D_art | |
|
Памятники поселка Соловецкий Постоянных «гражданских» поселений до 1920 г. на Соловках не было, однако уже с XV в. вокруг обители постепенно формировался комплекс хозяйственных построек и монастырских служб. Известно, что в XVI-XVII вв., прямо под стенами монастыря, на Царской пристани, устраивались ярмарки, на которые собирались купцы и промышленники со всего Беломорья. Важнейшими составляющими примонастырского хозяйственного комплекса были портовые сооружения, многочисленные амбары и гостиницы для паломников, располагавшиеся вокруг гавани Благополучия. Фарватер гавани был обозначен многочисленными приметными крестами. С запада гавань замыкалась Сельдяным мысом с комплексом построек, относящихся к морским промыслам. На оконечности мыса возвышается двухэтажное здание первой на Беломорье Биологической станции (1882 г.). Севернее монастыря, на небольшом холме располагалось кладбище с церковью во имя прп. Онуфрия Великого. В 1950-х годах на месте кладбища была построена больница. Среди построек юго-западной части поселка выделяется здание валунной белецкой бани (XVIII в.), которая работала и в конце XX века. К югу от обители размещались обширные огороды, к юго-востоку — келейные корпуса для трудников и обширный конный двор, одна из конюшен которого и ныне используется монастырем. В старинном каменном здании кузницы на берегу Святого озера размещаются в настоящее время приезжающие паломники и трудники. В здании монастырского училища располагаются почта, телефонный переговорный пункт и сбербанк. Дорога к аэродрому (в монастырское время шедшая до Ребалды) оканчивается у Таборской часовни во имя Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, построенной на месте упокоения царских стрельцов, погибших во время осады монастыря в 1668-1676 гг. Группа памятников периода Соловецкого лагеря особого назначения (пять бараков и здание управления СЛОН) расположена в северной части поселка. Место массовых захоронений этого периода обозначено памятным камнем и деревянным восьмиконечным крестом. Памятники поселка Соловецкий Алебастровый завод Ангар для гидросамолетов и дом летчиков Аэродром Банное (Гагарье) озеро и здание Кожевенного завода Бараки и здание управления УСЛОН Белецкая баня Бухта Благополучия Гостиницы Кладбище и госпиталь Кузница Кухня и валунный амбар на Святом озере Набережная Святого озера Радиостанция Сельдяной мыс Улица Сивко Смолокурня и дом при смолокурне Сухой док Тамарин причал Флоренского улица Хлебный амбар-«магазеин» Царская пристань Часовни Школа и детский сад Электростанция Это сообщение отредактировал D_art - 11-03-2011 - 22:50 |
*K*A*I*N* | |
|
фотки улёт посмотрел и самому захотелось там побывать правдо очень красиво райское местечко
|
D_art | |||
|
Съездите обязательно! Либо летом, либо зимой, впечатлений будет масса! |
лемке | |
|
От себя добавлю, в Соловках можно купить хорошего мяса.
|
D_art | |||
|
Летайте за мясом на Соловки компанией НордАвиа |
D_art | |
|
Банное (Гагарье) озеро и Кожевенный завод Банное (Гагарье) озеро — второй пресноводный водоем (после Святого озера), расположенный на территории поселка. На берегу Банного озера издавна располагались монастырское предприятие по переработке кож и банное хозяйство монастыря. Сейчас там стоят Белецкая баня (с 1997 г. — не используется), современная баня, именуемая в народе «Освенцим» (здание бывшей котельной), а также здания соловецкого филиала Архангельского опытного водорослевого комбината. На территории последнего сохранился интересный памятник архитектуры кон. XVII — нач. XVIII вв. — двухэтажное кирпичное сооружение, первый этаж которого представляет собой одностолпную палату. До революции в нем находился монастырский кожевенный завод. -------- Кожевенный завод, где выделывались шкуры морских животных (особенно ценилась на Севере обувь из непромокаемой тюленьей кожи) и мех, начал работать на Соловках в 1560 г. Где находилось его первое здание, неизвестно, но с кон. XVII в. это производство уже определенно располагалось в упомянутом корпусе на берегу Банного озера: монастырская опись 1705 года указывает на существование здесь каменной двухъярусной палаты с сенями, кладовыми, амбаром для обработки кож, поварней и сушилом. Кожевня неоднократно перестраивалась. Из первоначально небольшой одностолпной палаты к кон. XIX в. она выросла в солидный двухэтажный заводской корпус, в котором ежегодно перерабатывалось до 8-ми тыс. шкур. В лагерное время в этом же здании заключенный о. Павел Флоренский налаживал производство агара из соловецких водорослей. В советское время старый кожзавод был сильно перестроен. В 1980-х гг. к нему было пристроено большое двухэтажное здание. Весь комплекс зданий внутри имеет, к сожалению, очень запущенный вид. Хозяйство водорослевиков, как уже говорилось, располагается здесь до сих пор и занимает довольно обширную по соловецким масштабам территорию между «пожаркой», ул. Ковалева и Банным озером. До недавнего времени тут действовал порошковый цех по переработке морских водорослей, но по экономическим соображениям в 2003 г. производство было свернуто и переведено в Архангельск; здания не используются. Собранные на Соловках водоросли сразу отправляют в Архангельск. В одном из соседних зданий (ул. Ковалева, 1а), принадлежащих водорослевому комбинату, летом функционирует небольшой магазинчик, где представлен широкий ассортимент продукции из водорослей (цены на эту продукцию здесь значительно ниже, чем в Москве и других городах). solovki.info |
maboga | |
|
В мире есть место, где люди стареют Вдвое скорее, чем в жизни обычной, Место, где юноши даже седеют, В лютой тоске по Отчизне привычной. Там не живут – «отбывают срока», Делают все «как-нибудь» – «на пока», Не умирают там, а «загибаются», Дети там лишь вне закона рождаются И погибают один за другим. Был то место когда-то святым, Ныне УСЛОНом оно управляется, «Лагерем» громко оно называется, «Каторгой» тихо клянут его люди. Чем это место со временем будет? Кто разгадает? Одно несомненно Из одного поколенья в другое, Будет то место для многих родное. Горькою памятью прошлых страданий; Свиток чудесных и жутких сказаний Бережно будут развертывать внуки. Пусть же с другими, не минует их руки Также и этот правдивый рассказ, Он хоть и плох, да зато без прикрас. О.В. Второва-Яфа Лагерное прошлое Соловков – тема неизменно больная и непростая. Бурые камни монастыря будто несут на себе запекшуюся кровь расстрелов, соловецкие горы вместили в себя невесть сколько могил. Строки, дошедшие из лагеря, не всегда сопровождаются именем автора, они кажутся завещанием, предупреждением, но и жизнью. В соловецком лагере особого назначения оказались и признанные поэты и те, кто в только там начал различать рифмы среди окружающего словесного гула. Среди заключенных СЛОНа было трагически много представителей интеллигенции, для которых творчество оставалось одной из немногих, если не единственной, возможностью выговариваться, делиться своими мыслями и чувствами. И в лагерное время на Соловках стихи сочиняли, записывали, запоминали, точно найденные рифмы помогали выдерживать, становились формой душевного сопротивления, сохраняли воспоминания о прошлой жизни, где было место книгам и высокому слогу. Особой личностью, повлиявшей на творчество соловецких заключенных, был Борис Глубоковский, в прошлом актер театра Таирова. Он возглавлял журнал "Соловецкие острова", который был органом Управления Соловецкими Лагерями Особого Назначения ОГПУ и выходил в 1925-1930 годах. Официально направления журнала обозначались как: «освещение исправительно-трудовой политики Соловецких лагерей, воспитательно-просветительская работа, как метод это политики, вопросы местной экономики и промышленности, изучение северного края и Соловецкой старины, быт заключенных». За казенными формулировками - глоток воздуха, возможность быть услышанными и нужными. О многих поэтах, к сожалению, нет сведений биографического характера. В «Соловецких островах» было принято ставить, да и то не всегда, только имена с фамилиями, и никаких комментариев. Даже когда журнал прекратил свое существование, литературная жизнь продолжилась. Так, например, по воспоминаниям одного из заключенных, чтобы не думать о предстоящем (речь идет о времени после т.н. «большого» этапа, когда сотни заключенных уводили неизвестно куда, но известно, что навсегда), уцелевшие соловчане развлекались как эстеты перед нашествием варваров. И… устраивали состязания поэтов. Глубовский занимался и лагерным театром, поставил замечательный спектакль «Соловецкое обозрение», для которого написал десятки текстов на мелодии из оперетты «Жрица огня»: Соловки открыл монах Савватий, Был наш остров нелюдим и пуст... «Соловецкое обозрение» продолжалось более трех часов, завершалось финальной песней «Соловецкие огоньки», которую заключенные пели в темноте с фонариками в руках: Соблюдая кодекс трудовой, Охраняет нас милый конвой, И гоняет с зари до зари Нас с высокой Секирной горы... В песнях спектакля звучала неприкрытая ирония, высмеивающая намерения начальства представить лагерь исправительным заведением, где возможно перевоспитать заключенных: И от нежной, душистой трески Соловчане не знают тоски... А заканчивалось представление тем, что Когда-нибудь снежной зимой Мы сберемся веселой толпой, И начнут вспоминать старики Соловки, Соловки, Соловки… «Соловецкие огоньки» вышли за пределы лагеря, их пели и в Петрограде, и в Москве, помнили, спустя десятилетия, после освобождения. Мелодия песни была оригинальной, ведь лагере были и музыканты: талантливый петроградский дирижер и композитор Вальберт, музыковед из Тифлиса армянин Ананве. На той же сцене соловецкого театра исполнялись частушки, далеко на подцензурного тона: Соловки на Белом море, Пароход, Нева. Там грузят одни баланы И пилят дрова. Музыка и спорт. Чем же не курорт? Строки оберегали, пытались передавать на волю, что иногда оказывалось возможным благодаря тому, что заключенные, рассчитывая на неосведомленность лагерного начальства, вставляли в письма свои стихи, выдавая их за строки А. Твардовского, А. Блока или других известных поэтов. Стихи на Соловках писали многие, одни – тайно, никому не показывая, другие показывали, но не решались печатать, третьи публиковались в журнале «Соловецкие острова». Среди профессиональных опытных поэтов, тех, кто печатался до лагеря, выделялись М. Вороной, Л. Могилянская, Ю. Казарновский, В. Кемецкий. Последнего признавали самым «настоящим», ценили, когда кто-то получал посылки, старались подкармливать поэта, в меру своих возможностей. Владимир был раним и искренен, сразу реагировал на несправедливость и грубость, сокамерники старались его заслонять, защищать. Песнь о возвращении Разбиваются в море льды, Вдоль тропы прорастет трава, Острый запах соленой воды Обволакивает острова. Разбиваются льды, звеня, Хриплый ветер кричит, смеясь… Ты едва ли узнаешь меня В нашей встречи вечерний час. Снег блестит на моих висках, На лице морщины легли – Ибо тяжко ранит тоска На холодном краю земли. Слишком долго к тебе одной Белой вьюгой рвалась душа, Когда сполох мерцал надо мной, Как прозрачный твой синий шарф, Слишком много ночей я вникал В зимних звезд ледяную игру – Ожерелья твои вспоминал, Ниспадающие на грудь… Я приеду – и внесу в твой дом Запах водорослей и смолы, Я приеду поведать о том, Что узнал у замшелой скалы. И прочту я тебе стихи О стране, где не пахнут цветы, Не поют по утрам петухи Не шуршат по весне листы. Расскажу тебе про народ Неприветливых этих мест – Он отважно и просто живет, Бьет тюленей и рубит лес. Догорят в камине огни, Затуманится голова… Все равно, ни к чему они, Человечьи пустые слова… Замолчу. Оборву рассказ. Попрошу для трубки огня. Может быть, хоть на этот раз Ты сумеешь услышать меня. В. Кемецкий |
пушистый бобрик | |
|
а мне стихи интересными показались.на саловках правда не была и наврятле буду
|
D_art | |||
|
тогда еще немного поэзии * из сборника "Жемчужины Севера". Кремль соловецкий Выдержали много веков Древние стены В смутное время Держали натиск врагов Братья-монахи. Гибли в пучине морской Мыкались в горе Пролито крови людской Целое море. __________________________ Теперь вы в Соловках (лирика времен СЛОНа). В мире есть место, где люди стареют Вдвое скорее, чем в жизни обычной, Место, где юноши даже седеют, В лютой тоске по Отчизне привычной. Там не живут — «отбывают срока», Делают все «как-нибудь» — «на пока», Не умирают там, а «загибаются», Дети там лишь вне закона рождаются И погибают один за другим. Было то место когда-то святым, Ныне УСЛОНом оно управляется, «Лагерем» громко оно называется, «Каторгой» тихо клянут его люди. Чем это место со временем будет? Кто разгадает? Одно несомненно Из одного поколенья в другое, Будет то место для многих родное. Горькою памятью прошлых страданий; Свиток чудесных и жутких сказаний Бережно будут развертывать внуки. Пусть же с другими, не минует их руки Также и этот правдивый рассказ, Он хоть и плох, да зато без прикрас. Светлана Тюкина *** Я хочу к тебе вернуться прежним, Прежним быть, как много лет назад. Не гляди, что время неизбежно Заостряет мой спокойный взгляд. Стал смелее, тише и суровей, Стал суровей, может быть, добрей. Слишком много потеряло крови Мое сердце в этой смуте дней. Но зато по-новому быть нежным, Нежным быть могу — но не с тобой, Я с тобой хочу остаться прежним Мальчиком с большою головой. ___________________________________ Соловецкие подражания Пушкину новые строфы из "Онегина" Это пародия написана в Соловках. Стbхотворение было напечатано в журнале "Соловецкие острова" под заголовком "Что кто из поэтов написал бы по прибытии на Соловки". Автор пародий не известен, но многие предполагают, что им был поэт Юрий Казарновский - он значился в списках соловецких заключенных в начале 30-х годов. Больше о нем ничего не известно... Мой дядя самых честных правил Когда внезапно «занемог», Москву он тотчас же оставил, Чтоб в Соловках отбыть свой срок. Он был помещик. Правил гладко. Любил беспечное житье: Читатель рифмы ждет: десятка - Так вот она - возьми её! Ему не милы те широты, И вид кремля ему не мил, Сперва за ним ходил комроты, Потом рукраб его сменил. Мы все учились понемногу, Втыкали резво где-нибудь, Баланов сотней (слава богу!) У нас немудрено блеснуть |
Рекомендуем почитать также топики: Нудисты в Калуге Ответь мне честно... - том 5 Питер, БАБУШКА КУПИТ... Отпуска |