Горячие новости (том №54)

БЫЛИ СБОРЫ НЕДОЛГИ

- Наша задача – отвезти груз и вернуться. Как только пересечем границу, то каждое слово сопровождающего нас ополченца, его позывной Балу, – это закон для немедленного исполнения нами. Если не согласен, лучше не езди. Понял? – Дмитрий Бабич требует совершенно четкого и конкретного ответа.

- Понял, - отвечаю я совершенно искренне. По пути из Петербурга на Донбасс Бабич, который специально для таких вот маршрутов купил подержанный инкассаторский броневичок «Форд», завернул к нашей редакции в Москве, где взял дополнительный груз не только в виде корреспондента «КП», но и продуктов для бойцов ополчения.

- Нет, крупа не нужна. Мы возьмем тушенку, чай, сахар, масло растительное, сколько сможем. Нам просто некуда грузить крупу, да и у ополченцев нет сейчас дефицита круп, - командует он. Кроме продуктов, часть коллектива «Комсомолки» поучаствовала и в сборе денег, чтобы купить заказанные ополченцами и жителями Донбасса вещи.

Едем втроем. Бабич, водитель Алексей Прокофьев и я. У Алексея в Питере небольшая фирма по грузоперевозкам, но он решил ее на несколько дней оставить ради такого случая.

Москва нас отпускает не сразу. Мы стоим на третьем кольце, ждем, когда нам подвезут рации. Потом заворачиваем на заправку, куда подъезжает пожилой мужчина, чтобы передать через нас ополченцам комплект теплого НАТОвского камуфляжа. Штаны для великана, куртка для дюймовочки. Но ничего, там и они найдут своих новых хозяев. Зима не за горами, а в то, что мир на Донбассе придет скоро, мало кто верит и там, и здесь.

Наконец, выезжаем на трассу «Дон» и катимся навстречу солнцу. У Алексея звонит телефон.

- Как где? Да я уже на Германа поворачиваю, сейчас, через три минуты буду, - говорит он кому-то в трубку и тут же перезванивает сам. – Ты где? На Германа поворачиваешь? Точно? А то клиент уже волнуется

Алексей перехватывает мой недоуменный взгляд (ничего похожего ни на какого Германа на трассе нет и поблизости) и объясняет: «Водитель в Питере заплутал немного. А вся работа с клиентами через меня идет. У меня весь офис в голове, и диспетчерская, и ремонтная мастерская, если что у ребят сломается».

- А ты почему поехал, Леш? – интересуюсь я у водителя.

- Ну кто-то ведь должен. Так почему тогда не я.

-Дима, а ты почему сам решил ездить? – интересуюсь я уже у самого Бабича. – Это уже какой твой караван?

- Шестой. На первые два я собирал деньги и вещи и отдавал их тем, кто доставлял. Но там стали происходить какие-то непонятные вещи. Была мутная история, выясняли, кто замутил, единоросс или примазавшийся там один.

- И кто оказался «мутным», единоросс?

- Как раз примазавшийся. Кстати, а ты в курсе, что я сам из «Единой России»? – огорашивает меня Бабич вопросом. И не дожидаясь ответа, продолжает. – Секретарь политсовета «Единая Россия» муниципального образования Горелово Красносельского района Петербурга, между прочим.

Кто пересылает деньги и какие суммы? Дмитрий как-то подсчитал, что средняя сумма перевода обычно либо 500 либо тысяча рублей. Есть и рекордсмены. Одна женщина из Удмуртии, которая просила не называть ее, перевела 100 тысяч рублей. 15 тысяч в переводе на рубли перевела женщина из Великобритании. На слабый пол приходится до 90% всех переводов вообще. Суммы в 400, 300 евро приходят и из Испании, Израиля… Минимальные переводы кажутся смешными, 2р. 64 коп., 1р. 15 коп.

- Я сначала даже думал грешным делом, что это кто-то специально издевается, - делится Бабич. – Даже чуть не обиделся, а потом дошло, что это кто-то, скорее всего, решил переводить процент от покупок на наши счета.

Российская география переводов наводит на размышлении. Москва и Питер – в явных аутсайдерах. А впереди Урал, Сургут, Якутия, Владивосток, много городов из средней полосы России.

- Но больше всего меня радуют переводы с Украины. Суммы небольшие, по 300, 400 рублей (в переводе с гривен), но важен сам факт, что не вся Украина стала на сторону фашистов – уверен Бабич.

МЫ ЕДЕМ, ЕДЕМ, ЕДЕМ

- Гаишники впереди, ремень накиньте, - предупреждает нас Алексей.

- Не веришь ты, Леша, в силу молитвенного слова, отвечает ему внушением Бабич. - Нас перед отъездом батюшка благословил, даже броневичок освятил. Вот увидишь, ни один инспектор не остановит.

И ведь в самом деле - инспекторы на постах ДПС тормозили многих, но нас, смотря на бывшую инкассаторскую машину, словно бы в упор не видели. Вот так «шапкой-невидимкой» мы и добрались до Донецка. Не того мегаполиса с миллионным населением, а небольшого российского городка, стоящего на самой границе. На окраине которого нас встречает ополченец, тезка Бабича с позывным Балу. Вместе с ополченцем (позывной «Москва»), сидящим за рулем микроавтобуса. Оба высокие, за метр девяносто, смуглые, худые. Балу за 30, «Москве» явно за 50. Но они как дети радуются ветрозащитным водостойким штормовым комплектам «горка», которые Бабич привез подразделению «Волчья сотня». 25 комплектов «горки» в броневичке означают, что именно это количество ополченцев не продрогнут на ветру и дожде, и не отправятся в лазарет с простудами, а смогут выполнять боевые задачи.

- Вы что, сами из Москвы, - спрашиваю я «Москву», который счастлив как ребенок, выискав в кипе «горок» свой размер, и сейчас примеряет комплект, постоянно приговаривая: «Как здорово-то! Как здорово-то, а то ведь кроме летнего камуфляжа и свитера вообще ничего не было».

- Вещь! Это тебе не «Березка» летняя, а то ведь уже и ветра, и холода,- «Москва» оглаживает свою «горку» на себе по бокам и никак не может от нее оторваться. Потом поворачивается ко мне.- Что-что вы спросили?

- Вы сами из Москвы? Почему позывной такой? – повторяю я.

- Нет, из Северодонецка, - отвечает он и рассказывает, что в Москве все-таки был и даже вроде как жил в детстве, но уже через пару фраз я начинаю понимать, что прямое объяснение позывного лучше не доискиваться. Вот тот же Балу, ну почему он Балу? Просто назвали, просто приклеилось. Раньше у Балу при его росте 198 см. был позывной «Малыш». Но вскоре «Балу» прирос к нему так, словно он с ним и родился. Вполне вероятно, что «Москва» получил свой позывной, потому что частенько мог вворачивать в разговор нечто вроде: «А вот в Москве…»

Наконец - по машинам и погнали к границе. Нас стало больше. В микроавтобусе «Москва», Балу, девушка, помогающая ополчению, бизнесмен-коммунист-помощник депутата из Петербурга Евгений (вместе со своей дочерью), тоже помогающий ополченцам и отставной полковник ВДВ. Честно говоря, увидев полковника, я подумал, что он доброволец, который едет воевать или кем-нибудь командовать в ополчении (тем более, что боевой опыт у него вроде имелся после Абхазии и Приднестровья), но оказалось, что его направил для какого-то мониторинга на местности Союз десантников России.

ПЕРЕВЕДИ МЕНЯ ЧЕРЕЗ…

Мы едем к погранпункту «Изварино», на правой полосе начинаются и никак не заканчиваются стоящие легковые машины, и я понимаю, что это колонна беженцев, которые решили вернуться домой после объявления перемирия. Значит, мы уже рядом с границей?

- Делай, как я! – командует Балу по рации, включает аварийку и выезжает на встречку. Мы следуем за ним, как привязанные.

Ого! Оказывается колонна беженцев на переход из России растянулась чуть не на три километра. В основном в ней недорогие иномарки, многие из которых заполнены до отказа одеждой, коробками, попадаются и игрушки. Номера почти все луганские. Почти у каждой стоят вылезшие из машин мужчины. Средних лет, крепкие, здоровые, стоят потягиваются. Они провожают нас завистливыми взглядами, ведь им тут еще стоять и стоять. Как пояснил переходивший перед нами границу на бэушном «опеле» мужчина с женой и двумя малышками, чтобы примерно часов в 6 вечера пройти через погранпункт, он занял очередь ранним утром.

Балу вылезает наружу у шлагбаума и жестом показывает стоящим машинам пропустить нас. Это еще российская сторона, на которой он формально никто, но водители относятся к его просьбе с пониманием. Еще бы, на той стороне ополчение может и спросить, если что. После нейтральной полосы нас встречают разновозрастные мужики в камуфляже и с автоматами. Над их КПП висят всего три буквы: «ЛНР». Тут же, на погранпункте стоит подарок Жириновского ополченцам – синий и изрядно помятый «Тигр». С этой стороны в Россию очереди уже нет – стоят всего две легковушки на выезд.

- А ведь недавно совсем наоборот было, - усмехается Балу, - Но если война начнется по новой, беженцы опять рванут в Россию.

- Девушек давайте в бронекапсулу посадим, а мужчины со мной на «шкоде». Есть возражения? – спрашивает Балу.

Возражений нет. Я перебираюсь из ставшей за время поездки уютной капсулы «Форда» в легковую «Шкоду», которую Балу одолжил у товарища, ополченца с позывным «Жетон», чтобы встретить нас. Бабич настоятельно рекомендует мне нахлобучить бронежилет и шлем, которым меня снабдили еще в редакции (журналистам «Комсомолки», работающим в горячих точках, несколько бронежилетов подарил вице-премьер Дмитрий Рогозин). Ну да, с одной стороны, случись что, я, служивший в армии 30 лет назад, мало на что могу пригодиться, а каска с бронником могут защитить организм. С другой, в «латах» я буду передвигаться немногим быстрее черепахи, а в канаву выпасть и лежать там, не отсвечивая, можно и без броника. Если она, конечно, не заминирована. К тому же, и полковник, и коммунист-бизнесмен едут без защитного снаряжения, так что ну его на фиг.

Балу ныряет в «Шкоду», вешает на себя разгрузку, в боковой кобуре ПМ, на груди АПС, автомат он отдает полковнику, который привычно пристраивает его на переднем сиденье между ног.

- Патрон в патроннике, - предупреждает Балу полковника и включает зажигание. «Шкода» урчит, чихает и надсадно выкашливает из себя гигантскую тучу сизого прогорклого дыма, обдавая нас с головы до ног. Дыма столько, что хватит поставить дымовую завесу для, как минимум, взвода.

- Мы тут на боевые летели, а там на скорость не смотришь, проломили поддон, масло вытекло, турбина полетела, - извиняется Дима Балу. – Поддон заварили, но теперь масло жрет немеряно.

- Зато нас «Форд» не потеряет, хоть уже и смеркается, - тут же находит он позитив.

Мотор взревывает, обдавая сизой тучей всех вокруг в радиусе метров пятнадцати, и – поехали! Ну, здравствуй, Новороссия! ЕХАЛИ МЫ, ЕХАЛИ, НАКОНЕЦ…

- Главное, никогда не ездить одной и той же дорогой дважды подряд, - объяснял нам Балу. – Включили аварийку, так все ополчение ездит, местные знают и уступают дорогу, и погнали.

- Не отставайте, а то не найдете, - все время приговаривал он в рацию, передавая команды броневичку.

Насчет «не найдете» Балу явно переборщил. По сизому дымному хвосту, в котором временами терялся «Форд» (ребятам даже пришлось закрыть верхний люк, чтобы не раскашляться) нас не мог потерять не только Бабич, но и даже Джен Псаки из Госдепа с легкостью идентифицировала бы на снимке из космоса. Причем, сделанным самым примитивным спутником-шпионом.

Наш маршрут в Макеевку пролегал через Краснодон, Луганск, Красный луч, Снежное, Торез. Краснодон и Луганск даже из окна автомобиля, летящего на скорости 120 км/час словно из двух разных миров. Спокойно гуляющие по улицам Краснодона люди, неторопливо собирающие на остановках пассажиров троллейбусы, открытые двери магазинов, очереди – обычная жизнь мирного города. И Луганск – практически совершенно безлюдный, с оборванными проводами для тех же троллейбусов, с редкими, словно выбравшимися в вылазку таксистами. С вывороченными от взрывов фасадами домов. Сумерки, но редко где в многоэтажных домах горит свет. И не из-за отсутствия электричества, свет есть. Но нет жильцов. Это они как раз сейчас стоят на границе в пробке.

- Раньше тут было действительно опасно ездить, укры пристреляли каждый кусок дороги, - мы вылетаем из Луганска, и Балу ловко уворачивается от ям и воронок, оставленных на дороге минами. – Но как укров отогнали, стало нормально. Тут их нигде нет километров на … много, в общем. Но диверсионные группы бродят.

То тут, то здесь, где на обочине, где и посреди дороги стоят сожженные остовы машин. В которых люди спасались бегством от войны. И в большинстве из них, как говорит сопровождающий нас ополченец, они в них и погибли. В одиночку почти не ездили, бежали и погибали семьями. Попадается и сожженная техника украинских военных. Тут танк, там БМП.

Ловкость Балу не мешает нам попадать в одну колдобину за другой, впрочем, это ямы уже не военного, а естественного мирного происхождения. Такое ощущение, что дороги тут за все 23 года «незалежности» так ни разу и не почувствовали на себе руку дорожного ремонтника или колеса асфальтоукладчика.

- Тут теперь почти спокойно, - словно заклинает Балу, но тут же уточняет. – А вот ломаться тут нельзя. Никто не остановится помочь, никому не хочется стать мишенью.

Между Луганском и Красным Лучом наша «Шкода» перестает чадить, словно подбитый БТР, но Балу это совсем не радует. Скорее, наоборот.

- Все, масло кончилось, - констатирует он. – Надо останавливаться.

И наш мини-караван встает посреди поля. Пока Балу доливает масло, мы выползаем размять кости.

- Куда вы лезете, дебилы? - вдруг ревет Балу, подняв голову. Оказалось, кое-кто решил по «мирной» привычке по-быстрому сбегать в кустики. - Там же мины могут быть. Укры, когда отступали, все минировали. А где – не знаем пока. Даже терриконы заминированы. Мирные ходили, подрывались. Сейчас дошло до них, перестали.

Масло залито. «Шкода» привычно выстреливает сизое облако, и мы трогаемся. На окраине райцентра Лутугино, в поселке Челюскинцев слева от дороги открывается жуткая картина сожженной техники, танк, несколько БМП и грузовиков. По крайней мере у двоих БМП сорваны и отброшены башни. Судя по всему, тут полегло не меньше роты. В украинских СМИ, помнится писали, что «от огня сепаратистов в Лутугино были убиты не менее 40 местных жителей». Как-то не верится, что «мирные» на танках с БМП-2 разъезжали и копали ими картошку на огороде.

- Здесь укров «Градом» накрыли и заметьте, получилась очень высокоточная стрельба по площадям, - Балу чуть не распирает от гордости. Действительно, от крайней сожженной машины до ближайшего дома меньше 100 метров, а дом стоит целый и невредимый, даже штакетник забора не поврежден. Кстати, Балу никогда не употреблял ставшее популярным обозначение «укропы». Для него противник либо каратели, либо укры.

Потом мы останавливались долить масла еще раз. И еще. И еще. Уже в совершеннейшей тьме, представляя из себя идеальную мишень для диверсантов, которых, слава Богу, так и не нашлось на наши головы. А потом масло кончилось. Совсем. И броневичок, следовавший в арьергарде, переместился в голову колонны. Потому что «Шкоду» пришлось брать на буксир. И пошли мы дальше уже с вдвое меньшей скоростью, моргая аварийкой в ночной темноте, теперь уже в полном соответствии с Правилами дорожного движения.

ПУНКТ НАЗНАЧЕНИЯ

В расположении «Волчьей сотни» терского казачества встретили нас реально как родных. И все, что мы привезли для них, оказалось к месту и ко времени. Что и неудивительно. Бабич при формировании груза покупал товары исключительно по заявкам самих ополченцев. Бойцы таскали привезенное к себе на второй этаж – берцы, спальники, комплекты одежды и многое другое. К месту пришлись и тушенка, чай, сахар и растительное масло, которые мы забрали из редакции «КП». А уж те несколько блоков сигарет, что мы привезли с собой в подарок ребятам, стали разлетаться на глазах. Пригодились и те вещи, которые через Бабича люди передавали для жителей Донбасса.

Парни пригласили нас к себе в спальное помещение, где предложили угоститься наспех нарезанными бутерброт

Вчера Федеральная миграционная служба (ФМС) заявила, что в России находится миллион украинских беженцев. Между тем отношение россиян к ним ухудшается. Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) вчера опубликовал опрос, согласно которому четверть считают помощь беженцам чрезмерной, а почти половина предлагает побыстрее отправить их обратно в Украину.

Вчера стало известно, что людей, приехавших в Россию из Украины, уже почти миллион. Об этом сообщил начальник управления ФМС по Ростовской области Виктор Солодовников: «В настоящее время в России находится около 1 млн временно перемещенных лиц, из них чуть более 880 тыс. обратились за получением различного статуса, в том числе 195 тыс. – за временным убежищем». При этом он подчеркнул, что в настоящее время отмечается отток беженцев обратно в Украину. Представитель ведомства отметил, что на территорию Ростовской области в общей сложности въехали 1,5 млн человек, в Украину же выехало около 900 тыс.

Опрос же ВЦИОМа, проведенный 20–21 сентября в 130 населенных пунктах России, показывает, что уже 45% респондентов предлагают отправить беженцев обратно в Украину, как только для этого сложатся благоприятные обстоятельства, а 24% опрошенных считают, что государство оказывает им чрезмерную помощь.

Замгендиректора Центра политических технологий Алексей Макаркин констатировал, что если сперва была эмоция – «это братья славяне и им надо помочь», – то теперь она ушла. Люди понимают, что беженцам некуда возвращаться, но они не хотят об этом задумываться: «У кого-то родственники есть в Украине, к которым они могут уехать, да и стрелять стали меньше – может, договорятся». Что касается помощи беженцам, то, по мнению эксперта, у многих россиян это вызывает обиду: «Почему они получают деньги не работая, а мы вкалываем и получаем столько же или еще меньше?» Причем когда о пособии в 800 руб. в день на человека говорят по телевизору, негатива это только добавляет.

Согласно опросу, о том, что в их населенном пункте есть беженцы из Украины, сообщают две трети (67%). Чаще всего такой ответ дают жители крупных городов (52%). Каждый пятый (18%) полагает, что в их родном городе/поселке нет прибывших из Украины (43% жителей сел против 2% москвичей и петербуржцев). Большинство респондентов (67%) уверены, что Россия сегодня оказывает украинским беженцам всю необходимую помощь. Мнение, что беженцам «слишком активно оказывают помощь» (24%), прежде всего свойственно респондентам с низким достатком (30%), тем, в чьих населенных пунктах много беженцев (28%). Только 4% полагают, что Россия недостаточно поддерживает украинских беженцев.

Социологи также сообщили, что за несколько месяцев мнение респондентов относительно того, какую политику следует проводить российским властям в отношении украинских беженцев, изменилось. В частности, сократилась доля россиян, высказывающихся за обеспечение приезжих из Украины всем необходимым и создание им благоприятных условий проживания (40% против 50% в июле). Выросло число россиян, уверенных, что беженцев следует отправить обратно в Украину, как только для этого сложатся благоприятные обстоятельства, с 39% в июле до 45%. Еще 7% высказываются за приостановку приема беженцев на российской территории и скорейшую отправку уже прибывших обратно. Идею упрощения процедуры получения гражданства для украинских беженцев поддерживают 53% россиян. В основном это респонденты, не отмечающие присутствия беженцев в родном городе/поселке (66%), и те, кто считает, что их много (41%). «Против» высказывается треть респондентов (36%), в первую очередь те, кто отмечает большой приток беженцев в своем регионе (48%).

Макаркин отмечает, что есть еще «специфический украинский сюжет»: наши люди смотрят по телевизору, что в Украине все плохо. Но когда люди сталкиваются с выходцами оттуда, те говорят разное: одни это подтверждают, а другие уверены, что «там все виноваты, и Москва виновата». Вот тут, по мнению Макаркина, и начинается негативная реакция россиян.