович и Николаев отвечали хорошо.

Сегодня в полночь мне нужно будет вместе с членами Госкомиссии вылетать на "Зарю", поэтому я решил собраться, помыться, отогнать на дачу автомашину и прямо с дачи ехать на Чкаловский аэродром.

22 августа. Борт самолета Ан-10. Тюра-Там.

До аэродрома добрался с небольшим приключением. В пути я немного подремал и был за это наказан; шофер прозевал поворот с бетонки на Щелково и повез меня к Ярославскому шоссе - пришлось возвращаться назад... Когда я приехал на аэродром, там уже были Келдыш, Рязанский, Кузнецов, Богомолов, Ишлинский, Керимов и другие члены Госкомиссии. Через несколько минут подъехал Смирнов, и точно в 24 часа мы взлетели и взяли курс на восток. С нами на старт летят пять девушек-космонавток, их сопровождают двое Никитиных: врач - подполковник А.В.Никитин и парашютист - полковник Н.К.Никитин.

В 6:10 по местному времени произвели посадку на аэродроме Тюра-Там. Нас встретил генерал Войтенко, с ним мы доехали до десятой площадки. И вот я опять в нулевом (маршальском) корпусе в квартире № 1, где я жил несколько дней перед полетом Николаева и Поповича. Здесь все по-старому, ничего не изменилось, только стало попрохладней и поменьше людей.

Пуск на Венеру перенесен с 22 на 24 августа. Сейчас у меня нет тех больших забот и ответственности, которые были в дни подготовки и полетов Николаева и Поповича. Мне предстоит ознакомиться с автоматической межпланетной станцией, участвовать в заседаниях Госкомиссии, подписывать полетное задание, но все это меня совершенно не волнует. Я не убежден в целесообразности предстоящих пусков. Как и пуски на Венеру в 1960 году, эти пуски будут стоить очень дорого, а их целесообразность и эффективность сомнительны; было бы разумнее в ближайшие 2-3 года все наши усилия сосредоточить на освоении Луны и околоземного космического пространства, а не распылять средства на путях к Венере и Марсу. К тому же еще в 1960 году я довольно основательно ознакомился и с ракетой, и с АМС и при этих пусках едва ли увижу много нового.

Говорил с Аристовым по "ВЧ", просил его через ракетные войска ускорить разрешение на выдачу пропусков космонавткам. Пока они еще не получили пропусков, и мы не можем организовать с ними занятия на носителе, старте, измерительном пункте и на других объектах. У меня сейчас много свободного времени - это непривычно и потому неприятно. Неделю тому назад я едва выкраивал 2-3 часа в сутки на отдых, в Москве также было и осталось очень много работы, а здесь мне практически нечего делать. Придется набраться терпения и выполнять глупый приказ Руденко. Буду надеяться, что 25 августа я выберусь отсюда, а за эти дни познакомлюсь с техникой и расчетами траекторий полета АМС и ... отдохну.

С 10 до 12 часов девушки в МИКе изучали носитель и знакомились с устройством автоматической межпланетной станции. Все на 2-й площадке проявляют к ним повышенный интерес. В один из перерывов между занятиями с ними побеседовал Келдыш. Беседовал он неумело, робко и стеснялся больше, чем девушки; приходилось очень часто ему помогать. Всем хорош у нас президент Академии наук, но он еще долго не будет "походить" на президента. После занятий в МИКе девушки поехали изучать стартовое оборудование. Здесь занятия с ними проводит инженер Хлебников, со старта они поедут на измерительный пункт. Для руководства их занятиями я оставил полковника Никитина.

Вчера вечером, после того как я ушел спать, с космонавтками беседовал Леонид Васильевич Смирнов. Он сказал, что первый космический полет женщины, продолжительностью до 3 суток, возможен в конце октября этого года. Кроме того, Смирнов пообещал, что он и Королев поддержат ходатайство о постройке в 1963 году еще пяти "Востоков". Я считаю, что полет женщины в конце 1962 года возможен, но, учитывая результаты полетов Николаева и Поповича, было бы правильнее перенести его на март-апрель 1963 года и выполнить совместно с мужчинами на 2-3 кораблях, продолжительностью до трех суток для женщины и до 7-8 суток для мужчин. По моим наблюдениям за эти два дня и с учетом того, что я знаю о космонавтках с февраля этого года, наиболее вероятными кандидатами для полета будут Пономарева, Терешкова и Соловьева. Кузнецова наиболее впечатлительная из всей пятерки, ее характер еще не установился. Еркина недооценивает режим питания: ест много пирожных и шоколада, чаще, чем это необходимо, пьет воду; ее нога после травмы еще недостаточно окрепла. По возвращении в Москву необходимо будет как можно быстрее "пропустить" их через полеты на невесомость и тренировки на центрифуге. По результатам этих испытаний отобрать трех из пяти и только с ними вести специальную подготовку к полету.

...Четыре часа полного отдыха - и это в рабочий день! - такого у меня еще не бывало. После обеда я целый час купался в Сырдарье. Река за последние десять дней еще больше обмелела, но прохладная вода в сравнении с раскаленным воздухом доставляет огромное удовольствие. Сейчас у меня остается часа два свободного времени, хочется записать некоторые мысли о наших перспективах в освоении космоса.

Полет Николаева и Поповича опять резко увеличил разрыв между СССР и США в нашу пользу - это признают даже сами американцы. Но что мы должны делать дальше? Сейчас мы готовим пуски двух АМС на Венеру: первая станция должна сесть на планету, а вторая - облететь ее, сфотографировать и вернуться к Земле. В октябре мы будем производить пуски и в сторону Марса, но пока не ясно, когда состоятся новые полеты космонавтов. Для пилотируемых полетов у нас осталось только два "Востока". Новый корабль "Союз", над которым работает Королев, в 1963 году едва ли будет летать, хотя Королев и обещает, что первый беспилотный "Союз" полетит в мае 1963 года. Полеты космонавтов принесли нашей Родине небывалый триумф, а пуски на Марс и Венеру остались почти незамеченными, хотя каждый из них стоил значительно дороже. К тому же пуски на Марс и Венеру не имеют никакого военного значения. Учитывая все это, было бы целесообразно все наши усилия сосредоточить на дальнейшем развитии пилотируемых полетов, на создании орбитальных станций и освоении Луны.

Я пробовал говорить на эту тему со Смирновым и Келдышем, они оба, как мне показалось, правильно мыслят, но их сковывает багаж ранее принятых планов и одобренных предложений. Они осторожно высказывают свои сображения, но я доволен уже тем, что Королев, Смирнов и Келдыш согласились с точкой зрения ВВС о необходимости построить еще несколько кораблей "Восток". Главный наш противник в этом деле - министр обороны маршал Малиновский. Переубедить его - дело трудное. Перед вылетом из Москвы я узнал, что маршал Гречко вернул наш заказ на строительство десяти "Востоков" с резолюцией "Отложить". Оба маршала тормозят развитие космонавтики, они уверены в своей правоте. Их высокие воинские звания и военная бюрократия мешают близкому общению с ними и лишают нас возможности воздействовать на них. Руднев, Смирнов, Келдыш и Королев лучше понимают военное значение космоса, чем наши самые высокие военные руководители. Обидно за них. По возвращении в Москву нужно будет подготовить письмо Хрущеву за подписью космонавтов. Может быть этот шаг хоть немного расшевелит Генштаб и нашего министра.

24 августа.

7:50 утра, только что закончил физзарядку и искупался в Сырдарье. Кроме меня купающихся не было, только космонавтки, когда я уходил, встретились мне - они дружной стайкой тоже бежали купаться.

Вчера начальник политотдела полигона полковник Пахомов рассказал мне об очень тяжелых жилищных условиях офицеров. Даже здесь, на десятой площадке "столица" полигона - многие бесквартирные офицеры живут без семей в общежитии. А офицеры боевого ракетного полка более года размещены в палатках, многие из них по 3-5 лет живут в отрыве от семей. Когда 8 офицеров самовольно уехали к семьям, их решили судить судом офицерской чести. На суде ни один офицер не выступил против "дезертиров". Со строительством жилья очень плохо, а Бирюзов, когда приезжал сюда, снял всех рабочих со строительства жилых домов и направил их на объекты. Большое начальство выслуживается за счет подчиненных; вместо того, чтобы доложить о нетерпимых в мирное время условиях жизни военнослужащих, Бирюзов, как и раньше, "втирает очки" министру обороны и правительству...

До обеда был на второй площадке. Ракета уже на старте, подготовка к пуску идет нормально. Капитан Калинин провел полуторачасовые занятия с девушками по баллистическим расчетам полета на Венеру. Привожу наиболее интересные данные этих расчетов. Лучшее время пуска - 20 августа 1962 года плюс-минус месяц, после 7 сентября пуск уже нецелесообразен. Полет до Венеры при пуске в указанное время будет продолжаться от 90 до 120 суток. При пуске 25 августа полет будет продолжаться 109 суток. Для штатной ракеты "семерки" - подготовлена более мощная третья ступень и совершенно новая четвертая ступень. Ракета-носитель для пусков АМС в общей сложности длиннее на 7 метров, чем при пуске "Востоков". Третья ступень выводит четвертую ступень и АМС на орбиту вокруг Земли; над Средиземным морем включается четвертая ступень, которая разгоняет АМС до 2-й космической скорости с направлением полета на Венеру. В период между 30-70 сутками полета на борт АМС будет выдана команда для включения корректирующего движка (при полете на Венеру проводится одна коррекция, а на Марс - две). После коррекции АМС продолжает полет прямо к Венере со скоростью 8 километров в секунду. При подходе к атмосфере планеты скорость АМС будет около 2 километров в секунду. Спускаемый аппарат должен привенериться на парашютах. Наземный комплекс связи в Евпатории и Симферополе располагает сантиметровой, дециметровой и метровой радиоаппаратурой. Дальняя связь будет осуществляться на дециметровых узконаправленных волнах (необходима высокая точность ориентировки АМС и определения ее местонахождения). Расчетная дальность наземной и бортовой дециметровой радиоаппаратуры - 5оо миллионов километров. В момент встречи АМС с Венерой ее удаление от Земли будет достигать 64 миллионов километров. На борту станции имеется оборудование, которое может сообщить на Землю данные о составе, давлении и температуре атмосферы Венеры. Радиосвязь возможна и после спуска АМС на поверхность Венеры. При входе АМС в атмосферу Венеры и при спуске перегрузки могут достигать 400 единиц - вся аппаратура рассчитана на такие перегрузки. В целях экономии энергии на борту сеансы связи с АМС будут редкими. Первый сеанс связи через 10 часов после старта, а все последующие через 5-10 суток.

С 11 до 12 часов занятия с космонавтками проводил Раушенбах, он рассказал им об основных принципах схемы ручного управления ориентацией корабля и подробно разобрал метод форсированного управления,при котором полный оборот корабля совершается за 12 минут, а также метод, основанный на использовании остаточных угловых скоростей (полный оборот - за два часа). С 12 до 13 часов мы побывали на старте, где я ознакомил девушек со схемой аварийного катапультирования космонавта на старте, рассказал о порядке работы космонавта после его посадки в корабль и о правилах ведения радиосвязи. Я показал им маленькую бетонную будку в 7-8 метрах от ракеты, из которой я и Королев вели все предстартовые переговоры с Гагариным, Николаевым и Поповичем.

25 августа.

6 часов утра, взошло красно-багровое солнце, дует сильный ветер. До пуска остается менее двух часов. Еду на ИП(измерительный пункт - Ред.), оттуда будет интереснее наблюдать полет ракеты.

Сегодня ночью состоялось заседание Госкомиссии - это первое заседание и первый пуск в отсутствии С.П.Королева. После приема в Кремле он серьезно заболел, и в воскресенье его увезли в больницу. До этого, еще в Куйбышеве, а затем и в Москве, он жаловался на сердце и желудок. Врачи уверяют, что ничего опасного пока нет и через 2-3 недели Сергей Павлович вернется на работу. Будем надеяться на лучший исход, а пока что приходится обходиться без него. На заседании Госкомиссии рассматривались вопросы готовности ракеты, АМС и всех служб обеспечения. Все доложили коротко: "К полету все готово, сомнений в исправности систем и их надежной работе нет".

7:00 по местному времени, до пуска осталось еще 56 минут. Я нахожусь на ИПе; сегодня у меня нет конкретных обязанностей по пуску, после подписания полетного задания я просто наблюдатель. Несколько последних пусков я находился в бункере, но оттуда ничего не видно...

7:45 по московскому времени, борт самолета Ил-14. Только что взлетели и взяли курс на Москву. На борту самолета 15 пассажиров: пять космонавток, двое Никитиных, семь офицеров и служащих полигона.

С веранды ИПа старт и ракета были видны как на ладони. На веранде собралось человек 40: главные конструкторы, члены Госкомиссии, руководство и офицеры полигона, космонавтки. Утро солнечное, но прохладное, а девушки довольно легко одеты. Врач Никитин уговаривает их сойти вниз - там теплее, но видно хуже. Они жмутся друг к другу от холода и все же остаются наверху. Я уже десятки раз наблюдал пуски ракет. Эта ракета значительно тяжелее обычной Р-7, но она, как и штатная "семерка", очень плавно отделяется от старта, постепенно набирает скорость и склоняется на курс полета. Через две минуты уже не видно языков пламени, только узкий инверсионный след некоторое время держится там, где скрылась ракета.

Через 15 минут получили данные о выходе АМС и четвертой ступени на орбиту вокруг Земли. Итак, тяжелый спутник (7 тонн) на орбите, через полтора часа узнаем, как сработает четвертая ступень. От этого теперь зависит, пойдет ли АМС к Венере или останется на несколько дней спутником Земли. Нам нечего уже больше ждать, договорившись о дальнейших работах с Леонидом Васильевичем Смирновым, я сажусь в "Волгу" и отправляюсь на аэродром. Очень хорошо, что пуск прошел отлично и что его наблюдали девушки. Теперь у них будет больше уверенности в надежности и точности пусков ракет.

В Уральске, где мы садились для дозаправки, я узнал о вылете Ан-10 с "Зари" в Крым - это значит, что четвертая ступень сработала нормально и АМС уже пошла на Венеру. Сообщения ТАСС о пуске еще нет, оно будет вечером, после первого сеанса связи с АМС.

26 августа. Дача "Заборье".

Оленька очень радовалась моему возвращению и все говорила: "Зачем ты так много летаешь, ты больше не улетай". Вчера в Москве весь день шел дождь, но к нашему прилету погода несколько улучшилась, появились разрывы в тучах. С воздуха было видно, что все окрестности Москвы обильно залиты водой. Лето 1962 года - самое дождливое на моей памяти, а может быть и за последнюю сотню лет. Ночью опять прошел сильнейший грозовой дождь. Утром мы с Оленькой надели резиновые сапоги и ходили гулять на пруд и в лес; собирали грибы, но их очень мало - нет даже шампиньонов, которых обычно в это время так много на лужайке перед дачей.

Вчера и сегодня я все ждал сообщения ТАСС о запуске АМС на Венеру, но его так и не было. По-видимому, с АМС нет связи, а может быть плохо сработала четвертая ступень. Завтра я узнаю все подробности. Но уже и теперь ясно, что запуск в целом неудачен, хотя отличные результаты вывода на орбиту вокруг Земли тяжелого спутника массой 7 тонн - это все-таки шаг вперед. Правда, такой результат мы уже дважды имели в 1960 году.*

______________

* в 1961 - Хл.

27 августа. Москва.

Звонил генералу Карасю. Он сообщил, что с АМС, летящей на Венеру, есть телевизионная связь, но нет радиосвязи. Сообщения ТАСС пока нет, и неясно, будет ли оно вообще. Только что звонил Воскресенский (заместитель Королева по пускам), он болен гипертонией и не присутствовал при стартах Николаева и Поповича, просил передать им привет и просьбу навестить его.

Иосип Броз Тито прислал приглашение всей четверке космонавтов посетить Югославию. Решили послать только Титова. 5 сентября 1962 года Гагарин вылетает в Данию. Других заграничных поездок космонавтов в ближайшее время не планируется. Алексеев сообщил, что три скафандра (для Терешковой, Пономаревой и Соловьевой) он изготовит только к ноябрю этого года. Таким образом, полет женщины в октябре совершенно не реален. Сейчас ЦПК и весь мой аппарат заняты отработкой их докладов и обработкой результатов первого группового полета. Состоялось решение Генштаба об увеличении численности Центра на 145 человек, кроме того, дали еще 89 единиц на организацию эскадрильи для летной и парашютной подготовки космонавтов. В ближайшие дни нужно будет поработать над штатами Центра и уточнением программы подготовки женщин-космонавтов.

28 августа.

Окончательно выяснил, что АМС не ушла к Венере, а осталась на земной орбите; четвертая ступень не сработала, радиосвязи со станцией нет. 27 июля американцы запустили к Венере АМС "Маринер-2" массой менее 200 килограммов. Ракета при пуске отклонилась от заданного курса, в результате чего АМС пройдет не в 10 тысячах километров от Венеры, а на расстоянии 600 тысяч километров. По сообщениям печати, американцы попытаются скорректировать полет "Маринера-2": это намек на то, что у них есть двигатели для коррекции курса.

Вчера весь день занимался бумагами, совещаниями и отбивался от корреспондентов и организаций, желающих "заполучить" хотя бы одного космонавта. Убедил Руденко никого не посылать на полигон для участия в пусках на Венеру. Звонил Ивановский (от Устинова) и убедительно просил не добиваться заказа на строительство "Востоков", уверяя, что это минимум на год затормозит готовность "Союза". Маршал Гречко, как я уже писал, также отказался ходатайствовать за нас в этом деле. Сопротивление заказу "Востоков" очень сильное, но все равно нужно ломать это сопротивление, иначе мы рискуем в 1963-1964 годах вообще не иметь полетов космонавтов. Ивановский подтвердил, что женских скафандров раньше конца 1962 года не будет. Пуск двух "Востоков" наиболее вероятен в марте-апреле 1963 года.

Телефоны трещат непрерывно и мешают работать. Хотелось бы сказать пару "теплых слов" и положить трубку, но надо соблюдать вежливость и тысячу раз объяснять, что космонавты очень заняты и не могут удовлетворить и сотой доли заявок на встречи с ними. ТАСС, "Правда", "Известия", "Труд", "Красная звезда", "Огонек", "Крокодил", "Комсомольская правда" и десятки других газет и журналов - все хотят хоть строчку получить от Николаева и Поповича. Сотни организаций хотят видеть у себя космонавтов. ЦК и МИД, Союз обществ дружбы с зарубежными странами и АПН добиваются возможности организовать встречи и приемы с участием "небесных братьев". Я и мои помощники всем даем один ответ: "До 1 сентября они будут в госпитале, с 1 по 6 сентября у них запланированы поездки на родину (Попович - в Киев и Узин, Николаев - в Чебоксары и село Шершеры); а потом на месяц они едут на курорт". Такой ответ никого не устраивает, и кто может, тот жмет на нас через ЦК и маршалов, но мы упорно сопротивляемся и отстаиваем интересы космонавтов - больше заниматься своим делом и поменьше отрываться на встречи, приемы и т.д.

29 августа.

Был у меня генерал-майор авиации Костюк Михаил Николаевич. Он вернулся из США, где несколько лет работал авиационным атташе. Когда мы с Титовым в мае этого года летали и ездили по Америке, нашим постоянным спутником и хорошим гидом был Михаил Николаевич. У меня возникла мысль предложить ему должность начальника Центра подготовки космонавтов. Костюк завтра уезжает на курорт, он обещал обдумать мое предложение и по возвращении дать ответ. Предложение его явно заинтересовало. Но он получает 340 рублей и специальные надбавки - всего 400 рублей, а мы можем ему предложить не больше 240 рублей и штатную категорию генерал-майора, но он хотел бы иметь перспективу получения очередного воинского звания. Костюк очень подходящий кандидат для роли начальника ЦПК, но едва ли Главком сумеет уломать Генштаб и министра сохранить ему оклад и дать штатную категорию генерал-лейтенанта.

Позвонили от С.П.Королева и передали, что он хотел бы сегодня в 17 часов встретиться с Гагариным, Титовым, Николаевым и Поповичем. Дал задание Карпову собрать всю четверку и навестить Сергея Павловича в больнице.

30 августа.

Вчера звонил генерал-майор авиации Молотков - первый заместитель начальника ГКНИИ ВВС. Он просил иметь в виду его кандидатуру на должность начальника ЦПК ВВС. Молотков толковый генерал, он еще сравнительно молод (ему чуть больше 40), и его кандидатура, пожалуй, одна из наиболее подходящих. Беседовал с генералом Гореглядом, очень серьезно предупредил его об имевших место случаях выпивки в заграничных командировках и в Куйбышеве. Его поведение в Куйбышеве заметили Смирнов и Мурысев, да и я сам был свидетелем его сильного опьянения.

В воскресенье Попович полетит в Киев, а Николаев - в Чебоксары; надо будет завтра выкроить часа два и хорошо подготовить их к предстоящим поездкам и выступлениям. Вчера вся четверка героев-космонавтов посетила Сергея Павловича Королева. Он лежит в Кремлевской больнице на улице Грановского. Состояние здоровья у Сергея Павловича неважное, и раньше, чем через два месяца, едва ли он сможет выйти на работу. Как рассказали ребята, Королев интересовался планами ВВС по заказам "Востоков" и проектами заданий на очередные космические полеты. Он рекомендовал принять "Востоки" на вооружение ВВС, заказать их целую серию и начать силами ВВС регулярные учебные и исследовательские полеты в космос. Королев тысячу раз прав. Я уже год тому назад говорил Вершинину и Малиновскому о необходимости создания в ВВС учебных космических эскадр и оснащения их техникой. По возвращении Главкома из отпуска (3 сентября) попробую еще раз "подогреть" его на активную борьбу за более целеустремленное освоение космоса. Десятки наших официальных предложений в этом направлении пропадают, как в бездонной яме, в недрах канцелярии министра. Я еще лишний раз убедился, что без личного вмешательства Хрущева в космические дела, едва ли будет возможно повести их в желательном для нас направлении, а именно: сконцентрировать управление и сосредоточить все силы и средства на главном - освоении космоса человеком, осуществлении пилотируемых полетов на Луну, создании орбитальных станций. Многие из наших высоких руководителей забывают, что достижения в космосе это - успехи в науке, технике, обороне и потому это - самая большая политика.

Сегодня побывал в издательстве "Молодая гвардия", беседовал с редактором моей книги "Первый гражданин Вселенной" Г. Я. Короткевичем. Замечаний по книге немного, и я обещал рассмотреть их до 3 сентября. Я не в восторге от книги, ее можно было бы написать более интересно и красочно. У меня множество различных материалов, но нет времени для работы над ними, нет времени даже перечитать наспех написанные строчки. Редакция торопит, намереваясь выпустить книгу в сентябре.

31 августа.

Кончается август, кончается лето - можно сказать, что для Москвы в 1962 году оно и не начиналось: непрерывные дожди, ни одного жаркого дня. Вот и сегодня идет дождь...

Вчера, в конце рабочего дня, у меня был Гагарин и еще раз подробно рассказал о встрече в больнице с Сергеем Павловичем. Королев уверял, что если ВВС примут "Востоки" на вооружение и сами будут проводить их пуски, то он поддержит наше ходатайство о заказе на 1963 год еще 10 "Востоков". Он советовал ребятам решать эти вопросы не через Малиновского, а прямо обращаться к Хрущеву. Королев так же, как и я, не верит, что Вершинин, Гречко, Захаров и Малиновский способны отрешиться от присущей им недооценки космоса и по-настоящему взяться за его военное освоение. Вершинин многое понимает правильно, но он после неоднократных "избиений" не может идти в бой против заскорузлости начальника Генштаба и министра обороны. Я бы мог попытаться "повоевать" против застоя мысли в военной верхушке, но мне не хочется подводить Вершинина - он твердо верит, что я не буду "бунтовать".

1 сентября.

Беседовал вчера с Германом Титовым об учебе в академии и работе в Центре, о его поведении и о предстоящей поездке в Югославию. При встречах со мной Герман обычно высказывает неплохие мысли и признает свои ошибки, но, к сожалению, я слишком хорошо знаю, что он быстро забывает свои обещания и часто делает противоположное тому, о чем сам недавно говорил. В этот раз Герман сказал: "Меня неправильно поняли, я за учебу в академии, только я хотел бы поменьше отрываться от учебы". Целый год руководители Центра твердили: "Титов не хочет учиться в академии", и он действительно не учился. Поговорили мы и о его планах на отпуск. Сначала Герман высказал пожелание вместо поездки на курорт поехать на юг на автомашине, но потом дал согласие вместе с Тамарой поехать в Форос. Такое быстрое изменение решения, по-видимому, объясняется стремлением Титова не быть на отдыхе в одном месте с Гагариными. Сперва Герман не захотел поехать вместе с ними в Гурзуф, мотивируя свой отказ желанием попутешествовать на машине; но когда узнал, что может состояться поездка группы космонавтов в Форос и что в ней не будет Гагариных, он легко отказался от своего первоначального намерения.

Несколько позже в моем кабинете собралась вся четверка летавших космонавтов. Николаев и Попович приехали прямо из госпиталя; они только что закончили пятидневное медицинское обследование. Никаких отклонений в состоянии их здоровья не обнаружено. После того, как мы договорились по всем организационным вопросам, я в присутствии всей четверки доложил о них маршалу Руденко. Все уже отданные мной распоряжения по организации и срокам предстоящих заграничных и внутренних поездок маршал утвердил.

Вернулся из отпуска Вершинин. Сейчас в его кабинете уже больше часа сидят Рытов и Руденко. Один вернулся из отпуска, другой уходит в отпуск передают дела. Руденко собирается 8 сентября уехать на Кавказ. С удовольствием пожелаю ему попутного ветра, в надежде, что Вершинин в его отсутствие будет меньше говорить и больше делать. За прошедший месяц я изрядно устал от словоизлияний Руденко - они, как правило, не помогают, а мешают делу.

Вчера и сегодня генерал Холодков настойчиво доказывал мне необходимость объединения его организации с Центром подготовки космонавтов. Это предложение в принципе правильное: нужно всю космонавтику объединять под одним руководством, но органически связывать Центр подготовки космонавтов и Центр по разработке и заказам космической техники едва ли целесообразно. Я понимаю Холодкова, ему крайне трудно работать под руководством Пономарева, и уход из-под его начала был бы полезным для дела и приятным для большинства офицеров части Холодкова, не говоря уже о нем самом. Холодков юридически мне не подчинен, но контакты у нас с ним значительно крепче, чем между ним и его непосредственным начальником генерал-полковником Пономаревым.

3 сентября.

Мои орлы разлетелись по родным местам: Гагарин - в Гжатск, Попович - в Узин, а Николаев - в Чебоксары.

Вчера я весь день провел на даче. Ласковое солнце пыталось загладить предыдущие неприятности с дождями. Часов в 15 снова прошел короткий, но очень сильный дождь, наливший воды больше, чем за целый день моросящий дождь. Начал разбирать сплошной деревянный забор, отделяющий наш дачный участок от участка генерала Лешукова, он служил в годы войны главным инженером моего авиакорпуса. "Это первый шаг генералов в коммунизм", сказал я, шутя, Григорию Петровичу. После того, как я разобрал часть забора, все с удовольствием убедились, что виды с обеих сторон стали красивее, а соседи - ближе друг к другу.

Приходил вчера к нам на дачу Саша Магид (бывший правдист, писатель, ему в декабре этого года исполнится уже 60 лет). Как всегда, он уморил меня потоком "новостей" и самолюбованием. В одном ему можно позавидовать - он очень энергичен, много пишет и много разъезжает по стране.

Сегодня заходил генерал-лейтенант С.Ф.Ушаков, он сейчас временно на должности начальника Главного штаба ВВС. Ушаков просил, чтобы я и Титов завтра были на завтраке, который он дает в честь нового авиационного атташе США в СССР. Эта церемония вызвана тем, что приехавший в США вместо генерала Костюка наш новый авиационный атташе был неожиданно принят начальником штаба ВВС США. Генштаб решил не отставать от американцев и приказал такой же прием оказать их представителю.

Генерал А.Г.Карась сообщил по телефону, что вторая наша попытка запустить АМС на Венеру также закончилась неудачей. Первые три ступени, как и при пуске 25 августа, сработали отлично и вывели четвертую ступень с АМС на околоземную орбиту; но четвертая ступень вновь не сработала, и АМС на несколько дней останется спутником Земли. Итак, две ракеты из трех, предназначенных для пусков на Венеру, не выполнили задания. Мало надежд на отличный результат и при третьем пуске. Я не хочу злорадствовать; неудача Родины - это и моя неудача. Но нельзя не видеть, что эти неудачи закономерны. Я был прав, когда предлагал не увлекаться Марсом и Венерой, а осваивать глубже то, что по плечу современному состоянию нашей космической техники. Путь к планетам лежит через Луну и орбитальные станции. Все попытки стартовать к планетам прямо с Земли в ближайшие 5-1О лет не принесут большого успеха, да и в более далеком будущем успех таких стартов проблематичен. Американцы уже кричат на весь мир о советских неудачных запусках АМС на Венеру: "Наши радары в Турции засекли гигантскую советскую ракету, развалившуюся в космосе на три части, обломки которой сейчас носятся вокруг 3емли". В этом сообщении есть доля правды: третья и четвертая ступени действительно при выходе на орбиту разделились; правда и то, что четвертая ступень не смогла послать АМС по направлению к Венере и станция осталась на околоземной орбите. В обоих пусках АМС есть и большая удача - вывод на орбиту спутника весом более семи тонн, и большой провал - отказ четвертой ступени и средств связи. Наша излишняя засекреченность пусков сейчас бьет по нас. В обоих случаях можно было бы сообщить о выводе на орбиту семитонных спутников в экспериментальных целях.

4 сентября.

Вчера в конце рабочего дня был у Вершинина. Мы понимаем друг друга с полуслова. Вот и на этот раз Главком легко согласился с моими предложениями по заказу "Востоков", одобрил проекты новых штатов, кандидатуру генерала Костюка на должность начальника ЦПК и другие организационные мероприятия.

Утром был Гагарин, говорили с ним о его поездке в Данию и последующей поездке всей семьей в Гурзуф. Несколько позже забежал Титов, подробно обсудил с ним предложения космонавтов о том, что в организации занятий в предстартовые дни нужно предоставить больше инициативы командирам космических кораблей.

Днем в кабинете генерал-полковника Брайко принимали нового американского авиационного атташе полковника Скотта. Перед самым приемом Главком внезапно почувствовал себя плохо, и к нему срочно вызвали врачей. Это первый случай резкого ухудшения самочувствия Вершинина. Я не хочу быть пророком, но маршал много не проработает, а его уход от дел - это плохая перспектива и для ВВС, и для меня лично. Вершинин работает на износ. Он совершенно не жалеет себя, и я бы сказал, слишком варварски относится к своему здоровью. Много сил отдает работе, курит, пьет и все очень близко принимает к сердцу. Кандидат в Главкомы ВВС - маршал Руденко - совершенно другой человек. Он очень много заботится о своей персоне, излишне болтлив и редко делает что-либо полезное. Зато он большой мастер поучать, тут он, как говорится, "собаку съел". Генерал Ушаков мне прямо заявил: "Если бы мне предложили должность начальника Главного штаба при Руденко, я отказался бы категорически". Руденко, Брайко, Пономарев и Кутасин - это очень тяжелые люди, их в ВВС никто не любит и не уважает.

Звонил генерал Керимов. Он, Смирнов, Келдыш и другие члены Госкомиссии прилетели в Москву с полигона. Два дня они будут разбираться со специалистами в причинах двух наших "венерических" неудач и выработают план наилучшего обеспечения третьего пуска на Венеру, который должен состояться на днях.

5 сентября.

Заявок на выступления космонавтов и встречи с ними так много, что мы уже привыкли не принимать их всерьез. Из-за этого вчера получилось большое недоразумение. Генерал Горегляд обещал парткому аппарата Совета Министров СССР организовать 10 сентября встречу с Николаевым и Поповичем и забыл доложить мне об этом. Я, не зная о данном им обещании, отказал в организации встречи. О моем отказе было доложено в ЦК КПСС, после чего на нас крепко нажали и обязали провести встречу.

Два раза был у Главкома. Уговорил его подписать письмо Малиновскому и Устинову о заказе на 1963 год 10 "Востоков". Прежде чем представить на подпись документ, я пытался убедить Вершинина в необходимости его личной встречи с министром, чтобы доказать настоятельную необходимость заказа кораблей. Главком ответил: "Я имею в виду сделать это во время учений на Дальнем Востоке, куда я и министр вылетаем 10 сентября. На эти разговоры потребуется несколько заходов. Ты не знаешь министра: когда он занят, из него слова не вытянешь, а когда свободен - все время играет в шахматы. Трудный человек наш министр". Я сказал, что с удовольствием поставил бы несколько матов министру. "И не обобрался бы неприятностей; он очень злится, когда проигрывает", - заключил Главком.

Сегодня Военный совет ВВС рассматривал вопрос о кадровых перемещениях. Маршал Красовский (65 лет), генерал-полковник Волков (62 года), генерал-лейтенант Бондаренко и другие "старички" остались на своих должностях, а офицеры в возрасте 4О-45 лет увольняются из-за отсутствия вакансий. Вершинину 63 года, Агальцову - 64, Брайко - 60, Гудкову - 61; у них руки не подымаются на своих сверстников, но они легко расправляются с "молодежью".

Звонили из нового Дворца пионеров, просили принять делегацию пионеров для вручения мне как "большому другу космонавтов" официального приглашения на открытие Дворца 9 сентября. Им, конечно, нужны космонавты, а не я, но сказать об этом прямо посчитали неудобным.

Были сегодня у меня генералы Грядунов и Молотков. Первый просил помочь устроиться в ГВФ, а второй - в Центр подготовки космонавтов. Первому помочь невозможно (55 лет, в отставке, больной, пострадал в автокатастрофе); за второго есть смысл повоевать с маршалом Руденко - он настроен категорически против кандидатуры Молоткова.

8 сентября.

Маршал Руденко более двух часов знакомил меня вчера с проектом реорганизации Института авиационной и космической медицины. Проект составили генералы Бабийчук и Мишук. Смысл реорганизации сводится к тому, чтобы вместо двух управлений (авиационной медицины и космической медицины) создать четыре-пять комплексных направлений, в которых одновременно работали бы специалисты как авиационной, так и космической медицины. Основной принцип не отделять космическую медицину от авиационной, а еще плотнее их соединить. Маршал добивался одобрения мной этого проекта. Я не спешил с одобрением и сказал, что успех дела будет зависеть не столько от реорганизации, сколько от людей, которых мы поставим во главе института. Я дал ему понять, что едва ли разумно убирать из института сразу Волынкина, Яздовского, Генина, Денисова и еще десяток других специалистов. Я сказал маршалу: "В ближайшие 5 лет ведущими фигурами в космонавтике будут Королев и Келдыш, а они поддерживают Яздовского. Мы не должны из-за Яздовского портить наши отношения с Королевым, Келдышем и Смирновым. Яздовского можно "обломать" и заставить хорошо работать на ВВС. Яздовскому нужно дать генеральские лампасы и должность заместителя начальника института по науке, и он будет работать лучше и успешнее, чем любой другой кандидат". Маршал серьезно задумался над моими предложениями и обещал посоветоваться с Вершининым.

Вчера Николаев вернулся из Чебоксар, а Попович - из Киева. Сегодня они оба были у меня и у Главкома, с удовольствием рассказывали о теплых встречах с земляками. Вершинин обнял и расцеловал ребят, очень разволновался, плакал и долго не мог начать говорить: "Весь мир взволновали ваши полеты. Я был в отпуске в Румынии, но внимательно читал сообщения ТАСС, слушал радио и поддерживал связь с Москвой. В дни вашего полета все люди Земли жили надеждами на успех вашего дерзкого и длительного проникновения в глубины Вселенной". Ребята вручили Главному маршалу свои фото, на которых они во время космического полета написали Главкому теплые приветствия.

После приема у Вершинина мы договорились о плане работ до 15 сентября и около часа готовились к выступлениям на встрече с офицерами Московского гарнизона в театре Советской Армии. Встречу открыл генерал армии Епишев. Я рассказал о значении первого группового космического полета, а Николаев и Попович поделились своими впечатлениями о полете. Вечер прошел хорошо, было очень много записок с вопросами. Николаев говорил спокойно, отвечал на вопросы правильно, но суховато. Попович выступал лучше и, главное, живее. Оба выступали без конспектов.

Сегодня бешеный день: сотни звонков, десятки людей и даже три делегации - всем нужны космонавты. Более часа беседовал с Яздовским. Он обещал не идти в лобовую атаку против Руденко и попридержать своих подчиненных.

10 сентября.

Сегодня вечером Николаев и Попович выступят перед сотрудниками аппарата Совета Министров в Кремлевском театре, а затем поедут к А.И.Аджубею. Несмотря на настоятельные приглашения, я с ними не смогу поехать. Ночью мне придется выехать в Меленки и попытаться договориться с Марусей и Александром об уходе за мамой.

11 сентября. Меленки. Я приехал в Меленки поездом, никого не предупредив о приезде, так что мое пребывание в городе остается незамеченным...

...Поезд вышел из Москвы в 22:35 10 сентября, а в 3:37 11 сентября я был уже на станции Бутылицы. 4О лет тому назад я впервые в жизни увидел на этой станции "живые" вагоны и паровозы. Бутылицы стали больше, вместо тусклых керосиновых фонарей много электрического света, есть радио, но культура людей, служб и помещений, пожалуй, даже хуже, чем 40 лет назад. От Бутылиц до Меленок проложена узкоколейка, ее построили в конце тридцатых годов с моей помощью (ездил к Кагановичу и выпросил средства на строительство и рельсы). Меленковский поезд состоит из трех небольших, но чистеньких пассажирских вагончиков. Из Бутылиц поезд вышел почти пустым, но в Вероунже и Злобине в вагоны набилось несколько десятков крестьянских девушек, едущих в Меленки на текстильную фабрику. Сорок лет назад город Меленки на западе кончался фабричным забором, за ним были поля и недалекий Брантовский лес. Постепенно лес вырубили, и он отступил дальше на запад, а пространство между ним и фабрикой полностью застроили. Было пять часов утра; с реки Унжи поднимался реденький туман. Я с удовольствием прошелся по асфальтированному тротуару (раньше был деревянный), постоял над рекой на фабричном мосту. Тысячи воспоминаний детства нахлынули на меня...

Мама с апреля 1959 года серьезно больна. Она не может передвигаться, ей уже 84 года, она немного отяжелела, но общее самочувствие у нее хорошее. Я всегда восхищался маминым спокойствием. Она и сейчас держится стоически. У нее крепкие нервы, хорошие аппетит и сон, и только ноги и сердце ослабли. Сегодня утром я с помощью сестры Маруси вывел маму в столовую, и она вместе с нами позавтракала. Сейчас, когда я пишу эти строки, мама прилегла отдохнуть. Для нее сегодня большой день: собрались два сына, дочь, сноха, двое внуков и внучка. Все вместе с мамой обсуждали, как лучше ухаживать за ней, и где она сама хотела бы жить - в Москве, у Маруси или оставаться в своем доме. Мама пожелала никуда не переезжать, мы все согласились с ее желанием. Я предлагал для постоянного ухода за мамой нанять одну или двух женщин. Все, в том числе и мама, высказались против моего предложения решили ничего не менять в сложившейся обстановке. Побывал у Маруси - у нее, как всегда, идеальная чистота. Маруся, ее сын Виктор и я вместе пообедали, я пожурил племянника за то, что он долго (ему уже 34 года) не женится.

Вечером на "Волге" (в Меленках уже пять такси "Волга") я за 40 минут доехал до Мурома (дорога теперь полностью вымощена булыжником) и в 00:25 выехал на поезде в Москву.

12 сентября. Москва.

Весь день был на работе. Передавал дела генералу Горегляду и готовил Николаева и Поповича к их завтрашнему выступлению с докладами о полете в Научно-техническом комитете Генерального штаба. Как всегда, было много посетителей. Звонили от Королева, просили 13 сентября приехать к нему, а 14 сентября прислать Николаева и Поповича в ОКБ-1.

13 сентября. С 10 до 13:15 проходило заседание НТК Генерального штаба. Николаев докладывал полтора часа, а Попович - 30 минут. Присутствовали генералы и офицеры от всех видов Вооруженных Сил. Николаев и Попович обстоятельно доложили о возможностях космонавта решать военные задачи на корабле "Восток". Выводы, вытекающие из их докладов: человек способен выполнять в космосе все военные задачи, аналогичные задачам авиации (разведка, перехват, удар); корабли "Восток" можно приспособить к разведке, а для перехвата и удара необходимо срочно создавать новые, более совершенные космические корабли.

После совещания в НТК Николаев, Попович, Гагарин и я были приняты начальником Генерального штаба маршалом Захаровым. Кроме Захарова были Иванов С.П. и Алексеев Н.Н., беседа длилась 3О минут. Захаров задавал глупейшие вопросы о возможностях человека и "Востока" решать военные задачи в космосе. Космонавты пытались убедить его, что настало время по-настоящему заняться космосом в целях обороны страны. По всему чувствовалось, что Захаров не знает и недооценивает космос, но он должен был хотя бы из приличия сказать Алексееву, что НТК необходимо изучить опыт полетов и обсудить возможности создания пилотируемого разведчика. Захаров эаверил нас, что Министерство обороны закажет на 1963 год 4 корабля "Восток".

Через час, возвратясь в штаб ВВС, я лишний раз убедился в непроходимой заскорузлости нашего военного руководства. Гречко, а затем и Малиновский дважды отказались заказывать "Востоки". Вершинин просил заказать 10 "Востоков". НТК Генерального штаба и Захаров, переделав наш документ, просили министра заказать 4 "Востока". Малиновский отказал, заявив буквально следующее: "Корабли "Восток" не имеют военного значения, принимать их на вооружение и заказывать их мы не будем, пускай этим занимается Военно-промышленная комиссия". История повторяется: ровно 50 лет тому назад примерно так же царские генералы оценивали военное значение самолетов. Малиновский, Гречко и Захаров упускают наши возможности для создания первыми военной космической мощи - я бы даже сказал, абсолютной военной мощи, которая могла бы содействовать утверждению господства коммунизма на Земле.

Сейчас в Москве нет никого из военных руководителей (Малиновского, Епишева, Вершинина, Бирюзова, Руденко), придется после возвращения из отпуска пробивать заказ на строительство космических пилотируемых кораблей в обход Малиновского. Я отдаю себе отчет во всех трудностях этого дела, но нужно будет решительно воевать за него даже против Вершинина (наперекор его осторожности) и Малиновского (против его недальновидности).

14 сентября.

Муся ночевала в Москве. Готовила все к нашему отъезду на курорт. Я с Олей был на даче. С 10 до 12 часов вместе с Боголеповым и Рябчиковым просматривали киноматериалы о Николаеве и Поповиче - материал богатый, но кинокартины еще нет. Предстоит большая работа, нужно кое-какие кадры взять из секретного фильма, который готовит Косенко. Дома весь вечер готовились к отлету в Крым; завтра в 8 часов на Ил-14 вылетаем в Симферополь. Со мной летят Муся и Оля. Гагарин и Попович летят с семьями; Николаев - один, а Карпов - с женой и дочерью.

31 октября.

Главком вчера позвонил и вызвал меня из отпуска. Недогулял я всего три дня, а не три-четыре недели, как это было в 1960 и 1961 годах. Причина вызова: сегодня Президиум ЦК рассматривает вопрос о нескромном поведении космонавтов (Гагарина, Титова, Поповича, Николаева и других), о "плохой" их учебе в академии, о "прилипании" кое-кого из журналистов к славе космонавтов и т.д. Все это по донесениям работника КГБ подполковника Титова. Ни одного нового, неизвестного нам факта в донесениях нет - на все это мы уже реагировали (выговор Герману Титову, предупреждение Павлу Поповичу). Я был готов вместе с Главкомом поехать на заседание Президиума, но позвонил Сербин и сказал, что мне там быть не нужно. Откровенно говоря, это меня обрадовало: мало удовольствия разбирать кляузы на Президиуме ЦК - я с большой охотой выступил бы там по нашему общему плану освоения космоса, но этот вопрос не стоит на повестке дня. ЦК не находит времени для рассмотрения больших, принципиальных вопросов развития космонавтики и считает уместным обсуждать сомнительные донесения о поведении космонавтов.

Только что просмотрели кинофильм "Небесные братья" о полете Николаева и Поповича. На просмотре присутствовали Вершинин, Руденко, Агальцов, Боголепов, Рябчиков, Гостев и другие. Фильм получил хорошую оценку, и выпускается в свет. Это уже третий фильм о космонавтах, в нем есть, конечно, некоторые повторения и общие места, но сейчас, когда самое интересное в нашей космонавтике строго засекречено, трудно создать что-либо более значимое.

1 ноября.

Вершинин вернулся вчера из ЦК уже после 17 часов и сразу же вызвал меня с партийного собрания. На заседании Президиума Главком не был; пока он проходил в зал заседаний, вопрос уже был решен, точнее снят с обсуждения. Никакого решения о поведении космонавтов не принято. Не отменены и решения ЦК о поездках корреспондентов за границу вместе с космонавтами. Я надеялся, что появится хоть какая-то ясность с порядком организации встреч космонавтов с различными коллективами и иностранцами, но теперь этот вопрос еще больше осложнился. Жалобы на нескромное поведение космонавтов, на длительные их отрывы от учебы есть, а решения, как устранить причины этих недостатков, нет и не будет. Придется мне и дальше регулировать заграничные поездки и выступления космонавтов внутри страны, увязывая все это с их учебой в академии и подготовкой к новым космическим полетам.

За полтора месяца моего отпуска ни один из важнейших вопросов по космосу не решен. Набор новых слушателей-космонавтов, реорганизация ИАКМ, новые штаты ЦПК, заказ "Востоков" и другие вопросы ждут своего решения.

2 ноября.

Сегодня в "Правде" опубликовано письмо Б.И.Россинского. "Дедушка русской авиации" обращается к Н.С.Хрущеву с просьбой принять его в партию.

В 1909 году Россинский совершил трехминутный полет на планере собственной конструкции (перелет через реку Клязьму), затем во Франции он научился летать на самолетах и с 1912 по 1917 год работал летчиком-испытателем на заводе "Дукс". Бесспорно, что он один из старейших летчиков России, но его претензии на особые заслуги перед советской авиацией чрезмерно преувеличены. Россинский в своем письме упоминает и мою фамилию, и фамилии космонавтов и безапелляционно заявляет, что в успехах космонавтики есть доля и его труда. В "Правде" опубликовано решение ЦК КПСС о приеме Россинского в члены партии. Эти два документа закрепят за Россинским почетное место в истории отечественной авиации. На днях я узнал, что другой наш "первооткрыватель", профессор Анощенко, сфотографировался в Крыму с Гагариным и протащил в "Экономической жизни" заметку, смысл которой состоит в том, что Гагарин открыл путь в космос, а Анощенко был одним из первых в освоении атмосферы.

За время работы в ДОСААФ я сотни раз встречался с Россинским и Анощенко и могу утверждать, что они не сделали и сотой доли того, на что претендуют. Оба старика проявляют назойливую заботу о защите своих мнимых заслуг перед авиацией. Оба они имеют одну бесспорную заслугу - они уже 60 лет в авиации и рядом с авиацией. Они многое видели и знают немало интересного из истории авиации; у них много интересных и важных документов - все это можно и нужно использовать, деликатно обойдя субъективное освещение ими событий и фактов.

Хочется написать хоть несколько слов о "победе" Хрущева на Кубе. Большинство генералов молчат об этом событии, а генерал-лейтенант Ушаков прямо заявил, что это очередное отступление. Кубинский кризис показал не мудрость и дальновидность нашей внешней политики, а отсутствие у нас твердой и обдуманной линии в ее проведении (как и по Берлину).

Вчера космический аппарат "Марс-1" вышел на траекторию полета к планете Марс. На сегодня он прошел уже более 250 тысяч километров, вся аппаратура работает хорошо. Будем надеяться, что эта попытка даст нам больше, чем все предыдущие пуски на Марс и Венеру, а их, если мне не изменяет память, было уже не менее девяти.

4 ноября.

Вместе с Гагариным вчера был у Вершинина. Он интересовался делами в ЦПК, настроениями космонавтов, ходом их учебы в академии и другими вопросами. Потом мы с Юрой ездили в Московский городской комитет партии, где Демичев вручал партбилет Россинскому. На этой встрече я познакомился с одним из самых старых членов партии Ф.Н.Петровым. Ему 87 лет (он в партии с 1896 года), а выглядит он лет на 65-70, не больше. Он сказал 78-летнему Россинскому: "Поздравляю вас, молодой человек. Желаю вам хорошо и много поработать. Мне вот уже 87 лет, а я еще не на пенсии". (Россинский на пенсии уже много лет.) "Молодого коммуниста" поздравляли Гагарин, пионеры и работники аппарата МГК. Россинский говорил больше всех, нес околесицу, плакал, благодарил за внимание к нему и уверял, что еще поработает. Вреда от этой комедии не будет, но обиженных будет много. Есть тысячи людей, сделавших для Родины в сотни раз больше и не получивших ни одного слова благодарности.

Более двух часов беседовал сегодня с полковником Карповым, разобрали с ним десятки служебных вопросов, касающихся Центра подготовки космонавтов. В связи с расширением ЦПК командование ВВС считает необходимым поставить во главе Центра генерала с опытом летной и строевой работы, а Карпова, как врача, оставить в роли заместителя начальника ЦПК. Естественно, что подобную передвижку Карпов переживает и уже жаловался на это Королеву. Позавчера Королев дважды звонил мне по этому поводу. Сергей Павлович излишне горячился и, защищая Яздовского и Карпова от нападок ВВС, грозился, что вместе с Келдышем поедет в ЦК и добьется создания своего Центра подготовки космонавтов. Я просил его не волноваться, не портить себе кровь и здоровье по пустякам и заверил его, что при очередной нашей деловой встрече мы сумеем многое согласовать.

9 ноября.

Три дня праздновали 45-летие Октября. Я имел пригласительные билеты во Дворец съездов, на Красную площадь и на прием в Кремле, но нигде не был из-за болезни Муси.

Сегодня я, генерал-лейтенант Мишук и генерал-майор Холодков около двух часов докладывали Вершинину предложения ВВС по военному применению "Востоков". Маршал Захаров сообщил, что НТК Генштаба в декабре будет рассматривать вопрос об использовании пилотируемых космических кораблей в военных целях, и просил Главнокомандующих видами Вооруженных Сил дать свои предложения. 4 ноября мы в таком же составе докладывали наши предложения маршалу Руденко. Он прочитал наш доклад, ничего не сказал и отправил нас к Главкому. Вершинин разбирался в предложениях ВВС очень внимательно и активно. Главное в предложениях ВВС сводится к следующему:

1) заказать 10 кораблей "Восток";

2) дооборудовать "Востоки" так, чтобы можно было отрабатывать элементы боевого применения (разведка, перехват, удар);

3) довести в 1963 году продолжительность пребывания в космосе человека до 11-12 суток, а животных - до 30;

4) вывести корабли с животными на более высокие орбиты;

5) провести ряд специальных экспериментов (посадка вручную, приземление в корабле, разгерметизация корабля в космосе и др.).

Главком одобрил все эти предложения и согласился с моим советом не согласовывать наш доклад с Королевым, а немедленно отослать его Бирюзову и Захарову.

12 ноября.

В субботу был в ЦПК, рассмотрел с Карповым вопросы аттестации офицеров и программу дальнейшей подготовки космонавток. 27-29 ноября проведем госэкзамены, с 1 декабря по 1 января 1963 года они будут в отпуске, а затем начнут конкретную подготовку к первому женскому космическому полету. Полет женщины состоится в марте или апреле 1963 года. Пока не решено, будет ли это одиночный или групповой полет, но полет женщины будет продолжительностью до 3 суток, а, если в паре с ней будет летать мужчина, то его полет может продолжаться 5-7 суток. Обдумывается предложение послать в полет два корабля с женщинами на борту.

Беседовал с Гагариным, Титовым, Николаевым и Поповичем. Все они настойчиво просили поменьше отрывать их на выступления и встречи, дать им возможность подготовиться и сдать экзамены в академии за 1-й семестр 1-го курса. Экзамены будут проходить с 15 ноября до 31 декабря. Ребята просят на этот период не планировать им больше одной встречи в две недели. Просьба понятна и законна, но при всех наших самых больших усилиях она невыполнима. Заявок на встречи тысячи, и будет хорошо, если мы сумеем не загружать каждого из космонавтов больше одного раза в неделю.

Только что заходил Попович - просил устроить свою жену Марину на летную работу. Летчик она хороший, и я попытаюсь уговорить Главкома взять ее в кадры.

13 ноября.

Вчера более часа беседовал с Вершининым о перспективах освоения космоса. Главком правильно понимает направления нашей работы и охотно подписывает многие наши ходатайства; но все наши попытки добиться решения ряда практических вопросов, как в стенку, упираются в Малиновского. Уже год мы просим оформить заказ промышленности на постройку еще десяти "Востоков", сумели уговорить промышленников, но не можем добиться согласия министра дать такой заказ. Сегодня по этому вопросу я говорил с Руденко и Ивановским решили еще раз послать письмо Устинову за подписью Вершинина. Эта попытка едва ли будет успешней всех предшествующих, но не будем терять надежду.

Наш посол Михайлов сообщил, что Сукарно собирается пригласить в Индонезию Николаева и Поповича. Главком запросил мнение Руденко и мое. Руденко ответил: "Я - против, им надо учиться", - а я сказал, что такую поездку желательно осуществить в январе 1963 года. Главком согласился с моим мнением.

Имел вчера малоприятную встречу с генерал-полковником Пономаревым. Я пожаловался Руденко, что ГКНИИ не собирается летать на невесомость на самолетах Ту-104 и плохо раскачивается с формированием эскадрильи для тренировки космонавтов. Пономареву эти обвинения показались необоснованными, и он пытался оправдать свою позицию в этом вопросе. Этого "сухаря" в ВВС очень не любят, а он ведет себя как барчук-белоручка, снисходящий до разговоров с плебеями. Я никогда не уважал его, а теперь, когда он как брат секретаря ЦК КПСС стал особенно задирать нос, я и в грош его не ценю. Пономарев почувствовал мое отношение к нему, да и не забыл мое выступление против него на Военном Совете. По-видимому, еще не один раз нам придется скрестить с ним шпаги.

15 ноября.

В сегодняшнем номере "Правды" опубликовано сообщение о смерти А.С.Мурысева - первого секретаря Куйбышевского обкома партии. Последний раз я с ним встречался в Крыму, в Тесселях 5 октября этого года, в день рождения Поповича. Он не отдыхал, а "мотался" по всему Крыму, очень много пил и неумеренно ел. 8 октября он по приглашению Предсовмина Украины вылетал в Киев, там, по-видимому, еще больше "перебрал" и, вернувшись в Крым, получил инфаркт. 13 ноября он скончался на 47-м году жизни.

Почти 5 часов просидел вчера на партийном активе Министерства обороны. Доклад сделал Р. Я. Малиновский, выступили 8 человек, в том числе А. А. Епишев. Все выступления и доклад - серенькие. Общая болтовня о высокой боеспособности, преданности партии, больших достижениях в боевой подготовке за год и легкое прикосновение к "некоторым недостаткам". Аллилуйщина и нежелание сказать всю правду о недостатках, а главное - боязнь вскрыть истинные причины имеющихся безобразий связывают языки. В заключительном слове Малиновский отвечал на несколько язвительных записок (Почему 5 лет не было партактива? Встречался ли министр с секретарями парткомов видов Вооруженных Сил? - и другие подобные вопросы.) Общее настроение присутствующих пассивное - лишь бы отсидеться и отмолчаться. Средний возраст "активистов" около 60 лет. Я более 25 лет наблюдаю нашу военную верхушку: сильно она постарела за эти годы, и это большой, может быть, даже решающий наш минус.

16 ноября.

Вчера Николаеву и Поповичу во вьетнамском посольстве вручили звезды "Героев труда ДРВ". На приеме присутствовал и Герман Титов. Прием был назначен на 16 часов, мне несколько раз звонили из отдела внешних сношений и просили приехать на прием, но у меня не было ни малейшего желания быть там. В 16:05 ко мне зашел, прихрамывая, Титов и попросил совета - ехать или не ехать ему на прием. Оказывается, два часа тому назад он, играя в волейбол, вывихнул ногу и теперь сильно прихрамывает. Я посоветовал ему ехать. В связи с большим количеством слухов и разговоров о мнимой болезни Титова, я посоветовал ему 19 ноября выступить на заводе "Станколит" и в выступлении сказать несколько слов о состоянии своего здоровья.

Физически Титов так же здоров, как и перед полетом, но в его поведении много нового: он все время куда-то спешит, везде опаздывает, высказывает свое суждение по любому вопросу, а потом легко от него отказывается. Он настойчиво просил разрешить ему поездку на "Волге" в Крым и на Кавказ. Такую поездку я ему запретил (мал шоферский стаж и увлекается скоростью) - на курорты и обратно он ездил поездом. 12 ноября истек срок его пребывания в звании майора, но, учитывая все его выкрутасы, я предложил, а Главком согласился задержать присвоение ему очередного звания на 6 месяцев.

Только что позвонил Карпов и доложил, что вчера Титов, Николаев и Попович отлично сдали зачеты в академии по курсу истории партии, а сейчас все усиленно занимаются, готовясь к сдаче экзамена по физике.

Вчера я был в Совете Министров у Ивановского и Семенова, завизировал проект решения о создании большой отечественной центрифуги. В проекте ряд комитетов и организаций обязываются отработать всю документацию по центрифуге в 1963 году и ввести ее в эксплуатацию в 1967 году. По вопросу о заказе десяти "Востоков" Ивановский еще раз пытался убедить меня не связываться с "Востоками" и все надежды возложить на "Союз", хотя сам признал, что "Союз" в 1963 году едва ли полетит. Между полетами "Востоков" и "Союзов" может образоваться "дыра" в 1,5-2 года. У нас - "дыра", а у США период очень большой активности. Американцы вполне могут нас догнать в период нашего затишья. Они уже объявили, что в апреле 1963 года Гордон Купер полетит на сутки. У нас есть все основания надеяться, что до 1964 года они не смогут догнать нас по продолжительности полета человека в космосе, даже если мы за 1963-1964 годы не проведем ни одного полета; но в 1965 году они могут обогнать нас, если мы не примем решительных мер по недопущению сокращения дистанции между нами и США.

17 ноября.

На вчерашнем заседании Военного Совета ВВС более трех часов обсуждали проекты новой структуры Института авиационной и космической медицины. По существующей структуре институт имеет два управления (1-е - авиационной медицины и 2-е - космической медицины), которые все время "дерутся" между собой. Руководство института (Волынкин, Яздовский, Денисов), в основном, против новой структуры, но сейчас группа лиц в институте, отстаивающих космическое направление, ослабла. Секретарь парткома Денисов заменен полковником Крышкевичем, поднял голову генерал-лейтенант Клоков, активизируются Сергеев и начальник 1-го управления. Короче говоря, начался распад сильной космической группы. Маршал Руденко, генералы Бабийчук и Мишук пытаются "запеленать" космонавтику в пеленки авиационной медицины так, чтобы и писка ее не было слышно. На заседании решено создать вместо двух три управления, количество отделов не увеличивать, а число лабораторий не ограничивать. Решено также наименования управлений определить после написания положения об управлениях и отделах.

19 ноября.

Был в Центре подготовки космонавтов. Дал согласие на начало строительства жилого городка рядом с Центром. Рассмотрел все документы по подготовке слушателей-космонавток к сдаче экзаменов на космонавтов.

Терешкова, Соловьева, Пономарева и Еркина, по-видимому, могут быть зачислены в космонавты, а вот Кузнецова, едва ли (у нее идет белок в сурдокамере и после центрифуги). Пономарева всю подготовку прошла очень ровно с оценкой "хорошо", а по теории у нее все пятерки, кроме одной четверки. По здоровью и подготовленности Пономарева могла бы быть первым кандидатом на полет, но ее поведение и разговоры дают основание сделать вывод, что в моральном плане она неустойчива. Пономарева часто повторяет: "Я хочу брать от жизни все". Терешковой она заявила: "Тебя безвозвратно испортили комсомол и партия", - это в ответ на попытки Терешковой (как старшей в группе) посоветовать ей вести себя поскромнее. Она злоупотребляет именем Келдыша: "У меня сильная рука, первой полечу я". Пономарева покуривает: "Каждая приличная дама должна курить". В Феодосии она несколько раз самовольно уезжала в город.

Впечатления от Терешковой у всех очень хорошие - она образец в поведении и воспитанности. Терешкова и Пономарева чувствуют, что они могут быть первыми кандидатами на полет, и между ними уже заметно кое-какое соперничество.

20 ноября.

Идет пленум ЦК КПСС. Читал сегодня доклад Хрущева о новой перестройке партийного руководства промышленностью и сельским хозяйством. Вместо райкомов создаются парткомы при сельскохозяйственных управлениях, объединяющих по три-четыре района. В каждой области будет теперь два обкома - один по промышленности, другой - по сельскому хозяйству. Эта новая ломка сложившейся управленческой структуры пользы не даст: она приведет только к еще большей путанице и затруднит руководство и промышленностью, и сельским хозяйством. Будем надеяться, что этот эксперимент не принесет нам очень большого вреда и что от него через 2-3 года откажутся.

21 ноября.

Вчера вечером, перед поездкой на встречу с писателями Москвы, заезжал ко мне Павел Попович. Он привез все документы (летную книжку, характеристики, заявление и др.) Марины, необходимые для ходатайства о зачислении ее в кадры армии и назначении вторым пилотом на Ил-14. Я поддержу ходатайство, но в этом деле окончательное слово за министром обороны, а у меня нет уверенности, что он согласится с нами.

Пленум ЦК продолжает работу. Все, что там говорится Подгорным, Демичевым, Мазуровым и другими, противоречит здравому смыслу и истинному положению дел. Вранье, очковтирательство и подхалимство - вот главное содержание почти всех выступлений. Все, с кем я встречаюсь, понимают, что говорится на пленуме совсем не то, что нужно было бы сказать: "Пора кончать валить все недостатки на Сталина". За десять лет после смерти Сталина в сельском хозяйстве ничего не достигнуто - молока, мяса, фруктов, овощей и других продуктов сейчас не больше, чем в 1952 году. Нужны не новые перестройки бюрократического аппарата, а свобода для крестьян. Надо дать возможность всем желающим разводить коров, овец, свиней, кур, и через 2-3 года у нас будет в достатке и мяса и молока. ЦК должен перестать считать еще не снесенные яйца и не высиженных цыплят и обеспечить свободу и инициативу тем, кто своим трудом создает сельскохозяйственные продукты.

Только что позвонила жена, она сегодня отстояла на рынке больше двух часов в большой очереди за молоком, но его так и не привезли. Это "хорошая" иллюстрация к разговорам на пленуме.

В подмосковной деревне Заборье (близ Домодедова) до войны было 160 коров и много лошадей, и все это поголовье содержалось за счет местных кормов. Теперь в Заборье 9 коров и ни одной лошади. В деревне совершенно невозможно купить молока даже для детей, и жители Заборья ездят в Москву за порошковым молоком. Могут сказать, что это не типично. Но вот другой пример. В 1919 году в стране был большой голод. На моей родине, в городе Меленки Владимирской области, хлеба не было, но никто не умирал от голода: была картошка и было много молока. А сейчас в Муроме, Меленках, Елатьме, Касимове, Гусь-Хрустальном положение такое же, как в Заборье. Поголовье коров и надои молока сейчас почти всюду значительно ниже официальных данных. Это знает и чувствует народ, но этого не хочет видеть руководство.

Звонили из нового Дворца пионеров, просили принять делегацию пионеров для вручения мне как "большому другу космонавтов" официального приглашения на открытие Дворца 9 сентября. Им, конечно, нужны космонавты, а не я, но сказать об этом прямо посчитали неудобным.

Были сегодня у меня генералы Грядунов и Молотков. Первый просил помочь устроиться в ГВФ, а второй - в Центр подготовки космонавтов. Первому помочь невозможно (55 лет, в отставке, больной, пострадал в автокатастрофе); за второго есть смысл повоевать с маршалом Руденко - он настроен категорически против кандидатуры Молоткова.

8 сентября.

Маршал Руденко более двух часов знакомил меня вчера с проектом реорганизации Института авиационной и космической медицины. Проект составили генералы Бабийчук и Мишук. Смысл реорганизации сводится к тому, чтобы вместо двух управлений (авиационной медицины и космической медицины) создать четыре-пять комплексных направлений, в которых одновременно работали бы специалисты как авиационной, так и космической медицины. Основной принцип не отделять космическую медицину от авиационной, а еще плотнее их соединить. Маршал добивался одобрения мной этого проекта. Я не спешил с одобрением и сказал, что успех дела будет зависеть не столько от реорганизации, сколько от людей, которых мы поставим во главе института. Я дал ему понять, что едва ли разумно убирать из института сразу Волынкина, Яздовского, Генина, Денисова и еще десяток других специалистов. Я сказал маршалу: "В ближайшие 5 лет ведущими фигурами в космонавтике будут Королев и Келдыш, а они поддерживают Яздовского. Мы не должны из-за Яздовского портить наши отношения с Королевым, Келдышем и Смирновым. Яздовского можно "обломать" и заставить хорошо работать на ВВС. Яздовскому нужно дать генеральские лампасы и должность заместителя начальника института по науке, и он будет работать лучше и успешнее, чем любой другой кандидат". Маршал серьезно задумался над моими предложениями и обещал посоветоваться с Вершининым.

Вчера Николаев вернулся из Чебоксар, а Попович - из Киева. Сегодня они оба были у меня и у Главкома, с удовольствием рассказывали о теплых встречах с земляками. Вершинин обнял и расцеловал ребят, очень разволновался, плакал и долго не мог начать говорить: "Весь мир взволновали ваши полеты. Я был в отпуске в Румынии, но внимательно читал сообщения ТАСС, слушал радио и поддерживал связь с Москвой. В дни вашего полета все люди Земли жили надеждами на успех вашего дерзкого и длительного проникновения в глубины Вселенной". Ребята вручили Главному маршалу свои фото, на которых они во время космического полета написали Главкому теплые приветствия.

После приема у Вершинина мы договорились о плане работ до 15 сентября и около часа готовились к выступлениям на встрече с офицерами Московского гарнизона в театре Советской Армии. Встречу открыл генерал армии Епишев. Я рассказал о значении первого группового космического полета, а Николаев и Попович поделились своими впечатлениями о полете. Вечер прошел хорошо, было очень много записок с вопросами. Николаев говорил спокойно, отвечал на вопросы правильно, но суховато. Попович выступал лучше и, главное, живее. Оба выступали без конспектов.

Сегодня бешеный день: сотни звонков, десятки людей и даже три делегации - всем нужны космонавты. Более часа беседовал с Яздовским. Он обещал не идти в лобовую атаку против Руденко и попридержать своих подчиненных.

10 сентября.

Сегодня вечером Николаев и Попович выступят перед сотрудниками аппарата Совета Министров в Кремлевском театре, а затем поедут к А.И.Аджубею. Несмотря на настоятельные приглашения, я с ними не смогу поехать. Ночью мне придется выехать в Меленки и попытаться договориться с Марусей и Александром об уходе за мамой.

11 сентября. Меленки. Я приехал в Меленки поездом, никого не предупредив о приезде, так что мое пребывание в городе остается незамеченным...

...Поезд вышел из Москвы в 22:35 10 сентября, а в 3:37 11 сентября я был уже на станции Бутылицы. 4О лет тому назад я впервые в жизни увидел на этой станции "живые" вагоны и паровозы. Бутылицы стали больше, вместо тусклых керосиновых фонарей много электрического света, есть радио, но культура людей, служб и помещений, пожалуй, даже хуже, чем 40 лет назад. От Бутылиц до Меленок проложена узкоколейка, ее построили в конце тридцатых годов с моей помощью (ездил к Кагановичу и выпросил средства на строительство и рельсы). Меленковский поезд состоит из трех небольших, но чистеньких пассажирских вагончиков. Из Бутылиц поезд вышел почти пустым, но в Вероунже и Злобине в вагоны набилось несколько десятков крестьянских девушек, едущих в Меленки на текстильную фабрику. Сорок лет назад город Меленки на западе кончался фабричным забором, за ним были поля и недалекий Брантовский лес. Постепенно лес вырубили, и он отступил дальше на запад, а пространство между ним и фабрикой полностью застроили. Было пять часов утра; с реки Унжи поднимался реденький туман. Я с удовольствием прошелся по асфальтированному тротуару (раньше был деревянный), постоял над рекой на фабричном мосту. Тысячи воспоминаний детства нахлынули на меня...

Мама с апреля 1959 года серьезно больна. Она не может передвигаться, ей уже 84 года, она немного отяжелела, но общее самочувствие у нее хорошее. Я всегда восхищался маминым спокойствием. Она и сейчас держится стоически. У нее крепкие нервы, хорошие аппетит и сон, и только ноги и сердце ослабли. Сегодня утром я с помощью сестры Маруси вывел маму в столовую, и она вместе с нами позавтракала. Сейчас, когда я пишу эти строки, мама прилегла отдохнуть. Для нее сегодня большой день: собрались два сына, дочь, сноха, двое внуков и внучка. Все вместе с мамой обсуждали, как лучше ухаживать за ней, и где она сама хотела бы жить - в Москве, у Маруси или оставаться в своем доме. Мама пожелала никуда не переезжать, мы все согласились с ее желанием. Я предлагал для постоянного ухода за мамой нанять одну или двух женщин. Все, в том числе и мама, высказались против моего предложения решили ничего не менять в сложившейся обстановке. Побывал у Маруси - у нее, как всегда, идеальная чистота. Маруся, ее сын Виктор и я вместе пообедали, я пожурил племянника за то, что он долго (ему уже 34 года) не женится.

Вечером на "Волге" (в Меленках уже пять такси "Волга") я за 40 минут доехал до Мурома (дорога теперь полностью вымощена булыжником) и в 00:25 выехал на поезде в Москву.

12 сентября. Москва.

Весь день был на работе. Передавал дела генералу Горегляду и готовил Николаева и Поповича к их завтрашнему выступлению с докладами о полете в Научно-техническом комитете Генерального штаба. Как всегда, было много посетителей. Звонили от Королева, просили 13 сентября приехать к нему, а 14 сентября прислать Николаева и Поповича в ОКБ-1.

13 сентября. С 10 до 13:15 проходило заседание НТК Генерального штаба. Николаев докладывал полтора часа, а Попович - 30 минут. Присутствовали генералы и офицеры от всех видов Вооруженных Сил. Николаев и Попович обстоятельно доложили о возможностях космонавта решать военные задачи на корабле "Восток". Выводы, вытекающие из их докладов: человек способен выполнять в космосе все военные задачи, аналогичные задачам авиации (разведка, перехват, удар); корабли "Восток" можно приспособить к разведке, а для перехвата и удара необходимо срочно создавать новые, более совершенные космические корабли.

После совещания в НТК Николаев, Попович, Гагарин и я были приняты начальником Генерального штаба маршалом Захаровым. Кроме Захарова были Иванов С.П. и Алексеев Н.Н., беседа длилась 3О минут. Захаров задавал глупейшие вопросы о возможностях человека и "Востока" решать военные задачи в космосе. Космонавты пытались убедить его, что настало время по-настоящему заняться космосом в целях обороны страны. По всему чувствовалось, что Захаров не знает и недооценивает космос, но он должен был хотя бы из приличия сказать Алексееву, что НТК необходимо изучить опыт полетов и обсудить возможности создания пилотируемого разведчика. Захаров эаверил нас, что Министерство обороны закажет на 1963 год 4 корабля "Восток".

Через час, возвратясь в штаб ВВС, я лишний раз убедился в непроходимой заскорузлости нашего военного руководства. Гречко, а затем и Малиновский дважды отказались заказывать "Востоки". Вершинин просил заказать 10 "Востоков". НТК Генерального штаба и Захаров, переделав наш документ, просили министра заказать 4 "Востока". Малиновский отказал, заявив буквально следующее: "Корабли "Восток" не имеют военного значения, принимать их на вооружение и заказывать их мы не будем, пускай этим занимается Военно-промышленная комиссия". История повторяется: ровно 50 лет тому назад примерно так же царские генералы оценивали военное значение самолетов. Малиновский, Гречко и Захаров упускают наши возможности для создания первыми военной космической мощи - я бы даже сказал, абсолютной военной мощи, которая могла бы содействовать утверждению господства коммунизма на Земле.

Сейчас в Москве нет никого из военных руководителей (Малиновского, Епишева, Вершинина, Бирюзова, Руденко), придется после возвращения из отпуска пробивать заказ на строительство космических пилотируемых кораблей в обход Малиновского. Я отдаю себе отчет во всех трудностях этого дела, но нужно будет решительно воевать за него даже против Вершинина (наперекор его осторожности) и Малиновского (против его недальновидности).

14 сентября.

Муся ночевала в Москве. Готовила все к нашему отъезду на курорт. Я с Олей был на даче. С 10 до 12 часов вместе с Боголеповым и Рябчиковым просматривали киноматериалы о Николаеве и Поповиче - материал богатый, но кинокартины еще нет. Предстоит большая работа, нужно кое-какие кадры взять из секретного фильма, который готовит Косенко. Дома весь вечер готовились к отлету в Крым; завтра в 8 часов на Ил-14 вылетаем в Симферополь. Со мной летят Муся и Оля. Гагарин и Попович летят с семьями; Николаев - один, а Карпов - с женой и дочерью.

31 октября.

Главком вчера позвонил и вызвал меня из отпуска. Недогулял я всего три дня, а не три-четыре недели, как это было в 1960 и 1961 годах. Причина вызова: сегодня Президиум ЦК рассматривает вопрос о нескромном поведении космонавтов (Гагарина, Титова, Поповича, Николаева и других), о "плохой" их учебе в академии, о "прилипании" кое-кого из журналистов к славе космонавтов и т.д. Все это по донесениям работника КГБ подполковника Титова. Ни одного нового, неизвестного нам факта в донесениях нет - на все это мы уже реагировали (выговор Герману Титову, предупреждение Павлу Поповичу). Я был готов вместе с Главкомом поехать на заседание Президиума, но позвонил Сербин и сказал, что мне там быть не нужно. Откровенно говоря, это меня обрадовало: мало удовольствия разбирать кляузы на Президиуме ЦК - я с большой охотой выступил бы там по нашему общему плану освоения космоса, но этот вопрос не стоит на повестке дня. ЦК не находит времени для рассмотрения больших, принципиальных вопросов развития космонавтики и считает уместным обсуждать сомнительные донесения о поведении космонавтов.

Только что просмотрели кинофильм "Небесные братья" о полете Николаева и Поповича. На просмотре присутствовали Вершинин, Руденко, Агальцов, Боголепов, Рябчиков, Гостев и другие. Фильм получил хорошую оценку, и выпускается в свет. Это уже третий фильм о космонавтах, в нем есть, конечно, некоторые повторения и общие места, но сейчас, когда самое интересное в нашей космонавтике строго засекречено, трудно создать что-либо более значимое.

1 ноября.

Вершинин вернулся вчера из ЦК уже после 17 часов и сразу же вызвал меня с партийного собрания. На заседании Президиума Главком не был; пока он проходил в зал заседаний, вопрос уже был решен, точнее снят с обсуждения. Никакого решения о поведении космонавтов не принято. Не отменены и решения ЦК о поездках корреспондентов за границу вместе с космонавтами. Я надеялся, что появится хоть какая-то ясность с порядком организации встреч космонавтов с различными коллективами и иностранцами, но теперь этот вопрос еще больше осложнился. Жалобы на нескромное поведение космонавтов, на длительные их отрывы от учебы есть, а решения, как устранить причины этих недостатков, нет и не будет. Придется мне и дальше регулировать заграничные поездки и выступления космонавтов внутри страны, увязывая все это с их учебой в академии и подготовкой к новым космическим полетам.

За полтора месяца моего отпуска ни один из важнейших вопросов по космосу не решен. Набор новых слушателей-космонавтов, реорганизация ИАКМ, новые штаты ЦПК, заказ "Востоков" и другие вопросы ждут своего решения.

2 ноября.

Сегодня в "Правде" опубликовано письмо Б.И.Россинского. "Дедушка русской авиации" обращается к Н.С.Хрущеву с просьбой принять его в партию.

В 1909 году Россинский совершил трехминутный полет на планере собственной конструкции (перелет через реку Клязьму), затем во Франции он научился летать на самолетах и с 1912 по 1917 год работал летчиком-испытателем на заводе "Дукс". Бесспорно, что он один из старейших летчиков России, но его претензии на особые заслуги перед советской авиацией чрезмерно преувеличены. Россинский в своем письме упоминает и мою фамилию, и фамилии космонавтов и безапелляционно заявляет, что в успехах космонавтики есть доля и его труда. В "Правде" опубликовано решение ЦК КПСС о приеме Россинского в члены партии. Эти два документа закрепят за Россинским почетное место в истории отечественной авиации. На днях я узнал, что другой наш "первооткрыватель", профессор Анощенко, сфотографировался в Крыму с Гагариным и протащил в "Экономической жизни" заметку, смысл которой состоит в том, что Гагарин открыл путь в космос, а Анощенко был одним из первых в освоении атмосферы.

За время работы в ДОСААФ я сотни раз встречался с Россинским и Анощенко и могу утверждать, что они не сделали и сотой доли того, на что претендуют. Оба старика проявляют назойливую заботу о защите своих мнимых заслуг перед авиацией. Оба они имеют одну бесспорную заслугу - они уже 60 лет в авиации и рядом с авиацией. Они многое видели и знают немало интересного из истории авиации; у них много интересных и важных документов - все это можно и нужно использовать, деликатно обойдя субъективное освещение ими событий и фактов.

Хочется написать хоть несколько слов о "победе" Хрущева на Кубе. Большинство генералов молчат об этом событии, а генерал-лейтенант Ушаков прямо заявил, что это очередное отступление. Кубинский кризис показал не мудрость и дальновидность нашей внешней политики, а отсутствие у нас твердой и обдуманной линии в ее проведении (как и по Берлину).

Вчера космический аппарат "Марс-1" вышел на траекторию полета к планете Марс. На сегодня он прошел уже более 250 тысяч километров, вся аппаратура работает хорошо. Будем надеяться, что эта попытка даст нам больше, чем все предыдущие пуски на Марс и Венеру, а их, если мне не изменяет память, было уже не менее девяти.

4 ноября.

Вместе с Гагариным вчера был у Вершинина. Он интересовался делами в ЦПК, настроениями космонавтов, ходом их учебы в академии и другими вопросами. Потом мы с Юрой ездили в Московский городской комитет партии, где Демичев вручал партбилет Россинскому. На этой встрече я познакомился с одним из самых старых членов партии Ф.Н.Петровым. Ему 87 лет (он в партии с 1896 года), а выглядит он лет на 65-70, не больше. Он сказал 78-летнему Россинскому: "Поздравляю вас, молодой человек. Желаю вам хорошо и много поработать. Мне вот уже 87 лет, а я еще не на пенсии". (Россинский на пенсии уже много лет.) "Молодого коммуниста" поздравляли Гагарин, пионеры и работники аппарата МГК. Россинский говорил больше всех, нес околесицу, плакал, благодарил за внимание к нему и уверял, что еще поработает. Вреда от этой комедии не будет, но обиженных будет много. Есть тысячи людей, сделавших для Родины в сотни раз больше и не получивших ни одного слова благодарности.

Более двух часов беседовал сегодня с полковником Карповым, разобрали с ним десятки служебных вопросов, касающихся Центра подготовки космонавтов. В связи с расширением ЦПК командование ВВС считает необходимым поставить во главе Центра генерала с опытом летной и строевой работы, а Карпова, как врача, оставить в роли заместителя начальника ЦПК. Естественно, что подобную передвижку Карпов переживает и уже жаловался на это Королеву. Позавчера Королев дважды звонил мне по этому поводу. Сергей Павлович излишне горячился и, защищая Яздовского и Карпова от нападок ВВС, грозился, что вместе с Келдышем поедет в ЦК и добьется создания своего Центра подготовки космонавтов. Я просил его не волноваться, не портить себе кровь и здоровье по пустякам и заверил его, что при очередной нашей деловой встрече мы сумеем многое согласовать.

9 ноября.

Три дня праздновали 45-летие Октября. Я имел пригласительные билеты во Дворец съездов, на Красную площадь и на прием в Кремле, но нигде не был из-за болезни Муси.

Сегодня я, генерал-лейтенант Мишук и генерал-майор Холодков около двух часов докладывали Вершинину предложения ВВС по военному применению "Востоков". Маршал Захаров сообщил, что НТК Генштаба в декабре будет рассматривать вопрос об использовании пилотируемых космических кораблей в военных целях, и просил Главнокомандующих видами Вооруженных Сил дать свои предложения. 4 ноября мы в таком же составе докладывали наши предложения маршалу Руденко. Он прочитал наш доклад, ничего не сказал и отправил нас к Главкому. Вершинин разбирался в предложениях ВВС очень внимательно и активно. Главное в предложениях ВВС сводится к следующему:

1) заказать 10 кораблей "Восток";

2) дооборудовать "Востоки" так, чтобы можно было отрабатывать элементы боевого применения (разведка, перехват, удар);

3) довести в 1963 году продолжительность пребывания в космосе человека до 11-12 суток, а животных - до 30;

4) вывести корабли с животными на более высокие орбиты;

5) провести ряд специальных экспериментов (посадка вручную, приземление в корабле, разгерметизация корабля в космосе и др.).

Главком одобрил все эти предложения и согласился с моим советом не согласовывать наш доклад с Королевым, а немедленно отослать его Бирюзову и Захарову.

12 ноября.

В субботу был в ЦПК, рассмотрел с Карповым вопросы аттестации офицеров и программу дальнейшей подготовки космонавток. 27-29 ноября проведем госэкзамены, с 1 декабря по 1 января 1963 года они будут в отпуске, а затем начнут конкретную подготовку к первому женскому космическому полету. Полет женщины состоится в марте или апреле 1963 года. Пока не решено, будет ли это одиночный или групповой полет, но полет женщины будет продолжительностью до 3 суток, а, если в паре с ней будет летать мужчина, то его полет может продолжаться 5-7 суток. Обдумывается предложение послать в полет два корабля с женщинами на борту.

Беседовал с Гагариным, Титовым, Николаевым и Поповичем. Все они настойчиво просили поменьше отрывать их на выступления и встречи, дать им возможность подготовиться и сдать экзамены в академии за 1-й семестр 1-го курса. Экзамены будут проходить с 15 ноября до 31 декабря. Ребята просят на этот период не планировать им больше одной встречи в две недели. Просьба понятна и законна, но при всех наших самых больших усилиях она невыполнима. Заявок на встречи тысячи, и будет хорошо, если мы сумеем не загружать каждого из космонавтов больше одного раза в неделю.

Только что заходил Попович - просил устроить свою жену Марину на летную работу. Летчик она хороший, и я попытаюсь уговорить Главкома взять ее в кадры.

13 ноября.

Вчера более часа беседовал с Вершининым о перспективах освоения космоса. Главком правильно понимает направления нашей работы и охотно подписывает многие наши ходатайства; но все наши попытки добиться решения ряда практических вопросов, как в стенку, упираются в Малиновского. Уже год мы просим оформить заказ промышленности на постройку еще десяти "Востоков", сумели уговорить промышленников, но не можем добиться согласия министра дать такой заказ. Сегодня по этому вопросу я говорил с Руденко и Ивановским решили еще раз послать письмо Устинову за подписью Вершинина. Эта попытка едва ли будет успешней всех предшествующих, но не будем терять надежду.

Наш посол Михайлов сообщил, что Сукарно собирается пригласить в Индонезию Николаева и Поповича. Главком запросил мнение Руденко и мое. Руденко ответил: "Я - против, им надо учиться", - а я сказал, что такую поездку желательно осуществить в январе 1963 года. Главком согласился с моим мнением.

Имел вчера малоприятную встречу с генерал-полковником Пономаревым. Я пожаловался Руденко, что ГКНИИ не собирается летать на невесомость на самолетах Ту-104 и плохо раскачивается с формированием эскадрильи для тренировки космонавтов. Пономареву эти обвинения показались необоснованными, и он пытался оправдать свою позицию в этом вопросе. Этого "сухаря" в ВВС очень не любят, а он ведет себя как барчук-белоручка, снисходящий до разговоров с плебеями. Я никогда не уважал его, а теперь, когда он как брат секретаря ЦК КПСС стал особенно задирать нос, я и в грош его не ценю. Пономарев почувствовал мое отношение к нему, да и не забыл мое выступление против него на Военном Совете. По-видимому, еще не один раз нам придется скрестить с ним шпаги.

15 ноября.

В сегодняшнем номере "Правды" опубликовано сообщение о смерти А.С.Мурысева - первого секретаря Куйбышевского обкома партии. Последний раз я с ним встречался в Крыму, в Тесселях 5 октября этого года, в день рождения Поповича. Он не отдыхал, а "мотался" по всему Крыму, очень много пил и неумеренно ел. 8 октября он по приглашению Предсовмина Украины вылетал в Киев, там, по-видимому, еще больше "перебрал" и, вернувшись в Крым, получил инфаркт. 13 ноября он скончался на 47-м году жизни.

Почти 5 часов просидел вчера на партийном активе Министерства обороны. Доклад сделал Р. Я. Малиновский, выступили 8 человек, в том числе А. А. Епишев. Все выступления и доклад - серенькие. Общая болтовня о высокой боеспособности, преданности партии, больших достижениях в боевой подготовке за год и легкое прикосновение к "некоторым недостаткам". Аллилуйщина и нежелание сказать всю правду о недостатках, а главное - боязнь вскрыть истинные причины имеющихся безобразий связывают языки. В заключительном слове Малиновский отвечал на несколько язвительных записок (Почему 5 лет не было партактива? Встречался ли министр с секретарями парткомов видов Вооруженных Сил? - и другие подобные вопросы.) Общее настроение присутствующих пассивное - лишь бы отсидеться и отмолчаться. Средний возраст "активистов" около 60 лет. Я более 25 лет наблюдаю нашу военную верхушку: сильно она постарела за эти годы, и это большой, может быть, даже решающий наш минус.
16 ноября.

Вчера Николаеву и Поповичу во вьетнамском посольстве вручили звезды "Героев труда ДРВ". На приеме присутствовал и Герман Титов. Прием был назначен на 16 часов, мне несколько раз звонили из отдела внешних сношений и просили приехать на прием, но у меня не было ни малейшего желания быть там. В 16:05 ко мне зашел, прихрамывая, Титов и попросил совета - ехать или не ехать ему на прием. Оказывается, два часа тому назад он, играя в волейбол, вывихнул ногу и теперь сильно прихрамывает. Я посоветовал ему ехать. В связи с большим количеством слухов и разговоров о мнимой болезни Титова, я посоветовал ему 19 ноября выступить на заводе "Станколит" и в выступлении сказать несколько слов о состоянии своего здоровья.

Физически Титов так же здоров, как и перед полетом, но в его поведении много нового: он все время куда-то спешит, везде опаздывает, высказывает свое суждение по любому вопросу, а потом легко от него отказывается. Он настойчиво просил разрешить ему поездку на "Волге" в Крым и на Кавказ. Такую поездку я ему запретил (мал шоферский стаж и увлекается скоростью) - на курорты и обратно он ездил поездом. 12 ноября истек срок его пребывания в звании майора, но, учитывая все его выкрутасы, я предложил, а Главком согласился задержать присвоение ему очередного звания на 6 месяцев.

Только что позвонил Карпов и доложил, что вчера Титов, Николаев и Попович отлично сдали зачеты в академии по курсу истории партии, а сейчас все усиленно занимаются, готовясь к сдаче экзамена по физике.

Вчера я был в Совете Министров у Ивановского и Семенова, завизировал проект решения о создании большой отечественной центрифуги. В проекте ряд комитетов и организаций обязываются отработать всю документацию по центрифуге в 1963 году и ввести ее в эксплуатацию в 1967 году. По вопросу о заказе десяти "Востоков" Ивановский еще раз пытался убедить меня не связываться с "Востоками" и все надежды возложить на "Союз", хотя сам признал, что "Союз" в 1963 году едва ли полетит. Между полетами "Востоков" и "Союзов" может образоваться "дыра" в 1,5-2 года. У нас - "дыра", а у США период очень большой активности. Американцы вполне могут нас догнать в период нашего затишья. Они уже объявили, что в апреле 1963 года Гордон Купер полетит на сутки. У нас есть все основания надеяться, что до 1964 года они не смогут догнать нас по продолжительности полета человека в космосе, даже если мы за 1963-1964 годы не проведем ни одного полета; но в 1965 году они могут обогнать нас, если мы не примем решительных мер по недопущению сокращения дистанции между нами и США.

17 ноября.

На вчерашнем заседании Военного Совета ВВС более трех часов обсуждали проекты новой структуры Института авиационной и космической медицины. По существующей структуре институт имеет два управления (1-е - авиационной медицины и 2-е - космической медицины), которые все время "дерутся" между собой. Руководство института (Волынкин, Яздовский, Денисов), в основном, против новой структуры, но сейчас группа лиц в институте, отстаивающих космическое направление, ослабла. Секретарь парткома Денисов заменен полковником Крышкевичем, поднял голову генерал-лейтенант Клоков, активизируются Сергеев и начальник 1-го управления. Короче говоря, начался распад сильной космической группы. Маршал Руденко, генералы Бабийчук и Мишук пытаются "запеленать" космонавтику в пеленки авиационной медицины так, чтобы и писка ее не было слышно. На заседании решено создать вместо двух три управления, количество отделов не увеличивать, а число лабораторий не ограничивать. Решено также наименования управлений определить после написания положения об управлениях и отделах.

19 ноября.

Был в Центре подготовки космонавтов. Дал согласие на начало строительства жилого городка рядом с Центром. Рассмотрел все документы по подготовке слушателей-космонавток к сдаче экзаменов на космонавтов.

Терешкова, Соловьева, Пономарева и Еркина, по-видимому, могут быть зачислены в космонавты, а вот Кузнецова, едва ли (у нее идет белок в сурдокамере и после центрифуги). Пономарева всю подготовку прошла очень ровно с оценкой "хорошо", а по теории у нее все пятерки, кроме одной четверки. По здоровью и подготовленности Пономарева могла бы быть первым кандидатом на полет, но ее поведение и разговоры дают основание сделать вывод, что в моральном плане она неустойчива. Пономарева часто повторяет: "Я хочу брать от жизни все". Терешковой она заявила: "Тебя безвозвратно испортили комсомол и партия", - это в ответ на попытки Терешковой (как старшей в группе) посоветовать ей вести себя поскромнее. Она злоупотребляет именем Келдыша: "У меня сильная рука, первой полечу я". Пономарева покуривает: "Каждая приличная дама должна курить". В Феодосии она несколько раз самовольно уезжала в город.

Впечатления от Терешковой у всех очень хорошие - она образец в поведении и воспитанности. Терешкова и Пономарева чувствуют, что они могут быть первыми кандидатами на полет, и между ними уже заметно кое-какое соперничество.

20 ноября.

Идет пленум ЦК КПСС. Читал сегодня доклад Хрущева о новой перестройке партийного руководства промышленностью и сельским хозяйством. Вместо райкомов создаются парткомы при сельскохозяйственных управлениях, объединяющих по три-четыре района. В каждой области будет теперь два обкома - один по промышленности, другой - по сельскому хозяйству. Эта новая ломка сложившейся управленческой структуры пользы не даст: она приведет только к еще большей путанице и затруднит руководство и промышленностью, и сельским хозяйством. Будем надеяться, что этот эксперимент не принесет нам очень большого вреда и что от него через 2-3 года откажутся.

21 ноября.

Вчера вечером, перед поездкой на встречу с писателями Москвы, заезжал ко мне Павел Попович. Он привез все документы (летную книжку, характеристики, заявление и др.) Марины, необходимые для ходатайства о зачислении ее в кадры армии и назначении вторым пилотом на Ил-14. Я поддержу ходатайство, но в этом деле окончательное слово за министром обороны, а у меня нет уверенности, что он согласится с нами.

Пленум ЦК продолжает работу. Все, что там говорится Подгорным, Демичевым, Мазуровым и другими, противоречит здравому смыслу и истинному положению дел. Вранье, очковтирательство и подхалимство - вот главное содержание почти всех выступлений. Все, с кем я встречаюсь, понимают, что говорится на пленуме совсем не то, что нужно было бы сказать: "Пора кончать валить все недостатки на Сталина". За десять лет после смерти Сталина в сельском хозяйстве ничего не достигнуто - молока, мяса, фруктов, овощей и других продуктов сейчас не больше, чем в 1952 году. Нужны не новые перестройки бюрократического аппарата, а свобода для крестьян. Надо дать возможность всем желающим разводить коров, овец, свиней, кур, и через 2-3 года у нас будет в достатке и мяса и молока. ЦК должен перестать считать еще не снесенные яйца и не высиженных цыплят и обеспечить свободу и инициативу тем, кто своим трудом создает сельскохозяйственные продукты.

Только что позвонила жена, она сегодня отстояла на рынке больше двух часов в большой очереди за молоком, но его так и не привезли. Это "хорошая" иллюстрация к разговорам на пленуме.

В подмосковной деревне Заборье (близ Домодедова) до войны было 160 коров и много лошадей, и все это поголовье содержалось за счет местных кормов. Теперь в Заборье 9 коров и ни одной лошади. В деревне совершенно невозможно купить молока даже для детей, и жители Заборья ездят в Москву за порошковым молоком. Могут сказать, что это не типично. Но вот другой пример. В 1919 году в стране был большой голод. На моей родине, в городе Меленки Владимирской области, хлеба не было, но никто не умирал от голода: была картошка и было много молока. А сейчас в Муроме, Меленках, Елатьме, Касимове, Гусь-Хрустальном положение такое же, как в Заборье. Поголовье коров и надои молока сейчас почти всюду значительно ниже официальных данных. Это знает и чувствует народ, но этого не хочет видеть руководство.

23 ноября.

Был у меня генерал В.Ф.Бенюк. Я хорошо его знаю с 1941 года; мы работали вместе в Ташкенте, а с 1943 года и до конца войны он был начальником оперативного отдела корпуса, которым я командовал. Бенюк - очень умный, скромный и хорошо подготовленный генерал, - скучает без дела. Ему 57 лет, и он уже два года в отставке. Я предложил ему вместе писать историю корпуса, но он отказался: "Не вижу цели, не поднимусь". У него явно надломлены моральные устои, его раздражает бесконечная болтовня в верхах. Я прямо спросил его: "Сейчас работает пленум ЦК, идут прения по докладу Хрущева. Ты ведь читаешь материалы пленума? Как ты к ним относишься?" Не задумываясь, Бенюк ответил: "Много непонятного, не могу согласиться с мотивами перестройки аппарата. Не могу убедить себя в правильности нашей позиции в кубинском кризисе". При наличии свободного времени для размышлений ему, наверное, тяжеловато. Хорошо, что у меня есть работа, которая почти не оставляет времени для раздумий, но из-за чего иногда не спишь ночами.

24 ноября.

Сегодня день рождения моей матери, ей уже 84 года. Два дня назад я послал в Меленки с племянником Димой Анисимовым поздравление, подарки и переключатель телевизионных каналов, чтобы можно было наладить телевизор "Темп-1", который я в октябре отвез маме.

Только что говорил с Хабаровском. Там первым заместителем командующего воздушной армией работает генерал Одинцов (дважды Герой, в 1942 году он служил командиром эскадрильи в дивизии, которой я командовал на Калининском фронте в Андреаполе). Пригласил Одинцова на должность начальника Центра подготовки космонавтов. Одинцов, не задумываясь, согласился, хотя я его предупредил, что оклад здесь будет меньше получаемого им на 50 рублей (получает 330, а здесь 280 рублей).

В газетах опубликованы решения пленума, утверждающие предложения Хрущева. По существу ответственность за всю промышленность возложена теперь на одного человека, то же самое и по сельскому хозяйству. ЦК во главе с Хрущевым не справился с руководством народным хозяйством, а В.И.Поляков и А.П.Рудаков должны все наладить. Мне жаль этих товарищей - через полтора-два года их будут избивать за "неспособность руководить", "неумение организовать" и прочие грехи.

Мне кажется, что перестройка партийного и советского руководства (так, как она намечена) приведет только к увеличению числа начальствующих лиц и к еще большей путанице в управлении хозяйством страны. Пока не будет полностью развязана инициатива и заинтересованность низов в развитии производства и поднятии производительности труда, пока верхи будут подсчитывать, сколько яиц снесут куры, сколько и где каких гаек сделать, - трудно ожидать заметного улучшения дел и в сельском хозяйстве, и в промышленности. Хотя нужно признать, что выступавшие в прениях предлагали и много полезного в смысле объединения руководства по направлениям экономической деятельности (строительства, энергетики и др.), но эти дельные предложения как раз и останутся нереализованными. Опыт работы министерств и комитетов оправдал себя, и централизация руководства родственными предприятиями и отраслями народного хозяйства была бы целесообразной.

Звонил в Меленки, поздравил маму с днем рождения.

25 ноября. Дача "Заборье".

Всю ночь с субботы на воскресенье и в воскресенье шел мелкий осенний дождь, температура +5 градусов. Но даже в такую погоду на даче лучше, чем в Москве. Много гулял, пилил и колол дрова, сгребал опавшие листья. На даче я непрерывно занят физическим трудом, и это мне нравится больше, чем писанина и разговоры.

В восемь часов вечера неожиданно из Калуги приехал Борис Бастанжиев(летчик из авиационного отряда Н.П.Каманина, который в 1934 году был направлен в Арктику для спасения челюскинцев - Ред.)со своим сыном Игорем. Тридцать лет тому назад я держал Игоря на руках, а теперь передо мной сидел солидный инженер-майор ВВС. Он работал радиоинженером на базе сборки атомных снарядов и бомб, но по состоянию здоровья (болезнь сердца) переводится на другую работу. Борис просил присмотреть, чтобы "дяди из кадров" не обидели его мальчика. Да, все мы очень изменились, причем, не в лучшую сторону: в 20-30 лет всякую протекцию я воспринял бы как оскорбление, а современная молодежь без зазрения совести пользуется связями своих родителей и их знакомых.

26 ноября.

Был у Главкома, он подписал письмо Устинову с просьбой изготовить в 1963 году десять "Востоков". Ни я, ни Вершинин не верим, что это письмо пробьет брешь в бюрократической крепости ВПК, но оно лишний раз напомнит руководству о нуждах космонавтики. К.Д.Бушуев сообщил мне по секрету, что С.П.Королев дал согласие строить еще 4 "Востока" в 1963 году и завод уже приступил к их изготовлению. Но все это делается по инициативе снизу, без соответствующих решений в верхах. Конечно, 4 корабля - не то, что 10, но это уже полупобеда. Вершинин подписал и другое письмо, адресованное в ЦК, которое касается возможной поездки Николаева и Поповича в Индонезию. Мы не возражаем против такой поездки, но не раньше января 1963 года. Вершинин, Рытов и многие другие одолевают меня вопросами о характере взаимоотношений Николаева с дочерью Вертинского. Вся Москва переполнена слухами о якобы предстоящей их свадьбе. Звонят из редакций, радиокомитета, телевидения - все спрашивают, когда будет свадьба; поступает много телеграмм, поздравляющих с бракосочетанием. Николаев только один раз в официальной обстановке встречался с Вертинской во время телевизионной передачи и не имеет никакого желания повторить встречу, а ему приписывают уже намерение жениться на актрисе.

29 ноября.

Два дня работал в Центре подготовки космонавтов - принимали экзамены у женщин-космонавтов по знанию "Востока", снаряжения космонавта, условий космического полета и по пройденным теоретическим дисциплинам. Экзамен не сдавала Кузнецова из-за неясности в состоянии ее здоровья. Помимо приема экзаменов, члены комиссии очень внимательно ознакомились со всеми материалами и документами, характеризующими слушателей и объем проведенной подготовки. Терешкова, Соловьева, Пономарева и Еркина получили общие отличные оценки за все экзамены, и комиссия рекомендовала зачислить их в постоянный состав ЦПК с присвоением воинского звания "младший лейтенант". Из всех четверых только Терешкова не имеет высшего образования, поэтому она больше других волновалась на экзаменах.

Любая из космонавток может выполнить полет на корабле "Восток", но между ними есть и значительные различия. Пономарева имеет более основательную теоретическую подготовку и способнее других - она схватывает все на лету, - но в ее поведении многое нужно исправлять. Она заносчива, себялюбива, преувеличивает свои возможности и не прочь выпить, покурить и погулять (хотя у нее есть муж и пятилетний сын). Соловьева, по всем объективным данным, наиболее физически и морально вынослива, но она несколько замкнута и недостаточно активна в общественной работе. Терешкова активная общественница, способна хорошо выступить, пользуется большим авторитетом у всех, кто ее знает. У Еркиной подготовленность по технике и физические возможности несколько ниже, чем у ее подруг, но она настойчиво улучшает их и, несомненно, будет неплохим космонавтом. Первой в космический полет нужно послать Терешкову, ее дублером может быть Соловьева, а кто будет космонавткой номер 3 - Пономарева или Еркина, - это решит будущее. Терешкова - это Гагарин в юбке, Соловьева же по своему характеру очень близка к натуре Николаева.

После экзаменов я поздравил девушек с отличным завершением курса обучения. Все они выразили согласие на зачисление в офицеры. С 30 ноября по 10 января 1963 года они будут в отпуске. Трое поедут на курорт, а Соловьева попросила разрешение провести отпуск на Урале - на своей родине. Я сказал им, что для полета будем готовить всю четверку, и только за 2-3 дня до старта окончательно определится, кто полетит первой. Напомнил им, чтобы в отпуске не распускались и поддерживали приобретенную спортивную форму.

30 ноября.

Получил материалы научной военно-теоретической конференции, намеченной на конец января 1963 года. Внимательно прочитал доклады Захарова и Вершинина, бегло просмотрел доклады Бирюзова, Чуйкова, Судца и Горшкова. Доклад Захарова меня обрадовал, в нем есть мысли, которые я высказывал более двух лет тому назад: "...Будущая война будет короткой, решающая сила ракетно-ядерное оружие, не будет фронтовых операций, характерных для Великой Отечественной войны". Но в докладе нет предложений о резком сокращении всех (кроме ракетных) видов Вооруженных Сил, нет предложений и о перестройке управления войсками, главным образом управления первыми ударами ракетно-ядерного оружия. Доклад Вершинина подготовлен плохо. В нем нет и намека борьбы за космос. Захаров и Бирюзов неоднократно говорили о космосе как о вероятном театре военных действий ближайшего будущего. Но ни в одном докладе нет никаких конкретных предложений, как осваивать космос в интересах обороны сейчас, сегодня. Космическое оружие фигурирует во всех докладах (кроме доклада Чуйкова), но никто не предлагает главного - объединить всю военную космонавтику, закрепив ее за Министерством обороны.

1 декабря.

Прекрасный первый зимний день. Перед началом работы минут 10 с удовольствием прошелся пешком.

Был у Главкома и за 15-20 минут решил пять важных вопросов и подписал два приказа и два доклада министру. Главком меня понимает с полуслова, доверяет и уже почти не читает подготовленные мной на подпись документы. Когда я сидел у Вершинина, к нему вошли Миронов, Пономарев и Ушаков. Главком не пригласил их сесть и руки им не подал. Все они стояли, как столбы, а я и Главком сидели. Пришлось и мне встать, сделав вид, что и я соблюдаю субординацию. Со всеми заместителями Главкома и членами Военного Совета ВВС (кроме Рытова, Кобликова и Скрипко) у меня явно плохие отношения. Все они "обижаются" на меня за то, что Главком часто и хорошо меня принимает, а некоторых из них он с трудом переносит.

Только я зашел от Главкома в свой кабинет, как зазвонила "кремлевка" маршал Руденко пытался разнести меня за "самоуправство". Он узнал от Королева, что на 3 декабря я назначил заседание мандатной комиссии по приему слушателей-космонавтов. Руденко я не докладывал о назначении заседания комиссии, потому что это мое право как председателя комиссии. Комиссия будет заседать уже пятый раз, и ни разу я не спрашивал ни Руденко, ни Вершинина о том, когда заседать и что рассматривать. Есть приказ Главкома, которым мне предоставлено такое право, но Руденко "забыл" о наличии такого приказа и хочет, чтобы я ходил у него "на веревочке". Я зашел к нему и прямо сказал, что обвинение в самоуправстве отвергаю и держать ответ за его "забывчивость" не намерен. Это у нас с ним уже второй крупный разговор. Маршал злопамятен, он мне еще припомнит мою самостоятельность. Руденко не столько руководитель, сколько надутый вельможа. Он не решает ни одного самого мелкого вопроса, все решаю я или Главком. Я решаю без Руденко сотни вопросов ежедневно, но он хочет, чтобы я ему докладывал каждую мелочь, а он, надувая щеки, отсылал бы меня с каждой мелочью к Главкому. Я перестал бы уважать себя и потерял бы уважение со стороны Главкома, если бы позволил себе превратиться в подобие маршала Руденко.

После полета Гагарина я со всеми космонавтами был на даче у секретарей ЦК ВЛКСМ. 8 ноября этого года ребята вторично были там и пригласили на 8 декабря всех секретарей с женами к себе. Гагарин, Титов, Николаев и Попович от имени всех космонавтов просили меня разрешить им провести эту встречу на территории ЦПК. Я запретил проведение такой встречи и доложил о своем решении Руденко, а он, как всегда, отослал меня к Вершинину. Главком позвонил в ЦК Миронову, и они решили встречу отменить. Ребята, конечно, обидятся на меня, но пора их всех крепче прибирать к рукам. Это очень трудная, щекотливая и, я бы сказал, малоприятная задача. Высшие руководители страны носятся с ними как с "писаной торбой" и как из рога изобилия сыплют им всяческие похвалы, звания и приглашения; а Каманин должен держать их в узде и быть готовым отвечать за то, что они перепьются на правительственном приеме и в хмельном угаре наговорят или наделают что-нибудь несуразное. Я должен объявлять космонавтам выговоры, задерживать присвоение званий и делать массу других неприятных для них вещей. Вместо того, чтобы все свое время отдавать делу, приходится заниматься глупостями и "сверху" и "снизу".

2 декабря, воскресенье. Дача "Заборье".

После вчерашней перепалки с Руденко я, по-видимому, очень сильно переволновался - не спал всю ночь. Да, здоровье начинает сдавать: усиливаются боли в сердце, начинает болеть голова, появилась раздражительность, быстро утомляется зрение.

Много думал о перспективах освоения космоса и о своей работе. Я убежден, что мог бы прожить еще 15-20 лет, если бы ушел сейчас в запас и поселился на даче. Но мне очень хочется самому проводить космонавта в полет на Луну. Осуществление такого полета станет реальным через 4-5 лет, думаю, что на этот срок меня хватит. Хватило бы и на большее время, но уж слишком много глупостей делает начальство (Руденко, Малиновский), а каждая глупость вредит любимому делу и портит мою, уже порядком испорченную, кровь.

В субботу перед концом работы еще раз заходил к Руденко и пытался уговорить его не тормозить ход приема в космонавты. Он не смог доказать мне разумность своего вмешательства в работу комиссии, но, как упрямый осел, остался при своем мнении. Я понял, что маршал обещал Королеву "навести порядок в работе комиссии", а Вершинину доложил, что он своевременно пресек "самоуправство" Каманина. Вершинин забыл, что он письменно доложил министру обороны 1 августа 1962 года: "Заканчиваем набор 20 космонавтов", а Руденко не помнит даже приказа министра о наборе в 1962 году шестидесяти космонавтов. Вот так у нас решаются большие дела.

3 декабря.

Вчера был в авиационном госпитале, беседовал с кандидатами в слушатели-космонавты. Полностью прошли медицинский отбор пока только десять человек. Все кандидаты с высшим образованием, шестеро из них летчики и четверо - инженеры. Короткову 39 лет, Сидоренко - 37, все остальные моложе 35 лет. Минут по 20-30 беседовал с каждым кандидатом. Ребята хорошие, и 8 из 10 могут быть приняты, а о Короткове и Сидоренко придется специально докладывать Главкому.

4 ноября.

Весь день просидел на партийном активе Министерства обороны, посвященном ноябрьскому пленуму ЦК. Малиновский выступил с докладом, мало чем отличавшимся от его же доклада на предыдущем активе. Предложений о перестройке Вооруженных Сил в докладе нет, и нет ни звука о космосе, есть лишь общие призывы усилить борьбу с ворами, взяточниками и укреплять дисциплину, повышать боеготовность. Актив проходил в Театре Советской Армии, присутствовало более 2 тысяч человек. Прения по докладу прошли очень вяло, выступило 14 человек (от ВВС - Кобликов). Ни один из выступавших не внес ни одного предложения. Была слабая попытка покритиковать Генштаб за мелкую опеку и параллелизм в работе с Главным штабом сухопутных войск. Маршал Ротмистров предложил объединить танковое и автотракторное управления. Приняли длиннющее постановление.

6 декабря.

Сегодня с 15 до 19 часов заседал президиум межведомственного Совета АН СССР по исследованию космоса. Я впервые участвовал в заседании как член Совета. Вел заседание Келдыш, присутствовали: Королев, Челомей, Янгель, Бушуев, Богомолов, Кузнецов, Ишлинский, Благонравов, Сисакян, другие главные конструкторы и академики, представители комитетов Совета Министров. От ВВС был я, от РВСН (Ракетные войска стратегического назначения - Ред.)- генералы Соколов и Керимов и от Генерального штаба - генерал Алексеев (начальник НТК Генштаба).

С докладом по первому вопросу повестки дня - о плане космических исследований на 1963-1964 годы - выступил Келдыш. Намечается 5-6 полетов на Луну с мягкой посадкой АМС, массой 100 килограммов, создание искусственного спутника Луны с целью - фототелепередачи на Землю полной карты Луны. Будут продолжены попытки облета и посадки АМС на Марс и Венеру. Планируются пуски двух космических зондов на 20 миллионов километров с возвращением их на Землю, запуски 10 "Зенитов", 10-12 "Востоков", 4-6 "Союзов", а также 10-12 спутников типа "Космос" - метеорологических, связных, телевизионных, гелиои геофизических. Программа большая, но она пока не обеспечена полигоном (один старт) и получением информации одновременно с нескольких спутников. Программа военных запусков не рассматривалась. Решили согласиться с представленным планом и добиваться его исполнения после рассмотрения в Военно-промышленной комиссии.

Потом были заслушаны четыре доклада о результатах полетов "Космосов". Собран очень богатый материал, определились методы исследований и необходимое приборное оборудование. Установлено, в частности, что искусственная радиация, возникающая в результате ядерных взрывов в космосе, уменьшается на порядок за 4 месяца, то есть в тысячу раз за год. Зафиксирована вспышка на Солнце 17 августа 1962 года (через два дня после посадки Николаева и Поповича).

Совет решил создать экспертную комиссию по "Союзу". Келдыш и Королев поддержали мое предложение: включить в состав четырех секций комиссии по одному космонавту и по одному инженеру от ВВС. Келдыш проинформировал собравшихся о том, что состоялось решение правительства о создании института АН СССР по космическим проблемам(Институт космических исследований - ИКИ Ред.)и особо подчеркнул, что главное направление его деятельности физические проблемы космоса, а не биология или конструирование.

Из разговора с Ивановским я узнал, что Смирнов и Королев готовят письмо Устинову о заказе 8 "Востоков". Только что у меня был полковник Боков из НТК РВСН и показал письмо за подписью Бирюзова, Вершинина, Судца и Горшкова. Четыре Главкома пишут, что на ближайшие 2-3 года потребуется 60 новых космонавтов. Они уже в десятый раз пересказывают мое предложение осуществить этот набор в две очереди. В письме указывается, что до 1965 года будет осуществлено 8-10 пусков одноместных и 7-8 пусков многоместных кораблей. Подводя итоги почти годовой борьбы за осуществление дополнительного заказа 10 "Востоков", я могу с удовлетворением отметить, что моя настойчивость побеждает упрямство министра обороны. Малиновский несколько раз отказывал в заказе "Востоков" Вершинину, он может еще раз отказать четырем Главкомам, и тем не менее 8-10 "Востоков" будут заказаны, и длительного перерыва в полетах пилотируемых кораблей не будет.

8 декабря.

Вчера и сегодня беседовал с генерал-майором авиации Одинцовым Михаилом Петровичем и представлял его маршалу Руденко и Главкому, как кандидата на должность начальника Центра подготовки космонавтов. Одинцов - дважды Герой Советского Союза, первый заместитель командующего Воздушной армией в Хабаровске. Я знаю его с лейтенантов, в 1942 году он служил в моей дивизии. Руденко и Вершинин согласились с кандидатурой Одинцова и приказали генералу Гудкову оформить его перевод, но Гудков и Миронов (из ЦК) против назначения Одинцова на новую должность из-за короткого срока его службы в Хабаровске, они могут сорвать этот перевод.

Новому начальнику ЦПК будет трудно заменить Карпова. Карпов создавал Центр, подбирал и сколачивал коллектив, готовил первых космонавтов. В Центре его все уважают и любят. Но дальнейшие перспективы развития пилотируемых космических полетов, создание орбитальных и воздушно-космических самолетов требуют резкого увеличения объема летной подготовки космонавтов, что вызывает необходимость иметь во главе Центра опытного организатора летной работы.

10 декабря.

Весь день провел в Центре подготовки космонавтов. Гагарин и Титов на сессии Верховного Совета, а Николаев и Попович сдавали сегодня высшую математику. Титов сдавал математику раньше них и получил оценку "отлично", а Николаев и Попович получили по тройке. Николаев говорит: "Все шло на четверку, но с последней задачей немного запарился". Приятно, что все ребята всерьез взялись за штурм академической программы, радуются успехам в учебе и переживают за свои промахи.

Занимался вместе с Карповым расстановкой офицеров Центра на должности по новому штату. Много новых должностей с категорией "капитан-майор" и окладом 100-130 рублей, но для 7-8 офицеров, которые получали по 200 рублей и имели штатные категории полковников, должностей нет. Примерно десять офицеров теряют в окладе от 10 до 30 рублей, причем, некоторые полковники будут на майорских должностях. В таком положении, в частности, оказался Герой Советского Союза Б.Б.Глинка.

11 декабря.

Проводил совещание по вопросам строительства жилых домов для космонавтов; в совещании участвовали генерал Строганов, полковник Хотимский, генерал Горегляд, строители, архитекторы. Решали, где строить, - в Чкаловской или строить новый городок рядом с ЦПК. Маршал Руденко против нового городка, а я - за новый городок. Совещание высказалось за строительство нового городока для космонавтов. Опять у нас с Руденко противоположные позиции, а затягивать решение этого вопроса нельзя: строительство восьмидесятиквартирного дома должно быть начато в 1963 году.

12 декабря. На сессии Верховного Совета сегодня выступил Хрущев с докладом о международном положении. Он много хорошего говорил о Югославии (маршал Тито был в Москве и слушал его доклад), беспощадно ругал Албанию и в сотый раз грозился подписать договор с восточными немцами. Нового в его выступлении ничего нет - сплошной крик души за мир и за коммунизм. Думаю, что оно будет воспринято с удовлетворением на Западе и плохо - в Албании и Китае. Хрущев умеет произносить речи, но жаль, что он не помнит их содержания. Лет 5-6 тому назад он десятки раз грозился догнать и обогнать Америку, а сейчас по сельскому хозяйству мы отстаем от США не меньше, чем тогда. Заклинаниями и речами не выращиваются злаки и не откармливается скот. Главный наш недостаток в сельском хозяйстве - отсутствие личной экономической заинтересованности у крестьян и связанная законами, постановлениями, бюрократией инициатива народных масс.

13-14 декабря.

Два дня провел на военно-научной конференции в академии Жуковского, посвященной вопросам военного использования космических летательных аппаратов. С докладами выступали маршал Красовский, генералы Покровский, Пугачев, Болховитинов, Микоян и другие. С заключительным словом выступил маршал Руденко. Было много интересных выступлений в прениях с предложениями по разработке квантовых генераторов, орбитальных самолетов, воздушного старта ракет и др. Болховитинов, в частности, утверждал, что расчетами доказано большое экономическое и военное преимущество орбитальных самолетов перед баллистическими ракетами при действии по стратегическим малоразмерным целям (подлодки, стратегические ракеты в шахтах и др.). Для поражения каждой из таких целей вместо 9 ракет потребуется лишь два орбитальных самолета. Конференция, в целом, прошла удовлетворительно, но в прозвучавших на ней докладах и выступлениях было много агитации за "военизацию" космоса и мало обсуждалось конкретных мероприятий. Необходимо уже теперь обсуждать и решать конкретные вопросы назначения, применения и оборудования различных космических летательных аппаратов.

16 декабря. Дача "Заборье".

Необычно теплый декабрь - за прошедшую неделю весь снег растаял. Сегодня три градуса мороза, приятный, солнечный воскресный день. Много гулял с Олей, ходили с ней на пруд смотреть, как мальчишки самодельными клюшками гоняют шайбу, следили за проходящими вдали электричками. Оля несколько раз просила: "Давай пойдем туда, где горизонт..." Я терпеливо разъяснял ей, что до горизонта не дойдешь и даже не долетишь, но она не слушала мои объяснения, больше доверяя своим глазам, и все твердила: "Дойдем! Вон он горизонт, около тех домиков..."

17 декабря.

Утром мы с Мусей возвращались с дачи автобусом и электричкой. Народу многовато, тесно, но мне эти поездки нравятся больше, чем в машине. Интересно, затерявшись в толпе, наблюдать за окружающими тебя людьми, слушать их разговоры. В штатском меня принимают за сельского интеллигента, и это никого из окружающих не связывает - будь я в генеральской форме, такого не было бы. В военном костюме я и сам чувствую себя как-то скованно, да и окружающие гражданские держатся с генералом несколько отчужденно и холодно.

До войны я всегда и везде гордился своей военной формой, а сейчас в форме генерал-лейтенанта авиации со звездой Героя Советского Союза и 22-мя орденскими ленточками я почему-то не ощущаю былой гордости за принадлежность к ВВС и за знаки высоких наград. Дело, по-видимому, не только в том, что я старею и мне надоело внимание и знаки уважения со стороны окружающих. Главное - в изменении отношения народа к нам, военным, и особенно к старшим офицерам и генералам. Основная масса советских граждан уже не считает нас "своими" людьми, вышедшими из народа и составляющими его гордость. На нас смотрят как на людей, стоящих где-то в стороне от народа или даже над народом. Что же произошло за 15-17 послевоенных лет, и почему так изменилось за это время отношение к офицерам и генералам?

Причина в том, что рядом указов правительства нас фактически "выделили" из народа. Высокие пенсии, наделение участками для дач, высокие оклады и другие привилегии сделали свое вредное дело. Многие из нас, военных, очень бездарно воспользовались предоставленными нам правами и преимуществами, "реализовав" их в пьянке, спекуляции, безделье... (дачи, машины и т.д.). Продаст яблоки из своего сада колхозник или рабочий - этого никто не заметит; сделает то же самое семья генерала - об этом будут говорить и писать как о разложении (и правильно!). Было несколько случаев, когда офицеры и генералы на своих машинах сбивали взрослых и детей. Случись такое с рядовым шофером - это только печальное происшествие, - но когда то же самое совершает офицер, оно получает другую оценку: "Разжирели, пьянствуют, завели свои машины и т.д.". Такие отдельные факты несколько раз смаковались газетами, и это сформировало соответствующее общественное мнение.

19 декабря.

Получил вчера шифр-телеграмму от нашего посла Михайлова. Он передает официальное приглашение от Сукарно Николаеву и Поповичу посетить Индонезию в январе 1963 года. Руденко против этой поездки, сейчас он за Главкома (Вершинин в отпуске) и может попортить мне нервы, но поездка все равно состоится.

Пришло сообщение от Келдыша: меня и генерала Холодкова включили в состав экспертной комиссии по "Союзу". Кроме нас, от ВВС в состав четырех секций этой комиссии вошли восемь космонавтов и четыре инженера. Будем надеяться, что нам удастся кое-что подправить в конструкции и оборудовании этого нового космического корабля.

20 декабря.

Два часа позировал скульптору Григорию Николаевичу Постникову, с которым я познакомился в Крыму, в Тесселях, где он лепил бюсты Николаева и Поповича. Последний ему не удался, а первый получился хорошо. Еще в Крыму Кербель и Постников несколько раз приставали ко мне, чтобы я согласился дать им несколько сеансов. Там, в Крыму, мне показалось, что они это делают не столько из интереса ко мне, сколько для того, чтобы "подмаслить" меня, и я категорически отказался позировать. Несколько позже, в Москве, Постников сообщил мне о решении Главпура организовать выставку к 45-й годовщине Вооруженных Сил и о полученном им задании сделать для выставки мой бюст как одного из первых Героев Советского Союза и первого Героя среди военных. Кербель также звонил несколько раз и просил заехать к нему, но я предпочел Постникова. Работа над бюстом идет успешно, сходство большое, а сам скульптор очень приятный человек. Постников был и остался влюбленным в Сталина, он болезненно переживает все упреки в его адрес. Он говорит: "Я не понимаю и никогда не пойму, как можно неполадки в сельском хозяйстве валить на Сталина, ведь прошло уже десять лет, как он умер. За эти десять лет нашего топтания на месте должны отвечать современные руководители".

Постников рассказал много интересного о посещении Хрущевым художественной выставки и о его последней встрече с литераторами. На выставке Хрущев, приближаясь к "творениям" абстракционистов, спросил: "Где эти педерасты?", а в заключение осмотра сказал: "Советскому народу такая мазня не нужна. Я с удовольствием посодействую авторам этих произведений в переезде на Запад, там их сумеют оценить". На встрече с литераторами очень смело выступил поэт Евтушенко. Обращаясь к Хрущеву, он сказал: "Меня очень удивляет, что вы на выставке спокойно отнеслись к культу вашей личности в ряде представленных там работ". Хрущев терпеливо выслушал это обвинение и не ответил на него. Он призвал литераторов изгонять абстракционизм и бороться за советский реализм.

Только что звонил Гостев из ЦК ВЛКСМ. Комсомол уже реализует последние указания вождя о борьбе с абстракционизмом: Гостев разыскивает Гагарина и Титова - он хочет, чтобы они вместе с большой группой известных комсомольцев подписали письмо в газеты с протестом молодежи против попыток извратить в искусстве и литературе советский реализм, скатывания некоторых авторов на позиции абстракционизма.

21 декабря.

Был у меня Попович, больше часа беседовали с ним о делах Центра, об учебе космонавтов и семейных делах. Марина добивается, чтобы ее взяли в кадры ВВС и дали возможность летать. Главком возбудил ходатайство о присвоении ей звания лейтенанта, но Главное управление кадров настроено отрицательно, да и командир полка, в который предназначается Марина, категорически возражает. Я пытался убедить Павла, что затея Марины с полетами едва ли разумна. В 32 года быть лейтенантом и вторым пилотом на Ил-14 - вообще незавидная участь для женщины, а для жены космонавта Поповича - тем более. Кроме того, Марине нужно было бы побольше уделять внимание семье и, особенно, дочери Наташе. Наташа очень развитая девочка, но у нее есть уже немало вредных привычек. Мне показалось, что Павел в душе согласен со мной, но ему трудно переубедить Марину - придется попробовать переговорить с ней.

Уже несколько дней Валентина Ивановна Гагарина лежит в клинике Вишневского, где ей вырезали аппендикс. Муся собирается сегодня или завтра ее навестить.

Сегодня мы с Мусей прошли в "Кремлевке" диспансеризацию. Все врачи существенных изъянов в моем организме пока не обнаружили. Сам я лучше врачей знаю, что на работе больше чем до 60 лет мне не дотянуть, а уходить в запас еще рано.

22 декабря.

Руденко "отмочил" очередной трюк. Два дня назад я заготовил письмо в ЦК КПСС за подписью Громыко (МИД), Ивашутина (КГБ) и Руденко (МО) по вопросу направления Николаева и Поповича в Индонезию по приглашению Сукарно. Подобных писем в ЦК Вершинин подписал несколько десятков, зная об этом, Руденко подписал и это письмо. Чистяков и Пушкин (МИД), докладывая письмо на подпись Громыко, по-видимому, забыли его предупредить, что есть решение ЦК о поездках космонавтов за границу, согласно которому ходатайство в ЦК представляют одновременно Министерство иностранных дел, Комитет государственной безопасности и Министерство обороны. Громыко, позабыв об имеющемся решении (или не зная о нем вообще - и такое бывает!), прочитал письмо, согласился с его содержанием, но подписывать не стал. Так же поступил и Ивашутин. Узнав об этом, Руденко отказался один подписывать письмо в ЦК и снял свою подпись на коллективном письме.

Только что звонил в Центр и наговорил кучу неприятностей Карпову и Гагарину. Всем космонавтам не раз объявлялось, что при выезде в Москву надо обязательно звонить в Главный штаб ВВС и сообщать свой маршрут. Вчера Попович был целый день в Москве, но к нам не зашел, и отыскать его не смогли. Сегодня повторяется то же самое - рано утром Попович с Мариной выехали в Москву, никому не сообщив маршрута поездки.

Заходил генерал-лейтенант Волынкин, его вызвал к себе маршал Руденко на "последний разговор", мотивом для которого послужил следующий эпизод. Королев обратился в ИАКМ с просьбой решить ряд проблем по теме "Союз". Волынкин поступил очень осторожно: он написал Руденко, что часть вопросов решается уже утвержденными планами, а на решение новых вопросов он просит визы Главкома (эту бумагу он предварительно завизировал у Холодкова, Бабийчука и Мишука). Королев и Волынкин поступили абсолютно правильно, а Руденко ведет себя неумно - его обидело, что Королев обращается прямо в институт, а не к нему, он закусил удила и сейчас один на один разносит Волынкина. Волынкин волевой генерал, и сегодня его разговор с маршалом наверняка закончится большим скандалом.

Генерал Горегляд разговаривал с полковником Жуковым из управления генерала Ловкова в Генштабе, у которого уже три недели лежит письмо за подписями четырех Главкомов (Бирюзова, Судца, Вершинина и Горшкова) с докладом о плане запусков ИСЗ на 1963-1964 годы и просьбой разрешить в 1962 году набрать не 60, как это записано в приказе министра обороны, а только 20 слушателей-космонавтов, с тем чтобы остальных 40 набрать в 1963 году. Данный документ, адресованный министру, до сих пор ему даже не доложен - это рекорд для военных бюрократов! Итак, Руденко подвел Вершинина, который еще 1 августа писал министру: "Пять женщин набраны в слушатели-космонавты и приступили к занятиям, а остальные 15 слушателей-космонавтов прибывают в ближайшее время". А оба они не выполнили приказ министра о наборе в 1962 году 60 космонавтов и тем самым затормозили дело освоения космоса. Может получиться так, что многоместные космические корабли будут готовы к полетам раньше (в 1964 году), чем мы подготовим для них экипажи (в 1965 году). Конечно, экипажи можно подготовить и быстрее, но только за счет снижения качества их подготовки.

28 декабря.

В 23:15 мне на квартиру позвонил секретарь ЦК КПСС Андропов и сообщил, что принято решение о вылете Поповича на Кубу через 2-2,5 часа. Сегодня днем мне официально сообщили, что делегация на Кубу вылетает в час ночи, но Попович полетит только 30 декабря. Но ночью все вдруг изменилось, и пришлось Поповича по тревоге отправлять на аэродром.

30 декабря.

Последний рабочий день 1962 года. Вчера весь день провел в Центре, рассмотрел и утвердил расстановку офицеров по новым штатам. Беседовал с Гагариным, он от имени всех космонавтов настаивает включить в план 1963 года 50 часов налета для каждого космонавта (из них 25 часов на истребителях). Программа на 1963 год получается очень напряженной: учеба в академии, 50 часов налета, подготовка и осуществление космических полетов, заграничные поездки и большая общественная деятельность - это в 2-3 раза больше нормальной загрузки офицеров. Беседовал я и с заместителем начальника Центра по летной подготовке инженер-полковником Азбиевичем. Он сильно обленился и ничего не понял из наших неоднократных разговоров. Сам Азбиевич ничего не делает, он может только перекладывать работу на других и бесконечно оправдываться. Пришлось освободить его от должности.

27 декабря генерал Волынкин "исповедовался" у Руденко ровно три часа. Они наговорили друг другу много "любезностей" и разошлись еще дальше, чем были до этой встречи. Руденко уделил три часа разносу начальника ИАКМ и не находит одного часа, чтобы рассмотреть и утвердить годовой план работы института.

31 декабря. Дача "Заборье".

Новый год всей семьей встречали на даче. К Леве(сын Н.П.Каманина Ред.)приехал в гости его близкий друг с женой. Для Оли устроили хорошую елку. Оба предновогодних дня стояли сильные морозы (до -25 градусов). На лыжах ходил только я, да и то не больше 30 минут.

1963 год.

Дорога в космос трудна, на пути будет много осложнений и неприятностей, но нужно делать все возможное для расчистки этого пути. Он нужен человечеству на века, а все наши возможные потери и неприятности легко забудутся, хотя для нас, еще живущих, они не безразличны.

1 января.

Новый год для нас начался с большой неприятности: объявилась "дочь генерала Каманина". Около часа дня к нам на дачу приехала молодая симпатичная женщина лет 23-25 и сказала, что хочет видеть меня и желает со мной поговорить наедине. Незнакомка назвалась Аллой Щукиной из Иванова. Ее мать, по словам Щукиной, очень хорошо меня знает по Борисоглебску. Есть, как она сказала, и карточка, на которой ее мать сфотографирована вместе со мной. На мой вопрос: "Где эта фотокарточка?" - Щукина ответила, что она находится в чемодане, который она оставила в подъезде нашего дома в Москве. На мой вопрос о фамилии ее матери, девушка назвала какую-то ничего не говорящую мне фамилию.

В Борисоглебске в 1929 году я был знаком только с Тосей Масловской. Мы дружили, встречались по воскресеньям, но дело не доходило даже до поцелуев. У моих товарищей по училищу тоже были знакомые девушки. Несколько раз мы всей компанией ходили гулять в городской сад, но я не помню, а может быть и не знал, их имен и фамилий. Я подумал, что может быть одна из этих девушек принимает меня за своего знакомого. Из разговора и ответов на мои вопросы я понял, что Алла Щукина хотела бы видеть во мне своего отца. Правда, она не решилась сказать об этом прямо, а делала туманные намеки на "хорошее" знакомство ее мамы со мной. Тогда я задал ей несколько вопросов. На вопрос: "Когда вы родились?" последовал ответ: "В 1937 году". А на вопрос: "Кто Ваша мать и где она сейчас?"-"Мама в городе Иванове, она замужем за командиром авиационного полка Кузнецовым, но он не родной мне отец. Я замужем, мой муж летчик, у меня есть сын". Я попросил Щукину показать паспорт - паспорта не оказалось. Спросил, есть ли у нее деньги на обратный проезд в Иваново, денег тоже не оказалось.

Было ясно, что передо мной сидит не совсем нормальный человек, хотя она производила в общем неплохое впечатление и никаких заметных отклонений от общепринятых норм поведения не обнаруживала. Я спросил ее: "Какая же все-таки цель вашего приезда в Москву - в такой большой праздник вы бросили мать, мужа, сына и поехали искать встречи с незнакомым вам человеком, - для этого должны быть какие-то веские причины?" "Я хотела посмотреть на вас, вы мало изменились. А разве нельзя посмотреть на Героя?" - ответила она. Я понял, что дальнейший наш разговор бессмыслен. Предложенные мной на дорогу десять рублей она охотно взяла, поблагодарила и обещала выслать деньги на мой служебный адрес.

На всех членов нашей семьи (особенно на Мусю и Леву) это посещение Щукиной произвело очень неприятное впечатление. Муся лучше других знает, что я уехал из Борисоглебска в 1929 году, а в 1934 году я там был всего несколько часов. Еще 30 лет тому назад я говорил ей, что в Борисоглебске у меня была единственная знакомая Тося Масловская, которой в то время было 16, а мне 20 лет, и что мои отношения с ней нельзя назвать иначе как неокрепшее знакомство. И тем не менее Мусю смутило появление Щукиной. Она бросила мне: "Почему ты всегда святой - со всеми все случается, а ты безгрешен?" Скажу откровенно, что меня больше всего укололо это сомнение жены. Муся знает меня 32 года, мы прожили хорошую и дружную жизнь, и при первой же серьезной проверке она все же усомнилась во мне. Я не удержался и сказал ей: "Я был бы очень рад встретить свою дочь или сына, но это, к сожалению, невозможно, так как, кроме Льва, у меня нет и не будет детей".

2 января.

Позвонил в Иваново, к телефону подошел подполковник Кузнецов. Я спросил его, знает ли он Аллу Щукину. Он ответил, что Щукина работает в батальоне аэродромного обслуживания, она жена офицера. Я спросил Кузнецова, каковы отношения между его женой и Щукиной. Щукина сказала мне, что ее мать замужем за Кузнецовым. Подполковник ответил, что, его жена Щукину совершенно не знает, и быть ее матерью не может, поскольку ей 34 года, а Щукиной 25 лет. Я рассказал Кузнецову о появлении Щукиной 1 января у меня на даче. Выслушав меня, подполковник сказал, что несколько дней тому назад Щукина обращалась к замполиту полка с просьбой выделить ей лучшую квартиру и назвалась "дочерью генерала Каманина".

Итак, Алла Щукина вовсе не больная шизофренией, а просто начинающая аферистка. Я попросил командира полка разобраться со всей этой историей и сообщить мне письменно результаты расследования.

4 января.

Маршал Руденко до 20 января ушел в отпуск. Вчера я был у Вершинина и легко его уговорил снять "вето" Руденко на набор космонавтов. 8 января проведу заседание мандатной комиссии и отберу пятнадцать новых космонавтов, а с февраля начнем с ними плановые занятия. Я доложил Вершинину, что письмо за подписью четырех Главкомов, адресованное Малиновскому, 20 дней лежало у полковника Жукова и министру не докладывалось. Только после моего звонка Ловкову письмо было доложено генералу армии Иванову, который дал на него совершенно невразумительный ответ. Главком уже не раз, по-видимому, получал от министра подобные "пилюли" и не особенно возмутился моим сообщением. Вершинин согласился с моим предложением написать в ЦК письмо за подписью Малиновского, Келдыша, Смирнова и Дементьева с просьбой разрешить набрать для обучения в ЦПК гражданских лиц (ученых, конструкторов и других специалистов) без призыва их в армию и с сохранением связей с производством или местом научной работы.

Горегляд сообщил мне, что сегодня Военный Совет ВВС будет рассматривать мою аттестацию на предмет представления к званию генерал-полковника. 23 февраля, в день 45-летия армии многие получат новые звания, но я думаю, что меня в этих списках не будет. Штатная категория моей должности "генерал-лейтенант", и кому какое дело, что я в течение 18 лет в звании генерал-лейтенанта занимал сначала должность с правами министра (председатель ЦК ДОСАВ), а затем должности командующего Воздушной армией и первого заместителя начальника Главного штаба ВВС (все эти должности имеют штатную категорию генерал-полковника - маршала), и только в 1960 году, когда я стал заниматься космосом, мне срезали штатную категорию и одновременно снизили на 70 рублей мой оклад. Не скрою, мне было бы приятно получить очередное воинское звание - я давно его заслужил. Я уже не удивляюсь головокружительному росту в званиях и назначениях многих наших военачальников (Епишев, Агальцов, Судец, Бирюзов и другие) и теперь с философским спокойствием встречу и новое звание, и отказ в его присвоении.

5 января.

Гагарин внезапно заболел - аппендицит. Вчера в клинике Вишневского ему сделали операцию, и Юрий чувствует себя вполне удовлетворительно. Николаев после укола (2 января ему делали профилактические прививки перед поездкой в Индонезию) тоже расхворался и 3 января не смог быть на встрече в Москворецком райкоме партии. Вместо него пришлось выступать мне и профессору Яздовскому.

7 января.

Беседовал с Вершининым по основным проблемам космонавтики. Я доложил Главкому, что 5 кораблей "Восток" в 1963 году будут построены (все распоряжения даны Устиновым, и Королев уже приступил к их постройке). От нас потребуется уточненный план использования всех семи кораблей (двух существующих и пяти строящихся). Такой план будут готовить Горегляд, Мишук и Бабийчук.

Рассказал я Вершинину и о наших расхождениях с маршалом Руденко в вопросе о роли и назначении Института авиационной и космической медицины. Руденко хочет сузить роль ИАКМ рамками узковедомственной организации, а я за то, чтобы институт решал не только задачи ВВС и МО, но и государственные задачи. Фактически институт рядом решений ЦК и правительства уже нацелен на такой объем задач, и сейчас тащить его назад было бы неумно и неэкономно (созданное растаскивать, а где-то вновь создавать), да нам никто этого и не разрешит. Сейчас в аппарате Устинова будет отрабатываться программа медико-биологических исследований в космосе на 5-7 ближайших лет. Предполагается создать межведомственную комиссию для руководства и координации работ в этом направлении, одновременно будут уточнены задачи ведомств и организаций. Пришло время сказать наше твердое слово: будем мы брать экологию или мы будем продолжать отпихиваться от нее. Главкому этот разговор явно не понравился. Он сказал, что доверяет Руденко и верит мне, но сам твердого мнения по этому вопросу не имеет и хотел бы в присутствии Руденко еще раз посоветоваться со специалистами.

8 января.

Более четырех часов заседали по отбору космонавтов, рассмотрели 25 кандидатов, признанных медицинской экспертизой годными для работы в качестве космонавтов. Из 25 признали неподходящими четверых: Короткова и Сидоренко (по возрастным ограничениям), Белоусова (из-за особенностей в состоянии его позвоночника) и Суворова (из-за склочного характера и погони за материальными благами). 15 человек приняли: летчики Г.Т.Добровольский, В.А.Шаталов, А.А.Губарев, А.П.Куклин, Л.В.Воробьев, А.В.Филипченко; штурман А.Ф.Воронов; инженеры А.Н.Матинченко, В.М.Жолобов, В.И.Гуляев, П.И.Колодин, Ю.П.Артюхин, Э.И.Буйновский, Л.С.Демин, Э.П.Кугно. Шесть человек зачислены кандидатами для очередного приема осенью 1963 года. Их можно было бы и принять, но Главком решил проявить осторожность - он помнит, что мы несколько раз докладывали о необходимости набрать в этом году не более 20 человек. Большинство из принятых слушателей имеют возраст 30-35 лет, у всех высшее образование.

9 января.

Можно кричать "Ура!" ; 7-8 месяцев борьбы за заказ новой партии кораблей "Восток" закончились полной победой. Постепенно Королев, Смирнов, Келдыш, Малиновский и Устинов переходили на нашу сторону. Особенно долго сопротивлялся Малиновский (по должности он должен воевать за нас, за космос, а он упорно воевал против). Только что позвонили из Генерального штаба и потребовали планы полетов на пяти кораблях "Восток" для обоснования заказа на их постройку. Планы эти я рассмотрел, завтра согласую их с Королевым и доложу Главкому. Вершинин передал мне по телефону, что ему позвонил Гречко и сообщил об утверждении генерала Одинцова начальником Центра подготовки космонавтов.

Договорился с С.П.Королевым о нашей очередной встрече. Я хочу согласовать с ним:

1) план и дату женского космического полета в марте-апреле 1963 года;

2) планы полетов "Востоков" на 1963-1964 годы (4-5 полетов в 1963 году и 2-3 - в 1964 году);

3) проект письма в ЦК КПСС за подписью Малиновского, Келдыша, Смирнова и Дементьева о приеме на обучение в ЦПК ВВС гражданских лиц из числа ученых и крупных специалистов без зачисления их в кадры армии и обучении без отрыва от научной работы.

Против направления такого письма в ЦК возражают Руденко и Рытов, но мне удалось убедить Вершинина в необходимости этого мероприятия, и надо быстро провести его, пока Руденко не вернулся из отпуска.

11 января.

Рано утром минут 40 беседовал с Вершининым. Главком подписал приказ о зачислении в ЦПК 15 слушателей-космонавтов, из них: один - из ВМФ, двое - из ПВО, четверо - из РВСН и восемь - из ВВС. Подписал Главком и письмо министру обороны с приложением проекта письма в ЦК КПСС о наборе гражданских лиц в ЦПК. Он хочет, чтобы я лично доложил письмо маршалу Гречко и рассказал ему поподробнее о наших космических задачах. Насколько я понял Вершинина, он хочет, чтобы Гречко мог поближе узнать меня и объем моих обязанностей - это будет иметь определенное значение при рассмотрении материалов на присвоение мне звания генерал-полковника. Маршал Гречко - председатель Высшей аттестационной комиссии, - и от его мнения, конечно, будет зависеть многое. Я на этой встрече не настаивал и не искал ее, хотя, постоянно хочется "просвещать" больших начальников в космических делах. Я знаю Гречко с 1943 года: под Житомиром мой штурмовой корпус более месяца помогал армии генерал-лейтенанта Гречко отбивать контрудар большой группы немецких танков. За 20 лет Гречко вырос в должности и в звании. Чувствуя поддержку со стороны Хрущева, он держится уверенно и авторитетно, но для меня он был и остался "пехотой", которая так много сделала в прошлой войне и так много портит в деле обороны в возможной новой войне.

Сегодня был в Подлипках у С.П.Королева. Выглядит он плоховато: усталый и вялый - неудача с лунником сильно его "потрепала". Завтра он собирается на 7-10 дней в Барвиху. Встретились мы с ним очень хорошо, и разговор наш один на один был на редкость продуктивным. Сергей Павлович одобрил и охотно завизировал письмо в ЦК по набору гражданских лиц, назвал отличной нашу программу на семь очередных полетов кораблей "Восток". Договорились о сроке предстоящего космического полета (апрель-май), о конкретной программе полета и его продолжительности. Сергей Павлович проявил готовность поддержать любой из трех наших вариантов:

1) полет одного корабля с женщиной на 1-3 суток;

2) групповой полет двух кораблей с женщинами на каждом с той же продолжительностью, суточный интервал между пусками, посадка парой;

3) смешанный вариант: первый корабль с космонавткой летает до трех суток, а второй - с космонавтом - стартует вслед за первым, спустя сутки-двое, и летает 5-7 суток.

Так как главная цель очередного полета - выведение на орбиту корабля с женщиной, есть смысл готовить и отстаивать второй вариант. Третий вариант наиболее сложен по подготовке, а первый прост и мало эффективен. Буду отстаивать необходимость одновременного полета двух женщин на двух кораблях.

12 января.

Вчера на парткоме ВВС я выступал с докладом о работе ЦПК и о нашей деятельности по освоению космоса. Присутствовали члены бюро парткома, секретари парткомов институтов, генералы Клоков, Волынкин, Мишук, Федоров, Горегляд и другие. За 30 минут я доложил о состоянии ЦПК, перспективах его развития и о работе аппарата ВВС по подготовке и осуществлению пилотируемых космических полетов. В прениях выступили девять человек, в заключительном слове я предложил в феврале-марте этого года заслушать и обсудить доклад на тему "Космос-ВВС" на пленуме парткома с задачей: добиться объединения и более эффективного использования усилий ВВС в освоении космоса. Партком принял решение о подготовке такого пленума.

Более часа беседовал с заместителем Главкома по боевой подготовке генерал-полковником С.И.Мироновым. Сергей Иванович - милейший человек, формально он мой начальник, но фактически, минуя его, я подчиняюсь маршалу Руденко и Главкому. В свое время Миронов хотел сохранить хотя бы видимость своего участия в руководстве работами ВВС в области космонавтики, но оба маршала "отжали" его от космоса, и он занимается только фронтовой авиацией. Миронов, как и большинство офицеров и генералов ВВС, не любит Руденко, Брайко и Пономарева - эта троица приносит мало пользы авиации. Миронов высказывается за пересмотр кадрового состава центрального аппарата ВВС и Министерства обороны.

15 января.

Говорил по телефону с Одинцовым, сообщил ему о решении ЦК КПСС и о приказе министра обороны по назначению его на должность начальника Центра подготовки космонавтов ВВС. Этим же решением ЦК эта должность введена в номенклатуру ЦК. Обстановка в семье у Одинцова сейчас очень сложная: жена только что легла в больницу рожать. Я посоветовал Одинцову не торопиться с отъездом из Хабаровска до выяснения положения с женой. Он решил до конца января задержаться в Хабаровске и использовать это время на прохождение летной медицинской комиссии.

Вчера и сегодня беседовал с генералом Бабийчуком по поводу присвоения генеральского звания полковникам медицинской службы Карпову, Яздовскому и Исакову. Бабийчук за Карпова и Исакова, но категорически против Яздовского. Сегодня он говорил с Главкомом, и тот ему сказал: "Военный Совет все представления на генеральские звания рассмотрел и в ближайшее время этим вопросом заниматься не будет". Несколько дней назад, беседуя с Вершининым, я убедил его в необходимости рассмотреть материалы на Карпова и Яздовского, но прошло несколько дней, и решение изменилось. Очень хорошо известно, что решение начальства зависит от того, как и кто ему доложит. Думаю, что своим докладом Главкому Бабийчук подложил "большую свинью" своим подопечным полковникам. По этому вопросу, кроме Главкома, я говорил и с Мироновым, который согласился утвердить представление полковников-медиков на генеральские звания; но сейчас, после отказа Главкома, рассмотрение этого вопроса на Военном Совете, даже при поддержке Миронова, не будет иметь практической ценности.

Заходил подполковник Попович, 13 января он прилетел с Кубы на Ту-114 рейсом Гавана-Москва без промежуточной посадки (14 часов полета). Попович рассказал о встречах на Кубе много интересного. Сегодня в "Красной звезде" есть его статья об этой поездке. Я сообщил ему о решении ЦК КПСС - послать в Индонезию одного Николаева. Павел высказал мнение, что лучше было бы поехать вдвоем, но на поездку в Индонезию он не претендует. Из его рассказа о пребывании на Кубе в составе большой советской делегации я понял, что космонавтам следует ездить за рубеж самостоятельно - это лучше в смысле пропаганды космонавтики, и избавляет от многих организационных недоразумений. На Кубе везде встречающие приветствовали Поповича и забывали о других членах и даже руководителе делегации. 18 января Ленинград празднует двадцатую годовщину прорыва блокады, и обком просит прислать туда хоть одного космонавта. Решил направить в Ленинград на 3-4 дня Поповича. Дал ему задание побывать у писателей, в школе-интернате, на заводах и в воинских частях.

Звонил Постников, он сообщил, что мой бюст в гипсе уже готов, и просил заехать и посмотреть. Несколько раз звонил Л.Е.Кербель, он тоже хочет сделать мой скульптурный портрет. Я отказал ему из-за большой занятости. Только что позвонил Александр Иванович Тодорский, он собирается выступать по радио в день столетия К.С.Станиславского и хочет упомянуть о нашей встрече с Константином Сергеевичем в 1937 году у него на квартире (я тогда был слушателем, а Тодорский начальником академии имени Жуковского). О нашей встрече со Станиславским написана картина; она была на выставках, о ней писали в газетах (речь идет о картине В.П.Ефанова "Встреча слушателей Военно-воздушной академии имени Н.Е.Жуковского с артистами Театра имени К.С.Станиславского" - Ред.) .

17 января.

Более часа инструктировал Николаева по его предстоящей поездке в Индонезию. Рассказал ему о повадках и приемах западных обозревателей и фотокорреспондентов. Обсудили с ним около полусотни наиболее вероятных вопросов на пресс-конференциях и возможные варианты ответов на них, объяснил ему ошибки Поповича на Кубе (" Мы будем помогать Кубе не только на Земле, но и из космоса", "Мир скоро узнает имя первой космонавтки" ), которые ловко используют американские корреспонденты.

Вершинин рассказал мне о своем разговоре с маршалом Гречко по поводу набора в космонавты ученых из числа гражданских лиц. Гречко отказался подписать письмо в ЦК и сказал: "Мы будем набирать в космонавты только молодых крепышей из военных, нам не нужны хлюпики из гражданских ученых". Вот так понимает задачи освоения космоса первый кандидат в министры обороны. Захаров и Малиновский могут подкрепить эти доводы только матом. Итак, руководство Министерства обороны против допуска ученых и конструкторов в космос - предстоит опять (в который уж раз!) упорная и длительная борьба. Впрочем, я глубоко убежден, что глупость руководства МО в этом вопросе настолько очевидна, что ему и без борьбы через некоторое время придется отказаться от своих "идей", - жаль только терять впустую много времени. Осенью этого года мы все равно примем в число космонавтов 10-12 гражданских ученых и специалистов.

18 января.

Е.А.Карпов и В.А.Смирнов доложили о своем участии в работах экспертной комиссии по "Союзу". Смирнов предлагает настаивать на следующем:

1) обязательно иметь скафандр на каждого члена экипажа;

2) хотя бы как-то обозначить попытку использовать аэродинамические силы для управления кораблем при спуске;

3) предусмотреть возможность катапультирования экипажа в аварийной ситуации.

Королев и все его помощники категорически возражают по всем трем позициям. Обсудив с космонавтами и членами НТК ВВС эти вопросы, мы решили настаивать только на наличии скафандров, а от использования аэродинамических сил, требующего наличия у корабля небольших крыльев, и от обеспечения аварийного катапультирования сочли возможным отказаться. Споры по двум последним позициям только затянут осуществление проекта, да и в ОКБ Королева на данной стадии развития космонавтики эти предложения просто не осуществимы. Два-три дня назад представители ЦПК и офицеры части генерала Холодкова были у Челомея и знакомились с ходом проектирования ракетоплана; пока ничего нет даже на бумаге, кроме заверений дать в феврале эскизный проект. Челомей уже больше двух лет работает над этой тематикой, в январе 1961 года мы с Главкомом были у него - тогда он обещал нам многое, - но ничего из обещанного не выполнил. Реальными космическими кораблями на ближайшие 3-5 лет будут корабли Королева, и только его - все остальное вряд ли продвинется за рамки эксперимента.

19 января.

Был у Главкома, доложил ему о том, что сегодня в 22:00 на специальном самолете Ил-18 майор Николаев и сопровождающие его лица вылетят в Индонезию. Заходил ко мне Яздовский и рассказал о настроениях в институте и о комиссии маршала Москаленко, проверяющей его деятельность. Комиссия собирается записать в акте проверки, что институт не выполняет решений партии и правительства и недостаточно твердо отстаивает свои программные позиции перед руководством ВВС.

21 января.

Более трех часов вместе с генералами Мишуком, Холодковым и группой офицеров ВВС работали в ОКБ-1. Константин Петрович Феоктистов и другие инженеры и конструкторы доложили нам основные данные, назначение и принципы использования космического корабля "Союз". Главная идея "Союза" осуществление стыковки на орбите с целью обеспечения длительных полетов научного и военного назначения. В комплекс "Союз" входят три составные части:

1) трехместный космический корабль 7К (массой 5,5 тонн) с бытовым отсеком и спускаемым аппаратом;

2) ракета 9К (общей массой 18 тонн) с двигателями и запасом топлива для маневрирования корабля на орбите и доразгона его до второй космической скорости (тяга основного двигателя - 0,45 тонны, а двигателей ориентации от одного до десяти килограммов; масса топлива при полной заправке баков ракеты составляет 14 тонн; для полной заправки необходимы четыре стыковки с танкерами;

3) танкер 11К (массой 5 тонн) для доставки на орбиту двухкомпонентного топлива.

Проектом предусматривается, что комплекс "Союз" должен функционировать на круговой околоземной орбите высотой 250 километров в течение трех лет со сменой экипажей, дозаправкой, проведением профилактического ремонта и заменой агрегатов. Ресурсы корабля 7К позволяют осуществить полет на удаление до 400 тысяч километров (пилотируемый облет Луны). Разрабатываются и военные варианты корабля: "Союз-П" (перехватчик) и "Союз-Р" (разведчик).

Установленные на корабле бортовые средства поиска, обнаружения и сближения (массой 400 килограммов) обеспечивают полностью автоматическую без участия экипажа - стыковку на орбите, но предусматривается и ручное (визуальное) управление процессом стыковки с расстояния 300 метров. Спуск корабля с орбиты - неуправляемый; ОКБ-1 категорически отвергает использование на "Союзе" каких-либо крыльев. Чтобы не задерживать решение главной проблемы - стыковки в космосе, - ВВС вынуждены снять свои предложения об установке на корабле "крылышек". Посадка спускаемого аппарата осуществляется с помощью парашютно-реактивной системы, при этом скорость спуска на парашюте не превышает 10 метров в секунду, а скорость в момент приземления при нормальной работе тормозных двигателей равна нулю. Индивидуальные парашюты и скафандры для членов экипажа не предусматриваются: рекомендации ВВС о необходимости иметь на "Союзе" скафандры остались нереализованными.

В целом проект производит хорошее впечатление, но его разработка затягивается, и первый одиночный (без стыковки) полет корабля 7К может состояться не раньше второй половины 1964 года. Мы оказались тысячу раз правы, упорно настаивая на продолжении строительства "Востоков". Космонавты, инженеры, врачи и другие специалисты ВВС активно участвуют в работах по созданию "Союза". Это участие положительно оценивается С.П.Королевым, и его необходимо еще больше активизировать.

22 января.

Весь день провел в Центре подготовки космонавтов. Разобрал с Карповым и его ближайшими помощниками (Яковлев, Никерясов, Никитин, Глинка, Черкасов и другие) все вопросы учебного процесса на 1963 год. В этом году в Центре будут работать четыре группы космонавтов и две группы слушателей-космонавтов (у каждой группы своя особая программа).

Первую группу, космическую, образуют космонавты-женщины: Соловьева, Пономарева, Терешкова и Еркина. Главная задача группы: подготовить и осуществить групповой женский полет на двух кораблях "Восток" продолжительностью до трех суток.

Во вторую группу, космическую, входят космонавты-мужчины: Комаров, Быковский, Волынов. Главная задача группы: подготовить и осуществить на "Востоках" 2-3 одиночных длительных полета (на 5 и более суток) во второй половине 1963 года.

Третья и четвертая группы, академические, в одну входят Гагарин, Николаев, Титов, Попович, а в другую - все остальные нелетавшие космонавты: Нелюбов, Шонин, Хрунов, Заикин, Горбатко, Филатьев и другие.

Пятую и шестую группы образуют слушатели-космонавты: 7 летчиков и 8 инженеров.

Таким образом, на 1 февраля 1963 года в ЦПК будут готовиться к космическим полетам 20 космонавтов и 15 слушателей-космонавтов.

Рассмотрели с руководством Центра и многие другие вопросы. Долго совещались по вопросу строительства квартир для слушателей и постоянного состава, многое еще нужно сделать для улучшения размещения солдат.

23 января.

Около четырех часов обсуждали наши замечания по "Союзу". Присутствовали генералы Мишук, Иоффе, Бабийчук, Горегляд, Холодков, полковники Яздовский, Карпов, Терентьев, Момзяков и другие - всего более 20 человек. Пришли к единогласному решению: настаивать на необходимости иметь на борту корабля скафандры (или легкие защитные костюмы) и создании условий для наблюдения за куполом парашюта и Землей при спуске в атмосфере. Решили не настаивать на установке катапультных устройств и применении крыльев для управляемого спуска.

28 января.

Представил маршалу Руденко и генерал-полковнику Миронову прибывшего из Хабаровска генерал-майора авиации М.П.Одинцова.

В 15 часов в ЦПК собрали весь офицерский состав. Я представил Одинцова как нового начальника Центра, объяснил необходимость этого назначения. От имени командования ВВС поблагодарил Карпова за его труды и выразил удовлетворение его согласием остаться в Центре и работать первым заместителем начальника ЦПК. Одинцов очень коротко доложил о себе: летает с 1938 года, закончил войну в должности заместителя командира полка, после окончания Военно-политической академии и Академии Генерального штаба командовал полком, затем дивизией, служил заместителем командующего 48-й Воздушной армии по боевой подготовке, в ЦПК прибыл с должности первого заместителя командующего Воздушной армией.

Мне показалось, что общее впечатление, произведенное первым появлением Одинцова, благоприятное. Будем надеяться, что Центр будет работать под новым руководством не хуже, а лучше. А вообще-то было немного грустно, больно и обидно за Карпова. В тысячу раз было бы правильней присвоить Карпову звание генерала, официально назначить его на должность первого заместителя ЦПК, а уже затем представлять коллективу Центра его нового начальника, но сделать это не удалось из-за близорукости и мелочности Генштаба и беззубости руководства ВВС.

30 января.

Руденко вчера сказал мне, что опытно-экспериментальный завод Института авиационной и космической медицины берется построить к концу 1963 года центрифугу, и спросил, почему мы не заказываем такую центрифугу для подготовки космонавтов. Я сказал ему, что готовность завода взяться за строительство центрифуги для меня полная неожиданность и что я совсем не уверен, осуществимо ли это благое намерение. В 1960-1961 годах вся подготовка космонавтов осуществлялась на одной-единственной в стране центрифуге в авиагоспитале в Сокольниках (радиус - 3,5 метра, перегрузки до 10 единиц, сделана немцами более 20 лет тому назад). В 1961 году закуплена в ФРГ и установлена на заводе № 918 у Алексеева центрифуга радиусом 8 метров. В 1962 году закуплена в Швеции и установлена в ИАКМ центрифуга радиусом 7,5 метров. Мы уже три года через ЦК КПСС и Совет Министров добиваемся, чтобы они обязали ГКАТ построить центрифугу радиусом 16 метров (на днях вышло постановление Совета Министров о постройке такой центрифуги в 1967 году). В сложившейся обстановке смелое предложение завода показалось мне легкомысленным.

Сегодня я вместе с Одинцовым, Яздовским и Ребровым был в институте и на заводе. Выяснилось, что завод до конца этого года может изготовить центрифугу радиусом 4,2 метра для проведения испытаний на животных с перегрузками до 40 единиц. Завод имеет конструкторское бюро, состоящее из 90 человек; конструкторы закончили отработку всех чертежей центрифуги для животных и со второй половины этого года могут приступить к разработке новой центрифуги для тренировки космонавтов. Завод берется сделать центрифугу радиусом 7 метров и закончить ее изготовление в 1964 году. Я поставил перед коллективом завода задачу: сделать советскую центрифугу лучше немецкой и шведской. Радиус центрифуги можно уменьшить до 5 метров, но при этом перегрузки не должны быть меньше 20 единиц. Руководство завода и конструкторы обещали справиться с этой задачей.

31 января.

Вчера от Устинова позвонил Олег Генрихович Ивановский и задал мне вопрос: "К какому полету вы готовите девушек-космонавтов?" На мой ответ: "К групповому женскому космическому полету" - он расхохотался и сказал, что у него сидит представитель от Л.В.Смирнова - председателя Государственной комиссии по пуску космических кораблей с бумагой, в которой изложено предложение Смирнова: из двух имеющихся "Востоков" один использовать для полета женщины, а другой поставить в музей. Ивановский добавил, что вопрос о постройке в этом году еще четырех кораблей "Восток" не решен по вине Королева. На последнем заседании ВПК он увязал заказ на строительство кораблей с принятием их на вооружение ВВС, и это задержало принятие решения. Ивановский опасается, что "начинка" для четырех кораблей, которые уже строит Королев, будет готова не раньше августа этого года. Я сказал Ивановскому, что вся эта волокита - последние вспышки уходящей грозы и корабли "Восток" будут построены. Плохо, конечно, что из-за волокиты и бюрократизма (прежде всего Малиновского и Генштаба) мы потеряем еще несколько месяцев, но это не может иметь решающего значения. Я обещал Ивановскому послать Устинову письмо Вершинина с докладом о готовности к первому космическому полету женщины к 20 марта 1963 года и с предложением ВВС готовить групповой женский полет продолжительностью до трех суток. Сегодня же мы отослали это письмо Устинову.

Вершинин и Фурцева подписали сегодня письмо в ЦК КПСС с просьбой разрешить начать съемки фильма, посвященного первому женскому космическому полету. Я дважды говорил с Екатериной Алексеевной Фурцевой по этому вопросу, она делает все возможное, чтобы устранить бюрократические рогатки на пути создания кинофильмов о космосе.

1 февраля.

Вчера восемь часов отсидел на отчетно-выборном партийном собрании в ЦПК. На собрании было более 80 коммунистов, в том числе: Гагарин, Титов, Одинцов, Бабийчук, Яздовский, Крышкевич, представители парткома ВВС и Главного политического управления.

Отчетный доклад полковника Антощенко был розоватым и длинноватым, без критики недостатков в работе. В прениях выступили 12 человек. Как всегда, хорошо выступил Карпов, который хотя и переживает свое смещение на вторую роль в Центре, но держится и работает, как подобает коммунисту. Гагарин в своем выступлении обратил внимание на серьезные недостатки в воспитательной работе с солдатами и сержантами, рекомендовал отказаться от практики засылки в Центр солдат-штрафников, не оправдавших себя в работе испытателями в ИАКМ. Яздовский рассказал о перспективах биологических экспериментов в космосе и указал на необходимость глубже и энергичнее работать над экологическими проблемами. Были выступления с предложениями о строительстве гидробассейна, о закупке и установке шведской центрифуги, о строительстве специального жилого городка для космонавтов рядом со служебными помещениями Центра. Правильно был поднят и вопрос о необходимости иметь твердый государственный план космических полетов. Я объявил собранию о решении командования ВВС не закупать шведскую центрифугу для Центра, а силами экспериментального завода построить к концу 1964 года свою, советскую. Согласились, что отсутствие государственного плана полетов - большая для нас неприятность, - и что руководители ВВС должны всеми мерами добиваться утверждения такого плана (в ВВС есть план на десять полетов в 1963-1964 годах).


Я поставил перед коммунистами ЦПК три главные (кроме высокого качества подготовки космонавтов к полетам) задачи:

1) осваивать стыковку на орбите;

2) участвовать в создании космических кораблей с управляемым спуском;

3) глубоко изучать возможности военного применения космических аппаратов и внедрять в практику каждого полета элементы боевого применения.

30 января Герман Титов выступал на Краснопресненском металлургическом заводе. При поездке на завод у него была неприятность с милицией. Титов нарушил правила рядности машин, милиционер ему свистел, но Герман продолжал движение. Возмущенный "неповиновением" Титова милиционер остановил его машину и потребовал, чтобы он следовал с ним в милицию. Секретарь парткома завода, ехавший с Титовым, пытался объяснить милиционеру обстановку: огромный коллектив завода ждет Титова - не может он сейчас идти в милицию. Но представитель власти настаивал на своем - пришлось Титову оставить машину и пойти на завод пешком. Правда, пока он выступал, приехал начальник районной милиции, извинился за грубость милиционера и пригнал машину. Титов тоже виноват в этом недоразумении; не соблюдал рядность, не обратил внимание на свистки милиционера, не имел при себе документов или не захотел их показывать.

2 февраля.

Иногда, по дороге на работу, я хожу пешком от Академии Фрунзе до Главного штаба ВВС: 15-минутная прогулка хорошо освежает. Сегодня на такой прогулке я встретил генерала Г.И.Яроцкого, бывшего начальника штаба пятого штурмового авиакорпуса во время войны. Он работает преподавателем Академии Генерального штаба и пишет докторскую диссертацию на тему "Авиация в локальной войне". После разговора с ним у меня возникла мысль о написании книги "Война и космос". Пожалуй, из всех наших военных я располагаю самыми большими возможностями для работы над такой темой, и было бы глупо не использовать их. Тяга к перу у меня есть, но столько больших практических дел, что времени на "теоретические забавы" не остается. Вот и сейчас часы уже бьют девять, и через минуту-другую завертится чертово колесо текучки десятки людей, сотни звонков и поток бумаг ни на минуту не отпустят до конца рабочего дня.

3 февраля.

Вчера ВВС, ЦК ВЛКСМ и ДОСААФ провели в Политехническом музее встречу ветеранов авиации с молодежью, зал был переполнен, у подъездов были толпы народа. На встречу прибыли маршалы: Астахов, Скрипко, Савицкий, генералы: Байдуков, Покрышкин, Коккинаки, Беляков, Таран, Полынин, Одинцов и многие другие. Из космонавтов был только Попович. Титов - в Киржаче на парашютных прыжках, а Гагарину я разрешил не приезжать на эту встречу. Я выступил первым и после выступлений Покрышкина и Марины Чечневой незаметно ушел. Одинцов мне рассказал, что Попович опять выступил не очень удачно. Он заявил: "Николаеву теперь трудно будет жениться", - не пояснив, что именно он имеет в виду (могут подумать о неблагоприятном влиянии на Николаева условий космического полета).

Весь день готовился к военно-теоретической конференции Министерства обороны, которая состоится 5-6 февраля. Внимательно прочитал доклады Захарова, Вершинина, Судца, Горшкова, Чуйкова, Баграмяна.

5 февраля.

На военно-научную конференцию я не поехал. Руденко и Вершинин приказали мне с генералом Мишуком ехать к 12 часам в аппарат Устинова и попытаться там добиться согласованности по заказу "Востоков" и принятии их на вооружение ВВС.

Заходил майор Николаев, доложил о поездке в Индонезию. Подробности о ней я уже знал из доклада полковника Аристова и из шифровок посла Михайлова. Я сказал Николаеву, что Сукарно, Михайлов и командование ВВС довольны результатами его визита в Индонезию, и предложил ему готовиться к поездке в Бразилию. Сегодня майора Николаева приглашает на ужин маршал Малиновский: формально это приглашение министра, а фактически - его жены Раисы Яковлевны. Малиновские в марте собираются поехать в Индонезию, и встреча устраивается под предлогом ознакомиться с этой страной по рассказам Николаева. Но я думаю, что у Раисы Яковлевны есть и другие мотивы для встречи: Николаев холостяк, а у министра взрослая дочь Наташа, которая очень благосклонно относится к космонавтам. Вообще такой брак мог бы быть полезным для космонавтики, о чем я дал понять Николаеву в шутливой форме.

7 февраля.

Вторую половину дня 5 февраля и весь день вчера слушал доклады и выступления на военно-научной конференции Министерства обороны. Присутствовали все маршалы, командующие округами, армиями и генералы, им равные, из Генштаба и Главных штабов видов Вооруженных Сил. Маршал Захаров прочитал хороший доклад "О характере и первоначальном периоде термоядерной войны". Главное в докладе - решающее значение термоядерного оружия и стратегических ракет, война не будет затяжной, особое значение первых мощных ударов. Основное содержание доклада правильное, но нет решительных рекомендаций по организационному оформлению новых идей. Было бы логичным такое решение: неуклонно усиливать ракетные войска и постепенно (по мере наращивания количества и мощи ракет), сокращать другие виды вооружения. Чуйков, Крылов и Лучинский яростно защищали пехоту.

8 февраля.

Вчера во второй половине дня на конференции выступил маршал Малиновский. Чего-либо нового в нашу военную доктрину и военное искусство министр своим выступлением не внес, он лишь подтвердил основной тезис доклада Захарова о решающем значении первых массированных ракетно-ядерных ударов. Учитывая возможности возникновения локальных войн без применения ядерного оружия (Южный Вьетнам), а также необходимость и в термоядерной войне добивать остатки войск противника и закрепляться на занятой территории, Малиновский высказался за сохранение и развитие всех видов Вооруженных Сил.

Сегодня Главный маршал авиации Вершинин сделал доклад об итогах боевой подготовки ВВС за 1962 год и задачах на 1963 год на сборах командующих воздушными армиями и ВВС округов. Доклад продолжался два часа, Вершинин дал подробный анализ состояния боевой подготовки, боеготовности и аварийности в ВВС. 1962 год был годом дальнейшего усиления ВВС (в частях стало больше МиГ-21, Су-7, Як-27 и другой новой техники) и снижения аварийности на 20 процентов по сравнению с 1961 годом. Впервые в отчетно-итоговом докладе Главкома фигурировали космонавты: Главком упомянул о первом групповом полете Николаева и Поповича, о первых экспериментах по боевому применению космических кораблей и завершении нового набора космонавтов. Завтра будут выступления с мест, а сегодня все руководство ВВС и командующие армий уехали на Главный военный совет, который проводит уже третье заседание.

Гагарин сегодня рано утром уехал на автомашине в Горький. Я ему разрешил ехать только с шофером и не больше, чем на два дня. Гагарин хочет помочь своим землякам-избирателям в ремонте автотранспорта и получении автозапчастей. Я посоветовал Юре не превращать себя в толкача, но у него очень большое желание помочь землякам, и он настоял на поездке. С просьбой разрешить поездку в Харьков обращался и подполковник Попович, но я ее не разрешил. Просьбу Поповича (он хотел поехать на свадьбу друга) Главком охарактеризовал как большую нескромность.

11 февраля.

Более часа был у Руденко. Пытался установить с ним "контакт", но только лишний раз убедился, что это бесполезное занятие. Руденко не решал и не решает ни одного вопроса - он может только запрещать, да и то не всегда. Был Титов, он собирается слетать на родину, и я разрешил, а Руденко запретил этот полет. Сегодня Главкома целый день нет на месте, но завтра он наверняка одобрит мое решение: Титов летит к избирателям, и у нас нет никаких оснований его задерживать, однако, Руденко до этого нет никакого дела. Я сегодня докладывал ему шесть вопросов и ни на один из них не получил решения. Его стандартный ответ: "Докладывай Главкому", - обеспечивает ему спокойствие, здоровье и долголетие. Я иногда завидую такому спокойствию, но чаще я глубоко возмущаюсь им и горжусь тем, что меня "зажигают" не только большие, но и мелкие повседневные дела.

12 февраля.

Руденко опять остался "с носом". Главком разрешил отпустить Титова к избирателям, хотя я и доложил ему о несогласии Руденко с моим решением. Итак, еще одна победа над Руденко, таких побед уже много, но это пирровы победы. Я знаю, что маршал все больше и больше озлобляется на меня и хотя сейчас он вынужденно терпит мое "самовольство", может в подходящих условиях крепко "насолить" мне. Сегодня я прочитал свою аттестацию за 1962 год. Генерал-полковник Миронов написал очень хорошую аттестацию с выводом: должности вполне соответствует, достоин присвоения звания "генерал-полковник". Аттестационная комиссия во главе с Руденко, а затем и Главком утвердили аттестацию. Спасибо за благие намерения, но я уверен, что "генерал-полковника" мне не дадут.

Провел совещание с представителями промышленности, ГКНИИ, ЦПК и Института авиационной и космической медицины по вопросу о комплексной трехсуточной тренировке женщин-космонавтов в тепловом макете корабля "Восток". Алексеев и Воронин изъявили согласие принять участие в проведении тренировки и обещали помочь институту в оборудовании кораблей.

Главком вчера был у Челомея и встречался там с Н.С.Хрущевым. Ссылаясь на слова Хрущева, он сказал мне: "Как дела с заказом "Востоков" ? Если этот вопрос еще не решен, будем писать в ЦК". Я ответил, что "Востоки" будут строиться, но не решаются вопросы организации эксплуатации кораблей. Для того, чтобы ВВС взяли на себя приемку, испытания и организацию пуска кораблей, требуется создать подразделение с численностью 180-200 офицеров. После такого заявления Главком сразу "скис". Меня поддержал генерал-полковник Рытов, но и его выступление не убедило Вершинина в необходимости срочных и решительных мероприятий.

13 февраля.

Сегодня получил очень хорошее решение ВПК. Почти год боролся я с дюжиной министров (в том числе и с Малиновским), категорически возражавших против постройки "Востоков". Приятно победить целую кучу "больших и высоких" бюрократов и получить, наконец, документ следующего содержания.

"Решение ВПК при Совете Министров СССР.

№ 24 от 8 февраля 1963 года.

"Об изготовлении объектов "Восток".

Комиссия Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам, рассмотрев предложения Вершинина, Смирнова и Келдыша о продолжении медико-биологических исследований в условиях космического пространства с помощью космических кораблей "Восток", решила:

1. Считать целесообразным продолжение в 1963 году медико-биологических исследований в условиях космического пространства с помощью космических кораблей "Восток".

2. Обязать ГКОТ совместно с Государственными комитетами по авиационной технике, радиоэлектронике, автоматизации и машиностроению, Министерством обороны, Всероссийским и Украинским совнархозами в двухнедельный срок разработать и представить на утверждение согласованный план-график изготовления в первом полугодии 1963 года четырех кораблей "Восток" и носителей к ним.

3. Поручить ГКОТ, ГКАТ, Государственному комитету по радиоэлектронике, МО СССР, АН СССР и Академии медицинских наук в двухнедельный срок проработать вопрос о возможности увеличения длительности полетов пилотируемых космических кораблей "Восток", предусмотренных настоящим постановлением, до 10 суток и в варианте с животными до 30 суток. Заключение представить в ВПК.

4. Поручить ГКОТ, Совету обороны, СО, АН СССР с привлечением заинтересованных ведомств в месячный срок разработать и представить в ВПК программу работ по освоению космического пространства с помощью пилотируемых космических объектов на ближайшие два года, обеспечивающую безусловное преимущественное положение СССР в данном направлении.

Д.Устинов".

На документе имеются резолюции:

"Руденко. Организовать исполнение, лично руководить и контролировать. Вершинин. 12.2.1963 г."

"Каманину, Бабийчуку, Холодкову. Совместно с институтом и ЦПК подготовить соображения по пункту № 3. Срок 3 дня. Руденко. 13.2.1963 г.

Каманину, Мишуку, Бабийчуку (совместно с институтом и ЦПК), Холодкову. Подготовить соображения по пункту № 4. Срок 7 дней".

14 февраля.

Утром позвонил Л.Е.Кербелю и сказал ему, что в феврале я не смогу у него быть. Договорились о переносе сеансов на март, но откровенно говоря, мне совсем не хочется облекаться в мрамор или бронзу, главным образом из-за возможных разговоров на тему культа и желания оставить след в истории. Слава никогда не кружила мне голову, а теперь я совершенно равнодушен к ней.

Вчера долго и обстоятельно говорил с Вершининым по ряду принципиальных вопросов дальнейшего участия ВВС в развитии космонавтики. Пока что все пуски космических объектов осуществляет промышленность под руководством Государственной комиссии. Десятки главных конструкторов (Королев, Глушко, Кузнецов, Пилюгин и другие) месяцами живут на полигоне и не имеют возможности работать над усовершенствованием своих систем. Корабли типа "Восток" летали десятки раз, и давно назрело время взять их пуски в руки военных. Но Малиновский, Гречко, а за ними и Вершинин с Руденко боятся взять на себя всю ответственность за пуски и хотят на неопределенно долгое время сохранить старый порядок. Я убеждал Главкома, что нам нужно пуски кораблей и управление космическими полетами брать на себя; сформировать для этой цели специальные подразделения (200-220 офицеров), подготовить их у Королева; и на старте за 2-3 месяца уже в 1964 году полностью отвечать за подготовку и организацию космических полетов. Когда-то Вершинин очень хотел этого, а сейчас упирается и не решается сделать твердый шаг вперед. Можно и нужно сократить любой авиационный полк или любое другое авиационное подразделение, и за счет такого сокращения создавать космические части. Но старикам уже не подняться, они, как черт от ладана, бегут от всего нового и рискованного. А космос - это не только великие победы, но и риск, ответственность и возможные большие неприятности.

15 февраля.

Гагарин выступал вчера перед рабочими завода "Красный пролетарий", а Титов произнес речь на барнаульской краевой конференции ВЛКСМ. Попович в феврале выступал уже 5 раз, а 17 февраля ему предстоит лететь в Ташкент на сбор хлопкоробов. В Ташкент летит секретарь ЦК КПСС Поляков, вчера он настоятельно просил послать с ним одного из космонавтов. В конце февраля Попович полетит в Узин, а Николаев - в Чебоксары для встречи с избирателями. Отрыв космонавтов от работы и учебы очень большой, академия жалуется на низкую посещаемость занятий и затяжки со сдачей зачетов и экзаменов.

Вчера долго обсуждали с Руденко "Положение о космонавтах", утвержденное правительством 30.8.1960 года (№ 866-361). "Положение" сейчас явно устарело, оно дает космонавтам так много всяких материальных благ и привилегий, что даже не создает стимула для желания лететь в космос, особенно лететь повторно. Космонавты еще до первого полета получают 350 рублей в месяц, год службы им засчитывается за три, срок выслуги в очередном звании сокращен для них в 2-3 раза. "Положение" переработаем и представим на утверждение в правительство. Разговор о "Положении" возник в связи с представлением Титова к званию "подполковник". По существующему "Положению" Титову нужно было присвоить звание подполковника 12 ноября 1962 года. В связи с нарушениями им правил уличного движения присвоение звания было задержано. Этот факт положительно сказался на поведении всех космонавтов и самого Титова, но Руденко все же выразил сомнение, нужно ли давать сейчас новое звание Титову. Я высказался за то, чтобы дать звание подполковника Титову и Николаеву, используя существующее "Положение", а затем пересмотреть его.

Сегодня провел большое совещание представителей ИАКМ, ЦПК, части Холодкова и НТК ВВС по вопросу использования шести новых кораблей "Восток". Решили: два корабля использовать для женского группового полета, три - для полетов космонавтов-мужчин (с постепенным увеличением продолжительности полета до 10 суток), один - для тридцатисуточного полета животных. Разработали программу медико-биологических исследований и исследований по отработке элементов военного применения. Работа шла дружно, только по вопросу тренировки космонавтов в тепловом макете корабля в скафандре с 10-суточным режимом представители ЦПК (полковник Целикин, майор Комаров, подполковник Ващенко) высказались против. Они считают, что космонавтам достаточно пробыть в скафандрах трое суток. Пришлось напомнить им основное правило военных: "Тяжело в учебе - легко в бою". Придется по этому вопросу поработать еще и с самими космонавтами.

16 февраля.

Говорил с Главным конструктором Ворониным о его участии в оборудовании теплового макета "Востока" в ИАКМ и подготовке тренировок женщин-космонавтов в трехдневном пребывании в корабле. Воронин ворчал, сопротивлялся, мотивируя свои возражения нехваткой времени. В частности, он сказал: "Одновременно для "Союза", "Востока" и изделий Челомея мы делать оборудование не можем, если будем делать для "Союза", будет стоять "Восток", а если заставят работать над "Востоком", не сможем продвигать "Союз"..." В связи с этим разговором мне вспомнился недавний звонок из ЦК КПСС. Три-четыре дня тому назад звонил Строганов (отдел Сербина) и сообщил, что Калмыков и Дементьев, возражая против решения ВПК построить четыре корабля "Восток" в первом полугодии 1963 года, предлагают более поздние сроки и просят снять другие важные заказы. Борьба за "Востоки" будет еще продолжаться, но это уже не борьба, а "добивание уцелевших группировок противника"...

С участием Мосфильма мы создали уже восемь "космических" кинокартин. Еще за полгода до полета Гагарина мы начали готовить кинофильм "Путь к звездам", и он был выпущен в свет через три недели после полета и через две недели после решения ЦК КПСС о выпуске такого фильма. Так же создавались и другие картины, повести, рассказы, книги - все готовилось до полета; приходилось брать на себя большую ответственность за возможное разглашение секретных сведений. В подготовке картин участвовали Рябчиков Е.И., Гостев И.А., Боголепов А.Д. и многие другие. За два года такой оперативной работы в ЦК КПСС накопилось много материалов, присланных по линии КГБ (Семичастный) и обобщающих все наши грехи в смысле нарушения бдительности, секретности и т.д. Из ЦК последовали серьезные предупреждения, нужно было перестраиваться, и тогда мы сочинили письмо в ЦК за подписью Фурцевой и Вершинина с просьбой разрешить киносъемки для будущей кинокартины о женщинах-космонавтах. Получили решение секретариата ЦК за подписью Ф.Р.Козлова: "Отложить". Прямо скажем, решение недальновидное и очень перестраховочное. Готовить важный полет и не накапливать параллельно материал для широкого освещения этого полета после его выполнения - это значит заранее идти на сознательное урезывание возможностей пропаганды первого в мире космического полета женщины. Дал команды прекратить допуск в ИАКМ и ЦПК кинооператоров, журналистов, фоторепортеров. Одновременно приказал собственными силами готовить все материалы (фото, кино, очерки) для широкого освещения в будущем (по разрешению) результатов полета. До моего просмотра все эти материалы будут храниться как секретные и совершенно секретные.

18 февраля.

Больше месяца тому назад я оставил маршалу Руденко для рассмотрения и утверждения план-проспект курса подготовки космонавтов и план подготовки космонавтов на 1963 год. Вместо рассмотрения и утверждения Руденко позвонил мне сегодня и сказал: "Почему я должен утверждать эти планы, давайте напишем директиву о подготовке космонавтов, а планы пускай утверждают сами". Затратить 40-50 дней на то, чтобы дать такой ответ! В этом ответе полная характеристика маршала Руденко - волокитчик и перестраховщик. Такое решение, принятое два месяца назад, еще могло бы быть приемлемым, но сейчас, в конце февраля, писать директиву с задачами на 1963 год по меньшей мере неразумно. Но Руденко упрям и, когда не нужно, проявляет большую настойчивость.

19 февраля.

Вчера в ЦДСА провели торжественное собрание ВВС, посвященное 45-й годовщине Советской Армии. Собрание открыл Вершинин, с приветствием выступил Туполев, после собрания был плохонький концерт самодеятельности ВВС.

Сегодня был у меня Гагарин. Он и его друзья немного обижаются на Одинцова - "Он с нами еще не разговаривал". Они болезненно реагируют на попытки Одинцова установить в Центре более строгие порядки.

20 февраля.

В 12 часов прилетел из Новосибирска Титов, он заезжал ко мне и рассказал о проведенных встречах с избирателями. Кроме этих встреч он провел в Барнауле и Новосибирске конференции читателей журнала "Авиация и космонавтика". Об этих конференциях мне уже рассказал по телефону командующий СиБВО генерал-полковник Бакланов, давший им очень высокую оценку. Я поздравил Германа с присвоением ему звания "подполковник" (19.02.1963 года) и взял с него обещание, что он после 24 февраля раза два-три съездит к скульптору Постникову.

Сегодня у меня с маршалом Руденко опять был очередной конфликт. Я предложил ему ходатайствовать перед министром о разрешении переформировать и усилить одно из управлений ГКНИИ ВВС, нацелив его на испытания и пуски космической техники. Руденко высказал желание не задействовать ГКНИИ на космические объекты, а сформировать для этой цели специальное подразделение. Через час после разговора с маршалом я был у Главкома, и он приказал мне написать письмо министру так, как я предлагал Руденко. Главком при встречах стремится сгладить наши серьезные разногласия с Руденко по вопросам создания первых подразделений ВВС, предназначенных организовывать и проводить пуски космических аппаратов.

21 февраля.

Получил от Института авиационной и космической медицины перечень научно-исследовательских задач обеспечения длительных космических полетов на 1964-1965 годы. Яздовский работал над этим материалом целую неделю, но сделал не совсем то, что нам нужно: хотелось бы иметь план полетов (количество, сроки, задачи), а не перечень исследовательских работ. Придется завтра вместе с НТК ВВС (Мишук) и генералом Холодковым самим разработать конкретный план космических полетов на 2-3 года.

Более часа просидел у маршала Руденко, который, как обычно, вместо конкретного решения, "закатил" длиннейшую лекцию. Уже пятый раз я докладываю ему проект письма к министру с предложениями об организации пусков космических кораблей. Сегодня он, после разговора с Главкомом, уже не возражал против допуска к этому делу ГКНИИ, но, придравшись по привычке к отдельным формулировкам, которые до этого сам же и одобрял, снова предложил переделать документ.

22 февраля.

Вчера прочитал статью "Портретов Циолковского не видно". Статья написана С.Вознесенским из Нового Оскола для журнала "Авиация и космонавтика". Автор пишет, что в 20-е годы было широко известно стихотворение о Ленине:

"Портретов Ленина не видно

Подобных не было и нет,

Века уж дорисуют, видно,

Недорисованный портрет..."

По мнению автора, это стихотворение (если вместо "Ленина" поставить "Циолковского") полностью характеризует положение с обобщением философского наследия К.Э.Циолковского. В статье есть ценные мысли, но много и ошибочного. Если доработать ее философскую часть и выбросить рассуждения и предложения, касающиеся конкретных мероприятий по освоению космоса на ближайшие годы, может получиться интересная статья.

Звонил Вершинин и сообщил, что получено разрешение Косыгина установить в ЦПК кремлевский телефон. Около двух лет я добивался этого телефона, и вот небольшая, но очень желанная победа - с установкой "кремлевки" резко улучшается связь Центра с Москвой.

25 февраля.

Два дня праздника провели в Москве, на дачу не поехали из-за болезни Оли. Сегодня ей значительно лучше, температура спала, есть вероятность завтра отвезти ее на дачу - там ей в десять раз привольней.

23-го были с Мусей в ЦДСА на приеме у маршала Захарова. На приеме были Титов, Попович, Николаев (Гагарин не приехал - опять заболела Валя), были почти все маршалы, много генералов и все военно-воздушные атташе иностранных представительств. Захаров принимал гостей вместе с новой женой - женщиной лет 40-45. Виделись со многими старыми знакомыми (Астахов, Брайко, Красовский, Руденко, Байдуков, Тодорский, Крылов). Маршал Астахов после болезни очень похудел, как будто стал меньше ростом, но держится еще бодро.

Пришел Указ о присвоении генеральских званий. Как я и полагал, моей фамилии в указе нет, и больше того, ни одному кандидату от Главного штаба ВВС на повышение в звании, имеющему штатную категорию генерал-полковника (Кобликов, Ушаков, Кутасин), соответствующего звания не присвоили. Звание генерал-полковника авиации получили Покрышкин, Гречко и Счетчиков - все они заслуживают его, хотя Покрышкин и Гречко закончили войну полковниками, а Счетчиков - генерал-майором. Я, по-видимому, установлю рекорд пребывания в звании генерал-лейтенанта. Правда, Хрущев еще раньше меня стал генерал-лейтенантом и носит это звание до сих пор - хоть в этом он пока не сделал глупости.

28 февраля.

Гагарина вчера положили в госпиталь на предмет определения его годности к летной работе. Попович будет в Узине и Киеве до 3 марта, сегодня дал ему разрешение 4 марта быть в Харькове, а 6-го - выступить в Полтаве на областном совещании работников сельского хозяйства. Николаев до 2 марта будет в Чебоксарах.

Вчера я весь день провел в Центре, разбирался с "бунтом" космонавтов против мероприятий нового начальника Центра генерала Одинцова. Гагарину и всем другим космонавтам не понравилось, что Одинцов пытается поставить их в более жесткие рамки (соблюдение распорядка дня и требований "Положения о космонавтах", наряд раз в два месяца). Гагарин и Беляев подготовили и провели 21 февраля партийное собрание отряда космонавтов с докладом Гагарина "Роль коммунистов в соблюдении режима труда и отдыха космонавтов". На собрание пригласили генерал-лейтенанта Клокова и полковника Бутенко из Академии Жуковского, а также всех слушателей-космонавтов. Хотя доклад и решение собрания были правильными по форме, но само его проведение было задумано как "бой" новому начальству. Выступления Поповича, Леонова, Волынова и других были по существу критикой мероприятий (приказов) Одинцова. Одинцов в своем выступлении указал на недопустимость такой критики, но и после его выступления Попович и Клоков поддержали критиканов, причем Клоков заявил: "Выступления правильные, я доложу о ходе собрания Главкому и Главному политическому управлению".

Из беседы с Одинцовым, Карповым, Новиковым, Матвеевым и другими мною установлено, что партсобрание готовилось с целью раскритиковать новое начальство и что с этой же целью на собрание были заранее и без согласования с руководством приглашены Клоков, Бутенко и слушатели-космонавты. Никерясов, Волков, да и Одинцов знали о настроениях космонавтов, и все же Одинцов разрешил проводить это собрание 21 февраля в рабочее время и даже "не заметил" присутствия всех слушателей-космонавтов.

Главный заводила всей этой кутерьмы - Гагарин. Его обидело официальное отношение к нему Одинцова: если Карпов всегда советовался с Гагариным и часто уступал ему даже в принципиальных вопросах, то Одинцов решил держать в отношении с ним официальный тон. Гагарин утверждает, что ему трудно командовать отрядом (нет возможности установить постоянный контроль), и просит дать ему адъютанта отряда. Я отказал Гагарину и Одинцову в этой просьбе. Мне кажется, что введение в отряде космонавтов еще одной должности администратора сведет к нулю обязанности командира и заместителя командира отряда и не будет благоприятствовать командирскому росту Гагарина и Титова. Гагарин и Титов еще плохо проявляют себя как командиры-воспитатели и в ряде случаев плетутся в хвосте отсталых настроений некоторых космонавтов. Гагарин, правда, написал очень объективные аттестации на всех космонавтов, и в этом его первая командирская заслуга.

1 марта.

Сегодня были у меня Вадим Комолов из АПН, Виктор Беликов из "Известий" и И.Г.Нехамкин из журнала "Советский Союз". Пресса ищет выход из "зоны молчания", которую неосмотрительно создали по воле Ф.Р.Козлова. Сегодня же Одинцов, Карпов и Титов поехали к Воронину в ОКБ-124, они хотят убедить его помочь Центру в оборудовании теплового макета корабля "Восток".

2 марта.

Руденко подписал директиву о летной подготовке космонавтов на 1963 год и разрешил мне рассмотреть и утвердить планы летной подготовки каждого космонавта, в том числе Гагарина, Титова, Николаева и Поповича. Гагарин сейчас заканчивает медицинское обследование. Ему могут дать аттестат годности к полетам, а у нас не решен главный вопрос о Гагарине - будем ли мы его готовить к повторным космическим полетам? Мне кажется, что не нужно рисковать "Колумбом космоса", посылая его в полет, который может выполнить любой другой космонавт. Гагарин сам добивается разрешения летать и готовить себя к будущим космическим полетам. Нужно будет попробовать убедить его отказаться от полетов и готовить себя на роль одного из главных руководителей космической деятельности в СССР.

Руденко рассмотрел и разрешил отправить С.П.Королеву и Л.В.Смирнову предложения ВВС о планах использования шести кораблей "Восток". Два - для женского группового полета, три - для полета на 6-8 и 10 суток космонавтов-мужчин и один - для 30-суточного полета животных). За последнюю неделю Руденко стал заметно покладистей. Это у нас первая неделя без конфликтов.

Получили принципиальное решение ЦК КПСС о направлении в Бразилию Николаева и Поповича на самолете Ту-114 для участия во Всемирной авиационно-космической выставке. Предложено послать с ними 3-5 человек специалистов. Генерал-полковник Пономарев месяц тому назад изъявил желание возглавить эту делегацию. Я предложил Руденко послать руководителем всей группы Пономарева или генерала Горегляда. Кандидатура Горегляда может быть отставлена Главкомом из-за выпивок, от которых Горегляд еще не избавился. Правда, за последние 6 месяцев он не срывался, но несколько раз приходил на службу со следами попоек.

Был у меня подполковник Беляев - космонавт, секретарь партийной организации отряда космонавтов. Мы с ним часа два беседовали о партсобрании, проведенном в отряде 21 февраля. Беляев сказал, что космонавты чувствуют себя неловко: собрание получилось не таким, как им хотелось. Он утверждал, что обдуманной подготовки "духа" собрания не было, но до собрания было много разговоров о проекте нового "Положения", распорядке дня, перегрузках в работе и учебе, и о том, что генерал Одинцов за месяц не нашел времени встретиться с космонавтами и выслушать их предложения.

Никерясов прислал протокол этого собрания. Из протокола мне стало ясно, что космонавты и слушатели-космонавты взбудоражены рядом неправильных мероприятий Одинцова, не удовлетворены его неудачным выступлением на собрании. Я часто встречался с космонавтами; каждый месяц не менее 3-5 раз бывал в Центре и только в феврале был один раз. За три года это первый серьезный конфликт между администрацией и космонавтами. По-видимому, в нем есть доля и моей вины: я слишком многое сразу доверил Одинцову, а он не сумел найти правильный путь к сердцам космонавтов и встал на путь сухих официальных отношений с ними. Маршал Руденко неправильно оценил сложившуюся обстановку. Он сказал: "Одинцова нужно поддержать, а Гагарину объявить выговор, провести закрытое партийное собрание отряда и указать критиканам их место". Генерал Рытов придерживается другого мнения: "Критика правильная нужно подправить распорядок дня, разъяснить ситуацию с проектом "Положения о космонавтах", партийного собрания специально не проводить, а дать ответы на критические замечания космонавтов". Я целиком согласен с Рытовым и буду действовать в предложенном им направлении.

4 марта.

Вчера был день выборов в Верховный Совет РСФСР, мы с Мусей голосовали в Заборье, в помещении школы. Я ходил голосовать с Олей, ей интересно было посмотреть школу и урны. Когда Оля увидела ящики для голосования и опустила в них бюллетени, она не поверила, что это урны. Она так и сказала: "Урны должны быть круглыми и с цветами, а здесь цветов нет".

5 марта.

В Институте авиационной и космической медицины провел большое совещание по вопросам тренировок космонавтов на центрифуге. Присутствовало около 30 человек - представители ИАКМ, ЦПК, авиагоспиталя, завода N 918, Первого мединститута и других организаций. Карпов и все другие представители Центра высказались за систематические тренировки всех космонавтов, независимо от того, когда они полетят в космос. Представители всех остальных организаций (Волынкин, Яздовский, Васильев и другие) высказались за то, чтобы проводить испытания на центрифуге с 10-кратной перегрузкой при отборе в космонавты и за 1,5-2 месяца перед космическим полетом, а между этими испытаниями тренировок не проводить. При этом приводились такие доводы:

1) не доказано, что тренировки на центрифуге дают положительный эффект;

2) не исключены вредные последствия длительных многократных перегрузок для организма (у собак при 8-кратной перегрузке общей продолжительностью до трех месяцев, как правило, наблюдалось кровоизлияние в сердце, мозг, печень, легкие);

3) натренированность организма к перенесению перегрузок можно укрепить физическими упражнениями (они проще, приятней и укрепляют весь организм).

Дал указание Волынкину, Бабийчуку, Яздовскому и Карпову подготовить план мероприятий для более полного изучения этой проблемы и обоснования конкретных предложений о тренировках и испытаниях космонавтов на воздействие перегрузок.

8 марта.

Весь вчерашний рабочий день Руденко и я провели в Центре подготовки космонавтов. Слушатели-космонавты и космонавты-мужчины были на занятиях в Центре и в академии. Терешкова, Соловьева, Еркина, Пономарева и Кузнецова занимались в Центре. Я их всех встретил на пути из штаба в лабораторный корпус. Поздравил Терешкову с днем рождения (6 марта ей исполнилось 26 лет).

На этот раз они выглядели немного лучше, чем месяц тому назад, когда я встречался с ними последний раз.

Двенадцать часов подряд мы занимались курсом подготовки слушателей-космонавтов и космонавтов: маршал Руденко искал возможности сокращения медико-биологической части курса, рассчитанного на два года. Такие возможности есть - ведь мы подготовили девушек к полету за один год. Можно и слушателей-мужчин подготовить за 10-12 месяцев, но, разумеется, за два года мы подготовим их более обстоятельно, да и острой необходимости сокращать срок подготовки в данное время нет.

Сегодня от Устинова приезжал Попов, он привозил на визу Главкому проект решения ВПК. Устинов, Смирнов, Калмыков и другие промышленники предлагают для женского полета использовать один корабль (№ 7), а второй (№ 8) держать запасным, и если полет корабля N 7 будет успешным, то корабль N 8 передать в музей. Срок готовности техники и людей - 1 апреля 1963 года. Я уговорил Главкома, он написал следующее замечание: "ВВС за групповой полет женщин на двух кораблях и категорически против передачи в музей без использования в полете корабля № 8". Через 3-4 часа после разговора с Главкомом мне позвонил Руденко и велел передать Одинцову, чтобы он продолжал готовить четырех женщин и начал подготовку к космическому полету трех мужчин. С женщинами мне все ясно, а вот зачем немедленно начинать подготовку мужчин - абсолютно непонятно. По-видимому, Руденко исходит из того, что мы отобьем намерение загнать в музей корабль № 8 и используем его, если не для полета второй женщины, то хотя бы для полета в мае одного из мужчин. Для обоих кораблей в мае-июне истекает гарантийный срок всей бортовой аппаратуры.

Вчера Одинцов, Карпов и я несколько раз обращали внимание Руденко на необходимость строительства жилого городка рядом с ЦПК. Маршал уже вчера начал колебаться в принятом ранее решении не начинать строительство нового городка. Сегодня я и генерал-лейтенант Строганов еще раз атаковали Руденко и... крепость пала! Руденко приказал готовить все планы на строительство городка космонавтов на тысячу человек рядом с ЦПК. И на этот раз здравый смысл победил, а два месяца назад маршал был категорически против нашего предложения.

9 марта.

Послал приветствие Гагарину, сегодня ему исполнилось 29 лет. Вчера вечером Николаев выступал на собрании женщин ВВС. Вечер вел генерал Брайко, он говорил мне, что выступлением Николаева все остались довольны. Сегодня в 17 часов Николаев выступает в школе № 752 (школе присвоено его имя). Титов уже выступил на партийном семинаре Ждановского района; первый секретарь райкома Алла Петровна Шапошникова звонила мне и выразила большое удовлетворение и благодарность за встречу с Титовым.

Приказал генералу Горегляду готовить всю делегацию к поездке в Бразилию и, в частности, подготовить доклады Николаева и Поповича. Из ЦК звонили несколько раз (Строганов и другие), интересовались, как мы готовимся к поездке, и в разговорах высказали пожелание написать директиву о характере их выступлений. Я им объяснил, что мы провели более 30 выездов за границу и ни разу не писали подобных директив. Космонавтов мы готовим к выступлениям здесь, в Москве, а перед каждым конкретным выступлением на месте - с нашим посольством.

11 марта.

С утра был в ЦК у Сербина - заведующего отделом промышленности. Со мной были Николаев, Горегляд, Мишук и другие товарищи, едущие на выставку в Бразилию. Сербин интересовался тем, как мы готовим членов делегации к поездке, что они собираются смотреть, изучать и какие материалы привезти с выставки. Он поставил мне в вину отсутствие в составе делегации представителей промышленности. Я ему объяснил, что мы исходили из решения президиума ЦК от 1 марта 1963 года о поездке в Бразилию Николаева и Поповича, в котором записано: "Обязать Министерство обороны доложить в ЦК предложения о направлении на выставку 3-5 специалистов по космосу и сопровождающих лиц". По-видимому, Королев после моего разговора с ним звонил Сербину и возмущался отсутствием в составе делегации его людей. Я и Мишук сказали, что ВВС приветствовали бы поездку вместе с военными и промышленников, но мы не имеем права рекомендовать их людей (Дементьев и Калмыков высказались против поездки их представителей).

В конце беседы, когда остались только я, Горегляд и космонавты, Сербин интересовался работой Центра, подготовкой космонавток и ролью уже летавших космонавтов в этой подготовке. Особо Сербин поднял вопрос об Институте авиационной и космической медицины. Он сказал, что ему звонил Келдыш и жаловался на Каманина, что он ограничивает задачи института интересами ВВС и не выполняет решения ЦК и правительства о головной роли института в космической медицине и экологии. Я ответил, что Келдыш и Королев хорошо знают обстановку в ВВС и не могут сказать ничего подобного; моя личная точка зрения коренным образом отличается от точки зрения Руденко и Вершинина. Я против ведомственных ограничений задач института, но я связан решением руководства ВВС и не могу осуществлять свои взгляды. Сербин грозился в ближайшее время разобраться с этим вопросом или заставить ВВС выполнять все задачи, поставленные перед институтом, или передать их в другое ведомство.

12 марта.

Присутствовал вчера на общем партийном собрании Центра. На собрании были Гагарин, Терешкова, Пономарева и все другие космонавты и слушатели; не было Титова, Николаева и Поповича. Титова отпустили для встречи с алтайцами, а Николаев и Попович отсутствовали по неизвестным причинам.

Доклад сделал генерал Одинцов на тему "Переход Центра на новые штаты и задачи коммунистов", в прениях выступили 11 человек. Доклад и прения, в основном, были направлены на то, как обеспечить успешное решение стоящих перед Центром задач имеющимися средствами. Но кое-кто сбивался с верного пути и "плакался": мало людей, мало строим, нет оборудования, малы оклады и т.д. Надо признать, что руководство ВВС не добилось, чтобы единственная в стране учебная организация, готовящая космонавтов, была хорошо обеспечена всем необходимым. Штатники, финансисты и хозяйственники рассматривают Центр как обычную воинскую часть. ЦПК обеспечил подготовку и полет Гагарина, Титова, Николаева и Поповича, обеспечит и предстоящие полеты, но Центру еще далеко до образцовой учебной организации. Необходимы и более солидная техническая база, и научное обоснование системы обучения, и образцовая дисциплина и порядок.

Сегодня я проводил беседу со всеми отъезжающими в Бразилию. Потом напутствовал Николаева и Поповича, рассказал им все, что сам знаю и видел в Бразилии. Обсудили вместе около 50 вопросов, которые могут быть им заданы на пресс-конференциях, и договорились о характере ответов. В конце беседы я спросил: "Почему вы вчера не были на собрании?", Николаев ответил: "А мы не знали о собрании и дома занимались математикой".

Беседовал с Мишуком, Яздовским и Рудным о роли и задачах ИАКМ в связи с вчерашним разговором с Сербиным. Все сошлись на том, что Руденко тянет нас не туда, но наши попытки поправить его пока не удаются.

13 марта.

Перестраховщики и мои "друзья" ищут поводы насолить мне. 10 марта в "Известиях" была опубликована статья Виктора Беликова "Лоцманы космонавтов" о проведении в Институте авиационной и космической медицины 10-суточного плавания в воде испытателя. Генштабисты и цензоры подняли вой, что я разглашаю методы подготовки космонавтов (я дал согласие на опубликование статьи). Вой поднимают те, кто ничего не знает о системе и методах подготовки космонавтов. "Невесомость", описанная в статье, это пустой эксперимент, не имеющий никакой ценности. Рытову кто-то нашептал, что Одинцов на партийном собрании 11 марта раскрыл много лишних секретов, Рытов дал команду Миролюбову: "Расследовать". Одинцов в докладе не сказал ни одного лишнего или непродуманного слова, и тем не менее "шептуны" работают.

В конце вчерашнего рабочего дня заходил Герман Титов. Я дал ему задание провести с космонавтками беседы о ходе подготовки к полету на старте и о самом полете. Такие же беседы проведут Николаев и Попович. Герман предложил при выезде на старт не брать туда всю четверку летавших космонавтов ограничиться двумя, - а двух других послать на наиболее важные пункты связи (Симферополь, Хабаровск). Это предложение совпадает с моими наметками, и, если не будет больших возражений со стороны Королева, мы так и сделаем.

Вчера получил шифр-телеграмму из Феодосии: комиссия, проводящая там испытания скафандра и новой подвесной системы, считает обязательным выполнение космонавтками прыжков на море в скафандре и полном снаряжении. Все хотят приложить руку к подготовке космонавток и застраховать себя от возможных неприятностей. В случае происшествий все будут кричать: "Мы предлагали, с нами не согласились и т.д.". Пока все идет хорошо, все тихо ("победителей не судят"). Но не приведи Бог - случится неприятность, - тогда всю тяжесть ответственности придется нести мне.

Только что звонил Руденко: "Какое совещание вы проводили вчера?" Я вчера не проводил никакого совещания, проводил совещание в Центре генерал Одинцов. Опять кто-то о чем-то "сигнализировал".

15 марта.

Вершинин собрал вчера руководящий состав ВВС и зачитал приказы министра обороны и Указы правительства о понижении в звании Главного маршала артиллерии Варенцова и генерала армии Серова (бывшие председатель Комитета государственной безопасности и начальник Главного разведывательного управления) до генерал-майора и о лишении обоих звания Героя Советского Союза. И тот и другой понесли наказание за связь с бывшим полковником Пеньковским, который оказался матерым шпионом. У Варенцова Пеньковский был почти на положении сына, а у Серова работал и был близким к нему человеком. Жена и дети Серова ездили в Англию в сопровождении Пеньковского, который на "свою" валюту покупал им большие подарки. Главком потребовал: "Наведите образцовый порядок во взаимоотношениях с людьми и с соблюдением секретности".

После собрания у Вершинина меня и генерала Одинцова вызвал к себе маршал Руденко и более часа отчитывал за совещание, которое 12 марта провел в Центре Одинцов. Совещание было излишне многолюдным (40 человек). Одинцов при открытии совещания сказал: "Руденко и Каманин не смогут присутствовать, Руденко поручил мне открыть совещание". Совещание превратилось по масштабу (шесть организаций - академии, институты, НТК ВВС) и по составу (более десяти генералов, доктора наук, профессора) в конференцию ВВС. Одинцов, по неопытности, не доложил мне о составе участников, а главный организатор совещания полковник Терентьев нарушил мои, лично ему данные, указания - не проводить больших совещаний, а делать все в рабочем порядке, - подвел Одинцова, да и меня тоже. Придется Терентьева крепко наказать. Если бы не было дела Пеньковского и последних строгих решений, никто не обратил бы на проведенное Одинцовым совещание никакого внимания, но сейчас все стали безмерно бдительными.

16 марта.

Состоялось решение Президиума ЦК о направлении в Бразилию на выставку авиационной и космической техники вместе с Николаевым и Поповичем пяти специалистов по космосу и других сопровождающих лиц. Поедут генералы Мишук и Горегляд, полковник Смирнов, Лушников, Ребров и другие - всего 16 человек. Наш посол в Бразилии Фомин сообщил, что президент Гуларт просит прибыть в Бразилиа - столицу страны - 21 марта, имея в виду принять Николаева и Поповича и "окрестить" их гостями правительства на все время пребывания в стране. Фомин сообщил также, что в Бразилиа, Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу ширина аэродромных полос всего 45 метров, и ВВС Бразилии, подтверждая возможность посадки самолета Ту-114 на этих аэродромах, сомневаются, сможет ли он развернуться на 180 градусов. Генерал-лейтенант Цыбин провел совещание по этому вопросу со специалистами ГВФ и принял решение лететь на Ту-114. Фомин пишет, что президент Бразилии Гуларт просит Николаева и Поповича посетить пять крупнейших городов Бразилии. Обсудив с МИДом это предложение, мы решили ограничиться тремя городами, с тем чтобы побольше уделить внимания главной цели поездки - выставке в Сан-Паулу.

Руденко еще раз подтвердил, чтобы я доложил Вершинину о моем последнем разговоре с Сербиным о задачах ИАКМ, а сам требует от генерала Бабийчука ускорить подготовку доклада министру о снятии с института роли головного. Бабийчук против такого решения, но Руденко письменно приказал ему готовить такой документ за подписью Вершинина.

19 марта.

Главком сегодня подробно рассказал мне о вчерашнем заседании секретариата ЦК КПСС под руководством Фрола Козлова. Рассматривался вопрос о женском космическом полете и о программе использования четырех новых "Востоков". Никакого решения не принято, вопрос будет рассматриваться 21 марта на Президиуме ЦК. На прошедшем заседании Козлов высказал сомнение в целесообразности женского космического полета, ("Зачем это нужно? А кто вам разрешил готовить женщин?" и т.д.). Сейчас, после четырех наших успешных полетов, странно слышать такие вопросы от одного из первых руководителей советской политики. Решением Президиума ЦК от 30.12.1961 года N 10/19 было одобрено предложение МО о наборе 60 новых слушателей-космонавтов, в том числе пяти женщин. А сейчас, когда женщины готовы к полету, нас спрашивают, зачем и почему мы их готовили. Поздно, товарищ Козлов, задавать такие вопросы - все равно женщины полетят, и чем скорее, тем лучше.

Королев выступил на заседании с предложением: поручить ВВС заниматься приемкой и пуском космических кораблей. Его поддержал Вершинин, Малиновский промолчал, а Козлов поддержал Королева и сказал Вершинину: "Сократи немного самолетов и за их счет развивай космос". На этом разговоры закончились, но при выходе из здания ЦК Малиновский, крепко выругавшись, со злобой сказал Вершинину: "Куда ты высовываешься - он с тебя штаны снимет, - а на кой черт нам нужен этот космос!" Вот лицо одного из "лучших друзей" космоса.

Сегодня утром Королев звонил Главкому и мне. Договорились, что мы через Малиновского ничего предпринимать пока не будем, а 21 марта Королев вновь поднимет этот вопрос на Президиуме ЦК. Кто будет заниматься космосом - это один из принципиальных вопросов, и от его правильного решения зависит многое. Ближе всего к космонавтике - авиация, ей и нужно полностью поручить это дело. До правильного решения еще далеко; Малиновский, Бирюзов и другие наверняка еще будут сопротивляться.

21 марта.

С 10 до 14 часов проходило заседание Президиума Межведомственного совета по освоению космического пространства и одновременно заседание экспертной комиссии по "Союзу". Вел заседание Келдыш, доклад делал Королев, присутствовали Челомей, Ишлинский, Глушко, Кобзарев, Воронин, Строев и другие ученые и представители промышленности. ВВС представляли я, Одинцов, Холодков, Яздовский, Карпов, Гагарин, Титов и другие; от ракетных войск был генерал Соколов и от НТК Генштаба - генерал Юрышев.

Королев в своем докладе изложил основные идеи проекта "Союз" и принципы их осуществления. Главное в эскизном проекте "Союз" - стыковка на орбите. Освоение стыковки на орбите - это новая, более высокая ступень освоения космоса. Стыковка позволит осуществлять полеты большой длительности (месяцами). С использованием только имеющихся носителей можно будет осуществить пилотируемый облет Луны, а с носителем Н-1 (вывод на орбиту до 70 тонн) возможен будет полет экипажа на Луну, Марс и Венеру; появится возможность создавать постоянные орбитальные станции, менять экипажи на орбите, оказывать помощь экипажам, терпящим бедствие в космосе, и решать другие задачи.

По докладу Королева выступали Келдыш, Челомей, Глушко. Все одобрительно отзывались о главной идее "Союза" - стыковке, - но одновременно указывали и на большие трудности ее осуществления. Вопросы, которые задавали Челомей, Глушко и другие, показали их полное незнание проекта, но тем не менее он был единогласно одобрен. Королев заявил, что "Союз" будет летать уже летом 1964 года. Будет отлично, если не весь комплекс "Союза" (7К, 9К, 11К), а хотя бы только 7К (корабль с экипажем) совершит первый полет в 1965 году. ВВС имеют громадный опыт дозаправки самолетов в воздухе, и этот опыт нужно использовать при освоении стыковки космических кораблей.

22 марта.

Президиум ЦК КПСС рассматривал вчера ряд вопросов, связанных с освоением космоса. Королев докладывал ЦК программу космических полетов на 1963 год (2-3 месяца назад мы рассматривали эту программу на Президиуме Межведомственного совета). ЦК одобрил программу, но по вопросу о женском космическом полете Ф.Р.Козлов сказал: "Полет можно провести вместе с мужскими длительными полетами". Утвердили срок изготовления четырех кораблей "Восток" - до конца 1963 года. Таким образом, реально на 1963 год мы имеем только два корабля, да и они имеют срок годности только до июня 1963 года. Это "мудрое" решение ЦК окончательно все запутало: специально женский полет решили не проводить, но и осуществить его в комплексе со сложным полетом мужчин невозможно из-за отсутствия готовых кораблей.

В конце своего доклада Королев поднял вопрос о передаче ВВС от промышленности функций по подготовке и осуществлению полетов кораблей "Восток". Козлов сказал: "Предложение правильное, товарищу Вершинину следует представить свои предложения по этому вопросу". Вот это решение разумное: не зря мы с Королевым добивались его почти год. Но это принципиально правильное решение еще могут испортить. Только что звонил С.П.Королев, он ходатайствовал о приеме в космонавты капитана Белоусова (у него дефект позвоночника) и товарища Егорова В.А. от Келдыша. Одновременно Сергей Павлович сказал, что вчера он разговаривал с Малиновским и передал свои впечатления от этого разговора такими словами: "Ваш шеф жутко настроен к космосу, я вам не завидую". Да, Сергей Павлович, ты и на этот раз прав: наш министр, мягко выражаясь, не любит космос и знать о нем ничего не хочет. На мой вопрос: "Как, кого и к чему готовить?" Королев ответил: "Будем ждать и думать, вы ведь в курсе вчерашних решений".

Вчера же Вершинину при мне позвонил начальник Генштаба Бирюзов и дал ему такое указание: "Вы при подготовке докладов в ЦК должны руководствоваться не вашими соображениями, а позицией министра обороны, который сказал, что средств на заказ "Востоков" у нас нет и не будет".

Вот глупейшая "позиция" руководства Министерства обороны. "Пехота" даже в атомный и космический век остается пехотой и дальше поля боя свое "рыло" поднять просто неспособна. Я зол не на наших замечательных пехотинцев, а на их ограниченных руководителей, которым, к сожалению, подчинена авиация и космонавтика. Уже более двух лет мы пытаемся убедить министра в необходимости снять путы с космонавтики, но все наши усилия разбиваются о тупое равнодушие Малиновского. В одном мы нашли поддержку министра - он в "телячьем" восторге от космических игрушек (модели ракет с объемными портретами космонавтов). Малиновский специально звонил Вершинину и просил заказать как можно больше таких игрушек и рекомендовал наладить массовый их выпуск. Вывод: министр обороны категорически против заказа космических кораблей "Восток" и всей душой поддерживает массовое производство космических игрушек.

23 марта.

Вчера Николаев и Попович были приняты президентом Бразилии Гулартом и вручили ему подписанную всей четверкой книгу "Утро космической эры". За границей это будет первая книга с автографами четырех космонавтов, да и сама по себе эта книга стала уже такой редкостью, что найти ее перед вылетом в Бразилию было невозможно, - пришлось отдать один из двух имевшихся у меня экземпляров. Вчера же я подготовил Вершинину предложения ВВС в ЦК по вопросу о дальнейшей организации подготовки и пусков "Востоков". Главком с этими материалами уже был у Малиновского, но я еще не знаю результатов их "приятной" беседы, а сегодня в шесть утра Малиновский улетел в Индонезию.

Только что прочитал официальное сообщение Госкомиссии о пуске модели ракетоплана 21 марта 1963 года, адресованное Хрущеву, Малиновскому и другим руководителям. Запуск осуществлен ракетой Р-12, ракетоплан набрал высоту 400 километров, вошел в атмосферу со скоростью 4 километра в секунду, пролетел 1900 километров и приземлился с помощью парашюта. Такой эксперимент проведен впервые не только у нас, но и во всем мире. Этот полет ракетоплана, созданного в ОКБ Челомея, открывает новые перспективы перед военной авиацией.

Был у Главкома, он мне рассказал о его вчерашней встрече с министром. Просмотрев наши предложения, Малиновский сказал примерно следующее: "ВВС стремятся взять на себя всю ответственность за космические полеты и создать с этой целью специальное управление. Делайте, как хотите, но численности для этого управления я вам не дам. Королев хочет переложить на МО ответственность: если что случится, он будет говорить, что, когда он руководил, все было в порядке, а когда руководство взяли на себя военные, то начались происшествия". Министр явно боится ответственности за возможные происшествия. Странное дело: сотни людей гибнут ежедневно на работе, в автомашинах, на самолетах и т.д., и этому не удивляются, такого исхода не исключают. А для самого трудного дела - осуществления космических полетов хотят иметь полную гарантию от происшествий. Без жертв, без риска космос не освоить. Нужно делать все возможное, чтобы сводить риск и опасность полета до минимума, но и то и другое будет присутствовать в каждом полете. Будут и жертвы, но бояться опасности и жертв просто глупо. Всякая трусость отвратительна, а боязнь ответственности за порученное дело просто омерзительна. Кто боится ответственности, тот не может и не должен руководить. Малиновскому давно пора на покой, и чем быстрее поймут это, тем лучше будет для обороны страны и для освоения космоса.

25 марта.

Маршал Руденко возвращается сегодня из недельной командировки в Польшу. Так было хорошо без него: еще бы 2-3 недели, и можно было бы многое упорядочить в определении объема задач Института авиационной и космической медицины с включением и задач по экологии (Вершинин и Рытов, в основном, уже согласились с моими доводами). Но Руденко опять будет все ломать и сводить роль института к разработке медико-биологических требований для создаваемых космических кораблей.

26 марта.

Туман сгущается. Казалось бы, что космос и туман не имеют ничего общего, но практика способна внести и хорошие и дурные поправки в любое дело. Нам, людям, посвятившим себя целиком освоению космоса, космические перспективы ясны, и с каждым новым полетом они будут расширяться. Надо летать! Но вот летать-то нам и не дают. Все хотят руководить освоением космоса, но, не имея о нем никакого понятия, только все запутывают и обволакивают словесным и бумажным туманом. Сегодня Главком поедет в ЦК к Сербину. Кроме Главкома от МО там будет и Бирюзов, который сегодня еще раз предупредил Вершинина, что на совещании нужно держаться позиции Малиновского, то есть не брать на себя ответственность за пуски и не заказывать космические корабли. Я приготовил Вершинину кучу справок и "напичкал" его "космическими" сведениями. Главком высказал намерение отстаивать нашу позицию, но у меня нет уверенности, что он выдержит напор начальника Генерального штаба. Малиновский и Бирюзов тормозят освоение космоса, а Вершинин не может, обходя их, доказать нашу правоту. Вершинина к тому же "подпирает" Руденко, выступающий в духе высказываний министра. В такой обстановке мне трудно поддерживать боевой дух Главкома, но Вершинин нутром чувствует правильный путь и пытается на нем удержаться.

Сегодня три часа сидели у Руденко и разбирали возможные варианты реорганизации руководства космической деятельностью ВВС. Решили создать космическое управление в ГКНИИ численностью 300 человек, прибавить 10-15 человек Холодкову, мою должность переименовать в "помощника Главнокомандующего по космосу" и прибавить мне 5-8 сотрудников.

29 марта.

Вчера Бирюзов проводил совещание представителей видов Вооруженных Сил по вопросу: что и как готовить для доклада в ЦК и министру по решению ЦК от 21 марта. От ВВС на совещании был только Главком. Мнения о необходимости заказа "Востоков" разделились. Бирюзов высказался за заказ как учебно-тренировочных кораблей, так и кораблей для отработки элементов боевого применения, и назначил комиссию МО под председательством Вершинина для разработки предложений до 10 апреля. Сегодня сидели два часа у Главкома и полчаса у Руденко и договаривались, как и кто будет писать. Главком подготовил свой проект, который на 80-90 процентов войдет в предложения. Поручили мне и Холодкову редактирование этих предложений.

Утром Вершинину позвонил генерал армии В.Д.Иванов и сказал: "Вот хорошо, что ВВС теперь полностью возьмутся за космос, - я всегда был за такое решение". Вот как люди умеют разворачиваться на 180 градусов. Иванов всегда был против ВВС и за РВСН, а теперь, почувствовав, что его позиция идет вразрез с решением ЦК, предлагает себя в "помощники" ВВС. Завтра Иванов, Брайко и я поедем в ЦПК. Оба эти "дуба" хотят приобщиться к космосу. Вреда от такой поездки не будет, а некоторая польза возможна: попытаемся распропагандировать Иванова, с тем чтобы он помог сделать для Центра не типовой, а индивидуальный штат с учетом его удаленности на 7 километров от Чкаловской.

30 марта.

В 10 часов у Главкома будет заседать комиссия по "Востокам". В составе комиссии от ВВС только Вершинин (председатель), а все остальные - от ракетных войск и от Генштаба (Толубко, Семенов, Юрышев, Лебедев и другие). Главком пригласил на комиссию и меня. Опять потратим 2-3 часа на пустые разговоры о необходимости военного освоения космоса и о том, как лучше к этому делу приступать. А в 15 часов повезем генерала армии Иванова в ЦПК: нужно будет сделать все возможное, чтобы полнее использовать эту поездку в интересах ВВС.

Прошло уже больше недели после туманных решений ЦК о космических полетах на 1963 год, а туман не рассеивается. Меня удовлетворяет одно: женщины и корабли готовы к одиночному и групповому полетам. ВВС и ОКБ-1 сделали все, чтобы подготовить и совершить первый женский космический полет, но по недомыслию в верхах этот полет фактически отложен на неопределенное время. А жаль! Это было бы эффектное событие не только для Советского Союза, но и для всего мира.

Главком провел пустое (что редко у него бывает) заседание и через 30 минут отпустил нас. Судя по вопросам членов Комиссии (генерал-полковник Кулешов, генерал-лейтенант Семенов, генерал-майор Юрышев), большинство из них окажут серьезное сопротивление намерениям ВВС возглавить организацию и проведение всех работ по военному освоению космоса.

28 марта Бирюзов подписал директиву № 216888 о создании комиссии (Вершинин, Толубко, Кулешов, Семенов, Юрышев, Бойчук, Лебедев, Евтеев), которая должна в 10-дневный срок дать ответы на следующие вопросы.

1. Какие задачи военного или военно-исследовательского характера могут решаться с помощью кораблей "Восток-3А" при существующей аппаратурной комплектации?

2. Какие дополнительные военные задачи и с помощью какой аппаратуры можно решать при проведении модернизации корабля "Восток-3А" с учетом допустимых для него весов и габаритов?

3. Какое место могут занять существующий и модернизированный корабль "Восток-3А" в системе космического вооружения с учетом работы по теме "Союз" ?

4. Следует ли заказы кораблей "Восток-3А" передать МО или целесообразно сохранить существующий до сих пор порядок заказов?

5. Какое количество кораблей "Восток-3А" потребуется изготовить в 1963-1964 годах в интересах МО наряду с заказами объектов типа "Зенит" с учетом общности их производственной базы?

6. Следует ли брать МО руководство запусками кораблей "Восток-3А" вместо Государственной комиссии?

7. Какие организационно-технические мероприятия должны быть проведены МО, если ему будет поручена организация работ по кораблям "Восток-3А", включая заказы, пуски, управление в полете, посадку и т.д.?

Последний вопрос главный: необходимо поручить ВВС заказы, приемку и эксплуатацию космических кораблей "Восток-3А", "Союз" и других, создав для этой цели все необходимое (управление, подразделения, центральный аппарат и многое другое, что потребуется по ходу дальнейшего развития пилотируемых космических полетов).

31 марта. Дача "Заборье".

Последний день марта, а мороз все держится. Весь день дул сильный восточный ветер. Оля сказала, что погода противная, и вечером гулять не пошла, но днем мы с ней все-таки часа два погуляли, сколотили и повесили домик для скворцов.

1 апреля.

Как всегда, сегодня полно работы, а после обеда будет совещание у Главкома, и мне там надо быть обязательно. Позавчера поездка генерала армии Иванова в ЦПК не состоялась. Мы с Брайко в 15:30 заехали за ним, но из-за болезни Бирюзова он не мог оторваться от срочных заданий маршала Гречко.

2 апреля.

Во второй половине вчерашнего дня более двух часов занимались отработкой доклада министру. Кроме наших, были представители Генштаба и всех видов Вооруженных Сил. Мы подготовили проект доклада, в котором предлагаем возложить на ВВС ответственность за разработку тактико-технических заданий и заказы пилотируемых кораблей и их боевое использование. Представители Генштаба и РВСН высказались категорически против нашего варианта доклада. Они согласны, что надо построить четыре "Востока" (Кому нужно их согласие после того, как этот вопрос решен Президиумом ЦК КПСС?), но они возражают против любого намека на передачу ВВС функций заказа, приемки, пуска и управления полетом космических кораблей.

Бирюзов еще раз доказал свою двуличную сущность: он против того, чтобы ВВС взяли под свою опеку пилотируемые полеты в космос, но сейчас после решений ЦК, он прямо этого сказать не может. На словах он даже за заказ "Востоков", но и только, а на деле делает все, чтобы помешать ВВС активно участвовать в создании и совершенствовании пилотируемых космических кораблей. Он поставил Вершинина в дурацкое положение: назначил его председателем комиссии МО для выработки предложений по космосу в ЦК, а членами комиссии назначил 8 генералов, которые все как один будут против Вершинина. В этом я окончательно убедился при обсуждении первого варианта доклада комиссии с представителями видов Вооруженных Сил.

3 апреля.

Вчера более двух часов обсуждали у Главкома пятый вариант доклада комиссии. В сложившейся обстановке мы не сможем подготовить доклад, который подписали бы все члены комиссии. Придется Главкому одному защищать линию ВВС против Бирюзова, Крылова и Малиновского. Вся надежда только на то, что министр не посмеет ослушаться рекомендаций Ф.Р.Козлова, зафиксированных в решении Президиума ЦК от 21.03.1963 года. Рекомендации секретаря ЦК достаточно четки и ясны, но очевидно и то, что руководство МО (Малиновский, Бирюзов) настроено против духа и смысла этих рекомендаций и будет пытаться отстаивать свою линию.

4 апреля.

Запущенная 2 апреля АМС "Луна-4" прошла уже больше половины расстояния от Земли до Луны. Келдыш и Королев наблюдают за ее полетом в крымской обсерватории. Судя по газетным данным, полет проходит успешно.

Заместитель начальника Генштаба В.Д.Иванов проводил вчера совещание по вопросу о том, кто в МО должен руководить космонавтикой. Решили выслать уже имеющиеся предложения Главкомам видов Вооруженных Сил и ждать от них новых предложений. У нас затишье: Вершинин и Руденко устали от пустых разговоров и молчат.

Вчера заходил Гагарин. Он только что возвратился из Киржача, где провел шесть тренировочных прыжков с парашютом. Это первая после его космического полета попытка вновь обрести форму космонавта. Гагарин надеется, что когда-нибудь он совершит новые космические полеты. Маловероятно, что это когда-нибудь произойдет, - Гагарин очень дорог человечеству, чтобы можно было рисковать его жизнью для рядового космического полета. У меня сидел генерал Шуст, и серьезно побеседовать с Гагариным не удалось.

Заходил и Герман Титов. Я спросил его, как он относится к "делу" Нелюбова, Аникеева и Филатьева. Герман ответил, что ему жаль Нелюбова, что на ребят наговорили много лишнего. Тогда я сказал Титову, что факт захода в "забегаловку" и выпивки несовместим со званием космонавта. Он немного поколебался, а потом твердо заявил: "Ребята знали, что им настоятельно не рекомендовали и даже запрещали заходить в подобные заведения. Они знали, что им запрещено пить, - их уже за это наказывали - пускай отвечают за свою глупость".

5 апреля.

"Луна-4" пройдет мимо Луны и потеряется в просторах Солнечной системы. По замыслу эта станция должна была мягко прилуниться, но направление ее полета не смогли скорректировать, и сейчас уже ясно, что эксперимент не будет выполнен полностью, хотя поначалу все шло отлично.

Вчера получил от Одинцова официальные документы по факту пьянки трех космонавтов 27 марта 1963 года на станции Чкаловская. Нелюбов, Аникеев и Филатьев уже не первый раз замечаются в выпивках. Двое последних не представляют ценности как космонавты (пьянки, слабоволие и низкие успехи в учебе), и этот случай дает нам законное право освободиться от них. Нелюбов входил в первую "гагаринскую" шестерку и одно время был кандидатом на 3-й или 4-й полет, но потом показал нелучшие результаты на центрифуге и отошел на второй план. В данном происшествии он повинен меньше других (был в гражданской одежде и пытался уговорить товарищей пораньше уйти). Вершинин, Руденко, Рытов и Одинцов за увольнение из космонавтов всех троих. Гагарин считает, что нужно уволить только Филатьева, а Нелюбова и Аникеева следует строго наказать, но в Центре оставить. Было бы правильным уволить всех троих, хотя они и составляют 25 процентов от общего числа подготовленных к полетам космонавтов. Я за увольнение из Центра Филатьева и Аникеева и за попытку последний раз проверить Нелюбова, бывшего совсем недавно одним из лучших космонавтов первого набора.

6 апреля.

Сегодня в 11 часов Главком собирает членов комиссии, чтобы обсудить проекты докладов министру и в ЦК по космическим вопросам. Неприятное будет совещание, вероятно все члены комиссии будут против предложений ВВС. Жаль Главкома, ему придется пережить много неприятных минут.

Сидели у Главкома более трех часов. Все прошло так, как я и предвидел: все члены комиссии высказались категорически против проекта ВВС. Не возражая против постройки четырех "Востоков" в 1963 году, они считают целесообразным оставить за РВСН приемку и организацию пусков кораблей с тем, чтобы и в дальнейшем, ссылаясь на сложившуюся практику, сохранить за собой руководство пилотируемыми космическими полетами.

9 апреля.

12 апреля будем праздновать День космонавтики. Как быстро пролетели два года, сколько интересных событий произошло после полета Гагарина! Слетали в космос Титов, Николаев, Попович, запущены 13 спутников серии "Космос", "Марс-1", "Луна-4" и многие другие космические аппараты. Более 30 стран посетили наши космонавты, прославляя родину космонавтики - Советский Союз. За два года мы убедили народ и руководителей страны в том, что космические полеты - это естественное продолжение авиации. Но мы не сумели убедить в этом Малиновского, Гречко, Захарова, Бирюзова и многих других из руководства МО. Сейчас идет упорная борьба между ВВС и РВСН за руководство космонавтикой. Я убежден, что в конце концов обязательно победят ВВС, и такой исход этой борьбы будет в интересах страны и в интересах самого дела. Ведь за нами подготовка космонавтов, у нас хорошие кадры ученых и инженеров, богатейший опыт полетов. Год назад меня никто не поддерживал в необходимости постройки 10 кораблей "Восток", а сейчас с этим согласны все, но мы потеряли много времени, и это может повредить нам в соревновании с Америкой.

С 17 до 20 часов были у С.П.Королева. Провели торжественное заседание ученого совета, а потом часа два посидели, как сказал Сергей Павлович, за "рюмкой" чая. Было много тостов, много воспоминаний и пожеланий на будущее. От ВВС, кроме меня, были Руденко, Рытов, Пономарев, Гагарин, Титов, Николаев, Попович, Одинцов, Карпов, Трофимов и Титарев. От промышленности и науки были Келдыш, Королев, Мишин, Бушуев, Черток, Богомолов, Ишлинский и многие другие. Эта встреча была демонстрацией нового курса Королева на укрепление связей с ВВС. Келдыш и Королев пожелали, чтобы "Восток" был принят на вооружение ВВС как первый учебно-тренировочный космический корабль. Представители ВВС высказались за дальнейшее развитие связей с ОКБ-1 и пожелали его коллективу новых успехов.

10 апреля.

Гагарин, Титов, Николаев и Попович весь день работают в моем кабинете редактируем их статьи, доклады и выступления по радио и телевидению. Загрузка для ребят в эти предпраздничные дни очень большая. Поповича я освободил пораньше, он в 19 часов уехал в Киев на первую сессию Верховного Совета Украины. Сегодня Гагарин и Николаев выступали на вечере, устроенном Главным политическим управлением, а Титов - в Доме ученых. Я сегодня выступал в ЦДСА, а вечером писал за маршала Вершинина статью в "Известия".

11 апреля.

После нескольких бешеных дней сегодня относительно спокойно. Окончательно отредактировал и записал на пленку свое выступление на радио. Вершинин статьей остался доволен: ни он, ни редакция не сделали никаких замечаний, и сегодня она была опубликована. Все газеты очень широко публикуют материалы о Дне космонавтики.

12 апреля.

В течение четырех часов на совещании у Вершинина пытались убедить ракетчиков (Толубко, Семенова и других) отказаться от их позиции. Толубко зачитал свой проект доклада министру, и все члены комиссии, кроме Вершинина и генерал-полковника Кулешова, его поддержали. Руденко, Пономарев и я выступили против предложенного проекта. Я сказал, что проект Толубко не отвечает духу решения ЦК, и доказал несостоятельность его основных положений. С большим "скрипом" РВСН сдают свои позиции, по-моему, Толубко уже давно бы согласился с нами, но сильно упорствует генерал-лейтенант Семенов.

Вечером с Мусей были в Большом Кремлевском дворце. Четверка космонавтов была в президиуме, выступали Николаев и Гагарин. Было много интересных встреч. Обидно, что в президиуме не было С.П.Королева. Он скромно сидел в седьмом ряду, и никто не обмолвился о нем. Бесконечно много криков и шума о космонавтах и полное молчание об одном из главных творцов наших побед в космосе.

13 апреля.

Утром более полутора часов беседовал один на один с Королевым. По поручению Военного совета ВВС я вручил Сергею Павловичу приветственный адрес и преподнес ему свою книжку "Первый гражданин Вселенной". Я написал на книжке Королеву, что его роль в освоении космоса - ведущая и что его имя навечно будет рядом с именами Циолковского и Гагарина. В ответ Сергей Павлович подарил мне книгу К.Э.Циолковского с надписью: "Дорогому Николаю Петровичу Каманину в день 12.4.1963 года на добрую память о совместной работе". Потом мы с ним обсудили около десятка общих вопросов и в принципе договорились о программе предстоящего космического полета двух кораблей: на первом мужчина будет летать до 8 суток, а на втором - женщина до 2-3 суток. Сергей Павлович еще раз высказался за то, чтобы всеми пилотируемыми космическими кораблями занимались ВВС. Он также просил рассмотреть вопрос о снижении медицинских требований к кандидатам в космонавты и особенно осторожно подойти к определению годности кандидатов из числа гражданских ученых и инженеров. Это была одна из самых приятных встреч с Сергеем Павловичем. Такие встречи у нас с ним бывают не так уж часто.

15 апреля.

В субботу с Мусей были в ЦПК на вечере, посвященном Дню космонавтики. Гагарин сделал доклад, Николаев и Попович были в президиуме, а Титов выступал в этот вечер в Институте общественных наук. Я зачитал приветствия космонавтам и коллективу ЦПК от министра обороны и Главкома ВВС. Состоялся очень хороший концерт, устроенный студентами театрального института. Во время концерта Гагарин все время был за кулисами, а Валя сидела с нами одна. Придется поговорить с Юрой и указать ему на неуместность такого поведения. Валя сказала мне, что они собираются отправить Лену и Галочку с няней в Крым, и просила, чтобы я разрешил Гагарину сопровождать детей до санатория. Присутствовавший при этом разговоре Юрий не проявил большого желания выполнить это поручение жены. Он был заметно выпившим, хотя держался в норме - только дольше и крепче обычного пожимал мне руку при расставании, как бы извиняясь за свое состояние и допущенные в этот вечер ошибки.

16 апреля.

Вчера ребята первый день после праздника занимались без отрыва на поездки и встречи. Дал задание генералу Одинцову готовить программу предстоящего космического группового полета. Вечером заседала комиссия Мишука, а потом Мишук и я были у генерал-полковника Брайко. Брайко поддержал предложение комиссии о введении должности заместителя Главкома по космосу. Думаю, что это предложение встретят в штыки Руденко и Пономарев, да и сам Главком едва ли его поддержит.

17 апреля.

Сегодня Главком подписал приказ об отчислении из космонавтов Филатьева, Аникеева и Нелюбова и приказал мне поехать в Центр и лично объяснить всем офицерам, что этот вопрос обсуждался на Военном совете ВВС, все члены которого высказались за их увольнение.

Был у меня профессор В.И.Яздовский, более часа беседовал с ним о перспективах наших космических дел. Владимир Иванович сейчас ратует за то, чтобы подчинить ИАКМ Академии наук и сохранить за институтом все возложенные на него задачи. Во время нашей беседы по "кремлевке" звонил О.Г.Ивановский и агитировал меня за то, чтобы передать всю космическую биологию в 3-е Главное управление Минздрава, возглавляемое генерал-лейтенантом Бурназяном. Я за сохранение за Институтом авиационной и космической медицины руководящей роли, а маршал Руденко - против. Посмотрим, кто окажется победителем в этой затянувшейся борьбе.

19 апреля.

Весь день провел в ЦПК. На общем построении офицеров Центра объявили приказ Главкома об отчислении Филатьева, Аникеева и Нелюбова. После объявления приказа я поговорил с ребятами. Они ошеломлены таким ударом, но переносят его стойко. Просили меня только об одном: прежде чем направить их в полки, дать им возможность оттренироваться в полетах на самолетах в одном из училищ или центров переучивания.

Провел беседу с Терешковой, Соловьевой, Пономаревой и Еркиной об организации подготовки к очередному групповому космическому полету. Все четверо фактически готовы к полету, но, учитывая, что он состоится не раньше августа 1963 года, мы наметили план дополнительных тренировок.

Разрешил Одинцову готовить к полету четырех мужчин: Быковского, Волынова, Леонова и Хрунова. Все четверо космонавтов и руководство Центра настаивают на том, что нет надобности сидеть в скафандре в макете корабля 7-8 суток. Они считают возможным ограничить тренировку 3-4 сутками, а Яздовский за 8-суточное пребывание в скафандре и корабле. В ближайшие дни придется решать и этот нелегкий вопрос. Отношения между институтом и Центром явно ненормальные, и в этом виноваты обе стороны. Генерал Одинцов в данном случае ведет себя не лучшим образом: его настраивает против института полковник Карпов.

22 апреля.

В воскресенье, как обычно, отдыхал на даче. Снег почти полностью сошел, но земля еще сильно размокшая. Белил яблони, гулял с Олей. Вечером с Левой ходили на охоту на вальдшнепов. Прошлись часа полтора, но стрелять не пришлось.

Сегодня утром Главком сказал мне, что ему не удалось поговорить с министром по вопросу передачи ВВС права заказа пилотируемых космических кораблей, а его доклад на эту тему Малиновский без резолюции передал Бирюзову. Таким образом, главный вопрос все еще в подвешенном состоянии.

Получили решение ЦК и Совмина от 13.4.1963 года о постройке четырех "Востоков" в 1963 году. Решение также обязывает ВПК и МО в двухнедельный срок доложить в ЦК предложения о порядке и сроках пусков "Востоков" в 1963 году. Долго мы боролись, чтобы добиться такого решения, преодолевая сопротивление министра обороны и Генерального штаба.

Только что вернулся с совещания у маршала Руденко, на котором обсуждали планы начала строительства жилого городка для космонавтов рядом с ЦПК. Руденко полностью согласился с нашими предложениями, которые он категорически отвергал 4-5 месяцев тому назад.

Оба этих факта - получение решения о постройке "Востоков" и изменение позиции Руденко в деле строительства городка для космонавтов - очень примечательны. Они говорят о том, что многое можно внушить начальству, если упорно добиваться хорошо продуманной и обоснованной цели.

24 апреля.

Утром, сразу по прибытии на службу, Главком вызвал меня и сообщил, что к нему от Смирнова выехал товарищ Митрохин с письмом в ЦК о проведении очередного пилотируемого полета в мае-июне 1963 года. Главком попросил разобраться и доложить нашу позицию в сложившейся ситуации. Из разговора с Ивановским я установил следующее. Два имеющихся корабля имеют ресурс только до июня, но Королев надеялся, что главные конструкторы оборудования или заменят его на новое, или продлят ресурс старой аппаратуре. Однако надежды Сергея Павловича не оправдались: разработчики оборудования "Востоков" не согласились ни на продление ресурса аппаратуры, ни на ее замену.

Таким образом, мы поставлены перед выбором: запустить в космос два "Востока" до 15.06.1963 года или выбросить на свалку два этих прекрасных корабля. Если бы не было рекомендации ЦК о переносе пуска на август, то не было бы и проблемы. А сейчас, при ясно обозначенной позиции ЦК, предлагать пуск в мае-июне - нужно иметь очень большую смелость. К счастью, смелости у Сергея Павловича еще достаточно (он уже подписал письмо в ЦК), но ее значительно меньше у Вершинина. Чтобы убедить Главкома в необходимости поставить свою подпись под этим письмом, мы пошли к нему втроем - Руденко, я и Одинцов. Почувствовав нашу твердую уверенность в правильности решения Королева, Вершинин подписал этот ответственный документ, немного смущаясь необходимостью сделать это одним из первых.

25 апреля.

Вызывал Яздовского и Карпова, вместе с генералом Гореглядом слушали их более часа. Яздовский доказывал, что космонавта нужно держать в скафандре в тепловом макете корабля "Восток" столько суток, сколько он будет летать в космосе. А Карпов убеждал нас, что более 2-3 суток держать космонавта в скафандре в макете корабля не только не полезно, но и вредно. Конечно, трудно организовать семисуточные тренировки, к тому же они могут несколько снизить физическую готовность космонавтов к полету, и очень не нравятся им, и все же, по-видимому, такие тренировки придется проводить. Этот спор между нашими ведущими специалистами по космической медицине подтверждает тот факт, что научные обоснования медико-биологических экспериментов с космонавтами очень шаткие. Они иногда подменяются волевыми решениями, догадками, а нередко и капризами.

26 апреля.

Главком сегодня беспокоился по поводу проекта создания нового института в Министерстве здравоохранения для решения медико-биологических задач в космосе. Проект письма в ЦК с таким предложением подписан Калмыковым, Дементьевым, Зверевым и Келдышем. Документ должны подписать также Смирнов и Бирюзов; Смирнов подпишет обязательно, а Бирюзов может подписать с возражениями против передачи части нашего института в другое ведомство. Главком за создание нового института и за передачу ему от нашего института задач космической биологии и функций по координации работ по экологии, но он категорически против передачи оборудования и площадей. Я сказал Вершинину, что занятая им позиция очень труднозащищаема и противоречива. Мы добиваемся, чтобы все пилотируемые космические корабли и полеты на них были за ВВС, и одновременно пытаемся отбиться от задач, поставленных перед нашим институтом решениями партии и правительства в целях освоения космоса человеком. Под эти задачи Институт авиационной и космической медицины получил уже многое: штаты, здания, завод, оборудование, - и, отказываясь от решения таких задач, мы можем все это потерять. Трудная для ИАКМ обстановка сложилась по вине Руденко, Мишука и Бабийчука. Я буду пытаться сохранить наш институт и круг его задач.

28 апреля.

Сегодня 3 часа заседал президиум Межведомственного Совета по космосу. Вел заседание Келдыш, доклад о ракете Н-1 сделал Королев. Кроме членов президиума, присутствовало несколько академиков, главных конструкторов и начальников институтов.

Ракета Н-1 будет готова в 1965 году. Она позволит выводить на орбиту высотой 300 километров 75 тонн полезной нагрузки, на 3 тысячи километров 50 тонн и на 36 тысяч километров (стационарная орбита - Ред.) - 16 тонн. С помощью этой ракеты космонавтам можно будет слетать на Луну и вернуться на Землю, облететь Марс или Венеру и вернуться на Землю. Для осуществления таких полетов потребуется 3-10 пусков ракеты. Ракета Н-1 может быть использована и для создания научной орбитальной станции, а также для решения ряда военных задач (разведка, перехват, удар). На заседании Межведомственного Совета было признано целесообразным доложить в ЦК КПСС о всех этих вариантах применения новой ракеты.

После заседания я поговорил с Королевым и Келдышем о перспективах ИАКМ в связи с проектом учреждения нового института в Минздраве. Оба они заявили, что были бы за дальнейшее развитие ИАКМ, но позиция, занятая Руденко, вынудила их искать другое решение проблемы. Они уже дали согласие на то, чтобы передать все задачи экологии в Минздрав, - но если Министерство обороны возьмет их на себя, то они могут и пересмотреть свое решение.

Только что закончилось бурное совещание врачей. Решили помещать космонавтов в макет корабля в скафандре не более чем на трое-четверо суток.

29 апреля.

Москвичи торжественно встретили вчера на Красной площади вождя кубинской революции Фиделя Кастро Рус. Встреча была массовой, очень теплой и душевной. Фидель своим беспримерным мужеством заслужил это искреннее признание народа.

Вчера, пока я был на заседании президиума, маршал Руденко проводил совещание с врачами Центра, института и госпиталя. Кроме врачей были Одинцов, Горегляд, Холодков, Смирнов, Гагарин и Николаев. Обсуждались две противоположные точки зрения по поводу предстоящей тренировки космонавтов в тепловом макете "Востока". Яздовский и другие врачи ИАКМ предлагают установить продолжительность пребывания в макете, равную продолжительности полета, - семь суток. Все космонавты и врачи Центра считают, что в макете достаточно быть трое суток; более длительное пребывание бесполезно и даже может ослабить космонавта перед космическим полетом. На совещании у Руденко только Яздовский, Генин и Емельянов высказались за 7-суточную тренировку, а все остальные (более 15 человек) - против. Яздовский доказывал якобы научную обоснованность такой тренировки. На самом деле, все его "научные" доводы оказывались сплошной перестраховкой и наплевательским отношением к здоровью космонавтов.

Яздовский продолжает рассматривать космонавтов как подопытных кроликов, которые должны безропотно переносить все "дикие" эксперименты, проводимые над ними. Отсутствие научной обоснованности в доводах Яздовского доказывают следующие обстоятельства.

1. Зная о предстоящей тренировке космонавтов, руководство института ничего не сделало для поддержания макета в работоспособном состоянии. Оборудование макета выработало весь свой ресурс и может отказать в любую минуту.

2. Яздовский возражал против установки нового макета в ЦПК.

3. Институт не провел подобные испытания в скафандрах с испытателями и не имеет эталона, с которым можно было бы сравнить показатели космонавтов.

4. Николаев находился в макете только трое суток, а летал четверо суток, и Яздовский не возражал против продления его полета на четвертые сутки.

5. Главный конструктор скафандра С.М.Алексеев считает, что находиться более трех суток в скафандре в земных условиях, непосредственно перед полетом, для космонавта бесцельно и вредно. Имеется опыт 15-суточного пребывания в скафандре в макете корабля женщины-испытателя с вполне удовлетворительными результатами.

6. Все космонавты имеют опыт 10-12-суточного пребывания в сурдокамере.

7. Условия пребывания в скафандре на земле (гравитация) несравненно тяжелее условий в космосе (невесомость).

По всем этим соображениям я принял "ненаучное" решение - провести 3-4-суточные тренировки в макете.

3 мая.

Все три праздничных дня провел на даче, в кругу семьи. Много работал в саду, возился с машиной, отдохнул хорошо. Лева, Муся, Оля и я ездили в санаторий имени Герцена к Люде (невестка Н.П.Каманина - Ред.) . Рядом с санаторием протекает река Москва. На противоположном берегу - деревня Васильевка с полуразрушенной церковью. Оля назвала ее - маленький Кремль. Деревня когда-то принадлежала Герцену. Река и высокий заросший лесом правый берег - очень красивы. Мы часа два гуляли по берегу и в лесу, Оля собрала большой букет подснежников. Сегодня пятница, я приехал на работу пораньше, чтобы до звонков продумать необходимые мероприятия по подготовке очередного космического полета.

Гагарин, Попович и Николаев провели праздники в Москве: были на параде, на обеде в Кремле, на стадионе - все прошло нормально. А вот Титов опять "выкинул коленце". 29 апреля Герман вместе с женой маршала Малиновского ездил в школу № 92. Перед поездкой он звонил мне, и я передал ему, что маршал Руденко не разрешил планируемую им поездку в Киев на праздники. Титов возмутился отказом и, по-видимому, рассказал Малиновской о своем желании поехать в Киев и о полученном запрете. Малиновская позвонила Вершинину (я был в это время у него). Почувствовав, о чем идет речь, я сказал ему о решении, принятом маршалом Руденко. Главком обещал Малиновской отпустить Титова. Решение Руденко было глупым, а поведение Вершинина - подхалимским. Вершинин приказал мне отпустить Титова, но, одновременно, он боялся, как бы в праздники не потребовали всю четверку космонавтов на какую-либо правительственную встречу. Пришлось передать командующему ВВС в Киеве генералу Колеснику, чтобы он встретил Титова, всегда знал его местонахождение и все три дня праздника держал наготове транспортный самолет на случай экстренного вызова Титова в Москву.

6 мая.

Рассмотрел программу предстоящего смешанного космического полета. В нее включено много новых медико-биологических исследований, но почти ничего нет нового по вопросам боевого применения и научным исследованиям в других направлениях.

Сегодня срочно вызвали к 12 часам всю четверку (Гагарин, Титов, Попович, Николаев) на бывшую дачу Буденного, где жена Малиновского устраивает какой-то прием, по-видимому, в честь Фиделя Кастро. Продолжается порочная практика: министры и другие высокие руководители спаивают и развращают космонавтов, мешают им учиться и работать. И они же - эти самые руководители - спрашивают с нас, почему космонавты ведут себя плохо и часто отрываются от учебы и работы.

Говорил сегодня по "ВЧ" с парашютистом Никитиным. Он в Феодосии проводит парашютные прыжки космонавтов в скафандрах на море. Пока идут подготовительные занятия на земле, а завтра начнутся прыжки на сушу и море. Я приказал Никитину оттренировать Быковского первым и 9-10 мая отправить его в Москву.

7 мая.

Был у К.Д.Бушуева. Обсуждали программу полета, вес дополнительного оборудования и вес кандидатов на полет и их дублеров. В совещании участвовали Алексеев, Феоктистов, Уманский, Смирнов, Тополь и другие специалисты.

По программе полета существенных разногласий нет. По готовности к полету Терешковой, Пономаревой и Соловьевой сомнений нет. Еркина на тренировке в тепловом макете показала неудовлетворительные результаты. Через сутки сняла ботинки - "жмут", за трое суток съела только треть положенного рациона, после выхода из макета корабля чувствовала себя очень ослабленной и упала в обморок.

В мужской группе положение сложилось гораздо хуже: из трех кандидатов, подготовку которых мы начали более месяца назад, Комаров "сошел с дистанции" по состоянию здоровья, а Волынов не подходит по весу - 104,5 килограмма (такой же вес и у Леонова). Пока годным остается только Быковский, который в скафандре весит 90,7 килограммов. Из-за разницы в весе космонавтов после регулирования центровки одного из двух имеющихся кресел под Быковского оно не подходит для Волынова. Кроме того, поставив на корабли некоторое дополнительное оборудование, ОКБ-1 испытывает большие затруднения с выдерживанием максимально допустимого веса кораблей. Разница в 14 килограммов в весе Быковского и Волынова почти исключает участие второго в полете, если мы не найдем возможности сократить вес корабля за счет оборудования. Придется форсировать подготовку Хрунова и готовить еще одного-двух человек вместо Волынова, Леонова и Комарова.

9 мая.

День Победы! Восемнадцать лет тому назад я встретил этот день в Чехословакии, на дороге от Брно в Прагу. Мы с генералами Плиевым и Курочкиным спешили в Прагу, обгоняя колонны еще вооруженных, но идущих сдаваться в плен, немцев.

Вчера Гагарин, Титов, Николаев, Попович, Одинцов и я около пяти часов провели в ОКБ В.П.Глушко: осмотрели демонстрационный зал, провели заводской митинг и пообедали с руководством ОКБ и завода. На фирме Глушко работает 11 тысяч человек, она имеет четыре филиала (в Ленинграде, Красноярске, Куйбышеве и Днепропетровске). Производство ракетных двигателей, работающих на кислороде и керосине, передали в другие ОКБ, а Глушко сосредоточился на двигателях, работающих на высококипящих компонентах топлива. В ОКБ нам была показана целая серия мощных двигателей с тягой в 75 тонн и более. Валентин Петрович - обаятельный, умный и очень скромный человек; он пользуется высоким авторитетом среди своих сотрудников.

Валентин Петрович практически занимается ракетными двигателями с 1929 года. Он начинал свою работу раньше Цандера и Королева (последний одно время работал у Глушко заместителем по летной части). Вместе с Королевым Глушко несколько лет отсидел в тюрьме. Там они создали семейство ускорителей для самолетов с тягой 300 килограммов и более тонны. Валентин Петрович несколько раз намеками выразил свое неудовольствие Королевым; их отношения сейчас плохие. Когда мы вернулись с митинга в кабинет, секретарь доложила Глушко, что звонил Королев и просил ему позвонить. Валентин Петрович имел время и должен бы был позвонить Сергею Павловичу, но он этого не сделал. Это лишний раз подтверждает, что между Королевым и Глушко отношения не наладились.

Окончательно решено, что Комаров по состоянию здоровья не будет готовиться к предстоящему полету. Я сообщил об этом по телефону С.М.Алексееву и попросил его ускорить подготовку скафандра для Хрунова. Алексеев был очень недоволен прекращением подготовки Комарова. Для Хрунова ему придется делать новый скафандр, а для Комарова скафандр уже есть. Алексеев сообщил, что вчера у него были Волынкин и Яздовский и якобы сказали, что Комаров будет готовиться к полету. Я поговорил с Яздовским, он поражен решением консилиума врачей ЦВНИАГ об отстранении Комарова от подготовки к полету. Сегодня в 16 часов будет заседать Госкомиссия и решать все принципиальные вопросы предстоящего космического полета. От ВВС будут на комиссии человек 10, а решать все вопросы придется мне.

11 мая.

Вчера с 16:00 до 20:30 первый раз заседала Госкомиссия по предстоящему пуску "Востоков". Председательствовал Тюлин Георгий Александрович, присутствовали: Пашков, Королев, Глушко, Рязанов, Бармин, Ишлинский, Скуридин, Мрыкин, Керимов, Алексеев, Строев, Воронин и другие; от ВВС в работе комиссии, кроме меня, участвовали: Кутасин, Волынкин, Горегляд, Холодков, Одинцов, Яздовский, Карпов, Гагарин, Смирнов.

Были заслушаны доклады главных конструкторов по кораблям №7 и №8 и их носителям - доложили, что все оборудование вновь проверено, неисправные приборы и аппаратура заменены, все готово к отправке на полигон. Королев обратил внимание на качество работ (отказ 28 приборов, найдена шайба в электрораспределительном устройстве - опять, как и в 1962 году, по вине харьковского завода) и просил усилить внимание к подготовке пуска, выделив на эту работу лучших специалистов.

О готовности космонавтов доложил Одинцов, но его "дебют" оказался неудачным. Поступили предложения: "Считать доклад ВВС неудовлетворительным". Пришлось мне выступать и защищать и ВВС, и Одинцова; после чего комиссия согласилась принять доклад ВВС к сведению и решить вопрос о кандидатах на полет и сроках пусков на более узком заседании. Одинцов излишне самоуверен и тороплив, этот урок ему будет полезен.

После официального закрытия заседания комиссии у Тюлина в кабинете собрались Королев, Мрыкин, Керимов, Скуридин, Алексеев и все представители ВВС. После детального изучения вопроса было решено, что пуск можно планировать на 3-5 июня, вылет космонавтов на полигон - 27-28 мая. Кандидатами на полет были назначены: Быковский (запасной - Волынов), Терешкова (запасные - Соловьева, Пономарева). Тюлин, Королев, Мрыкин, Алексеев, Гагарин, Карпов, Одинцов и я высказались за Терешкову, а Скуридин и Яздовский - за Пономареву. Хотя предварительное решение в пользу Терешковой и состоялось, но у Пономаревой есть сильные сторонники (Келдыш, Руденко), и борьба за то, кто из них будет первой, далеко не закончена.

Сегодня, в первой половине дня, провел совещание и дал все указания о подготовке к космическому полету на 3-5 июня с вылетом на космодром до 28 мая. После принятия Президиумом ЦК КПСС благоприятных для ВВС решений прошло почти два месяца. Малиновский и Бирюзов фактически саботируют решения ЦК, и положение в наших космических делах остается прежним. Из-за ведомственных неурядиц мы очень плохо используем наши технические возможности, наспех готовим программы полетов и делаем массу других глупостей. Космический полет, точнее, подготовку к нему, надо начинать с задания экипажу на полет, а пока мы поступаем наоборот: после того, как подготовят корабли и оборудование, мы к состоянию и оборудованию кораблей подгоняем полетные задания космонавтам.

Идут упорные разговоры о том, что Вершинин подал рапорт с просьбой освободить его от занимаемой должности по состоянию здоровья, и называют Судца и Савицкого как его преемников. Любая замена Вершинина не будет лучшим вариантом, но она неизбежна. Говорил с Брайко и Мироновым - оба считают наиболее вероятной кандидатуру маршала Судца.

12 мая. Дача "Заборье".*

Чудесный, теплый день. С 5 часов утра до 9 вечера я все время на ногах. В одних трусах долго работал в саду, потом Лева, Люда (вчера она выписалась из санатория) и я вскопали часть огорода под картофель. Первый раз в этом году косил траву, Оля мне помогала косить маленькой косилкой.

______________

* Этого абзаца в книге нет, только в html-версии - Хл.

13 мая.

Говорил с С.П.Королевым, он против того, чтобы ВВС посылали на старт 55 человек, и предлагает сократить число командируемых до 25. Уложиться в это число невозможно. На старте должно быть не менее 11 космонавтов и 8 инженеров, не считая других специалистов ВВС.

Сегодня Быковского должны были поместить в тепловой макет "Востока" на срок не более двух суток, но только что позвонил из института Гагарин и доложил, что начинать тренировку Быковского сегодня нельзя. От Алексеева привезли скафандр, а шлемофон к нему взяли на один номер больше шлемофона Быковского, - врачи утверждают, что датчики физиологических функций, вделанные в шлемофон, в таких условиях работать не будут. Опять специалисты алексеевского ОКБ портят нам нервы: обещали дать скафандр 9 мая, а фактически мы получим его только 14 мая.

Получили подтверждение, что завтра, 14 мая, американцы запустят на орбиту Гордона Купера. Программа полета в усовершенствованной капсуле "Меркурий" рассчитана на 34 часа и содержит ряд интересных пунктов:

11 мая Купер был помещен на 72 часа в специальную камеру, а с 14 часов 12 мая и до 2 часов 13 мая должна проводиться последняя имитация полета, во время которой астронавт будет находиться в капсуле. Если верить этой информации, то американцы делают глупости: они изматывают астронавта перед самым стартом, вместо того, чтобы предоставить ему возможность активного отдыха. Зная устройство капсулы "Меркурий", я не уверен, что американцам с первой попытки удастся совершить космический полет продолжительностью более суток.

14 мая.

С утра до 14:30 был в ЦПК, проверял планы подготовки космонавтов к предстоящему полету. Терешкова и Соловьева подготовку полностью закончили. Вчера они прилетели из Феодосии, где провели по семь парашютных прыжков, в том числе в скафандре и на море. Пономарева и Еркина заканчивают прыжки завтра. Девушкам осталось пройти только заключительные медицинские обследования, повторить тренировки в корабле и изучить программу полета. Встречал Терешкову. Она выглядит лучше обычного, как-то вся светится радостью. По-видимому, ей кто-то уже шепнул, что она первый кандидат. Но намек на решение еще далеко не само решение. Я твердо стою за то, чтобы вопрос о том, кто из женщин полетит первой, решать только на старте. Шансы Терешковой, Соловьевой и Пономаревой сейчас почти равные.

По программам, планам и расписаниям занятий сделал несколько исправлений. Отругал генерала Одинцова и его заместителей за грязь в гарнизоне. Правда, положение в гарнизоне улучшается, но очень медленно. Обратил внимание Одинцова на его ошибки на заседании Госкомиссии и на его сварливость во взаимоотношениях с генералами Волынкиным и Пушко.

Сегодня в 11 часов Быковского поместили в тепловой макет корабля, а Волынов проходит вестибулярные обследования. К 25 мая подготовка космонавтов будет закончена, и 27-28 мая мы можем лететь на старт.

15 мая.

Американцы вчера не запустили капсулу с Гордоном Купером, якобы из-за неисправности ротора слежения на Бермудских островах. Официально объявлено об отсрочке пуска космического корабля минимум на сутки. Не исключено, что старт состоится сегодня, но я не уверен, что Купер сможет полностью выполнить программу полета: 22 витка в "Меркурии" тяжелее 50 витков в "Востоке".

Быковский находится в макете уже вторые сутки, у него сломался микрофон, отказали ларинги - он поддерживает связь по телефону и телеграфу. Читал сегодня документ, "состряпанный" Яздовским. Смысл документа: "Космонавта, кандидата на полет, нужно держать в скафандре в макете корабля дольше того срока, на который он летит в космос. При продолжительности полета до 7 суток нужно находиться не менее 7 суток, но, учитывая сжатые сроки подготовки к полету, ученые считают возможным сократить пребывание в макете до 5 суток". Подписали это "творение" два десятка ученых (Блохин, Парин, Яздовский, Генин и другие). Этот документ не только ненаучный, но и просто глупый: нельзя допускать значительного ослабления организма космонавта перед самым полетом.

Я не раз говорил Яздовскому и другим ученым, чтобы они провели десятки длительных испытаний с испытателями и установили, как ведет себя организм в подобной обстановке, в какие сроки он лучше приспосабливается к ней и что можно рекомендовать космонавту для поддержания тонуса и работоспособности. Этой большой и нужной предварительной работы институт не провел, а сейчас, перед самым полетом, ученые пытаются исправлять свои грехи за счет здоровья космонавтов. Завтра поеду в институт, разберусь с ходом тренировки Быковского и на месте приму решение, закончить ли опыт в конце вторых суток или продлить его на третьи сутки. Что бы ученые ни доказывали, я не допущу продолжительности пребывания космонавта в скафандре более трех суток. Каждый день в скафандре на Земле тяжелее трех космических - примерно так оценивают эту тренировку Гагарин, Титов, Николаев и Попович.

16 мая.

Провел совещание в Институте авиационной и космической медицины. Все высказались за то, что эксперимент с Быковским продолжать на третьи сутки не имеет смысла. Наблюдал Быковского в корабле и поговорил с ним по телефону вид и самочувствие Быковского нормальные. Специалисты разбираются в причинах отказа микрофона и ларингов. Волынова поместили в тепловой макет корабля на трое суток. Оба они еще пройдут тренировку по пользованию АСУ. Разобрал ряд вопросов по взаимоотношениям между ЦПК и ИАКМ, а также вопросы подготовки к предстоящему пуску. Яздовского больше всего беспокоило то, чтобы Центр не имел поползновений на роль руководителя медико-биологической подготовки полета. Я при всех успокоил его, сказав, что институт будет, как и раньше, организовывать и отвечать за весь комплекс мероприятий и подготовку космонавтов по медицинской части.

Вчера в 16:03 по московскому времени Гордон Купер был выведен на орбиту. Прошло уже 22 часа, как начался его полет, и, по-видимому, он проходит успешно. Наши газеты и радио скупо сообщают о полете Купера. Если Купер выдержит 22 витка и благополучно вернется на Землю, это будет большим его личным успехом и громадным достижением США. Этот полет - новое доказательство того, что Америка "сидит у нас на хвосте", а кое в чем уже и опережает.

17 мая.

Гордон Купер произвел посадку в заданное время и в заданном месте. Подробности полета пока неизвестны, но и без них понятно, что Америка одержала большую победу в космосе. Ракета "Атлас" и корабль "Меркурий" не идут ни в какое сравнение с нашей ракетой и "Востоком": наша ракета почти в три раза мощнее, а "Восток" более чем в два раза тяжелее "Меркурия". Тем больше у американцев оснований радоваться своему новому успеху.

Вчера получил неприятное известие о новых "похождениях" Г.С.Титова. 13 мая Титов с корреспонденткой "Молодой гвардии" поехал на прогулку в лес на своей машине. Пока они гуляли по лесу, кто-то якобы утащил из машины папку с документами. В папке находились пропуска в ЦПК, в Главный штаб ВВС, к Королеву, в институт, в академию, а также мандат депутата Верховного Совета СССР и другие документы. Приказал Одинцову провести расследование и доложить мне, но и без расследования ясно, что Титов вел и продолжает вести себя плохо. После того, как я задержал ему присвоение очередного звания, он немного притих, а сейчас опять показывает свое настоящее лицо. Титов малоорганизованный и даже разболтанный человек. Его нужно держать в очень крепкой узде, но высшее начальство мешает нам поставить космонавтов на место. На этот раз придется Титова строго наказать по строевой и партийной линиям.

Сегодня в 12:30 в макет "Востока" поместили космонавта Волынова, пока у него все идет нормально. Неисправности со связью у Быковского были из-за неправильного монтажа кресла - этот недостаток устранен.

18 мая.

Сегодня утром узнал от своего шофера, что будто бы вчера в Химках Гагарин потерпел аварию на своем катере. Звонил из КГБ подполковник Ершов и тоже говорил о происшествии с Гагариным. Только что от меня ушли Одинцов, Гагарин и Титов. Гагарин утверждает, что никакого происшествия у него не было. Я попросил Ершова проверить всю эту "трепотню". А вот с Титовым пришлось крупно поговорить.

Я предупредил Германа, что за утерю важных документов он будет очень строго наказан. Титов пытался оправдываться: "А при чем тут я, если у меня украли документы..." Я напомнил Герману, что до его космического полета и во время поездки в Америку у нас не было никаких замечаний по его поведению, следовательно, он может, когда это считает нужным, "взять себя в руки". Я сказал Титову, что в последнее время он наделал много серьезных ошибок и теперь должен отвечать за все свои "выкрутасы". Никакие высокие звания не спасут его от строгих наказаний, и если он не сумеет сделать для себя правильных выводов, то нанесет большой вред и делу, и самому себе. Титов пытался защищаться - он до сих пор так ничего и не понял. Придется его крепко "отмолотить", чтобы он наконец-то осознал свои ошибки.

19 мая.

В 9:30 уехал с дачи в Монино на сбор ветеранов 2-й Воздушной армии. Собралось человек 500, в том числе Красовский, Рытов, Миронов, Кожедуб, Лакеев, Жадов, Слюсарев. Из нашего корпуса было человек тридцать: Яроцкий, Бенюк, Клобуков, Коряков, Пикулик и другие. Доклад сделал маршал Красовский. Торжественная часть продолжалась более двух часов, затем был обед, а после него - концерт. Это первый опыт в ВВС такого большого сбора ветеранов. Пожалуй, лучше собирать полк, дивизию или корпус - сбор армии был слишком многолюдным и потому довольно формальным, сухим. Многие высказывали разочарование этой встречей.

20 мая.

В субботу Вершинин и Руденко вернулись с учений, проходивших в ГДР. Главком заболел, и сегодня его нет на работе. Руденко к 15 часам поедет в ЦК, а мне опять придется с 16 часов представлять ВВС на заседании Госкомиссии по пускам "Востоков".

Сегодня около полудня Волынов закончил трехсуточный эксперимент в макете "Востока". Волынкин и Яздовский доложили, что у Волынова все хорошо, но за трое суток у него не было стула. Яздовский сообщил, что у испытателя, находящегося в таких же условиях, нет стула уже восьмые сутки. Необходимо Быковского и Волынова особо потренировать в пользовании АСУ в скафандре.

21 мая.

Почти весь день провел в ЦПК. К 8:45 в Центр приехали Келдыш, Королев, Мрыкин и Руденко. Беседовали о кандидатах на полет и о продолжительности полета. ЦПК представляли Одинцов, Карпов, Гагарин, Титов, Николаев, Попович. Все единогласно высказались за 8-суточный полет для космонавта и трехсуточный - для космонавтки. Первым кандидатом из мужчин назначен Валерий Быковский, а из женщин - Валентина Терешкова. Потом пригласили на собеседование готовящихся к полету космонавтов. Быковский, Волынов, Терешкова и Соловьева произвели на всех отличное впечатление. Королев спросил Пономареву: "Что это вы грустноваты сегодня, товарищ Пономарева?" "Не грустновата, а просто серьезна, как всегда", - ответила Пономарева. Еркина чувствовала себя не на месте, понимая что ее пригласили на эту встречу "по ошибке". После небольшой беседы с космонавтами Королев заявил: "Я думаю, что мы не ошиблись в выборе командиров "Востоков", все космонавты производят прекрасное впечатление, отлично подготовлены. Много и хорошо потрудились руководители Центра и ВВС, чтобы подготовить таких орлов".

После совещания гости осмотрели служебные и учебные помещения Центра, побывали на строительстве и остались очень довольны всем увиденным. Они не заметили многих недостатков и недоделок, мимо которых я не имею права проходить равнодушным наблюдателем. После того, как гости разъехались, Руденко отругал Одинцова за форму доклада ("ЦПК предлагает первым кандидатом..." и т.д.). Короче говоря, маршал был очень недоволен, что мы провели первой Терешкову, а не Пономареву, как этого хотел он. Потом Руденко долго читал мораль Гагарину, Титову, Николаеву и Поповичу, а под конец остался один с Титовым и с глазу на глаз "вправлял ему мозги". За это время я успел выиграть четыре партии в биллиард у Одинцова и Карпова.

22 мая.

В понедельник, 20 мая, состоялось заседание Госкомиссии, на котором была подтверждена готовность двух "Востоков" к пуску между 5 и 10 июня. Я доложил комиссии подготовленные ВВС тексты приветствий из космоса и тексты предстартовых выступлений космонавтов. Комиссия рассмотрела и утвердила ряд инструкций и рабочих документов, а также поручила мне подготовить доклад с анализом всех наших и американских пилотируемых полетов.

Яздовский и Одинцов сегодня звонили мне и выражали свое недовольство тем, что этот доклад поручен не им. Одинцов набрался нахальства и заявил, что у него все люди заняты делом и он не может никого выделить для участия в подготовке доклада. Я отказался от его помощи, доклад будет подготовлен и без него, но его "позиция" по ряду вопросов показывает, что Одинцов очень недалекий человек, а в данном случае он выглядит просто глупо. Сегодня я первый раз серьезно усомнился в Одинцове. Накапливается уже много данных, свидетельствующих о том, что выбор нового начальника Центра проведен мной не лучшим образом.

23 мая.

Вчера, к концу дня, еще раз звонил Одинцов. Он, по-видимому, понял, что вел себя глупо, и пытался исправиться, но... сделал вместо этого еще одну глупость. Из-за своего сварливого характера он два месяца не может договориться с генералом Пушко об использовании базы ГКНИИ (барокамера, катапульта, летные и другие тренажеры) для тренировок космонавтов. Неделю назад он прислал мне проект приказа ВВС по использованию этой базы, но проект не завизирован Пушко. Я уже дважды говорил Одинцову, чтобы он не присылал недоработанные проекты, но он считает, что его обязанность со всеми ругаться, а ВВС должны заставлять всех слушаться Одинцова. Я не думаю, что Одинцов как начальник ЦПК совсем плох, но работать с ним будет трудно - это для меня уже не подлежит сомнению.

Дважды звонил Королев, просил прислать ему все инструкции космонавту (их набирается более 30). Послал к Сергею Павловичу Б.А.Аристова.

24 мая.

Грандиозный митинг в Лужниках и прием в Кремле состоялись вчера в честь Фиделя Кастро Рус. Фиделю присвоено звание Героя Советского Союза. Он, безусловно, заслужил самые высокие звания и награды, но звание Героя Советского Союза ему дали зря, если не сказать больше. Новое звание Фиделя его враги широко используют во вред ему и во вред Кубе. Злостной американской пропаганде мы сами даем материал для травли Фиделя.

Сегодня получили решение ЦК КПСС о постройке в 1963 году четырех "Востоков". Нам приказано к 25 мая дать ростовки на пять скафандров, а к 15 июня дать программы полетов для всех кораблей. Завтра на заседание ВПК у Смирнова приглашены Руденко, я, Одинцов, Яздовский, Карпов, Гагарин, Быковский, Волынов, Терешкова, Соловьева и Пономарева. На заседании будут обсуждаться вопросы готовности техники и космонавтов к предстоящему полету. Доклад о готовности космонавтов и все необходимые справки написаны, мы в состоянии ответить на любой вопрос любой инстанции.

27 мая. Борт самолета "Ан-10" - Тюра-Там.

Только что взлетели с аэродрома Чкаловская - летим на полигон. Для меня этот полет - сплошная неожиданность и образец неорганизованности. Маршал Руденко должен был сегодня лететь с членами Госкомиссии, но в субботу вечером я получил команду вылететь вместо него. Я планировал свой вылет на 31 мая вместе с космонавтами, и до отлета у меня было очень много неотложных дел в Москве, которые пришлось поручить Горегляду и Одинцову.

В субботу 25 мая состоялось заседание Военно-промышленной комиссии под председательством Л.В.Смирнова. Присутствовали: Дементьев, Калмыков, Зверев, Пашков, Келдыш, Королев, Тюлин, Мрыкин и другие, ВВС были представлены Вершининым и всеми приглашенными на заседание товарищами. О готовности к очередному космическому полету докладывали Тюлин, Королев, Руденко, Келдыш и другие. Приняли решение: "Принять к сведению доклады о готовности техники и космонавтов к пуску между 5 и 10 июня". Я в своем выступлении просил изыскать возможность взять на борт "Востока" оптическую трубу (массой полтора килограмма), значительно улучшающую возможности обзора из корабля.

Воскресенье до обеда провел на даче, а после обеда мы с Мусей ездили в Москву, готовили мой вылет в командировку. На даче у нас ночевал Павел Герасимович Хохлов, рассказавший много интересного о своей жизни в Вязниках. Павел Герасимович мой старый друг. Мы вместе с ним в 1929 году начинали службу в Спасске в 40-й эскадрильи. Восемь лет назад Хохлов ушел в запас в звании подполковника и поселился с семьей в Вязниках. Построил дом, завел корову, посадил фруктовые деревья. Повзрослевшие дочери и сын Хохлова вскоре разъехались по стране. Павел Герасимович и его жена продолжали напряженно, по 12-14 часов в сутки, работать на приусадебном участке, видя смысл жизни в труде. Но вот какой-то шустрый журналист поместил в местной газете заметку о Хохлове, в которой назвал его "тунеядцем, молочником и спекулянтом". Несколько месяцев "дело" Хохлова разбиралось в различных инстанциях - в итоге разбирательства доброе имя коммуниста с 40-летним стажем "реабилитировано", корова зарезана, сад заброшен.

Когда же мы покончим с подобными "загибами" и "перегибами"? Ведь государственный сектор пока еще не может обеспечить потребности населения в продовольственных товарах и создать такие условия, когда мелкие приусадебные хозяйства станут просто нерентабельными и граждане сами добровольно от них откажутся. У нас на местах в административном порядке прижимают "коровников" налогами, препятствуют обеспечению их кормами и пастбищами. Миллионы людей, которые могли бы своим трудом создавать дополнительное количество продовольствия, обрекаются на вынужденное безделье...

Кому-то может показаться странным, что на пути к космодрому я рассуждаю на эти далеко не космические темы. Многие считают, что глупо стремиться в космос, имея столько важных проблем на Земле, но я верю, что освоение космоса может оказать благотворное влияние и на состояние земных дел. Программа предстоящего смешанного полета очень трудна и во многом невыполнима из-за недоделок в оборудовании, но я глубоко убежден, что осуществление полетов на 6-7 суток для мужчины и на трое суток для женщины уже само по себе дает для освоения космоса так много, что можно и нужно для решения главной задачи поступиться другими работами. В последующих пусках можно будет решать специальные задачи (разгерметизация, ручной спуск, элементы боевого применения), не увлекаясь длительностью полетов.

...Через четыре часа полета произвели посадку на аэродроме полигона. Сейчас здесь хорошая погода, прошли дожди, большой жары и духоты нет, а ночью даже прохладно. За 20 минут до нас прилетели Королев, Тюлин и другие. Королева я еще не видел, а Тюлин был удивлен моим столь ранним появлением. Он сказал, что в субботу говорил Руденко, чтобы мы не торопились с вылетом и раньше 1 июня не прилетали. Мне здесь в ближайшие 3-4 дня большой работы не будет, а в Москве остались горы дел - это вынужденное безделье пускай будет на совести Руденко, а я постараюсь использовать все свободное время для более подробного ознакомления с техникой и контактов с представителями промышленности. Здесь уже все главные конструкторы, а от ВВС пока человек 20 (группа инженеров во главе с полковником Шубраловым и группа врачей полковника Гуровского). Всего представителей ВВС будет человек 60, половину из них нужно разместить на территории нулевого квартала на берегу Сырдарьи, а другая половина специалистов будет размещаться на второй площадке, в непосредственной близости от старта.

В дни подготовки пусков "Востоков" полигон всегда очень перегружен и переживает бытовые трудности (размещение, питание, транспорт). Сейчас я сижу в "квартире" маршала Крылова (хозяин еще в Москве) и жду заказанного по "ВЧ" разговора с Москвой. Телефон "ВЧ" также сильно перегружен, и иногда приходится долго ждать. Плохо, что у меня нет с собой всех исходных материалов для подготовки доклада с анализом наших и американских космических полетов. Горегляд не только не успел обобщить все необходимые для доклада данные, но даже не доложил мне имеющиеся материалы. По памяти буду обдумывать главные итоги полетов, выводы из них и предложения по организации и программе последующих полетов четырех "Востоков".

28 мая.

Получил очень неприятное сообщение из Москвы: при очередном парашютном прыжке погиб полковник Никитин Николай Константинович. Прыжок был групповой. Одновременно с Никитиным прыгал майор Новиков. В воздухе они столкнулись головами, и оба погибли. За год это третья катастрофа самых видных парашютистов авиации: погибли полковник Долгов, парашютист ЛИИ Головин, полковник Никитин. Последние годы они много работали на космонавтику: испытывали скафандры, готовили парашютистов, были ведущими испытателями катапультных устройств. Но все трое погибли при прыжках, не имеющих никакого отношения к освоению космоса.

Никитин был ворчлив, неуживчив, мало "уважал" начальство, но он был прекрасным парашютистом-испытателем и инструктором. Он отлично подготовил Гагарина, Титова, Поповича, Николаева, Быковского, Волынова, Терешкову, Соловьеву, Пономареву и других космонавтов. Смерть Н.К.Никитина - большая утрата для космонавтов и парашютистов СССР. Последний раз я виделся с Никитиным 20 мая, когда он в ЦПК докладывал Келдышу, Королеву и Тюлину о результатах последних прыжков космонавтов в скафандрах на сушу и на море.