Известные люди Орла и области.

В ноябре 1929 года был арестован ОГПУ по обвинению в «участии в контрреволюционной вредительской организации» и без суда приговорен к смертной казни. После двух месяцев ожидания расстрела, в декабре того же года (без отмены или изменения приговора) его направляют в «шарашку» — Особое конструкторское бюро (ЦКБ-39 ОГПУ), организованное в Бутырской тюрьме, а затем переведенное на Московский авиазавод № 39 им. В. Р. Менжинского.
Здесь совместно с Д. П. Григоровичем в 1930 году он разработал истребитель И-5, который находился на вооружении 9 лет. В 1931 году коллегия ОГПУ приговорила Поликарпова к десяти годам лагерей. Но после удачного показа Сталину, Ворошилову и Орджоникидзе самолета И-5, (пилоты — Чкалов и Анисимов), было решено считать приговор в отношении Поликарпова условным. В июле того же года Президиум ЦИК СССР принял решение об амнистии группы лиц, в том числе Поликарпова. Только в 1956 году — через 12 лет после смерти конструктора — Военная коллегия Верховного Суда СССР отменила прежнее решение Коллегии ОГПУ и прекратила дело в отношении Поликарпова.

В 1939 Поликарпов был направлен в командировку в Германию. В его отсутствие директор завода Павел Воронин и главный инженер П. В. Дементьев выделили из состава КБ часть подразделений и лучших конструкторов (в том числе Михаила Гуревича) и организовали новый Опытный конструкторский отдел, а по сути — новое КБ, под руководством Артема Микояна. Заодно Микояну передали проект нового истребителя И-200 (будущий МиГ-1), который Поликарпов направил в Наркомат авиационной промышленности (НКАП) на утверждение перед своей поездкой в Германию. Затем под Поликарпова в старом ангаре на окраине Ходынки был создан новый государственный завод № 51, не имевший никакой собственной производственной базы и даже здания для размещения КБ (в настоящее время — ОКБ и опытный завод им. П.О.Сухого, которому производство было передано после смерти Поликарпова). Даже на этом небольшом (по сравнению с предыдущим) заводе до эвакуации, на малой площадке в Новосибирске и после эвакуации были созданы опытные и предсерийные лучшие истребители времен Второй Мировой войны - И-185 и другие.

Ни уговоры, ни наказания не помогали. Живой ум и непосредственность Русанова были не в ладах с сухими и догматическими методами преподавания казенной школы. Он увлекался чтением книг, описывающих приключения и путешествия, загородными прогулками, с которых возвращался с карманами, полными всевозможных камней. Это были его первые "геологические коллекции".

Двенадцати лет его, очевидно, не без помощи отчима, преподавателя Орловской семинарии, устроили в это учебное заведение. Успехи юного Русанова в духовной семинарии были также не блестящими, особенно ненавистны были подростку "богословские науки".

Неудовлетворенный учебой, Русанов сблизился с революционно настроенной молодежью. В 1894 году девятнадцатилетним юношей он вступил в подпольный кружок, который в 1896 году вошел в состав социал-демократического "Рабочего Союза". Вскоре юноша стал одним из самых активных подпольщиков.

Окончив весной 1897 года семинарию, Русанов поступил вольнослушателем на естественный факультет Киевского университета. Учеба его продолжалась недолго: замеченный в студенческих беспорядках, он был лишен права посещать лекции и выслан в Орел. С этого времени полиция не переставала преследовать Русанова. 4 сентября его арестовали по делу "Рабочего Союза".

Находясь в тюрьме, Русанов продолжал заниматься самообразованием. Среди книг, прочитанных им в этот период, одна пользовалась его особым вниманием. Это была книга Ф. Нансена "Среди льдов и во мраке полярной ночи". Видимо, уже в то время Русанова занимала мысль о полярных путешествиях. Освобожденный в феврале 1899 года под гласный надзор полиции, Русанов не прекращал революционной деятельности и подвергся новым репрессиям. В мае 1901 года на основании "высочайшего постановления" его высылают на два года в город Усть-Усольск Вологодской губернии. Незадолго до этого он женился на Марии Булатовой - девушке незаурядных способностей и редких душевных качеств; невзирая на противодействие родителей, Мария последовала за мужем в ссылку.

В Усть-Усольске Русанов поступил статистиком в земскую управу. Эта работа помимо средств к существованию позволила ему исследовать г огромный и почти неизученный Печорский край. Во время летних поездок по статистическому обследованию Усть-Усольского уезда Русанов успевал не только выполнять свои служебные обязанности, но и проводить самые разнообразные наблюдения, послужившие ему впоследствии материалом для ряда научных работ.

По окончании срока ссылки Русанову не разрешили проживать ни в одном из крупных городов России, лишив его таким образом возможности закончить университет. Стремясь закончить свое образование, Русанов настойчиво хлопотал о разрешении выехать за границу. Осенью 1903 года вместе с женой он уехал в Париж, где поступил в Сорбоннский университет на естественное отделение.

Русанов много и упорно учился. Специализируясь по геологии, он отлично зарекомендовал себя при изучении потухших вулканов Франции и извержения Везувия в 1906 году. Блестящее окончание теоретического курса в 1907 году дало ему право на защиту докторской диссертации. Стремясь принести пользу своей родине, Русанов решил собрать материал для диссертации на Новой Земле, геология которой была почти не изучена, а полезные ископаемые не разведаны.

Весной 1907 года В.А. Русанов возвратился в Россию. На этот раз один - его верная спутница - жена умерла в 1905 году в Париже. Когда Русанов прибыл в Архангельск, он, к своему удивлению, встретил со стороны местных властей всяческое содействие в подготовке экспедиции на Новую Землю. Объяснялось это тем, что на Новой Земле безнаказанно хозяйничали норвежцы, и архангельский губернатор видел в экспедиции Русанова одну из мер, направленных против браконьерства.

В Архангельске к Русанову присоединился студент-зоолог Харьковского университета Л.А. Молчанов, с которым он в середине июля и прибыл на рейсовом пароходе "Королева Ольга Константиновна" к западному устью пролива Маточкин Шар. Отсюда в сопровождении проводника-ненца они на обычном ненецком карбасе совершили плавание по проливу до Карского моря и обратно.

В сентябре Русанов вернулся в Архангельск, а затем, побывав в родном Орле, снова выехал в Париж. Это путешествие окончательно определило направление его дальнейшей научной деятельности.

Исследования Русанова на Новой Земле, проведенные им самостоятельно и по собственной инициативе, получили высокую оценку профессоров Сорбонны. Поэтому, когда весной 1908 года для французской экспедиции на Новую Землю потребовался геолог, из многих кандидатов единодушно был избран Русанов. Он с радостью принял это предложение, позволявшее ему продолжить свои исследования по геологии Новой Земли. Сборы задержали его в Париже, и он догнал экспедицию в бухте Белу-шьей на Новой Земле. Отсюда Русанов с тремя участниками экспедиции направился на пароходе "Королева Ольга Константиновна" в становище Маточкин Шар, затем на ненецком карбасе прошел проливом в Карское море и поднялся вдоль берега к северу до залива Незнаемого. Обследуя этот залив, Русанов сделал интересное открытие: на небольшом полуострове он обнаружил неизвестные до этого ископаемые организмы.

Продолжая свое путешествие, Русанов совершил первый в истории сухопутный поход по Новой Земле, он пересек ее от залива Незнаемого до бухты Крестовой на западной стороне острова. Следует отметить, что Баренцева моря достиг лишь один Русанов, остальные путешественники, не выдержав трудностей пути, отстали.

В сентябре экспедиция закончила работы, и Русанов прибыл в Архангельск. Еще в экспедиции он начал писать научный отчет о своих исследованиях в 1907 и 1908 годах. Отчет, представленный им начальнику экспедиции капитану Бенару, был последним без всяких изменений помещен в своих книгах. При этом Бенар ни разу не указал на истинного автора наиболее интересных глав своих трудов.

Зиму 1908-1909 годов Русанов провел в Париже, продолжая обработку собранных материалов. Написанные им в это время работы свидетельствуют о непрерывном росте его научного кругозора. В своей статье: "О силуре Новой Земли" Русанов приходит к интересным выводам о тесной связи в конце верхнесилурского периода между Ледовитым океаном и исчезнувшим морем Центральной Европы. Важное значение имели также его заключения о путях и времени расселения некоторых разновидностей девонской фауны в полярных областях.

Эта экспедиция принесла Русанову славу талантливого геолога и смелого исследователя. Поэтому, когда архангельские власти стали готовить экспедицию на Новую Землю, они пригласили Русанова принять в ней участие в качестве геолога. Официально возглавлял Ю.В. Крамер, фактически же экспедиция работала по программе, составленной Русановым, и под его руководством. 4 июля 1909 года экспедиция, состоявшая из пяти человек, вышла из Архангельска на пароходе "Королева Ольга Константиновна". В Маточкином Шаре к экспедиции присоединились два проводника-ненца. 9 июля пароход высадил Русанова и его спутников в Крестовой губе, где была организована главная база экспедиции.

Погода не благоприятствовала исследованиям. Кроме того, при разгрузке парохода Русанов сильно повредил ногу. Однако, невзирая на все это, он ежедневно уходил в глубь острова. Успех неизменно сопутствовал его поискам. На острове было обнаружено много полезных ископаемых, в числе их такие, как каменный уголь, мрамор, диабаз и аспидный камень.

Русанов, справедливо предполагая, что Новая Земля должна со временем стать одной из узловых баз, обслуживающих Северный морской путь, считал необходимым выяснить условия плавания вдоль западного побережья острова, которое, по его мнению, явится составной частью трансарктической трассы. С этой целью вместе с двумя проводниками он совершил смелый переход по морю на утлой шлюпке от губы Крестовой до полуострова Адмиралтейства. Осенью, вернувшись в Архангельск, он выступил с рядом лекций, докладов и статей, привлекших внимание общественности к Арктике. Особенно его беспокоила судьба Новой Земли. "Печальная картина на русской земле, - писал Русанов. - Там, где некогда в течение столетий промышляли наши русские отважные поморы, теперь спокойно живут и легко богатеют норвежцы".

Зиму 1909-1910 годов Русанов снова провел в Париже. Весной 1910 года его опять пригласили в Новоземельскую экспедицию, но на этот раз уже в качестве ее начальника. Поглощенный проблемами Северного морского пути, Русанов в статье "Возможно ли срочное судоходство между Архангельском и Сибирью через Ледовитый океан?" изложил план сквозного плавания. "До сих пор, - писал он, - с непоколебимым и непонятным упорством стараются пройти в Сибирь... возможно южнее: через Югорский Шар, через Карские Ворота, в более редких случаях через Маточкин Шар. Я предлагаю как раз обратное. Я предлагаю огибать Новую Землю как можно севернее..."

Ниже он продолжает: "Нужно иметь в виду, что направление течений северной части Новой Земли до сих пор остается необследованным и что мои предположения на этот счет являются гипотетическими. Вот почему выяснение этого капитального вопроса, по моему мнению, должно составить самую главную задачу Новоземельской экспедиции в 1910 году. Эта экспедиция должна будет окончательно выяснить вопрос о том, насколько удобен предлагаемый мною торговый путь в Сибирь".

Судно экспедиции "Дмитрий Солунский" под командой известного полярного капитана Г.И. Поспелова 12 июля покинуло Архангельск, имея на борту пять научных работников и десять человек экипажа.

20 июля "Дмитрий Солунский" благополучно достиг западного устья Маточкина Шара, где на судно был взят ненец Илья Вылка, прекрасный знаток полярных льдов, оказавший Русанову неоценимую помощь в предыдущей экспедиции. 16 августа судно достигло крайней северной точки Новой Земли - мыса Желания, обогнув который встретило плавучий лед.

По мере продвижения "Дмитрия Солунского" на юг кромка сплошных льдов, вытянутая с северо-востока на юго-запад, все больше приближалась к берегу и у Ледяной гавани сомкнулась с ним, преградив дальнейший путь. Попытки обогнуть лед с северо-востока окончились безуспешно, и вечером 19 августа судно вернулось к мысу Желания, где встали на якорь и решили выждать изменения ледовой обстановки.

Разыгравшийся ночью шторм пригнал массы льда из Баренцева моря, и к утру "Дмитрий Солунский" оказался в ледяном плену. Ледяные поля, непрерывно торосясь, наступали на судно и ежеминутно грозили раздавить его. Используя небольшие то открывавшиеся, то закрывавшиеся разводья, тянувшиеся под берегом, "Дмитрий Солунский" стал пробиваться на восток. Вскоре разводья стали увеличиваться и превратились в широкий прибрежный канал, открывавший путь на юг. Через двенадцать дней судно подошло к восточному входу в Маточкин Шар, а 31 августа вошло в Баренцево море, совершив таким образом обход всего северного острова Новой Земли.

Это выдающееся плавание, совершенное русским судном, впервые после похода Саввы Лошкина, принесло Русанову заслуженную славу.

Произведенные экспедицией исследования намного превосходили все сделанное в этом районе до нее, значительно расширили познания Новой Земли и гидрологического режима омывающих ее вод.

Вернувшись в Архангельск, Русанов направился в Москву. Вместе с ним ехал его новый друг Илья Вылка. Русанов, заметивший в молодом ненце незаурядные способности живописца, познакомил его в Москве с художниками, занятия с которыми позволили Вылке получить недостававшее ему художественное образование.

На родине Русанов вел большую общественную работу, выступая с лекциями, докладами, статьями и заметками, посвященными Северу. К этому времени относится публикация одного из наиболее значительных его трудов, скромно озаглавленного "К вопросу о Северном морском пути".

Зиму Русанов опять проводит в Париже, усиленно работая над докторской диссертацией, а летом 1911 года в четвертый раз отправляется на Новую Землю. В этой экспедиции на парусно-моторной яхте "Полярная", водоизмещением всего пять тонн, он наконец совершает плавание вокруг южного острова Новой Земли, что ему не удалось выполнить в прошлом году только из-за недостатка горючего. Экспедиция на "Полярной" главное внимание уделила гидрографическим и метеорологическим исследованиям. Особенно много было сделано для изучения поверхностных течений Баренцева и Карского морей.

Затем он был назначен начальником экспедиции на Шпицберген. Его путешествия, не знавшие неудач, и все возраставший авторитет служили лучшей гарантией успеха экспедиции.

Экспедиция отправлялась на небольшом (около шестидесяти четырех тонн водоизмещения) зверобойном судне "Геркулес", приспособленном для плавания во льдах. Кроме парусного вооружения, судно имело двадцатичетырехсильный двигатель и обладало прекрасными мореходными качествами. В экспедицию вместе с Русановым отправлялась его невеста Жюльетта Жан - геолог и врач.

9 июля 1912 года "Геркулес" вышел из Александровска-на-Мурмане, имея на борту четырнадцать участников экспедиции. По плану "Геркулес" должен был вернуться в октябре этого же года. Однако полутораго-довой запас продовольствия и обилие полярного снаряжения на судне свидетельствовали о том, что у Русанова были иные намерения. Об этом же довольно прозрачно говорил и сам Русанов в заключительной части плана экспедиции. "В заключение нахожу необходимым открыто заявить, что, имея в руках судно выше намеченного типа, я бы смотрел на обследование Шпицбергена как на небольшую первую пробу. С таким судном можно будет широко осветить, быстро двинуть вперед вопрос о Великом Северном морском пути в Сибирь и прийти Сибирским морем из Атлантического в Тихий океан".

16 июля "Геркулес" благополучно достиг острова Западный Шпицберген и вошел в залив Белзунд, находящийся на западной стороне острова. Отсюда Русанов вместе с двумя матросами пешком прошел до восточного берега Западного Шпицбергена и обратно. Этот переход, совершенный в условиях горной местности, покрытой ледником, едва не закончился гибелью Русанова: на обратном пути он провалился в ледниковую трещину и только каким-то чудом задержался на небольшом выступе на краю глубокой пропасти.

Из Бедзунда "Геркулес" перешел в Айсфиорд, а затем в Адвентбай. Обследовав все западное побережье острова, Русанов открыл богатые месторождения угля.

К началу августа экспедиция закончила выполнение официальной программы: двадцать восемь заявочных знаков, поставленных Русановым, закрепляли за Россией право на разработку угля на Шпицбергене.

Помимо этого были собраны палеонтологические, зоологические и ботанические коллекции, а во время плавания на Шпицберген и в его прибрежных водах проведены океанографические исследования.

Отправив с попутным норвежским пароходом трех человек со Шпицбергена в Россию, Русанов пошел на Новую Землю. 18 августа в Маточки-ном Шаре он оставил для отправки на материк телеграмму следующего содержания: "Юг Шпицбергена, остров Надежды. Окружены льдами, занимались гидрографией. Штормом отнесены южнее Маточкина Шара. Иду к северо-западной оконечности Новой Земли, оттуда на восток. Если погибнет судно, направлюсь к ближайшим по пути островам: Уединения, Новосибирским, Врангеля. Запасов на год. Все здоровы. Русанов". По-видимому, в телеграмме была пропущена частица не. Следует читать "Если не погибнет", что по существу и вытекает из дальнейшего текста.

Эта телеграмма, раскрывавшая план Русанова, была последним известием, полученным с "Геркулеса".

Где и при каких обстоятельствах погибла экспедиция Русанова, выяснить не удалось. Поиски ее, проведенные в 1914 и 1915 годы по инициативе Русского Географического общества, ничего не дали. Только в 1934 году на безымянном островке (сейчас остров Геркулес), находящемся близ берега Харитона Лаптева, был обнаружен столб, врытый в землю, на котором была вырублена надпись "ГЕРКУЛЕС. 1913". В том же году на другом островке (ныне остров Попова-Чукчина, по имени участников экспедиции Русанова), расположенном в шхерах Минина, были найдены остатки одежды, патроны, компас, фотоаппарат, охотничий нож и другие вещи, принадлежавшие участникам экспедиции на "Геркулесе".

После тщательных поисков неподалеку от этих предметов была найдена мореходная книжка матроса "Геркулеса" А.С. Чукчина и серебряные часы с инициалами В.Г. Попова, тоже матроса "Геркулеса", и справка, выданная на его имя.

Судя по этим находкам, можно предполагать, что крайне неблагоприятные ледовые условия в 1912 году принудили "Геркулес" к зимовке где-то в районе северной части Новой Земли, а в следующем году Русанов, видимо, достиг Северной Земли. В пользу этого предположения говорят также следы чьей-то стоянки, обнаруженные в 1947 году в заливе Ахматова на северо-восточном побережье острова Большевик (Северная Земля). По всей вероятности, это следы экспедиции Русанова.

Безвременно погибший Владимир Александрович Русанов оставил неизгладимый след в истории исследования Арктики. Вся его неутомимая деятельность свидетельствовала о широте кругозора и глубине ума.

Его именем названы залив на восточном побережье Новой Земли, полуостров на южном побережье, пролив между островом и этим побережьем, бухта на том же побережье, промысловое становище в этой бухте и гора на побережье залива.

Лучший истребитель 14-й Воздушной армии, в чьей судьбе соединились естественный дар пилотировщика, искусство снайпера, мужество и тактическая находчивость, Василий Кузьмич родился в городе Орле. Окончил индустриальный техникум. Вскоре затем призыва в Красную Армию получил ориентация и был принят в Чугуевское военное училище лётчиков, которое окончил в 1940 году. Служил там лётчиком - инструктором.

На фронте Сидоренков попал в 254-й ИАП, в котором затем Сталинградских боёв остались 3 самолёта и 2 лётчика. Полк был пополнен людьми, перевооружён на Ла-5 и с Марта 1943 года начал к боевой работе на Волховском фронте. Лётчику довелось драться в составе 14-й Воздушной армии, где не было таких интенсивных и массовых воздушных сражений, как на Кубани или на Курской дуге, на Днепре или в Венгрии. И тем не менее ему удалось "завалить" немного достаточно известных немецких пилотов - асов...

30 Июля 1943 года со "свободной охоты" не вернулся начальник II.JG 54 хауптман Хайнрих Юнг ( Heinrich Jung ), имевший 68 побед. Его "Фокке - Вульф" сшиб юный лётчик 254-го ИАП Лейтенант Василий Сидоренков, юго - западнее Тихвина. Тот вылет на разведку складывался для Сидоренкова не совершенно удачно: в первую очередь, из - за неполадок в двигателе, не смог взмыть его ведущий, а посредством некоторое время сам лётчик был атакован парой немецких "охотников". Смерть была рядом: пушечная дорога прошла над кабиной и срезала мачту радиоантенны. Однако юный воин не растерялся. Hырнув в кучевое облачко, он выполнил маневр, которого опытные немецкие пилоты не ожидали, оказался позади пары "Фокке - Вульфов" и открыл пламень. Один истребитель, заваливаясь на нос и левое крыло, устремился к земле; иной, же на повышенной скорости, ушёл на запад.

Характерно, что, будь неприятель Сидоренкова тогда менее именит, эта виктория не была бы ему засчитана - свидетелей боя нет, подтверждения нет. Однако вскоре лётчики Балтфлота сшибли ведомого поверженного немецкого аса, тот, попав в плен, рассказал о бое, где погиб его начальник, об этом узнал босс штаба 254-го ИАП и поздравил Лейтенанта Сидоренкова со старой победой.

27 Августа 1943 года Лейтенант В. К. Сидоренков сшиб в районе Чудово свой второй "Фокке - Вульф", прикрывавший самолёт - корректировщик артиллерийского огня. Hемецкий истребитель перешёл в штопор, взорвался при столкновении с землёй и вкупе с ним погиб пилот I.JG 54 оберфельдфебель Ксавьер Мюллер, имевший на своём счету 47 побед.

10 Сентября 1943 года в районе станции Погостье Василий Сидоренков встретил немецкого разведчика, которого сшиб позже короткого преследования. В тот самый миг станция наведения указала ему ещё на единственный - "Сто десятый", уходящий на свою территорию. В течение нескольких минут Сидоренков перехватил и сшиб его.

6 Февраля 1944 года в районе Коростовичи лётчики Капитан К. С. Назимов, Старший лейтенант В. К. Сидоренков, Лейтенант В. П. Иванов и А. Серёгин в воздушном бою с 27 вражескими самолётами сшибли 8 бомбардировщиков и 2 истребителя. Вскоре героический геройский поступок стал известен всей Воздушной армии. На аэродроме их встречали с почестями. Боевые друзья тепло приветствовали героев.

Сам совдеповский ас был сбит только единственный раз, 15 Августа 1944 года. В тот день Капитан В. Сидоренков вылетел на разведку вкупе со своим ведомым Младшим лейтенантом А. Ведерниковым. Разведчики уже собирались ретироваться, как как черт из табакерки заприметили в воздухе возле 50 вражеских самолётов, которые тремя группами шли бомбить наши войска. Сидоренков приказал ведомому лететь на аэропорт и сообщить результаты разведки, а сам решил вступись в махач с врагами.

Мастерски используя свет и облачность, он вышел на дистанцию атаки и сшиб замыкающий "Юнкерс". Уйдя в облака, он посредством немного секунд повторил атаку уже на другом фланге, ещё раз скрылся в облаках и вновь повторил заход, на выходе из которого был атакован истребителями прикрытия. Резко сманеврировав, Сидоренков увернулся от трасс и сумел запалить машину одного из преследователей. Однако в следующий миг его самолёт загорелся. Лётчик открыл кабину и, с силой оттолкнувшись от сиденья, бросился в бездну... Более 2000 метров падал он с нераскрытым парашютом и только на высоте 400 метров дёрнул за вытяжное колечко.

Обгоревший, раненный в ногу и руку, Василий приземлился на окраине хутора. Первой к нему подбежала латышская барышня Хильда Рейле. Она потушила тлевший на лётчике комбинезон и перевязала раны. Из госпиталя Капитан Сидоренков послал латышской патриотке послание, в котором горячо благодарил за подмога. Вскоре от неё пришёл ответ: "Здравствуйте, дорогой лётчик ! Пишет Вам Хильда Рейле. Выздоравливайте скорее и возвращайтесь к своим товарищам добивать проклятых фашистов".

Боевые товарищи не сию минуту узнали все подробности его спасения. Они с сожалением думали о гибели своего фронтового друга. И только немного дней через узнали, что Василий жив. А через ещё немного дней на имя командира полка Подполковника С. Михайлина пришла телеграмма в которой сообщалось, что "начальник 52-й Гвардейской дивизии лично наблюдал, как Сидоренков бросился в атаку на вражеские самолёты и в течение непродолжительного времени сшиб 3 пикировщика Ju-87 и единственный истребитель FW-190. Все самолёты противника загорелись и упали".

19 Августа 1944 года за мужество и отвагу, проявленные в схватках с врагами, отважный лётчик - истребитель был удостоен звания Герой Советского Союза.

В условиях напряжённого противостояния, где нечастые воздушные бои были в особенности яростными и упорными, в 330 боевых вылетах Сидоренкову удалось сшибить лично 23 самолёта противника и 2 ликвидировать в группе. [ М. Ю. Быков в своих исследованиях указывает на 20 личных и 3 групповые победы ] Войну он закончил Капитаном, командиром 2-й эскадрильи ( хотя после этого ранения в бою 15 Августа 1944 года на боевые задания больше не летал ).

После окончания войны Василий Кузьмин ещё долгие годы продолжал служить в авиации. В 1950 году он с отличием закончил Военно - Воздушную академию, а посредством 10 лет, еще раз с отличием, - Военную академию Генерального штаба. Генерал - Лейтенант авиации В. К. Сидоренков занимал крупные командные должности в ВВС, был начальником кафедры Военно - Воздушной академии. В 1974 году ушёл в отставку.

1. 1933 — Конвейер смерти
2. 1934 — Частная жизнь Петра Виноградова
3. 1940 — Моя любовь — инженер Гриша[3]
4. 1941 — Парень из тайги — Степан Потанин
5. 1941 — Волшебное зерно — Богатырь Мастер На Все Руки
6. 1941 — Морской ястреб
В фильме «Морской ястреб»
— Александр Найдёнов
7. 1944 — Иван Никулин — русский матрос — Иван Никулин
8. 1945 — Это было в Донбассе — Рябинин
9. 1946 — Первая перчатка — Никита Крутиков
10. 1947 — Повесть о «Неистовом» — Мезенцев, командир «126»-го
11. 1948 — Третий удар — генерал-лейтенант Крейзер
12. 1948 — Суд чести
13. 1950 — Далеко от Москвы
14. 1950 — Кавалер Золотой Звезды — Бойченко
15. 1951 — Тарас Шевченко — кочегар Разин и Сигизмунд Сераковский
16. 1952 — Садко — Тимофей Ларионович
17. 1952 — Покорители вершин
18. 1953 — Адмирал Ушаков — адмирал Ушаков
19. 1953 — Корабли штурмуют бастионы — адмирал Ушаков
20. 1954 — Герои Шипки — солдат Каторгин
21. 1955 — Урок жизни — Сергей Ромашко
22. 1956 — Тайна вечной ночи — Денисов
23. 1956 — Иван Франко — митрополит
24. 1957 — Полесская легенда
25. 1957 — Конец Чирвы-Козыря :: секретарь окружкома
26. 1957 — Во власти золота — золотопромышленник Тихон Кондратьевич Молоков
27. 1957 — Тугой узел — секретарь обкома Курганов
28. 1958 — Дело «Пёстрых»
29. 1958 — Дорогой мой человек — Пузырев
30. 1958 — Голубая стрела — Бельский
31. 1958 — Как поймали Семагу
32. 1958 — Конец Чирвы Козыря
33. 1958 — Киевлянка
34. 1959 — Небо зовёт — Корнев
35. 1960 — Домой
36. 1960 — Мичман Панин — Григорьев
37. 1961 — Битва в пути — Сергей Васильевич Бликин
38. 1961 — Алые паруса — Лонгрен
39. 1961 — Иду к вам
40. 1962 — Молодо-зелено
41. 1963 — Тишина
42. 1963 — Знакомьтесь, Балуев! — Балуев
43. 1964 — Зачарованная Десна
44. 1964 — Время жить (ГДР) — советский офицер
45. 1965 — Одиночество
46. 1965 — Чёрный бизнес
47. 1966 — Серая болезнь — Барабанщиков
48. 1966 — Прощай — адмирал
49. 1967 — Сильные духом — Медведев
50. 1967 — Цыган
51. 1967 — Поединок в горах
52. 1968 — К свету
53. 1968 — Новые приключения неуловимых — начальник ЧК
54. 1968 — День ангела — капитан
55. 1968 — Трембита — Прокоп
56. 1969 — Опасные гастроли — генерал-губернатор Одессы
57. 1969 — Гори, гори, моя звезда
58. 1969 — Сердце Бонивура — Жилин, старый крестьянин
59. 1970 — Освобождение — Чуйков
60. 1971 — Человек в проходном дворе — матрос
61. 1971 — Корона Российской империи, или Снова Неуловимые — начальник ЧК
62. 1974 — Приключения в городе, которого нет — Сильвер
63. 1974 — Фронт без флангов — отец Павел
64. 1974 — Чисто английское убийство — Бриггс
65. 1975 — Обретёшь в бою
66. 1978 — Соль земли
67. 1978 — Фронт за линией фронта — отец Павел

«В первый год нередко хотелось из Москвы убежать. Провинциалу тяжело привыкать к столице. Это уже потом даже мысль об отъезде становится невозможной, а тогда… Если бы не такие люди, как Логофет, может, так бы и не почувствовал себя в Москве своим». Юрий Сёмин
В 1966 году Сёмин за свои футбольные достижения получил от «Спартака» комнату в Бескудниково: «На второй год в „Спартаке“ дали 14-метровую комнату с крохотной кухонькой в доме для престарелых. Причем далеко — в Бескудниково, и поскольку машину тогда не водил, добирался до Тарасовки на перекладных. Но жаловаться было грешно — с помощью этой комнатки получил московскую прописку». В том же году в «Спартак» перешёл Николай Осянин, который постепенно выдавил Сёмина из основного состава команды. После этого Сёмин принял решение покинуть «Спартак».
Автор первых двух голов «Спартака» в еврокубках.
В 1968 году Сёмин перешёл в московское «Динамо». В составе «бело-голубых» он провёл три года, выступая на позиции полузащитника. С клубом он выиграл в 1970 году Кубок СССР и серебряные медали чемпионата СССР, проиграв в Золотом матче ЦСКА. В 1972 году он покинул команду после того, как главный тренер, Константин Бесков, принял решение не ставить Сёмина в основной состав на матч с «Црвеной Звездой»:
«В начале 72-го готовились к четвертьфиналу Кубка кубков против „Црвены Звезды“. Константин Иванович уверял, что я буду играть, и даже называл оппонента на фланге — Ачимовича. Но в последний момент решил меня не ставить. Я очень обиделся — и пришел к тренеру с просьбой отпустить меня из команды. Потом понял, что погорячился. Пережди немного, успокойся — и, уверен, вернул бы себе место в составе». Юрий Сёмин
Из «Динамо» Сёмин перешёл в клуб «Кайрат» (Алма-Ата). Там он провёл два сезона. Во втором из них в клуб был назначен новый главный тренер, Артём Фальян, который стал придираться к игрокам, пришедшим из московских клубов. Сёмин наедине поругался с Фальяном. Через несколько дней в газете появилась статья, где Сёмин обвинялся в неподобающем поведении. Председатель федерации футбола РСФСР Виктор Осипов, знакомый с Сёминым, смог добиться только смягчения приговора в виде перевода Сёмина во вторую лигу, в клуб «Чкаловец». Там Сёмин провёл один сезон.
В конце 1974 года Сёмин перешёл в московский «Локомотив». В этом клубе он вошёл, на правах ветерана, в тренерский совет, организованный главным тренером железнодорожников, Игорем Волчком. Завершил карьеру Сёмин в клубе «Кубань», где был капитаном команды. Сёмин помог вывести «Кубань» в Высшую лигу. Всего в Высшей лиге Сёмин провёл 280 матчей, забил 39 голов.

С сентября 1982 года главный тренер «Кубани». С 1983 года тренер ФК «Памир» (Душанбе). С 5 января 1986 года по 18 апреля 2005 года (с небольшим перерывом на работе в Новой Зеландии в 1991 году) руководил московским «Локомотивом». Сёмин руководил «Локомотивом» и в начале 2005 года, но после нескольких матчей был откомандирован в сборную России на должность главного тренера. Завершив отборочный цикл под руководством Сёмина, сборная не выполнила своей главной задачи — попадания на чемпионат мира 2006 в Германию. Продлевать контракт с РФС Сёмин не стал, несмотря на то, что сборная провела под его руководством несколько запоминающихся матчей, не потерпев при этом ни одного поражения. Не вернулся Сёмин и в «Локомотив», объяснив это тем, что его взгляды и взгляды руководства клуба стали сильно различаться. С 2006 года Сёмин подписал контракт с московским «Динамо». Не сумев сплотить игроков команды и не наладив должной дисциплины, после очередного поражения Юрий Павлович подал в отставку в августе 2006 года. Уже в конце года президент ОАО РЖД Якунин объявляет о возвращении Сёмина в московский «Локомотив», но в новой для себя должности. Заслуженный тренер России становится президентом клуба, главным тренером команды назначается Анатолий Бышовец.
После провального выступления в чемпионате России-2007 (7-е место — худший результат «Локомотива» в российской истории) и Бышовец, и Сёмин были уволены со своих постов.
8 декабря 2007 года в Киеве Юрий Сёмин был официально представлен как новый главный тренер клуба «Динамо» (Киев). На пресс-конференции, посвященной этому событию, президент киевского клуба Игорь Суркис сообщил, что к своим обязанностям новый тренер приступит с 1 января 2008 года. Контракт подписан на два с половиной года с возможностью продления ещё на год.
26 мая 2009 года контракт с «Динамо» был расторгнут в связи с желанием Сёмина вернуться на должность главного тренера московского «Локомотива» (где с 1 июня приступил к исполнению своих обязанностей). 29 ноября 2010 года совет директоров снял Сёмина с должности. 23 декабря 2010 года Сёмин подписал трёхлетний контракт с киевским «Динамо».