- Акула пера
- Репутация: 4833
- Статус: Светлая Память Иришка.Ты жива пока Мы Тебя помним.
- Свободна
|
История населенного пункта Удмуртская (республика) / Дебесский район / Село Дебесы
Географическое положение Дебёсы находятся в северо-восточной части нашей республики. На востоке граничит с Большесосновским районом Пермского края, на юге- с Шарканским, на западе с Игринским, на севере- с Кезским районами Удмуртской Республики.
Дебёсы одно из самых» удмуртских» сел Удмуртии. В списке таковых он на 3-м месте после Шарканского и Алнашского районов. Тем не менее, дебесские удмурты считаются сильно обрусевшими. На процесс обрусения в значительной мере оказал влияние Сибирский тракт, по которому на протяжении всего XIX века в верховьях чепцы, то есть на территорию современных Дебёс, шло активное переселение русских крестьян как со стороны Казани и Вятки(запад), так и со стороны Перми(восток).
У истока
скрытый текст
Заселение территории верховьев реки Чепцы и в том числе с.Дебесы началось в V веке нашей эры. Учёные до сих пор спорят, откуда оно пошло: с верховьев или со среднего течения Камы? В условиях глухих таёжных мест и болотистых междуречий основные пути передвижения в те времена были привязаны к рекам и их водоразделам. От истока Камы что около села Кулига (Кезский район УР) до верховьев реки Юс, одного из притоков Чепцы, рукой подать - всего 3 километра. Но и между истоком Чепцы и верховьями реки Очёр (правый приток Камы на территории Пермского края) также лишь несколько километров. И они тоже могли быть легко преодолены. Как бы то ни было, учёные сходятся в одном: заселение Мелецкого поречья шло от верховьев Чепцы к её низовьям - с востока на запад. То есть территория Дебес в поле зрения верхочепецких первопоселенцев оказалась в числе первых. Первыми засельщиками дебёсской земли были как представители прапермских племён Прикамья, так и угорские уральского происхождения. Чуть позднее к ним стали подселяться переселенцы с Вятки. Впрочем, последние с «дебесскими» прапермянами имели дальнее родство. По времени оно относилось ещё к ананьинской эпохе (1-е тысячелетие до эры). Памятники археологии на территории Дебёс поломской археологической культуре (V –IX века нашей эры), они представлены здесь в полном, если так можно сказать, классическом виде: селища (неукреплённые открытые поселения), городища (укреплённые пункты), могильники (древние кладбища), клады и отдельные находки. «Поломцы» в Дебесах поначалу селились только по правобережью Чепцы, на небольшом (всего 15 километров) участке Дебёсы-Варни-Тольён. На выбор мест и площадь расселения влияли условия местного ландшафта, тип хозяйства, который вели переселенцы, а также угроза внешней опасности. Высокий правый берег Чепцы изрезан глубокими оврагами и логами, поэтому он идеально подходил для возведения укреплённых пунктов - городищ. Городища возводились на высоких мысовидных холмах, образованных рекой и одним или двумя оврагами. Форма площадок бывала разной. Она определялась природной конфигурацией мысов. Например, площадка городища на горе Байгурезь была языковидной формы. «Язык» этот вытянут в напольную, северную, сторону. «Основанием» площадки был огромный как по высоте, так и по ширине крутояр - там, где течение Чепцы подточило прибрежный холм, срезав его почти наполовину. К кончику «языка» площадки Байгурезьского городища примыкает узкая седловина, к которой с востока и с запада подступают вершины двух глубоких оврагов. Дебёсские «поломцы» углубили её, а выкопанную при этом землю использовали для повышения уровня площадки на вершине Байгурези. С напольной стороны площадку на макушке холма кроме углублённой седловины, заменявшей искусственный ров, по-видимому, также защищал высокий бревенчатый частокол, Байгурезьское городище, скорее всего, возведено раньше Варнинского и Тольёнского городищ. Причём, оно, вероятно, играло роль не только оборонительного пункта, но и святилища. До сих пор в Дебёсах известна легенда, из которой следует, что гора Байгурезь по представлениям верхочепецких удмуртов являлась точкой мироздания и своего рода Олимпом языческих богов наших далёких предков. (Такое совпадение вряд ли может быть случайным!). Селища дебёсские «поломцы» основывали в непосредственной близости от городищ, то есть также в прибрежной полосе Чепцы. Это делалось для того, чтобы в случае военной опасности быстро укрыться за их стенами. Верхочепецкие первопоселенцы вели комплексное хозяйство. Они занимались подсечным земледелием и домашним животноводством, но главными хозяйственными отраслями, особенно на самом раннем этапе, были промысловая охота и рыболовство. Рыбой обеспечивала Чепца, следовательно, селиться далеко в стороне от неё было очень невыгодно. Охотникам также невозможно было далеко отходить от своих родных очагов. Постоянная опасность набега иноземцев вынуждала их ограничиваться небольшой площадью охотничьих угодий в радиусе всего 10-15 километров. Таким образом, территория, освоенная ими, оказалась совсем невелика. Поэтому её природные ресурсы в условиях экстенсивного ведения хозяйства не могли обеспечить всем необходимым большое количество населения Численность дебесских первопоселенцев не могла превышать 50-100 человек, живших здесь одновременно. Археологи условно выделяют их как варнинскую группу поломской культурно-исторической общности (по названию знаменитого по своей уникальности Варнинского могильника, функционировавшего в V-Х веках -около 600 лет). Помимо варнинской выделяют ещё четыре «родовые» группы «поломцев», живших чуть ниже по течению Чепцы: гыркесшурскую (в ближайшей округе села Полом Кезского района), балезинскую, весьякарскую (в районе города Глазова) и убытьскую (юго-западнее Глазова, в верховьях левого притока Чепцы - реки Убыть). Все они располагались почти на одинаковом расстоянии друг от друга, не превышавшем более 20-30 километров. К VIII веку период адаптации к местным природно-климатическим условиям завершился. Теперь «поломцы» начали активно осваивать новые земли уже не только в верхнем, но и в среднем течении Чепцы (в том числе и на её левобережье). Численность населения также постепенно возрастала, о чём свидетельствует большое количество новых селищ, основанных на новом этапе хозяйственного освоения чепецкого поречья. Поэтому VIII-IХ века считаются периодом расцвета поломской археологической культуры. В Дебёсском районе в это время тоже появляются новые селища около современных деревень Варни и Тольён на правом берегу Чепцы и около деревни Лесагурт - на левом. Также о совершенно новом уровне социально-экономического развития дебетских «поломцев» на данном этапе говорит находка Лесагуртского клада. Он был схоронен примерно в 200 метрах от Лесагуртского селища УШ-Х веков. Клад нашли в 1961 году во время сенокосных работ варнинские ребята. В нём было более ста серебряных восточных монет конца VI - середины IX века, а также тонкие медные пластины и серебряные шейные гривны так называемого глазовского типа. Все вещи клада находились в серебряной шкатулке, на крышке которой, по сообщению ребят, были изображены разъярённый лев и стреляющий в него лучник. Лесагуртский клад - один из нескольких богатых причепецких кладов, относящихся к периоду раннего средневековья. Восточные монеты, схороненные в них, указывают на широкие торговые связи с южными народами. В то время чепецкое население жило на самой южной границе Биармии (будущей Перми Великой) - огромного таёжного края, славившегося своей пушниной (неслучайно слово «удмурт» сегодня учёные переводят как «человек пограничья»!). Пушнина очень высоко ценилась на Востоке. Поэтому от Каспия по Волге, Каме и Вятке к их верховьям шёл Великий пушной путь. Торговлю на этом пути в Прикаспии контролировал Хазарский каганат, а на среднем течении Волги- волжские булгары. Последние были вассалами Хазарского каганата и главными посредниками в пушной торговле с таёжными племенами Биармии. Если вновь взглянуть на карту нашей республики, то места находок «поломских» кладов дадут чёткое представление о том, где проходил участок Великого пушного пути, который связывал Волжскую Булгарию (а через неё и регион Прикаспия) с северной Удмуртией. Он начинался (или заканчивался, если идти в обратном направлении) на территории современного Воткинского района. От устья правого притока Камы - реки Вотки надо было подняться к её верховьям. Затем следовал участок водораздела между Воткой и Итой - притоком Чепцы второго порядка. Отсюда можно было двигаться в двух направлениях. Первый -к истокам речки Сылызь, которая впадает в Чепцу чуть повыше Дебёс. Далее, уже двигаясь вниз по течению Чепцы, можно было без труда добраться до каждой из пяти названных иыше групп расселения «поломцев» и до Вятки. Второй путь- вниз по Ите до реки Лозы, впадающей в Чепцу на стыке Дебетского, Игринского и Кезского районов. Если следовать этим маршрутом, две верхочепецкие группы «поломцев» - варнинская и гыркесшурская - оставались в стороне. Но возможно именно этот путь стал основным на рубеже Х-Х1 веков, когда верхочепецкое население вдруг покинуло обжитые места. Причины переселения верхочепецких «поломцев» пока неясны. Неизвестно и то, куда они переселялись. Одни учёные предполагают, что переселение осуществлялось на среднее течение Чепцы, подальше от беспокойных с точки зрения безопасности пограничных верхочепецких территорий. Другие же осторожно строят предположения о том, что их могли силой увести на территории, находившиеся в непосредственном подчинении волжских булгар - на нижнее течение Камы. Некоторые основания для такого вывода тоже есть: археологические памятники нижней Камы (территория современной Татарии), относящиеся к концу 1-го тысячелетия, начинают изобиловать предметами материальной культуры, которые были присущи именно «поломцам»
На грани эпох
скрытый текст
Историки используют термин «тёмные века» для обозначения тех периодов истории, о которых имеются крайне скудные сведения. История Дебес ХI-ХVI веков относится именно к таким «тёмным векам». Археологических данных по нему почти нет. Нет о нём и каких-либо существенных сведений, зафиксированных в письменных источниках. Поэтому содержание этого «тёмного» периода нашей стороны на грани эпох средневековья и новой истории пока можно реконструировать только на основе предположений. Реконструкцию событий наших «тёмных веков», пожалуй, стоит начать с вопроса, почему булгары могли отказаться от взаимовыгодного торгового партнёрства с верхочепецкими «поломцами», На рубеже IХ-Х веков Волжская Булгария активно пыталась избавиться от вассальной зависимости по отношению к Хазарскому каганату. Поскольку своей военной мощи для борьбы с хазарами у неё не хватало, в 922 году Волжская Булгария официально принимает ислам в качестве государственной религии. Этот важный политический акт позволил булгарам обратиться за помощью к мусульманским государствам Средней Азии. За военную помощь братьев-мусульман пришлось платить дорого. Расплачивались булгары за счёт доходов от прибыльной посреднической торговли на Великом пушном пути. Но пушные богатства имеют свои пределы. По данным археологов «поломцы», всё активнее включаясь в пушной товарооборот с булгарами, медленно, но верно продвигались к тому, чтобы нарушить экологический баланс своего региона. К примеру, среди находок на селищах так называемого чепецкого времени, сменившего поломскую эпоху в X веке, археологи обнаружили в большом количестве костные останки бобров-сеголеток Этот факт доказывает, что к началу 2-го тысячелетия нашей эры пушные запасы бассейна реки Чепцы значительно «испромышлились». А поскольку курица перестала нести золотые яйца, булгарам теперь не грех было отказаться от услуг своих обанкротившихся партнёров по торговому бизнесу. Так, возможно, верхочепецкие «поломцы» и попали в полон на нижнюю Каму, Также вполне возможно, что именно агрессивная политика Волжской Булгарии вынудила «поломцев», в том числе часть верхочепецкого населения, сгруппироваться в среднем течении Чепцы.Здесь в Х-ХIII веках сформировалась немецкая археологическая культура, генетически напрямую связанная с поломской культурой. Важнейшим её центром стало городище Иднакар. В отличие от предыдущего периода Иднакар - это уже не просто укреплённый пункт, в котором на случай военной угрозы можно было укрыться населению из ближайших селищ. Это уже протогород. Люди в нём жили постоянно. Здесь была сосредоточена административная власть нарождавшегося государства предков северных удмуртов, жреческая верхушка, Здесь постоянно жил ремесленный люд. Но средневековому государству северных удмуртов так и не дано было сложиться. Делу вновь помешали внешние обстоятельства. После похода хана Батыя на Волжскую Булгарию в 1236 году она стала частью Золотой Орды. Но чепецкому населению от этого вряд ли стало легче. Булгары могли только усилить свой натиск на северных соседей. Ведь мягкая рухлядь - пушнина монголо-татарам тоже была нужна. Последующий период, продолжавшийся примерно около столетия, также характеризуется тем, что на западных рубежах предков чепецких удмуртов, то есть по реке Вятке и в низовьях Чепцы, начинает формироваться новое государственное образование - Вятская земля. В скором времени оно стало существенно влиять на этнополитическую ситуацию в регионе. Поначалу сюда, на земли удмуртов-ватка, уже в ХТТ веке стали переселяться русские. Приток их резко возрос после монголо-татарского нашествия на Русь. Бежали в первую очередь из тех княжеств, которые подверглись разорению. Это были владимирцы, суздальцы, ростовцы, нижегородцы, Завершающим аккордом в процессе формирования Вятской земли стало появление здесь в последней четверти XIV века разбойных представителей Господина Великого Новгорода. Если согласиться с мнением современных кировских исследователей, которые провели дотошный анализ «Повести о стране Вятской», созданной по ранним источникам в конце XVII века, новгородские ушкуйники совершили поход на Волгу и Каму в 1374 году. Затем с Камы их потянуло на Чепцу, Со стороны современного пермского города Оханска (или, возможно, Очёра) они вышли на верховья Чепцы и спустились по ней вниз, до самой Вятки. По ходу дела речные разбойники разграбили прибрежные городища и селища чепецких «отяков». И, по-видимому, именно этот поход новгородских ушкуйников надолго подорвал силы чепецких удмуртов. Между тем, Вятская феодальная республика, окончательно оформившаяся уже после удачного похода новгородских ушкуйников на Каму и Чепцу, в скором времени вступает в сложные и не всегда однозначные взаимоотношения со своим южным соседом - Казанским ханством. При этом роль своеобразного буфера между ними играли так называемые арские князья. Тюрки-булгары и позднее казанские татары называли южных удмуртов, живших в низовьях Камы, арами (от слова ар -«муж; воин»). Соответственно, главный город их имел название Арча (в варианте русских летописей - Арск). Князья южных удмуртов приняли ислам ещё в булгарский период. Поэтому северные удмурты называли их бигерами, то есть булгарами. Впоследствии это название закрепилось и за казанскими татарами. Ещё в XIV веке часть арских князей переселилась со своими людьми в низовья Чепцы, в район современного села Карино Кировской области. Позднее карийские «бигеры» вошли в состав Вятской земли на союзных правах. Вероятно, они должны были прикрывать восточные подступы к Вятке, со стороны Чепцы, а также улаживать пограничные конфликты Казани и Вятки совместно сарскими князьями, ставшими вассалами Казанского ханства. После присоединения Вятки к Московскому государству в 1489 году каринцам были предоставлены права служилых татар. За военную службу на границе неспокойного Казанского ханства «государь всея Руси» Иван III даровал им право кормления за счёт чепецких «отяков». Поскольку в ведении карийских татар оказалась вся территория бассейна реки Чепцы, то они просто обязаны были «перекроить» географическую карту северной Удмуртии на свой лад. Следовательно, наиболее значимые природные объекты в то время могли получить тюркские названия. В их ряду, по одной из версий, стоит и название «Дебёсы». Оно могло произойти от тюркских слов «тэпэ» и «су», сохранившихся в лексиконе и современных языков тюркской языковой семьи (например, в азербайджанском языке). Первое в переводе на русский означает «холм; угор», второе - «вода». Холм (тэпэ) Галанча, возвышающийся над селом Дебёсы,-действительно самая приметная географическая точка в ближайшей округе. Но для того, чтобы его выделить на умозрительной карте верховьев реки Чепцы (су) среди других подобных объектов особым названием, он всё-таки должен иметь ещё какую-то ярко запоминающуюся особенность. Такая особинка у Галанчи действительно есть. Если от Дебёс подниматься вверх по течению Чепцы, становится ясно; Галанча - это самая последняя в её верховьях уступообразная возвышенность (куэста), которая своими удивительно чёткими очертаниями любому обязательно бросится в глаза. Таким образом, название Дебёсы-Тепесу можно расшифровать как «последний в верховьях Чепцы уступообразный холм, стоящий в непосредственной близости от реки». Но и это ещё не всё. Тепесу (Дебёсы) - это природная метка, своего рода географический указатель самой восточной границы каринских владений. Ведь исток Чепцы и водораздел её с Камой находятся всего в каких-то 40-50 километрах от Дебёс. А водораздельная территория - это уже спорная с Казанским ханством земля, «нейтральная полоса». Галанча, таким образом, как бы всем своим видом уже издали предупреждала: «Стой! Дальше идти опасно: пограничная территория!» Привилегированное положение карийские татары сохраняли до 1580-х годов. В этот период, после жестокого подавления московскими ратями нескольких крупных восстаний южных удмуртов, марийцев, чувашей и татар, Русское государство окончательно завершило, как ныне принято говорить, «добровольное присоединение» подвластных прежде казанским ханам народов Прикамья и Поволжья. Соответственно, надобность в служилом войске каринцев отпала: земель их лишили и из князей низвели до «грязи», записав в сословие крестьян. Положение северных удмуртов при этом также изменилось. Став государственными крестьянами, они стали платить так называемые стрелецкие деньги напрямую в Москву: за всё про всё 500 рублей. Такая автономность в отношениях с Москвой, независимая от русского и татарского населения Вятской земли, а также некоторые другие «привилегии» более позднего периода, позволили северным удмуртам длительное время сохранять этническую и культурно-бытовую индивидуальность.
На стыке дорог
скрытый текст
В начале ХVII века «тёмные века» нашей стороны сменило «смутное время» России. Точно так же, как во времена ордынцев и феодальных междоусобиц, из центральной России в годы Смуты «от великого разорения и нестроения» бежали в глухие уголки Вятской земли русские крестьяне. Приток пришлого населения на Вятку снова вынудил удмуртов потесниться. Им вновь пришлось возвращаться к своим «истокам». Но теперь заселение бассейна Чепцы осуществлялось в обратном направлении: с запада на восток - от низовьев Чепцы к её верховьям. Поскольку государева казна после Смуты и последовавших за ней почти непрерывных войн с Польшей и Литвой была пуста, царь Алексей Михайлович, едва вступив на престол, попытался навести порядок в сборе налогов. С этой целью провели перепись податного населения. Тогда-то переписные книги Карийского стана 1646 года и зафиксировали впервые три самых восточных населённых пункта в верховьях реки Чепцы. Два из них записали в статус рядовых починков: «на Дебессе речке» (современное село Дебёсы) и Варни (одноименная деревня нашего времени) А «виной» тому был Сибирский тракт. Это он «ввел» дебесских удмуртов в общий поток общероссийской истории, однажды поставив их перед жёстким выбором, какой дорогой идти дальше.Дебесы в свою очередь угодили на стык сразу двух дорог (в нашем селе соединялись две ветки тракта, из Москвы и Санкт-Петербурга, - далее в Сибирь вела уже только одна дорога). Хотя маршрут Сибирского тракта через территорию северной Удмуртии окончательно утвердился только к концу XVIII века, становление его «удмуртского» участка началось на столетие раньше. Это было связано с тем, что Великий пушной путь в эпоху Ивана Грозного полностью изменил своё направление. Если прежде он шёл с юга от Прикаспия вдоль Волги на Каму (и Вятку) и далее на север в Биармию, то теперь - из Москвы через Биармию (Пермь Великую) в Сибирь. С 1598 года основным перевалочным пунктом этого пути на Среднем Урале стал небольшой городок Верхотурье. В 1653 году в нём учредили таможню. С этого момента всё движение в Сибирь и из Сибири стало возможным только через Верхотурскую таможню. Одновременно с таможней для того, чтобы в Сибирь всё-таки никто бы не въезжал в обход Верхотурья, на окольных путях учреждались так называемые караулы. Один из таких караулов был учреждён и в деревне Дебёсской «Дебёсский караул» располагался на восточном пограничном стыке Казанского и Хлыновского (Вятского) уездов, и поэтому дебёсцам вменялось в обязанность следить за всеми незаконными передвижениями казанцев и вятчан в сторону Урала и Сибири. Но власти как в воду глядели. В 1682 году казанские служилые люди «неведомо по какому указу» проложили дорогу через Арск, Малмыж и Дебёсский караул до пермских владений именитых людей Строгановых и далее до Соли Камской и Кунгура Вятчане тоже проявили хватку. В том же году они также наладили дорогу на Дебёсы и далее в сторону Урала через удмуртские деревни Глазов, Балезино, Полом и Дебёсы. Четырнадцать лет верхочепецкие удмурты пытались достучаться до вышестоящего начальства: мол, за державу и государеву казну обидно, и поэтому «неуказную» дорогу следовало бы запретить. Но дьяк Новгородского приказа только в 1696 году поставил на их челобитной свою помету с указанием казанским и вятским служилым людям «дорогу ту через Дебёсский караул велеть оставить» (в смысле не пользоваться ею). Правда, тут же была сделана прямо противоположная оговорка: в случае великой-де и срочной государственной надобности пользоваться ею всё-таки можно. Поскольку в те времена, как, впрочем, и в наши, у любого чиновника - будь он дьяк Новгородского приказа или простой служилый человек - дела всегда «срочной государственной надобности», дорога через Дебесский караул обрела жизнь. А уже вначале 1720-х годов Василий Никитич Татищев, лично проехав из Казани на Урал через нашу сторону, предложил Петру I официально утвердить маршрут «государевой дороги» в Сибирь от Москвы на Казань, Кунгур и Тюмень через земли верхочепецких удмуртов как наиболее удобный и короткий, Проект Татищева был воплощён в жизнь только при Елизавете Петровне. В 1753 году она упразднила Верхотурскую таможню. С этого времени по иронии судьбы всё движение из Москвы в Сибирь и из Сибири стало осуществляться через бывший верхотурский филиал - «Дебёсский караул». Екатерина II пошла дальше. В 1783 году она утвердила Сенатский указ об учреждении новой дороги, которая должна была соединить северную столицу с Сибирью напрямую, а не через Москву. Правда, обустраивали её целых 14 лет. Только в 1797 году дорога из Петербурга через Вологду и Вятку соединилась с Большим Сибирским трактом в Дебёсах. Благодаря соединению в Дебёсах двух главных дорог России рубеж XVIII-XIX веков стал для дебёсских удмуртов началом кардинальной ломки их жизни. Прежде все «государевы дороги» обходили земли удмуртов стороной в силу двух причин. Во-первых, в XVII веке на удмуртов, как и на всю Вятскую землю, возлагалась обязанность снабжать русское население осваиваемой Сибири хлебом. В XVIII веке, когда русские сами освоили под пашни целинные земли в Южном Зауралье (то есть территорию современной Курганской области), перед Вятской землей, и удмуртами в том числе, поставили новую, но не менее важную задачу - кормить хлебом российский флот, Такое положение дел вынуждало власти делать удмуртам некоторые послабления. К примеру, удмуртам довольно долгое время позволялось быть двоеверцами (то есть формально числиться православными, но на деле быть язычниками), варить кумышку (удмуртский самогон, использовавшийся при проведении языческих молениях) и прочее. Но самое главное заключалось в том, что на земли удмуртов фактически было запрещено переселяться русским крестьянам. Ситуация изменилась в 70-80-е годы XVIII века. Тогда победами русского оружия были завоеваны правобережная Украина, Северное Причерноморье и Крым. Плодородные земли вновь присоединенных территорий позволили отказаться от услуг удмуртов и русского населения Вятской земли в целевых поставках хлеба российскому флоту. Соответственно пришел конец и «привилегиям» удмуртов. В 1790-е годы русским крестьянам из густонаселённых уездов Вятской губернии разрешили переселяться на удмуртские земли. Первых русских крестьян в селениях дебёсских удмуртов зафиксировала уже 5-я ревизская сказка 1795 года в количестве 51 ревизской (мужской) души. 45 из них были черносошными, 6 - из разряда экономических. 20 «душ» сами основали деревню Лобаны (это была первая чисто русская деревня района). Остальные 25 «душ» черносошных крестьян подселились в Дебесы, Большой Зетым, Дикшур, Варни и в починок Лемский (Удмуртский Лем). Экономические же крестьяне осели в Тольёне. Переселение русских крестьян на удмуртские земли шло по Сибирскому тракту. При этом русские на первых порах подселялись в удмуртские селения, стоявшие на самом тракте или в непосредственной близости от него. Особенностью Дебес стало то, что русские переселялись сюда сразу с трёх направлений: с запада - по Большому Сибирскому тракту со стороны Казани, а также по северной ветке Сибирского тракта со стороны Вятки, а с востока - со стороны современного Пермского края. Принимая русских крестьян в свои общины, удмурты, таким образом, своими же руками разрушали собственный патриархальный мир. В первую очередь это выражалось в несоответствии, а иногда и в несовместимости агрикультур русских и удмуртов. Так в крестьянской общине, которая сильна только своим единством, начинаются склоки, ссоры, недомолвки, обиды. Мир в ней стал сохраняться лишь благодаря хрупкому равновесию. Кроме того, смешанная удмуртско-русская крестьянская община подрывала хозяйственную основу языческого культа .Сельскохозяйственный календарь русских крестьян не только не вписывался в наезженную колею аборигенов-удмуртов, но и выталкивал их из нее. Тем более, что у удмуртов теперь впервые появилась реально зримая возможность сравнивать свои и чужие агрономические технологии и, следовательно, возможность выбирать лучшее. Выбирать новое, отказываясь от старого. В результате традиционный мир удмуртской общины, освящённый языческой стариной, уже в 1820-е годы затрещал по швам. В 1830-е годы этой ломке способствовала еще одна важная причина. Она отразилась в усиленном насаждении в повседневную жизнь всей страны принципов идеологии «официальной народности», выражавшейся в формуле «самодержавие, православие, народ». Так называемых инородцев Российской империи эта политика затронула чрезвычайно больно. Был вновь учрежден упраздненный после пугачевских событий институт миссионерства для новокрещенных народов Поволжья и Прикамья. Практика языческих культов начала пресекаться жёстко. Удмуртов насильно стали отлучать от их языческих богов. Коренные изменения в повседневной жизни и в бы iv не замедлили сказаться на мироощущении удмуртов. Если путешественники и учёные, знакомившиеся с их жизнью и бытом в XVIII веке, говорили об удмуртах как о народе тихом, незлобивом и очень трудолюбивом, то свидетельства современников в XIX веке стали акцентировать внимание на совершенно противоположные черты удмуртского национального характера. Удмурты в их глазах примерно со второй трети XIX века вдруг становятся народом скрытным, ленивым, любящим предаться пьяному веселью, которое заканчивалось внезапными и совершенно необъяснимыми на первый взгляд вспышками злобы и ненависти к пришлому населению. Вполне естественно, что удмурты пытались противостоять ломке их патриархального мира. Они в массовом порядке стали переселяться из притрактовых селений на ранее неосвоенные земли. Но, тем не менее, с тракта переселялись не все. Эта часть удмуртов вскоре не только обрусела, но даже попыталась стать более русскими, чем сами русские. Вятские губернские газеты, к примеру, уже в конце XIX века отмечали; удмурты села Дебесы почти ничем не отличаются от русских. При этом особо подчёркивалось, что многие из дебёсских удмуртов живут чище и богаче своих русских односельчан. Кроме того, они с большой охотой отдают своих детей как в земские, так и в церковноприходскую школу села Дебес, исправно посещают церковь и ходят на богомолье в Верхотурье поклониться к мощам преподобного Симеона Верхотурского. Жизнь на Сибирском тракте помимо первоначальных неудобств имела и преимущества, которые способствовали более быстрому социально-экономическому и культурному развитию дебесского населения. Уже во второй половине XVIII пека в Дебёсах действовал торжок, привлекавший население ближайшей округи. А через столетие Дебёсы - это уже крупный центр базарной и ярмарочной торговли (помимо еженедельных базаров в селе ежегодно проводились 5 крупных ежегодных ярмарок). Тракт с середины XIX века дал возможность активно заняться местными и отхожими промыслами. Промыслы обеспечивали спрос как местного населения, так и разных чинов проезжающего через Дебёсы люда: извоз, кузнечное, портняжее, пекарное дело. Тракт расширял кругозор удмуртов, живших в придорожных селениях. Они видели, как по «кандальному тракту» проходили нескончаемые партии арестанчов, проезжали декабристы, петрашевцы, революционеры-народники. Они могли общаться с проезжим людом разных чинов, сословий и национальностей, среди которого нередко можно было встретить и тех, кто оставил значительный след в истории и культуре России. Они и сами, бывало, выходили в путь: на заработки в ближние и дальние уезды и губернии, на золотые прииски Урала и Сибири, а то и просто по святым местам, каких немало на Руси. К началу XX века благодаря жизни на большой дороге у дебесских удмуртов выработался особый дух, правда, во многом отдававший авантюризмом. Наиболее ярко и выпукло этот дух (явно «бесовский») проявился в судьбе нашего земляка, уроженца села Дебёсы Михаила Алексеевича Поздеева. Уже в детстве и юности вместе с родственниками объехав пол-России (Урал, Сибирь, Дальний Восток), он в первые годы советской власти умудрился объявить себя Михаилом Романовым - братом последнего российского императора Николая II. Но и это ещё не всё. Как совсем недавно выяснили екатеринбургские историки, он оказался самым первым самозванцем в советской России! Даже когда его арестовали и изобличили, Михаил Поздеев не унял свой авантюрный характер. Отсидев на Соловках вместе с репрессированными отцами Русской Православной Церкви, на воле он объявил себя ни кем иным, как патриархом Истинно Православной Церкви Серафимом Соловецким.. Авантюрный дух, правда, на новом уровне, основанном на сплаве удмуртской и русской культур, нет-нет да проявляется у дёбёсцев и поныне. Удивительно, но именно обрусевшие дебесские удмурты первыми в Удмуртской республике активно взялись за воплощение в жизнь идей удмуртского национального возрождения
Современное состояние села
скрытый текст
Так в начале 1990-х годов в Дебесах был создан первый в республике музей истории Сибирского тракта. Затем „были первые в Удмуртии: оригинальная удмуртская газета «Байгурезь» (взамен дубляжного варианта на удмуртском языке районной газеты «Новый путь»); Центр декоротивно-прикладных искусств и ремёсел; районная школа-интернат искусств для одарённых детей из сельской местности; молодёжная удмуртская у организация «Тылси» («Лучик»), которая по количеству своих членов несколько лет намного превышала подобную организацию республиканского уровня «Шунды» («Солнце»). Более того. Даже первые президенты Всеудмургской ассоциации «Удмурт Кенеш», возглавившей удмуртское национальное движение были из Дебёс.В этом-то, видимо, и заключается дебёсская особинка: оказавшись на перепутье, выбирать нехоженую дорогу, быть её первыми путниками. Потому дебёсцам многое дано, но с них многое и спрашивается...
|