Путин Владимир Владимирович

В список 100 книг Путина включили роман оппозиционера Быкова

В Министерстве образования завершают работу над списком 100 книг для внеклассного чтения, сформировать который в январе 2012 года предложил Владимир Путин. Перечень, подготовленный Санкт-Петербургским государственным университетом (СПбГУ), рассылают по ведомствам на согласование. В списке (имеется у «Известий») есть и неожиданности — с двухтомником «Россия. История успеха» и стихотворениями «Мой Дагестан» соседствует, например, роман оппозиционера Дмитрия Быкова «Орфография».
Концепцию пересмотрят

При этом сама концепция претерпит существенные изменения — список не будут ограничивать лишь сотней произведений, позволив регионам добавить в него свою «специфику», а старшеклассникам включить то, что по вкусу им. В общей сложности список может достигать 150 наименований, рассказали «Известиям» в СПбГУ.

В Минобразования подтвердили, что ограничиваться 100 книгами, скорее всего, не будут. Книг из обязательной программы в предложении для внеклассного чтения не будет, рассказала «Известиям» доктор педагогических наук, руководитель проекта в СПбГУ Елена Казакова.

— Поэтому там нет Пушкина, — рассказывает она. — Все спрашивают, а куда исчез «Мастер и Маргарита» Булгакова? Но он не исчез, он в стандарте. Его и так дети изучают. Проект путают с большой федеральной программой поддержки детского чтения. Но это разные вещи. Это всего лишь составная часть, да еще и связанная некоторой задачей поиска национальной идентичности, безопасности, национального единства. К тому же, ребенку, семье, региону будет предоставлена возможность выбирать. Например, на Урале глупо не читать Алексея Иванова, а в Якутии — якутский эпос. То есть обязательно должна быть региональная составляющая.

В результате 100 книг в каждом регионе могут быть дополнены за счет 30 «региональных» наименований и еще 20 «дополнительных» книг, выбранных самостоятельно. Итоговый список может быть расширен до 150 наименований.

Глава Фонда эффективной политики Глеб Павловский не ждет больших успехов от реализации инициативы.

— Сама идея списка абсолютно нормальная, и таких примеров в мире очень много. Но я отношусь довольно скептически к реализации у нас этой идеи, особенно в исполнении учреждений — институтов, университетов и других контор, — сказал он «Известиям». — Я бы с интересом рассмотрел конкуренцию списков, предложенную людьми с высокой и независимой культурной репутацией: ученых, писателей, поэтов. А бюрократы составляют любые списки, всегда исходя из соображений, кого нужно включить из значимых, кого не обидеть.

Без Пастернака и Высоцкого

В предварительном варианте списка, который направлен из СПбГУ в министерства, частично представлена поэзия ХХ века: есть Иннокентий Анненский и Белла Ахмадулина, но нет Бориса Пастернака и Владимира Высоцкого. Прозу XX века представляют Даниил Гранин, Фазиль Искандер, Валентин Распутин, Борис Стругацкий, Людмила Улицкая, Рубен Гонсалес Гальего и Владислав Крапивин.

Список составлялся в том числе с помощью интернет-опроса. Когда проходило голосование, комментаторов, опрошенных «Известиями», удивило, что в нем на равных участвовали, например, эпопея и рассказ. Так, поэт и издатель Максим Амелин заметил, что в списке представлены разрозненные «Петербургские повести» Гоголя и вся «История государства Российского» Карамзина. В финальном варианте «Нос», «Записки сумасшедшего», «Вий» и «Выбранные места из переписки с друзьями» значатся под одним пунктом. А Карамзин в список просто не попал. Амелин сетовал, что древнерусская литература представлена только «Словом о полку Игореве». Но теперь «Слова» в списке как раз нет, зато добавились «Моление Даниила Заточника», «Житие протопопа Аввакума», «Повесть о Горе-Злочастии».

Прозаик Захар Прилепин сетовал, что в список зря включили «Архипелаг ГУЛАГ». Теперь в 100 книг попал только солженицынский «Раковый корпус». Для предложенных Прилепиным Мариенгофа и Пришвина места все же не нашлось. В читательском голосовании особой популярностью пользовалась проверенная временем классика, все эти тексты, кроме «Старика Хоттабыча» Лагина и «Приключений Алисы» Булычева, в список попали: «12 стульев» Ильфа и Петрова, «А зори здесь тихие...» Васильева, «Два капитана» Каверина, «Алые паруса» Грина, «Белый Бим Черное ухо» Троепольского.

Советская военная проза в списке представлена едва ли не лучше, чем классика ХIX века: Владимир Богомолов, Юрий Бондарев, Василь Быков, Борис Васильев, Константин Симонов. Военную тему продолжают «Записки» генерала Ермолова, «Очерки русской смуты» генерала Деникина и «Солдаты России» маршала Малиновского.

Из научно-популярных авторов, представляющих точные науки, в списке только Алексей Ухтомский и Владимир Вернадский с трудом «Биосфера и ноосфера». По соседству — и его сын, историк Георгий Вернадский с «Начертанием русской истории». За историческую литературу выступают Владимир Гиляровский, Лев Гумилев, Дмитрий Лихачев, Натан Эйдельман, а также Наталья Нарочницкая, Михаил Горинов и Александр Горянин с двухтомником «Россия. История успеха».

«Волшебник» вместо «Молодой гвардии»

Один из немногих писателей-современников, чьи произведения были включены в список, — Дмитрий Быков, участвовавший в митингах оппозиции и проекте «Гражданин поэт». Речь о его романе «Орфография». По мнению Быкова, называть предварительный список «государственническим» было бы неправильно.

— Мне было бы одинаково приятно увидеть свою книгу как в списке рекомендованных, так и в списке запрещенных. Обе эти оценки высокие, — говорит Быков. — Нужно знать все течения общественной мысли, в том числе и такие для меня неприятные, как Наталья Нарочницкая. Теория Гумилева для меня тоже небесспорна. Но школьник же не обязан, прочитав книгу, немедленно усваивать, что там написано. Он может вознегодовать. Но знать это полезно, чтобы уметь с этим спорить.

Как сообщили в аппарате вице-премьера по социальным вопросам Ольги Голодец, в настоящее время «список согласован с правительством и находится в финальной стадии подготовки у профильных ведомств».

По словам другого собеседника «Известий» в правительстве, некоторые правки в правительстве все же внесли.

— Вычеркнули «Молодую гвардию», но внесли «Волшебника Изумрудного города», — сказал он.

Дата окончательного утверждения и направления списка в регионы пока уточняется.
(с)

Студент из США о России

«Мне противны ваши обычаи, ваша лень, ваши драки, ваша наглость, - говорит 22-летний студент, вернувшийся после 5-ти летней учебы в США, и готовящий сейчас документы на отъезд обратно. - Вы не умеете работать, а умеете завидовать. Не имеете никакой деловой жилки, по сути вы все - рабы, а жалуетесь на начальство, которое вас зажимает.

Вы неприветливы, ходите с хмурыми рожами, никогда не улыбнетесь, и по виду понятно, что у вас снега зимой не допросишься. Если тебе не нахамили в магазине, на улице, в транспорте, то считай, что день прошел хорошо.

Ненавижу как вы обставляете жилища - уродская мебель из ДСП, уродские слоники, уродские писающие мальчики, уродские ковры на стенах. И никакой индивидуальности. Ходишь по знакомым и даже не можешь понять, у кого только что был.

Вы все нищие и жалуетесь на богатых и ненавидете их, но все же и мечтаете ими стать. Причем, богатые - это та еще песня. В Америке богатого хрен отличишь от бедного. Человеку не в западло носить кроссовки за 30 баксов, здесь же каждый разбогатевший в худших традициях негра из Гарлема, выпустившего платиновый диск, обвешивается брюликами, покупает дорогую машину, сажает на клешню золотой ролекс и срет на окружающих. В США у меня было много богатых друзей, про которых я знал, что если не они сами, то их родители получили свое бабло честно. У кого были стартапы, кто начал свое дело. У вас же если есть хотя бы миллион баксов, то обязательно чел вор, взяточник, или редчайшая сука, с которой впадлу за руку здороваться. Ни одного богатого не видел, который не выставлял бы деньги напоказ.

Ваши чиновники - все воры и вымогатели, без взятки невозможно получить ни одну бумажку. Мне надо было менять паспорт, так тетка в паспортном столе сверлила меня глазками, и намекала на что-то, а когда я не понял, написала мне такой список требуемых бумажек, идущих от Царя Гороха, что волей-неволей все стало ясно.

Ваше искусство - все какое-то говно подражающее Западу. Я чуть не сдох от стыда, когда три года назад приехал на каникулы с другом-американцем, и из всех дыр и щелей неслась на картавом английском какая-то унылая дрянь, и оказалось, что это группа из двух гомиков, которые, вдобавок, очень популярны. Нет ни одного даже сериала оригинального, все слизано так или иначе с американских, причем не с самых лучших. Мне было очень стыдно. Я-то ныл товарищу про великую русскую культуру, а у вас нет ничего своего, во всем узнается американщина, причем, не самых лучших образцов. Кстати, оригинальной культуры, какого-то народного творчества вы все стыдитесь. На западе никому не стыдно за кантри-музыку, у нее есть своя огромная ниша, и многие кантри-музыканты популярнее поп-исполнителей, у вас же все краснеют при упоминании балалайки, и народную музыку слушают одни унылые старые пердуны.

Ваши бабы -...ляди, не уважающие себя. Например, Тому, парню, которого я привез, 20-летняя девчонка, с которой я познакомил его, дала на первом свидании, и все две недели, что мы тут были, намекала на то, чтобы он увез ее в Америку. Такой же успех был у других девок на кафедре лингвистики, куда мы ходили готовить доклады. Стоило сказать, что он американец, девки таяли и начинали бегать за нами.

Все, что у вас есть, вы засрали и обгадили. Стоит выйти на природу, в лес, чтобы увидеть, что все завалено говнищем и бутылками. У вас нет будущего, и я рад, что уеду отсюда».